И было в год четвертый Йехоякима, сына Йошияху, царя Йехуды, было слово это Ирмияху от Господа, говоря:

По мнению «Даат Микра», Бог обратился к Ирмияху с приведенными ниже словами после того как Невухаднэцер разгромил армию фараона в битве при Каркемише и собирался отнять у него все земли, расположенные к западу от Евфрата, в число которых входила Йехуда. Как здесь сказано, это произошло в четвертый год правления царя Йехуды Йехоякима, то есть за восемнадцать лет до разрушения Первого Храма.

«Возьми себе свиток письменный и запиши на нем все слова, которые говорил Я тебе про Израиль, и про Йехуду, и про все народы, со дня, когда говорил Я тебе, с дней Йошияху, и до дня этого.

Свитком является лист пергамента, который сворачивается в трубку, а «свиток письменный» – это свиток, на котором написан текст. По мнению всех комментаторов, здесь Бог велит Ирмияху взять чистый лист пергамента и превратить его в «свиток письменный», записав на нем все пророчества, которые говорил ему Бог про Израиль, Йехуду и все народы, начиная с царствования царя Йехуды Йошияху.

В предложении №2 главы 1 было сказано, что Ирмияху стал пророком в тринадцатый год правления Йошияху, а во Второй Книге Царей (22, 1) сказано, что Йошияху царствовал на протяжении тридцати одного года. Так как Бог велел Ирмияху записать свои пророчества в четвертый год правления Йехоякима, сменившего на троне своего отца Йошияху, нетрудно подсчитать, что он должен был записать пророчества, полученные им в течение двадцати двух лет после того как он стал пророком.

Как здесь сказано, Ирмияху должен был записать все свои пророчества, которые касались царства Израиля, а точнее, его бывших жителей, в то время уже пребывавших в изгнании, Йехуды и других народов. Все они были приведены выше в Книге Ирмияху. Вместе с этим, «Мецудат Давид» считает, что здесь Бог велит Ирмияху записать Свиток Эйха, который входит в ТАНАХ. В нем он должен рассказать о бедствиях, которым другие народы подвергнут жителей Израиля и Йехуды. Этот свиток Ирмияху должен составить на основании того, что Бог ему говорил, начиная с дней правления Йошияху, то есть с того времени, когда Ирмияху стал пророком. Следует отметить, что это мнение приводят в своих комментариях Радак и «Даат Микра».

Быть может, услышат дом Йехуды все зло, которое Я замышляю сделать им, дабы вернулись они, каждый, с пути своего злого, и прощу Я грехи их и прегрешения их».

Бог, то есть задуматься о том, что с ними случится, если они продолжат грешить. Если они об этом задумаются, то каждый из них вернется со своего злого пути, то есть перестанет грешить и возвратится к Богу, а Он, в свою очередь, простит совершенные ими грехи и прегрешения. Будучи прощены Богом, жители Йехуды избегут наказания и все записанное Ирмияху в «свитке письменном» потеряет свою актуальность. Мальбим пишет, что из того, что здесь сказано, следует, что Бог задумывает сделать жителям Йехуды зло не для того, чтобы причинить им вред, а лишь для того, чтобы побудить их к раскаянию. Поэтому, если жители Йехуды раскаются, в задуманном Богом зле отпадет всякая необходимость.

«Даат Микра» задается следующим вопросом. Каким образом изложение пророчеств Ирмияху в письменной форме могло побудить жителей Йехуды к раскаянию, если они отказывались слушать Ирмияху, когда он им излагал их устно? Отвечая на этот вопрос, «Даат Микра» пишет, что коэны и правительственные чиновники всячески препятствовали Ирмияху оглашать свои пророчества перед собиравшимися в Храме людьми, применяли к нему меры физического воздействия и даже подвергали аресту, о чем рассказывалось в предложениях №1-№2 главы 20. Но если пророчества Ирмияху будут записаны в свитке, их сможет зачитать в Храме не только он сам, но и кто-либо из его сторонников, и тогда они будут услышаны даже в отсутствие Ирмияху (см. предложения №5-№7).

И позвал Ирмияху Баруха, сына Нэрии, и записал Барух из уст Ирмияху все слова Господа, которые Он говорил ему, на свитке письменном.

Барух, сын Нэрии, уже встречался в Книге Ирмияху в главе 32, и, как сказано там в комментарии к предложению №12, он на протяжении многих лет был слугой Ирмияху. Здесь Ирмияху рассказывает о том, что он позвал своего слугу Баруха, сына Нэрии, и продиктовал ему все полученные от Бога пророчества. Все они были записаны Барухом в «свитке письменном», как этого требовал Бог. Из этого может возникнуть впечатление, что Ирмияху не умел писать, но в предложении №10 главы 32 он сам рассказывает о том, что написал купчую на предложенное ему Ханамэлем поле. В таком случае, возникает вопрос, по какой причине Ирмияху не записал свои пророчества лично. По мнению «Даат Микра», это объясняется большим объемом работы, и Ирмияху решил переложить ее на плечи своего слуги Баруха.

И велел Ирмияху Баруху, говоря: «Я арестован, не смогу прийти в Дом Господа».

Слово «ацур» (עָצוּר) переведено здесь как «арестован» в соответствии с его прямым значением и мнением «Мецудат Давид». В предложениях №2-№3 главы 32 рассказывалось о том, что Ирмияху был заключен во дворе охраны по велению Цидкияху, последнего царя Йехуды, за то, что предвещал Иерусалиму завоевание, а самому Цидкияху – пленение и изгнание. По мнению «Мецудат Давид», здесь выясняется, что это не было первым заключением Ирмияху. Он арестовывался и во время правления царя Йехуды Йехоякима.

Основываясь на том, что будет сказано в предложении №19, «Даат Микра» объявляет мнение «Мецудат Давид» ошибочным. Он считает, что слово «ацур» в данном случае следует понимать как «запрещено». В таком случае, Ирмияху говорит Баруху о том, что после плохих пророчеств о Йехоякиме (см. предложения №13-№19 главы 22), о Храме и о жителях Йехуды (см. предложения №1-№15 главы 7), которые он произнес в Храме, ему запретили туда приходить. В главе 26 рассказывалось о том, что во время царствования Йехоякима после одного из таких произнесенных в Храме пророчеств Ирмияху был схвачен и подвергнут суду, на котором лжепророки и коэны требовали предать его смертной казни, но ему удалось ее избежать благодаря заступничеству Ахикама, сына Шафана. По всей видимости, вместо казни судившие Ирмияху вельможи в качестве меры пресечения запретили ему появляться в Храме, то есть издали в его отношении запретительный судебный приказ.

И придешь ты, и прочтешь в свитке, который написал ты из уст моих, слова Господа в уши народа в Доме Господа в день поста, а также в уши всей Йехуды, приходящих из городов их, прочтешь ты их.

Так как сам Ирмияху не мог появиться в Храме, он велел зачитать записанные в свитке пророчества своему слуге Баруху. При этом Ирмияху детально указал Баруху, как, где и когда он должен был это сделать.

Во-первых, Барух должен был зачитать пророчества Ирмияху в Доме Господа, то есть в Храме, а точнее, во внутреннем его дворе, куда был разрешен доступ его посетителям.

Во-вторых, он должен был это сделать в день поста. Самый первый из постов, соблюдаемых евреями в настоящее время, приходится на десятое тевета, день, когда армия Бавеля приступила к осаде Иерусалима, завершившейся разрушением Первого Храма и началом Вавилонского изгнания, что произошло уже после описываемых в нашей главе событий. Во время правления царя Йехуды Йехоякима постоянных постов еще не было, их назначали «по мере надобности», то есть когда на жителей Йехуды обрушивалось какое-либо бедствие, например, засуха. В дни постов в Храме собиралось гораздо больше народа, чем обычно, и тогда его было легче побудить к раскаянию. Именно поэтому Ирмияху велел Баруху зачитать записанные в свитке пророчества именно в день поста. Следует отметить, что слово «цом» (צוֹם), переведенное здесь как «пост» в соответствии с его прямым значением и мнением большинства комментаторов, Радак понимает как «собрание». По его мнению, Барух должен был зачитать пророчества Ирмияху в день, когда жители Йехуды соберутся в Храме для обсуждения обрушившихся на их головы бедствий.

В третьих, Барух должен был зачитать записанные в свитке пророчества «в уши народа…, а также в уши всей Йехуды, приходящих из городов их». То, что Барух должен был прочесть пророчества «в уши» народа и жителей всей Йехуды, означает, что он должен был сделать это громким голосом, чтобы его услышали все присутствующие во внутреннем дворе Храма. То, что здесь упоминается «вся Йехуда, жители которой приходят из городов их», означает, что в дни поста в Храм прибывали жители из всех городов Йехуды. Внутренний двор Храма был слишком мал для того, чтобы вместить их всех одновременно, поэтому они посещали его сменявшими друг друга группами. Принимая это во внимание, следует сказать, что Ирмияху велел Баруху зачитать записанные в свитке пророчества каждой группе посетителей Храма, то есть сделать это неоднократно, так, чтобы в Йехуде не осталось ни одного города, жители которого их не услышали.

Быть может, падет мольба их перед Господом, и вернутся они, каждый, с пути своего злого, ибо велик гнев и ярость, которые говорил Господь про народ этот».

Прежде всего, следует отметить, что здесь Ирмияху дважды использует стилистический прием, называемый метонимией, то есть подменяет одно понятие другим, связанным с ним по смыслу. Во-первых, этот прием используется в словах «падет мольба их перед Господом». На самом деле Ирмияху имеет в виду, что жители Йехуды, услышавшие зачитанные Барухом пророчества о том, что с ними случится, падут ниц перед Богом, моля Его о прощении. Во-вторых, Ирмияху, говоря о гневе и ярости, которые Бог говорил о жителях Йехуды, имеет в виду не сами гнев и ярость, а их результат в виде бедствий, которым Он собирается подвергнуть жителей Йехуды, если они не раскаются в своих грехах.

«Даат Микра» считает, что для правильного понимания того, что здесь говорит Ирмияху, фрагменты первой части нашего предложения следует поменять местами. По его мнению, Ирмияху надеется на то, что после того как собравшиеся в Храме жители Йехуды услышат зачитанные Барухом пророчества, они осознают, что их ожидает, «и вернутся они, каждый, с пути своего злого», то есть раскаются в своих грехах и вернутся к Богу. После этого «падет мольба их перед Господом», то есть жители Йехуды падут перед Богом ниц с мольбой о прощении. Во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что если жители Йехуды этого не сделают, им уготованы великие бедствия, так как Бог находится в состоянии великого гнева и ярости. Таким образом, здесь Ирмияху, объясняя цель, с которой отправляет своего слугу Баруха в Храм, говорит о том, что если жители Йехуды не раскаются в своих грехах, Бог не примет их молитвы и их наказание не будет отменено.

Мальбим понимает цель, на которую Ирмияху указывает Баруху, несколько иначе. Как было сказано в предыдущем предложении, Барух должен был отправиться в Храм в день поста. В дни постов евреи собирались в Храме для того, чтобы молить Бога о прекращении бедствий, которым они подверглись. Посылая Баруха в Храм, Ирмияху говорит ему, что, прочитав жителям Йехуды записанные в свитке пророчества, он сделает так, что они станут молить Бога не о прекращении своих теперешних бедствий, а об отмене бедствий, которым они должны подвергнуться в будущем. Чтобы молитвы жителей Йехуды были приняты Богом, каждому из них придется «вернуться с пути своего злого», то есть перестать грешить, так как Бог намеревается обрушить на них великие гнев и ярость, если они этого не сделают.

И сделал Барух, сын Нэрии, все как велел ему Ирмияху пророк, прочесть в свитке слова Господа в Доме Господа.

Здесь рассказывается о том, что Барух, сын Нэрии, все сделал в точности так, как велел ему Ирмияху. Что именно он сделал, будет сказано в двух следующих предложениях.

И было в год пятый Йехоякима, сына Йошияху, царя Йехуды, в месяц девятый, объявили пост перед Господом весь народ в Иерусалиме и весь народ, пришедший из городов Йехуды в Иерусалим.

Из того, что было сказано в предложении №1, следует, что Ирмияху велел Баруху записать все свои пророчества в свиток и послал его в Храм, чтобы там их прочесть, в четвертый год правления царя Йехуды Йехоякима. Но здесь рассказывается о том, что Барух исполнил это веление Ирмияху лишь в пятый год правления Йехоякима, то есть спустя примерно год после того как Ирмияху велел ему это сделать. Мальбим объясняет эту задержку тем, что Барух должен был сделать «все как велел ему Ирмияху пророк», а эта возможность представилась лишь в следующем году. Тогда был объявлен пост, в день которого в Храме собрались не только жители Иерусалима, но и жители всех городов Йехуды, то есть были удовлетворены все условия, указанные Ирмияху в предложении №6.

Несмотря на то, что праздник «Рош ха-Шана», который переводится как «Начало Года», выпадает на начало месяца тишрей, месяцы еврейского календаря считаются, начиная с месяца нисана, так что девятым месяцем является месяц кислев, большая часть которого обычно выпадает на декабрь. Несмотря на то, что причина объявленного жителями Йехуды поста здесь не указана, из нееврейских источников известно, что в пятый год правления Йехоякима, то есть за 17 лет до разрушения Первого Храма и начала Вавилонского изгнания, Невухаднэцер начал завоевание расположенных к западу от Евфрата земель. В начале зимы того года, то есть в месяц кислев, армия Невухаднэцера завоевала и разрушила Ашкелон, один из княжеских городов государства плиштим, которое занимало территории Прибрежной низменности и находилось к западу от Йехуды (см. предложение №20 главы 25). Расстояние между Ашкелоном и Иерусалимом составляет всего лишь 62км. По всей видимости, жители Йехуды объявили всеобщий пост и собрались в Храме после того как до них дошли известия о падении Ашкелона, который был хорошо укрепленным городом, и они испугались, что вслед за ним настанет очередь Йехуды и ее столицы Иерусалима. Этим объясняется и то, что в день этого поста в Храм явились не только жители Иерусалима, но и жители городов Йехуды, значительная часть которых была расположена к Ашкелону гораздо ближе Иерусалима.

И прочел Барух в свитке слова Ирмияху в Доме Господа, в зале Гмарьяху, сына Шафана, писца, во дворе верхнем, на входе ворот Дома Господа Новых, в уши всего народа.

Здесь Ирмияху рассказывает о том, что его слуга Барух все выполнил в точности так, как тот ему велел. Он прочел записанные в свитке пророчества Ирмияху перед жителями Иерусалима и всех евреев, прибывших из городов Йехуды, собравшихся в день общего поста на территории храмового комплекса. Здесь также указывается, где именно Барух прочел записанные в свитке пророчества, и это следует рассмотреть более детально.

Прежде всего, Барух это сделал в зале Гмарьяху, сына Шафана, писца. Следует отметить, что писцом был не сам Гмарьяху, а его отец Шафан, и что должность писца не следует путать с должностью писаря. В древности писцами назывались вельможи, которые несли ответственность за всю государственную документацию, за формулировку и публикацию царских законов и указов, а также за ведение дипломатической корреспонденции. Начиная с правительства Шломо, человек, занимавший должность писца, упоминается в ТАНАХе вторым среди вельмож, которые составляли то или иное правительство.

Шафан, отец Гмарьяху, был важным государственным деятелем во время правления царя Йехуды Йошияху, отца Йехоякима, который, в отличие от своего сына, был праведником. В главе 22 Второй Книги Царей рассказывается о том, что Шафан был уполномочен царем Йошияху произвести капитальный ремонт храмового комплекса, и ему был передан главным коэном найденный в Храме свиток Торы, свернутый так, что он разворачивался в том месте, где записано проклятие за несоблюдение заповедей. Шафан передал найденный свиток Торы Йошияху и прочел то место, на котором он раскрывался. Йошияху воспринял это как очень плохой знак, и послал своих вельмож, в том числе Шафана, к пророчице Хульде, чтобы та обратилась к Богу с молитвой за жителей Йехуды.

В ТАНАХе упоминаются трое сыновей Шафана. Во-первых, Ахикам, который, по всей видимости, был старшим сыном Шафана, так как во Второй Книге Царей (22, 12) рассказывается о том, что он вместе со своим отцом был послан царем Йошияху к пророчице Хульде. Кроме этого, в предложении №24 главы 26 рассказывалось о том, что Ахикам, сын Шафана, был вельможей, вставшим на защиту Ирмияху, и воспрепятствовавшим его казни. Во-вторых, в предложении №3 главы 29 рассказывалось о том, что Ирмияху передал письмо, адресованное проживавшим в Бавеле еврейским изгнанником, с Эльасой, сыном Шафана, который отправился туда с дипломатической миссией. Из этого следуют два вывода. Во-первых, что сыновья Шафана Ахикам и Эльаса были вельможами, занимавшими важные государственные должности, и во-вторых, что они были сторонниками Ирмияху. Причина, по которой у Гмарьяху, сына Шафана, был свой зал на территории храмового комплекса, остается неясной, но это указывает на то, что и он занимал важную государственную должность. Следует также отметить, что в 1985г., в ходе археологических раскопок, проводившихся в Городе Давида, там, где в древности находился царский дворец, был вскрыт слой золы, относящийся к периоду сожжения Иерусалима армией Невухаднэцера. В этом слое золы было обнаружено множество глиняных оттисков печатей, один из которых принадлежал Гмарьяху, сыну Шафана, что указывает на то, что он тоже входил в число царских вельмож:

Как здесь сказано, зал Гмарьяху, сына Шафана, находился в верхнем дворе храмового комплекса. По мнению «Мецудат Давид», верхним двором здесь названа та часть внутреннего двора Храма, доступ в которую был разрешен лишь коэнам, так как она находилась выше той части двора, в которой могли находиться простые посетители Храма. Вместе с этим, в Книге Ирмияху нигде не сказано, что Барух был коэном, что обычно указывается, когда речь идет о коэнах, поэтому мнение «Мецудат Давид» вызывает некоторые сомнения. «Даат Микра» пишет, что, так как храмовый комплекс был расположен на горе, некоторые его части были выше других его частей. Самым высоким местом храмового комплекса была его северная часть, и находившийся там двор называли верхним двором Храма. Из этого двора наружу вели Верхние ворота Храма, которые были построены царем Йехуды Йотамом, о чем рассказывается во Второй Книге Царей (15, 35), и о которых пророчествовал Йехезкель (см. Книгу Йехезкеля 9, 2). Выше, в предложении №2 главы 20, упоминались Верхние ворота Биньямина, которые вели в его надел, то есть были северными воротами Храма. По мнению «Даат Микра», здесь эти Верхние ворота названы Новыми воротами, так как были построены Йотамом, и они вели из храмового комплекса на север. Вместе с этим, в соответствии с арамейским переводом Йонатана, которому следуют Раши и Радак, Новые ворота были восточными воротами храмового комплекса. В любом случае, здесь сказано, что зал Гмарьяху, сына Шафана, находился «на входе ворот Дома Господа Новых», и это означает, что он представлял собой одно из помещений здания Новых ворот.

«Даат Микра» пишет, что зал Гмарьяху, сына Шафана, не мог вместить всех собравшихся в Храме жителей Йехуды, поэтому следует сказать, что Барух стоял в дверях этого зала и читал записанные в свитке пророчества Ирмияху жителям Йехуды, которые находились снаружи.

И услышал Михайеху, сын Гмарьяху, сына Шафана, все слова Господа из свитка.

Михайеху, о котором здесь идет речь, был сыном Гмарьяху и, соответственно, внуком писца Шафана. Из того, что будет сказано ниже, следует, что он так же, как его отец и дед, был праведником и сторонником Ирмияху. Здесь сказано, что Михайеху услышал «все слова Господа из свитка», и это означает, что он очень внимательно выслушал все зачитанные Барухом пророчества Ирмияху, которые были записаны в свитке, и сделал надлежащие выводы.

И спустился он в дом царский, в зал писца, и вот, там все вельможи сидят: Элишама писец, и Длаяху, сын Шмаяху, и Эльнатан, сын Ахбора, и Гмарьяху, сын Шафана, и Цидкияху, сын Хананьяху, и все вельможи.

Как следует из сказанного в предыдущем предложении, Михайеху услышал зачитанные Барухом пророчества Ирмияху, находясь в Храме, расположенном на вершине Храмовой горы. Царский дворец находился на ее склоне к югу от Храма, поэтому для того, чтобы в него попасть Михаяху потребовалось, как здесь сказано, спуститься. В царском дворце он проследовал в зал писца, должность которого занимал упомянутый здесь Элишама. По-видимому, Михайеху намеревался встретиться лишь с ним, но когда Михайеху вошел в занимаемый им зал, то увидел в нем всех царских вельмож, то есть попал на заседание правительства Йехоякима. Михайеху увидел в этом возможность рассказать всем вельможам Йехуды о пророчествах, которые он только что услышал в Храме, надеясь, что это побудит правительство развернуть срочную бурную деятельность по возвращению жителей Йехуды к Богу, чтобы предотвратить грозящие их государству бедствия. Следует отметить, что в прошлом такую деятельность развернул царь Йехуды Йошияху, отец тогдашнего царя Йехоякима, после того как ему был предъявлен найденный в Храме свиток Торы, который раскрывался на проклятии за несоблюдение заповедей, о чем рассказывалось в комментарии к предложению №10.

Присмотримся к упомянутым здесь вельможам. Вполне возможно, что писец Элишама был дедом Ишмаэля, сына Нетаньи, сына Элишамы, который впоследствии убил Гедалью, сына Ахикама, о чем будет рассказано в главе 41. Там, в частности, будет упомянуто о том, что Ишмаэль, сын Нетаньи, был «из семени царствования», то есть принадлежал к царскому семейству. В таком случае, его дед Элишама получил должность писца из-за того, что был родственником Йехоякима.

О Длаяху, сыне Шмаяху, в предложении №25 будет сказано, что он был среди вельмож, которые умоляли Йехоякима не сжигать свиток, содержавший пророчества Ирмияху. Это говорит о том, что он не был закоренелым грешником.

В предложениях №20-№23 рассказывалось о печальной участи пророка Урияху, сыне Шмаяху, который в своих пророчествах говорил вещи, очень похожие на то, что говорил в своих пророчествах Ирмияху, то есть предвещал Йехуде завоевание, Храму – разрушение, а жителям Йехуды – изгнание. За это Йехояким велел его казнить, но Урияху, узнав об этом, бежал в Египет, куда за ним были послана дипломатическая миссия, во главе которой стоял Эльнатан, сын Ахбора. Эльнатан выполнил распоряжение Йехоякима, вернул Урияху в Йехуду, где он был предан смертной казни. Вместе с этим, в предложении №25 Эльнатан будет упомянут среди вельмож, умолявших Йехоякима не сжигать свиток с пророчествами Ирмияху. Это означает, что Эльнатан не был закоренелым грешником, и то, что он ранее вернул Урияху в Йехуду, объясняется либо его верностью Йехоякиму, либо тем, что после случая с Урияху он раскаялся и вернулся к Богу. Следует отметить, что во Второй Книге Царей (22, 12) вельможа по имени Ахбор упоминается в числе людей, посланных царем Йехуды Йошияху к пророчице Хульде с просьбой о молитве за жителей Йехуды. Если упомянутый здесь Эльнатан был сыном того Ахбора, то это означает, что его отец был праведником. Кроме этого, во Второй Книге Царей (24, 8) сказано, что матерью Йехояхина, который был сыном Йехоякима и сменил его на троне, была женщина по имени Нехушта, дочь Эльнатана. Если ее отец и упомянутый здесь Эльнатан – одно и то же лицо, то получается, что он был тестем Йехоякима.

В зале писца Михайеху увидел также своего отца, Гмарьяху, сына Шафана, о котором рассказывалось в комментарии к предложению №10.

Вельможа по имени Цидкияху, сын Хананьяху, больше нигде в ТАНАХе не упоминается, и информация о нем отсутствует.

Наше предложение заканчивается словами «и все вельможи», которые означают, что, кроме вышеперечисленных, в зале Элишамы находились и другие вельможи. Из этого следует, что перечисленные здесь люди были самыми важными вельможами правительства Йехоякима.

И рассказал им Михайеху все слова, которые слышал он при прочтении Барухом в свитке в уши народа.

«Даат Микра» пишет, что из того, что здесь сказано, следуют два вывода. Во-первых, что Михайеху выслушал записанные в свитке пророчества Ирмияху очень внимательно, и все их запомнил. Во-вторых, что заседавшие в зале писца Элишамы вельможи очень заинтересовались тем, что пересказал им Михайеху, поэтому его не перебивали и позволили ему рассказать все до конца.

И послали все вельможи к Баруху Йехуди, сына Нетаньяху, сына Шелемьяху, сына Куши, говоря: «Свиток, в котором прочел ты в уши народа, возьми его в руку твою и иди!», и взял Барух, сын Нэрии, свиток этот в руку свою, и пришел к ним.

Пересказ записанных в свитке пророчеств Ирмияху произвел на вельмож очень большое впечатление. На это указывают две вещи. Во-первых, то, что они единогласно решили послать к Баруху человека по имени Йехуди, который здесь упомянут в сопровождении имен трех поколений своих предков. Это означает, что вельможи послали к Баруху не слугу, а очень знатного человека, одного из них, то есть одного из вельмож правительства Йехоякима.

Относительно посланного к Баруху человека следует сказать, что здесь единственный раз в ТАНАХе слово «йехуди» (יְהוּדִי), которое переводится как «иудей», используется в качестве имени человека. Вполне возможно, что Куши, прадед Йехуди, приходился отцом пророку Цфанье, а его собственным прадедом был царь Йехуды Хизкия, о чем рассказывается в Книге Цфаньи (1, 1). Если это так, то вельможи послали к Баруху царского родственника. В предложении №3 следующей главы будет рассказано о том, что человек по имени Йехухаль, сын Шелемьи, был послан к Ирмияху царем Йехуды Цидкияху с просьбой о молитве за жителей Йехуды. Вполне возможно, что Шелемья, он же Шелемьяху, отец Йехухаля, был также дедом посланного к Баруху Йехуди, и в таком случае Йехухаль приходился Йехуди дядей. Вместе с этим, в предложениях №1-№4 главы 38 пойдет речь о том, что в последние дни осады Иерусалима Йухаль, он же Йехухаль, сын Шелемьяху, был в числе вельмож, которые потребовали у царя Йехуды Цидкияху казнить Ирмияху за то, что он сеял пораженческие настроения в среде защитников Иерусалима.

Слова, с которыми Йехуди должен был обратиться к Баруху, начинаются словом «свиток», и это указывает на то, что пославшие Йехуди вельможи придавали этому свитку очень большое значение и хотели сами с ним ознакомиться. По мнению «Даат Микра» это объясняется тем, что во времена Ирмияху пророчества обычно излагались устно и почти никогда записывались. Поэтому в деталях изучить то, что именно сказал пророк, было очень редкой возможностью. Слова «и иди», по его мнению, означают «иди со мной», то есть с Йехуди, а «Мецудат Давид» считает, что они означают «приди к нам», то есть к вельможам.

И сказали они ему: «Сядь, пожалуйста, и прочти его в уши наши!», и прочел Барух в уши их.

Когда Барух явился к царским вельможам, те предложили ему сесть и, веля прочесть записанные в свитке пророчества, употребили слово «пожалуйста». Это означает, что вельможи отнеслись к Баруху с большим уважением.

И было, как услышали они все слова эти, и боялись они, каждый, ближнему своему, и сказали они Баруху: «Расскажем мы царю все слова эти!».

Из того, что сказано в начале нашего предложения, следует, что вельможи Йехуды выслушали все записанные в свитке пророчества Ирмияху во второй раз, не прерывая Баруха и не перебивая.

Относительно того, что означает фрагмент «и боялись они, каждый, ближнему своему», мнения комментаторов разделились. Раши и Мальбим считают, что здесь рассказывается о том, что каждый из вельмож испугался своих коллег. Каждый вельможа стал опасаться того, что кто-либо из его товарищей доложит Йехоякиму содержание записанных в свитке пророчеств Ирмияху, и тогда Йехояким накажет всех, кто тоже их слышал, но ему не доложил. По мнению «Даат Микра», здесь рассказывается о том, что когда Барух читал вельможам пророчества Ирмияху, те сидели молча и со страхом друг на друга смотрели.

В конце нашего предложения рассказывается о том, что после того как Барух закончил чтение, все присутствовавшие при этом вельможи заявили ему, что они идут рассказать о том, что они только что услышали, царю Йехоякиму. Вельможи надеялись на то, что это произведет на Йехоякима такое же впечатление, как только что произвело на них, и он сделает все необходимое для того, чтобы записанные в свитке пророчества не осуществились. Следует отметить, что Мальбим и «Даат Микра», основываясь на стилистических особенностях оригинального текста, считают, что его следует читать как «Обязаны рассказать мы царю все слова эти!».

И Баруха спросили они, говоря: «Расскажи, пожалуйста, нам, как записал ты все слова эти из уст его?».

Относительно смысла вопроса, заданного вельможами Баруху, мнения комментаторов разделились. «Мецудат Давид» считает, что они заинтересовались, сказал ли Ирмияху все в точности так, как записал Барух, в малейших деталях, либо Ирмияху говорил ему в общем плане, а Барух все им сказанное литературно обработал, добавив детали, стилистические приемы и т.п. В первом случае, вельможам следует отнестись с большим вниманием ко всему, что записано в свитке, а во втором на детали не следует обращать особого внимания. Похожего мнения придерживается «Даат Микра», но он также пишет, что вельможи заинтересовались, подверг ли Барух пророчества Ирмияху литературной обработке, так как они намеревались пересказать их царю. Если бы вельможи пересказали Йехоякиму все в точности так, как прочел им Барух, а потом бы оказалось, что Ирмияху некоторых вещей не говорил и они были добавлены Барухом, это могло бы для них плохо кончиться.

По мнению Мальбима, описываемые в этой главе события происходили после того как Ирмияху был вынесен оправдательный приговор судившими его вельможами, о чем рассказывалось в главе 26. Это подтверждается тем, что в предложении №1 главы 26 было сказано, что суд над Ирмияху состоялся «в начале царствования Йехоякима», а в предложении №1 нашей главы указывалось, что Бог велел Ирмияху записать в свитке все свои пророчества, когда Йехояким правил уже четвертый год. Это означает, что в то время, когда Барух читал пророчества Ирмияху, сам Ирмияху уже был неподсуден за свои пророчества, так как в его отношении уже было принято судебное решение о том, что он передает жителям Йехуды слова Бога, а не свои собственные. Но относительно Баруха такого судебного решения не было. Поэтому вельмож заинтересовало, переписал ли Барух пророчества Ирмияху по своей собственной инициативе из свитка, который написал для себя Ирмияху, либо это было сделано по велению Ирмияху, которому, в свою очередь, это велел сделать Бог. В том случае, если Барух переписал пророчества Ирмияху без того, чтобы тот велел ему это сделать, или если он что-то к этому добавил, его следовало судить за то, что он сеет в среде жителей Йехуды пораженческие настроения, и приговорить к смертной казни. Вместе с этим, вельможи не намеревались причинить вред Баруху, как выяснится из того, что будет сказано в предложении №19.

И сказал им Барух: «Из уст своих объявлял он мне все слова эти, а я записываю их на свитке чернилами».

Комментаторы расходятся во мнениях и относительно смысла того, что Барух ответил вельможам. По мнению «Мецудат Давид», Барух сказал вельможам, что записывал все пророчества Ирмияху в то время, когда тот их произносил, то есть не ждал, пока Ирмияху закончит говорить, чтобы не изменить ни малейшей детали. Единственный вклад Баруха в только что прочтенный им свиток – это чернила, которыми он на нем писал.

«Даат Микра» исходит из того, что, отвечая вельможам на заданный ими вопрос, Барух использует глагол «объявлял», то есть «произносил громким голосом». В соответствии с этим, Барух ответил вельможам, что все записанные в свитке пророчества Ирмияху ему диктовал громко и четко, а он их сразу же записывал, поэтому не мог допустить никакой ошибки.

Мальбим основывается на то, что в трех местах Вавилонского Талмуда (Баба Батра 15, а; Менахот 30, а и 34, а) запись Барухом пророчеств Ирмияху под его диктовку сравнивается с записью Моше Торы под диктовку Бога. Именно поэтому Барух сообщает вельможам о том, что он записал все продиктованные ему Ирмияху пророчества «на свитке чернилами», то есть так, как следует переписывать Тору. Таким образом, Барух ответил вельможам, что все записанные в прочитанном им свитке слова являются словами Бога, и к ним следует относиться так же, как к пророчествам Ирмияху, которые тот произносил устно.

И сказали вельможи Баруху: «Иди скройся, ты и Ирмияху, и никто не узнает где вы!».

«Даат Микра» пишет, что вельможи, определенная часть которых служила при дворе царя Йехуды Йошияху, который был праведником, поверили пророчествам Ирмияху и поняли, что Йехуда будет спасена лишь в том случае, если ее жители раскаются в грехах и подчинятся власти Невухаднэцера. Но, с другой стороны, они помнили о печальной участи Урияху, который пророчествовал о том же самом и был казнен Йехоякимом, о чем рассказывалось в предложениях №20-№23 главы 26. Вельможи также помнили о том, что лжепророки и коэны требовали казни самого Ирмияху, о чем рассказывалось в предложениях №7-№11 той же главы. Поэтому они опасались того, что когда Йехояким услышит пророчества Ирмияху, такие же, как те, за которые был казнен Урия, он велит казнить его тоже, и вместе с ним, как сообщник, будет казнен Барух. Отягощающим обстоятельством будет то, что Ирмияху при помощи Баруха обошел наложенный на него запрет появляться в Храме и излагать там свои пророчества, о чем было сказано в предложении №5. Поэтому вельможи посоветовали Баруху взять Ирмияху и вместе с ним спрятаться так, чтобы никто не знал, где они прячутся. Вельможи понимали, что Йехояким немедленно объявит их в розыск, и если кому-либо будет известно, где они находятся, об этом может стать известно и царю со всеми вытекающими из этого последствиями.

По мнению Мальбима, вельможи велели Баруху спрятаться вместе с Ирмияху после того как тот им объяснил, что все, что записано в свитке, он записал по велению Ирмияху. Если бы Барух сказал, что он по собственной инициативе переписал свиток, написанный Ирмияху для своих личных нужд, опасности бы подвергся лишь Барух. Но так как этот свиток был продиктован Баруху Ирмияху, Йехояким велит казнить их обоих.

И пришли они к царю во двор, а свиток отдали на хранение в зале Элишамы писца, и рассказали в уши царя все слова эти.

В предложении №22 будет сказано, что царь Йехуды Йехояким находился не во дворе, а в зимнем доме. Поэтому «Даат Микра» пишет, что на самом деле вельможи сначала явились в царский двор, где сообщили придворным о том, что они должны встретиться с царем, и вошли в дом после того как тот согласился их принять. Свиток, в котором были записаны пророчества Ирмияху, вельможи решили с собой не брать, опасаясь, что Йехояким его уничтожит, и что он очень разозлится, если они будут размахивать перед ним свитком, в котором описываются грозящие Йехуде бедствия. Поэтому вельможи, прежде чем идти к царю, отдали этот свиток на хранение людям, служившим в зале писца Элишамы, в котором они ранее проводили совещание и где они дважды выслушали записанные в свитке пророчества. Представ перед царем, вельможи донесли до его сведения все содержание свитка, то есть пересказали его весь и во всех деталях. Следует отметить, что здесь не указывается, высказали ли вельможи свое отношение к записанным в свитке пророчествам. «Даат Микра» считает, что они об этом умолчали, не зная, как отреагирует Йехояким на то, что они ему пересказали.

И послал царь Йехуди взять свиток этот, и взял он его из зала Элишамы писца, и прочел его Йехуди в уши царя и в уши всех вельмож, стоящих над царем.

В предложении №14 рассказывалось о том, что Йехуди был послан царскими вельможами к Баруху. Здесь сказано, что он же был послан царем в зал писца Элишамы за свитком, в котором были записаны пророчества Ирмияху. Из этого следует, что при дворе Йехоякима Йехуди исполнял курьерские обязанности.

Взяв свиток, Йехуди прочел то, что в нем записано, «в уши царя и в уши всех вельмож, стоящих над царем». По мнению Мальбима, вельможи, о которых здесь идет речь, это не те вельможи, которые явились к Йехоякиму, но «Даат Микра», основываясь на том, что будет сказано в предложении №25, пишет, что пришедшие к Йехоякиму вельможи также присутствовали при чтении царю свитка. Таким образом, перечисленные в предложении №12 вельможи трижды заслушали записанные в свитке пророчества: сначала в пересказе Михайеху, затем – из уст Баруха, и в третий раз – из уст Йехуди.

По мнению «Мецудат Давид», то, что вельможи стояли над царем, означает, что они стояли рядом с ним. Вместе с этим, «Даат Микра» считает, что это говорит о том, что вельможи стояли рядом с троном, на котором сидел Йехояким.

А царь сидит в доме зимнем в месяц девятый, и очаг перед ним зажжен.

В предложении №9 уже упоминалось о том, что описываемые здесь события происходили «в месяц девятый», коим является месяц кислев, выпадающий на начало зимы. Здесь об этом упоминается еще раз для того, чтобы объяснить причину, по которой Йехояким в то время находился «в доме зимнем». То, что у Йехоякима был летний дом, следует из того, что было сказано в предложении №14 главы 22. Как там сказано, летний дом Йехоякима обладал просторными и хорошо проветриваемыми помещениями, а также большими окнами, которые выходили на север. Поэтому в нем легко переносился летний зной. Окна зимнего дома Йехоякима были гораздо меньше, выходили на юг, и его помещения не были просторными, чтобы их легче было отопить.

Слово «ах» (אָח) является уникальным и нигде больше в ТАНАХе не встречается. На современном иврите это слово означает «камин», а здесь оно переведено как «очаг» в соответствии с мнением Раши, Радака, «Мецудат Давид» и «Даат Микра». Вместе с этим, Мальбим считает, что «ах» – это сухая солома, которой растапливают печь, а в трактате Шабат (20, а) Вавилонского Талмуда приведен спор по этому поводу между Равом и Шмуэлем. По мнению Рава, «ах» – это ветви вербы, служащие для растопки печей, а Шмуэль считает, что это дрова, которые поджигают в печах посредством ветвей вербы. В любом случае, в конце нашего предложения сказано, что перед Йехоякимом горел огонь.

И было, как читал Йехуди три двери и четыре, отрезал он его бритвой писца и бросал в огонь, который в очаге, до исчезновения всего свитка в огне, который в очаге.

Здесь рассказывается о том, что по мере прочтения Йехуди свитка, в котором были записаны пророчества Ирмияху, царь Йехуды Йехояким отрезал от него то, что было уже прочитано, и бросал отрезанные части свитка в огонь очага, пока весь его не уничтожил.

Наибольшие разногласия среди комментаторов вызывает слово «двери», которые читал царю Йехуды Йехуди. Раши и «Мецудат Давид» следуют тому, что сказано в трактате Моэд Катан (26, а) Вавилонского Талмуда, где «двери», которые читал Йехуди, объясняются как «предложения». Как было сказано в комментарии к предложению №2, «Мецудат Давид» считает, что в свитке был записан Свиток Эйха (в русской традиции «Плач Иеремии»), в котором Ирмияху оплакивает участь Йехуды, завоеванной армией Невухаднэцера. Вавилонский Талмуд придерживается такого же мнения. Там сказано, что Йехояким пребывал в спокойствии, пока Йехуди читал первые четыре предложения Свитка Эйха, где описываются страдания жителей Йехуды, утверждая, что к царю это не относится. Но пятое предложение Свитка Эйха начинается словами «Стали притеснители ее во главе…», и, услышав это, Йехояким понял, что Ирмияху пророчествует о том, что он перестанет быть царем Йехуды, и начал отрезать прочитанные Йехуди части свитка, чтобы показать к этому свое отношение.

По мнению Радака, Мальбима и «Даат Микра», слово «двери» следует понимать как «листы», так как записанный Барухом свиток был сшит из нескольких листов пергамента, по своей форме напоминавших двери. Предлог «и» во фрагменте «три двери и четыре» «Даат Микра» понимает как «или». В соответствии с этим, здесь рассказывается о том, что когда Йехуди заканчивал чтение трех или четырех листов свитка, Йехояким их обрезал бритвой писца и бросал в огонь очага, пока не сжег весь свиток.

Инструмент, названный бритвой писца, упоминается здесь единственный раз в ТАНАХе. «Даат Микра» пишет, что с помощью этой бритвы писцы обрезали листы пергамента до необходимой им величины. Многие документы писцы записывали под диктовку царя, поэтому в царских апартаментах всегда находился набор писчих принадлежностей, и в него входила бритва, которой Йехояким воспользовался для разрезания свитка.

И не боялись они, и не разорвали одежды свои, царь и все рабы его, слышащие все слова эти.

Под рабами царя в ТАНАХе обычно подразумеваются его придворные, в число которых входят и его вельможи. Но в предложении №16 было сказано, что вельможи, заседавшие в зале писца Элишамы, испугались, когда Барух читал им записанные в свитке пророчества Ирмияху. Основываясь на этом, Радак считает, что здесь идет речь лишь о тех вельможах, которые на заседании в зале Элишамы не присутствовали, и услышали содержание свитка впервые в зимнем доме Йехоякима, когда его читал Йехуди.

Здесь сказано, что ни сам Йехояким, ни его вельможи, не разорвали свои одежды. Разрывание одежд является знаком скорби и траура, и большинство комментаторов считает, что царь и его вельможи должны были разорвать свои одежды после того как услышали то, что им прочел Йехуди. Вместе с этим, «Даат Микра» отмечает, что свои одежды не разорвали не только те вельможи, которые находились в зимнем доме царя, но и вельможи, ранее заседавшие в зале писца Элишамы. По его мнению, это объясняется тем, что они боялись разгневать Йехоякима своим появлением в его покоях в разорванных одеждах. «Даат Микра» также отмечает, что Йехояким поступил совсем не так, как ранее поступил его отец Йошияху, разорвавший свои одежды после того как ему было зачитано проклятие, на котором раскрывался найденный в Храме Свиток Торы, о чем рассказывается во Второй Книге Царей (22, 11).

Вместе с этим, в трактате Моэд Катан (26, а) Вавилонского Талмуда из сказанного в нашем предложении следует вывод о том, что евреи, присутствующие при сожжении священных текстов, должны разрывать свои одежды. Такого же мнения придерживается Мальбим, считающий, что здесь говорится о том, что царь и его вельможи не испугались записанных в свитке пророчеств и не разорвали свои одежды во время его сожжения.

Хотя Эльнатан, и Длаяху, и Гмарьяху умоляли царя не сжигать свиток, но не слушал он их.

Здесь рассказывается о том, что Йехояким сжег свиток, несмотря на то, что перечисленные здесь вельможи умоляли его этого не делать. Все они находились в числе вельмож, ранее заседавших в зале писца Элишамы, как было сказано в предложении №12, а затем явились к Йехоякиму с известием о свитке, как было сказано в предложении №20.

И велел царь Йерахмиэлю, сыну царскому, и Сраяху, сыну Азриэля, и Шелемьяху, сыну Авдеэля, взять Баруха писца и Ирмияху пророка, но скрыл их Господь.

Йехояким решил казнить Ирмияху и Баруха как мятежников, и послал трех указанных здесь людей их арестовать и доставить к нему на суд. Ни один из этих людей больше нигде в ТАНАХе не упоминается, и о том, какие должности они занимали, ничего не известно. Вместе с этим, следует обратить внимание на Йерахмиэля, имя отца которого здесь не указывается, но сказано, что он был царским сыном. Если бы Йерахмиэль был сыном Йехоякима либо сыном правившего до него Йехоахаза, в пятый год царствования Йехоякима он должен был быть подростком, и Йехояким не послал бы его арестовывать мятежников. Исходя из этих соображений, «Даат Микра» считает, что Йерахмиэль был сыном либо Менаше, либо его сына Амона, и был таким же, как они, идолопоклонником. Поэтому он с готовностью отправился арестовывать Ирмияху и Баруха для того, чтобы доставить их на суд, зная, какой приговор будет им вынесен. «Даат Микра» пишет, что в древности царскими сыновьями называли не только сыновей правивших царей, но и всех членов царского семейства, и если один из его представителей был послан для того, чтобы арестовать Ирмияху и Баруха, то два посланных вместе с ним человека тоже были знатными вельможами и являлись сторонниками Йехоякима. Следует отметить, что в ходе археологических раскопок, проводившихся в Городе Давида, был найден оттиск печати упомянутого здесь Йерахмиэля с надписью: «Йерахмиэль, сын царский»:

Следует обратить внимание на то, что Барух здесь назван писцом, и «Даат Микра» считает, что в данном случае это означает, что он обладал профессией писаря. Во-первых, это объясняет причину, по которой Ирмияху предпочел продиктовать Баруху свои пророчества, вместо того, чтобы записать их самому, о чем рассказывалось в предложении №4. Во-вторых, это говорит о том, что Барух зарабатывал себе на жизнь составлением документов для частных людей. Следует отметить, что в ходе археологических раскопок был обнаружен оттиск печати Баруха, приведенный в комментарии к предложению №12 главы 32, с надписью: Бархияху, сын Нэрияху, писец».

В конце нашего предложения рассказывается о том, что людям, посланным за Ирмияху и Барухом, не удалось их схватить, так как их скрыл Бог. По мнению Радака и «Мецудат Давид», это означает, что Бог сотворил чудо, и трое перечисленных здесь людей не заметили Ирмияху и Баруха, несмотря на то, что посетили укрытие, в котором те скрывались. Вместе с этим, «Даат Микра» считает, что Бог помог Ирмияху и Баруху последовать совету вельмож скрыться так, чтобы никто не узнал, где они находятся (см. предложение №19), и указал им такое место, где их не нашли. Тем самым Бог выполнил данное Ирмияху обещание «…ибо с тобой Я, речь Господа, спасать тебя», которое было приведено в предложении №19 главы 1.

И было слово Господа Ирмияху после сожжения царем свитка и слов, которые записал Барух из уст Ирмияху, говоря:

«Опять возьми себе свиток другой, и запиши на нем все слова первые, которые были на свитке первом, который сжег Йехояким, царь Йехуды.

После всех вышеописанных событий Бог велел Ирмияху восстановить сожженный Йехоякимом свиток в его первоначальном виде, записав на новом свитке все пророчества, которые были записаны на первом свитке.

И про Йехоякима, царя Йехуды, скажи: «Так сказал Господь: «Ты сжег свиток этот, говоря: «Почему написал ты на нем, говоря: «Придет царь Бавеля, и уничтожит Землю эту, и упразднит из нее человека и скотину»?»».

Так как здесь приведено обращение Бога непосредственно к Йехоякиму, «Мецудат Давид» меняет слово «аль» (עַל), переведенное как «про», на слово «эль» (אֶל), которое ставит слово «Йехоякима» в дательный падеж. В таком случае, начало нашего предложения приобретает вид: «И Йехоякиму, царю Йехуды, скажи…». Вместе с этим, «Даат Микра» считает, что начало нашего предложения следует читать так, как оно здесь переведено, так как в следующем предложении Бог будет говорить о Йехоякиме в третьем лице.

Здесь Бог говорит о том, что Йехояким сжег свиток с пророчествами Ирмияху из-за того, что ему очень не понравилось то, что в нем написано. При этом приведенный здесь вопрос Йехояким вроде бы задал Ирмияху. Вместе с этим, из того, о чем рассказывалось выше, следует, что беседа между Йехоякимом и Ирмияху не состоялась. В предложении №19 было сказано, что вельможи посоветовали Баруху у Ирмияху спрятаться еще того, как отправились к Йехоякиму с сообщением о прочитанном им Барухом свитке. А в конце предложения №26 говорилось о том, что Бог скрыл Ирмияху и Баруха от посланных за ними людей Йехоякима. Поэтому следует сказать, что обращение Йехоякима к Ирмияху во втором лице представляет собой стилистический прием, выражающий недовольство Йехоякима пророчествами Ирмияху.

В конце нашего предложения приведено разгневавшее Йехоякима пророчество Ирмияху, в соответствии с которым в Йехуду придет царь Бавеля, уничтожит ее, то есть опустошит, и сделает так, что в ней не останется ни людей, ни скота. Вместе с этим, следует отметить, что Книга Ирмияху не содержит пророчества, которое цитирует здесь Йехояким. По мнению «Даат Микра», это объясняется либо тем, что процитированное здесь пророчество не вошло в Книгу Ирмияху, либо тем, что конец нашего предложения представляет собой вывод, который следует из всех пророчеств Ирмияху, записанных в сожженном Йехоякимом свитке.

Поэтому так сказал Господь про Йехоякима, царя Йехуды: «Не будет у него сидящего на троне Давида, и труп его будет брошен для зноя днем и для мороза ночью.

Здесь Бог говорит о том, что накажет Йехоякима в соответствии с принципом «мера за меру»: за то, что Йехояким сжег свиток, содержавший слова Бога, и тем самым их унизил, Бог тоже его унизит. Во-первых, он будет унижен тем, что «не будет у него сидящего на троне Давида», то есть что его сын не сменит его на троне. Вместе с этим, во Второй Книге Царей (24, 6) рассказывается о том, что Йехоякима сменил на троне его сын Йехояхин, что, в принципе, противоречит приведенным здесь словам Бога. Но все комментаторы пишут, что никакого противоречия здесь нет, так как Йехояхин, занявший трон в возрасте восемнадцати лет, процарствовал всего лишь три месяца, после чего был свергнут Невухаднэцером, о чем также рассказывается во Второй Книге Царей (24, 8-12). В этот трехмесячный период Йехояхин в роли царя проявить себя не успел, поэтому нельзя сказать, что он сидел на троне Йехоякима.

Кроме этого, Йехояким подвергнется унижению после своей смерти. Как здесь сказано, он не только не удостоится царского погребения, но и вообще не будет похоронен, и его труп днем будет разлагаться от зноя, а ночью леденеть от холода. В отличие от других еврейских царей, о похоронах Йехоякима в ТАНАХе не сказано ни слова, и в комментарии ко Второй Книге  Царей (24, 6) приведен целый ряд версий того, что произошло с его телом. В предложениях №18-№19 главы 22 было приведено пророчество Ирмияху о Йехоякиме, в соответствии с которым он не будет оплакан, будет похоронен как осел, и его труп протащат по земле и выбросят далеко от Иерусалима. Это означает, что завоеватели поступят с телом Йехоякима так же как поступают с издохшим ослом, то есть сбросят его труп в яму.

И припомню Я ему, и семени его, и рабам его грех их, и принесу им, и жителям Иерусалима, и мужу Йехуды все зло это, так как говорил Я им, но не слушали они»».

Слово «уфакадти» (וּפָקַדְתִּי) переведено здесь как «и припомню Я», так как в начале  нашего предложения Бог обещает не забывать грех, совершенный перечисленными здесь людьми, и подвергнуть их за этот грех наказанию. Относительно того, в чем этот грех заключался, мнения комментаторов разделились, но для того, чтобы понять, по какой причине, следует сначала рассмотреть, о каких именно людях здесь идет речь.

Вне всякого сомнения, местоимение «ему» указывает на царя Йехуды Йехоякима, который не только не внял предостережениям, содержавшимся в зачитанном ему свитке, но и подверг его сожжению. Под семенем Йехоякима в данном случае подразумеваются не все его потомки, а лишь его сын Йехояхин, который процарствовал три месяца, а затем был изгнан в Бавель во время очередного нашествия армии Невухаднэцера. Относительно обещания Бога наказать Йехояхина возникают две сложности. Во-первых, его имя в нашей главе ни разу не упоминается, из чего следует, что он был совершенно непричастен к описываемым в ней событиям, в частности, к сожжению свитка с пророчествами Ирмияху. Во-вторых, во Второй Книге Царей (24, 8) сказано, что Йехояхин стал царем Йехуды в возрасте восемнадцати лет, сменив процарствовавшего одиннадцать лет Йехоякима (см. Вторую Книгу Царей (23, 36)). Из сказанного в предложении №9 следует, что Йехояким сжег свиток с пророчествами Ирмияху в пятый год своего правления, то есть за семь лет до восшествия Йехояхина на престол. Нетрудно подсчитать, что Йехоякиму тогда было одиннадцать лет, то есть что он был подростком, не достигшим возраста, когда человек начинает отвечать за совершенные им грехи. В связи с этим возникает вопрос: почему Бог обещает наказать Йехояхина за грехи в то время, когда тот еще не несет за них ответственности? Отвечая на этот вопрос, «Даат Микра» привлекает сказанное в Торе (Шмот 20, 4) о том, что Бог наказывает детей за грехи, совершенные их отцами, в том случае, если они тоже являются грешниками.

Под рабами Йехоякима подразумеваются его вельможи, и «Даат Микра» считает, что они должны были подвергнуться наказанию за то, что после прочтения свитка с пророчествами Ирмияху не раскаялись в своих грехах, не испугались и не разорвали свои одежды, когда их услышали. Из этого следует, что здесь имеются в виду лишь те вельможи, которые вместе с Йехоякимом впервые услышали содержание свитка в зимнем царском доме, как было сказано в предложении №24. Те вельможи, которые услышали его содержание в зале писца Элишамы, отнеслись к пророчествам Ирмияху со всей серьезностью, поэтому следует сказать, что нашем предложении речь идет не о них.

Слово «муж» используется здесь в агрегативном значении, то есть означает «мужи». Таким образом, здесь сказано, что наказанию за грех подвергнутся также жители Йехуды и Иерусалима.

Теперь рассмотрим вопрос о том, за какой грехи (или грехи) все перечисленные здесь люди подвергнутся наказанию. По мнению «Мецудат Давид», они будут наказаны за сожжение свитка, содержавшего пророчества Ирмияху. Вместе с этим, к этому были причастны лишь сам царь Йехуды Йехояким и часть его вельмож, в то время как сын Йехоякима Йехояхин, а также жители Йехуды и Иерусалима к сожжению свитка не имели никакого отношения. Поэтому «Даат Микра» считает, что все перечисленные здесь люди понесут наказание за то, что они не прислушались к пророчествам Ирмияху, которые были записаны в свитке, о чем сказано в конце нашего предложения. Как было сказано в предложениях №9-№10, впервые Барух прочел записанные в свитке пророчества Ирмияху в Храме во время всеобщего поста, когда там собрались жители Иерусалима и всех городов Йехуды. Из сказанного в нашем предложении следует, что единственным человеком, который прислушался к этим пророчествам, был Михайеху, сын Гмарьяху, все остальные присутствовавшие в Храме люди не обратили на них никакого внимания, и здесь сказано, что Бог подвергнет их за это наказанию.

И Ирмияху взял свиток другой, и отдал его Баруху, сыну Нэрияху, писцу, и записал он на нем из уст Ирмияху все слова свитка, который сжег Йехояким, царь Йехуды, в огне, и еще добавлены были к ним слова многие, как те.

В предложениях №27-№28 было сказано, что после того как Йехояким сжег свиток с пророчествами Ирмияху, Бог велел Ирмияху его восстановить. Здесь рассказывается о том, что Ирмияху это сделал. Так же как в первый раз, пророчества Ирмияху были записаны под его диктовку Барухом, слугой и писцом Ирмияху. По мнению «Даат Микра», это произошло, когда Ирмияху и Барух прятались от искавших их людей Йехоякима.

В конце нашего предложения сказано, что к пророчествам, содержавшимся в первом свитке, было добавлено много других пророчеств, смысл которых совпадал с записанными ранее пророчествами. «Даат Микра» считает, что Ирмияху это сделал для того, чтобы его пророчества не забылись, и чтобы евреи их изучали на протяжении многих поколений. По его мнению, новые пророчества были добавлены в свиток не сразу, Барух записывал их по мере их получения Ирмияху.

Как было сказано в комментарии к предложению №2, часть комментаторов считает, что свиток, который сжег Йехояким, содержал Свиток Эйха («Плач Иеремии»), который входит в свод книг ТАНАХа. В частности, такого мнения придерживаются Раши и «Мецудат Давид», которые считают, что в первом сожженном Йехоякимом свитке было записано лишь начало Свитка Эйха, а во втором варианте Ирмияху этот свиток существенно расширил до объема, известного в настоящее время.