О Моаве. Так сказал Господь Воинств, Бог Израиля: «Ой о Нево, ибо уничтожен он, опозорен, захвачен Кирьятаим, опозорен Мисгав и сломлен он.

Начало нашего предложения представляет собой заголовок приведенного в этой главе пророчества, в котором пойдет речь о том, что ожидает Моав. Моав был государством, занимавшим земли, расположенные к востоку от Мертвого моря, между ручьем Арнон на севере и ручьем Заред на юге, и его территория обозначена на снимке, приведенном в комментарии к предложению №25 главы 9.

На протяжении всей древней истории отношения между еврейским государством и Моавом не были дружескими. Так, в главе 3 Книги Судей рассказывается о том, что Эглон, царь Моава, завоевал земли еврейского государства, которые располагались к востоку от Иордана, а также часть его западных земель, и порабощал евреев в течение 18 лет. Впоследствии Моав был завоеван царем Давидом, о чем рассказывается во Второй Книге Шмуэля (8, 2). Но во время правления царя Израиля Ахазьяху царь Моава Мейша поднял против него успешное восстание, в результате которого не только вернул независимость своему государству, но и завоевал большую часть еврейских земель, располагавшихся к востоку от Иордана (подробней об этом – см. комментарий ко Второй Книге Царей (1, 1)). Царь Израиля Йорам, сменивший на троне Ахазьяху, попытался отвоевать захваченные Мейшой земли и вернуть себе власть над Моавом. Взяв в союзники царя Йехуды Йехошафата и царя Эдома, Йорам вторгся в Моав с юга, но его поход закончился неудачей, о чем рассказывается в главе 3 Второй Книги Царей, и с тех пор Моав оставался независимым и враждебным к евреям государством.

Во вступлении к приведенному в нашей главе пророчеству Ирмияху называет Бога Господом Воинств и Богом Израиля. Имя Господь Воинств означает, что Бог командует всеми армиями Мира и небес, а значит, участь Моава предрешена. Когда в ТАНАХе Бог назван Богом Израиля, это означает, что Он заботится о еврейском народе и защищает его. По этой причине Радак и Мальбим пишут, что то, что произойдет с Моавом, явится ему наказанием за все зло, которое он принес еврейскому народу.

Слово «ой» в ТАНАХе является восклицанием, которое выражает сожаление, но так как Моав был враждебным по отношению к евреям государством, «Даат Микра» считает, что в данном случае оно выражает сарказм.

В нашем предложении говорится о трех городах Моава, которые подвергнутся завоеванию. Первым из них является Нево, о котором сказано, что он уничтожен. Следует отметить, что слово «шудада» (שֻׁדָּדָה), переведенное здесь как «уничтожен», обладает также значением «разграблен», и «Даат Микра» пишет, что здесь это слово используется в обоих своих значениях. В соответствии с этим, в нашем предложении сказано, что город Нево будет сначала разграблен завоевателями, а затем ими уничтожен.

При разделе Земли Израиля между коленами город Нево отошел к наделу колена Реувена (см. Книгу Йехошуа 3, 16), причем находился в районе его северной границы. В своей стеле царь Моава Мейша хвалится тем, что он завоевал город Нево и истребил всех его еврейских жителей. Исследователи предполагают, что город Нево находился на склоне горы Нево, с которой Бог показал Моше всю Землю Израиля (см. Дварим 34, 1). В настоящее время он представляет собой развалины Хирбет Аль-Мухаят (31°46'5.33"N, 35°43'32.02"Е), расположенные в 14км. к востоку от северной оконечности Мертвого моря и в 20км. юго-западней столицы Иордании Аммана:

О Кирьятаим здесь сказано, что он опозорен из-за того, что захвачен неприятелем. Кирьятаим – древний город, известный с периода праотцов. Был отстроен и обнесен стеной коленом Реувена, а затем завоеван Мейшой и присоединен к Моаву. Считается, что в настоящее время Кирьятаим – это развалины Хирбет Эль-Курият (31°32'26.40"N, 35°41'8.85"E) на территории современной Иордании:

Мисгав, по мнению большинства комментаторов, является названием третьего города Моава, который, как здесь сказано, опозорен из-за того, что его сопротивление сломлено. Вместе с этим, «мисгав» (מִּשְׂגָּב) является ивритским словом и означает «твердыня», а здесь оно снабжено определенным артиклем «ха-» (הַ), означающем, что речь идет о самой неприступной твердыне Моава. Такой твердыней был город Кир Харасет, который не сумели взять армии Израиля, Йехуды и Эдома, о чем рассказывается в главе 3 Второй Книги Царей. В Книге Ишаяху (15, 1 и 16, 7) он назван Кир Херес, и так же он будет назван в предложениях №31 и №36 нашей главы. В настоящее время город Кир Харасет представляет собой город Эль-Карак (31°10'30.81"N, 35°42'36.13"E), расположенный в 17км. к востоку от южной части Мертвого моря на территории современной Иордании:

Нет больше славы Моава, в Хешбоне замышляли о нем зло: «Идемте и истребим мы его из народа!», и Мадмэн разрушен будет, за тобой пойдет меч.

По мнению Мальбима, Моав лишится своей славы после завоевания Нево, Кирьятаим и Мисгава, городов, которыми моавитяне очень гордились. «Даат Микра» понимает слово «слава» как «славословия». Он пишет, что моавитяне были довольно агрессивным народом и любили славить мощь и непобедимость своей армии. Но после ее разгрома и завоевания городов Моава они это делать перестанут, так как им больше нечем будет гордиться.

В Торе (Бамидбар 21, 26-30) рассказывается о том, что город Хешбон был основан моавитянами, но затем, вместе с другими городами Моава, был завоеван Сихоном, царем народа эмори. По пути в Землю Израиля евреи победили Сихона, отказавшегося дать им пройти через подвластную ему территорию, завоевали Хешбон и отдали его во владение колену Реувена (см. Бамидбар 32, 37 и Книгу Йехошуа 13, 17). В стеле Мейши завоевание Хешбона не упомянуто, но сказанное здесь свидетельствует о том, что этот город был им завоеван, как и другие города колена Реувена. В настоящее время город Хешбон представляет собой курган, расположенный рядом с иорданской деревней Хисбан (31°48'2.41"N, 35°48'33.34"E), которая находится в 9км. к северу от Мейдвы:

Хешбон был столицей Моава, и в нем цари этого государства вынашивали планы агрессии против соседних государств, в частности, против евреев. Но далее здесь сказано, что теперь в Хешбоне завоеватели будут замышлять зло против самого Моава, то есть он подвергнется наказанию в соответствии с принципом «мера за меру».

Хешбон находился на главной дороге, проходившей с севера на юг и соединявшей Дамаск с Эйлатским заливом Красного моря. Поэтому он имел стратегическое значение, и после его захвата перед завоевателями открывались широкие возможности для завоевания всего Моава. Поэтому, заняв Хешбон, завоеватели скажут: «Идемте и истребим мы его из народа!». Здесь речь идет уже не о Моаве, как государстве, а о моавитянах, то есть, оказавшись в Хешбоне, завоеватели решат подвергнуть моавитян такому истреблению, чтобы они перестали быть народом.

Город Мадмэн больше нигде в ТАНАХе не упоминается, и в настоящее время его местонахождение не известно. Вместе с этим, Мальбим пишет, что он находился на южной границе Моава, и в нем попытались найти убежище моавитяне, бежавшие из захваченных неприятелем городов. Но здесь Бог говорит о том, что Мадмэн тоже подвергнется разрушению, так как меч завоевателей, то есть завоеватели, вооруженные мечами, отправится в Мадмэн вслед за беженцами.

Слово «тидоми» (תִּדֹּמִּי) переведено здесь как «разрушен будет» в соответствии с мнением большинства комментаторов. Вместе с этим, «Даат Микра» понимает его как «умолкнет». В соответствии с этим, здесь сказано, что Мадмэн перестанет оказывать сопротивление завоевателям. За исключением понимания значения слова «тидоми», мнения «Мецудат Давид» и «Даат Микра» относительно сказанного в конце нашего предложения совпадают. По их мнению, здесь говорится о том, что после того как город Мадмэн будет разрушен или перестанет оказывать сопротивление, меч завоевателей двинется вслед за бежавшими из него жителями, чтобы подвергнуть их уничтожению.

Голос крика из Хоронаим, грабеж и перелом великий.

Город Хоронаим упоминается в стеле Мейши, который хвалится тем, что отвоевал его у царства Израиля. Там он пишет, что ему пришлось в этот город спускаться, и в предложении №5 дорога в него тоже названа спуском. Исследователи предполагают, что в настоящее время этот город представляет собой иорданскую деревню эль-Ирак (31° 5'25.61"N, 35°37'58.14"E), расположенную в верховьях одноименного вади в 7км. к северо-востоку от Лухита, который будет упомянут в предложении №5:

Слово «перелом» в ТАНАХе часто используется в значении «бедствие». Таким образом, слова «перелом великий» означают «тяжелое бедствие».

По мнению Мальбима и «Мецудат Давид», здесь сказано, что из города Хоронаим будут раздаваться крики его жителей, которых завоеватели будут грабить и подвергать тяжелым бедствиям. «Даат Микра» считает, что слово «голос» относится не только к слову «крик», но и к словам «грабеж и перелом великий». В соответствии с этим, здесь Ирмияху рассказывает, что в своем пророческом видении он слышит раздающиеся из Хоронаим крики, а также шум, сопровождающий грабеж и тяжелые бедствия. При этом, по мнению «Даат Микра», кричат не только жители Хоронаим, но и завоеватели. Завоеватели кричат для того, чтобы испугать горожан, а горожане кричат из-за того, что их грабят и избивают. Шум тяжелого бедствия – это шум, который производят завоеватели, уничтожающие имущество жителей Хоронаим и разрушающие их дома.

Основываясь на пророчестве, приведенном в Книге Ишаяху (15, 5), Мальбим пишет, что здесь имеется в виду не сам город Хоронаим, а ведущий в него спуск, где была разгромлена армия Моава. В таком случае, слово «шод» (שֹׁד), переведенное здесь как «грабеж», следует понимать как «уничтожение» (в таком значении однокоренное ему слово использовалось в предложении №1), и здесь идет речь о разгроме армии Моава на спуске в Хоронаим. Вместе с этим, в Книге Ишаяху, на которой основывается Мальбим, говорилось о завоевании Моава армией Ашура, государства, которое уже прекратило свое существование. Поэтому мнение Мальбима в данном случае вызывает большие сомнения.

Сломлен Моав, издала вопль молодежь его.

То, что Моав сломлен, означает, что его армия разбита и он побежден завоевателями, а относительно значения слова «молодежь» мнения комментаторов существенно разделились.

Единственным комментатором, который понимает слово «молодежь» в его прямом значении, является «Даат Микра». По его мнению, слова «Сломлен Моав!» являются содержанием вопля, который издала молодежь Моава. «Даат Микра» пишет, что молодежью здесь названы молодые мужчины, способные оказать сопротивление неприятелю, но даже они завопят, что Моав сломлен и дальнейшее сопротивление бесполезно.

По мнению «Мецудат Давид», молодежью названы малолетние дети, и здесь идет речь о том, что они будут рыдать в голос, когда завоеватели захватят их в плен.

В арамейском переводе Йонатана слово «молодежь» переведено как «правители», и его мнению следуют Раши, Радак и «Хоиль Моше». В связи с этим возникает вопрос, по какой причине правители здесь названы молодежью, и комментаторы отвечают на него по-разному. По мнению Раши, это объясняется тем, что правители провинций Моава «моложе», то есть ниже по рангу, чем цари. Радак считает, что правители названы молодежью в уничижительном аспекте. «Хоиль Моше» пишет, что правители Моава превратятся в молодежь после того как Моав подвергнется завоеванию, то есть когда они перестанут быть правителями.

В оригинальном тексте слово «молодежь» звучит как «цеирэя» (צְעִירֶיהָ), и Мальбим понимает его как производное от слова «Цоар» (צֹעַר), что является названием города. Цоар находился в районе южной оконечности Мертвого моря, за пределами границы Моава, и в настоящее время он представляет собой развалины Хирбет э-Цафи (31°1'15.35"N, 35°28'30.52"E), расположенные на восточной окраине современного арабского города Цафи:

По мнению Мальбима, слово «цеирэя» следует понимать как «жители Цоара», города, в который, спасаясь от завоевателей, побежит мирное население Моава. В соответствии с этим, во второй части нашего предложения сказано, что жители Цоара издадут вопль отчаяния, узнав о том, что Моав сломлен, то есть оккупирован завоевателями.

Ибо на подъем Лухит с плачем взойдет он, ибо на спуске Хоронаим осаждающие крик перелома слышали».

Объясняя, что такое подъем Лухит, Раши пишет, что это название горы на территории Моава. Вместе с этим, город, называемый Лухит, упоминается в одном из писем Бар Кохвы, из чего следует, что здесь речь идет о городе. Но, на самом деле, в данном случае прав и Раши, так как исследователи считают, что город Лухит находился на вершине высокой горы (1235м. над уровнем моря), в настоящее время известной под названием Мединат э-Рас и расположенной в 11км. к востоку от Цоара и в 7км. к юго-западу от Хоронаим:

Здесь Ирмияху явно перефразирует пророчество Ишаяху (см. Книгу Ишаяху 15, 5), где идет речь о завоевании Моава армией Ашура, и наше предложение переведено в соответствии с этим, а также в соответствии с мнением Радака и «Даат Микра». Вместе с этим, в оригинальном тексте слова «с плачем взойдет он» звучат как «бивхи йалэ бэхи» (בִּבְכִי יַעֲלֶה בֶּכִי), что дословно переводится как «с плачем взойдет плач». По мнению Радака и «Даат Микра», это является повтором, означающим, что люди, которые будут восходить на подъем Лухит, будут очень сильно плакать, а Мальбим и «Мецудат Давид» считают, что плач поднимающегося к Лухиту человека будет усиливаться по мере его восхождения.

Обе части этого предложения начинаются словом «ибо», и это означает, что в первой его части приведена причина сказанного в предыдущем предложении, а во второй – причина сказанного в его первой части. Иными словами, здесь сказано, что Моав будет сломлен из-за того, что люди будут восходить к Лухиту с плачем, а это, в свою очередь, произойдет из-за того, что на спуске в Хоронаим осаждающие услышат крик перелома.

Переломом здесь назван перелом в ходе осады Хоронаим, и, по мнению Радака, крик перелома издадут жители этого города в тот момент, когда завоеватели в него ворвутся. Похожего мнения придерживается «Даат Микра», считающий, что крик перелома, который услышат воины осаждающей Хоронаим армии, издадут бегущие из этого города жители после того как его оборона будет сломлена. По мнению Мальбима, под стенами Хоронаим состоится генеральное сражение между армией Моава и завоевателями, в ходе которого армия Моава будет сломлена, то есть потерпит сокрушительное поражение.

В любом случае, события, которые произойдут на спуске Хоронаим, приведут к тому, что жители Моава будут преодолевать подъем Лухит с сильным плачем. По мнению большинства комментаторов, это означает, что в городе Лухит, находившемся на высокой горе, жители Моава попытаются обрести спасение от завоевателей. Так как Лухит и Хоронаим разделяли всего 7км., вполне возможно, здесь имеются в виду беженцы из захваченного неприятелем Хоронаим.

Единственным комментатором, который не связывает первую и вторую части нашего предложения, является «Даат Микра». По его мнению, через подъем Лухит проходила дорога, которая вела в святилище Кмоша, верховного божества моавитян. Направлявшиеся туда паломники преодолевали подъем Лухит с радостными песнопениями, но здесь сказано, что после завоевания Моава все изменится, и жители Моава будут восходить к Лухиту с сильным плачем.

Бегите, спасайте души ваши, и будут они как ароэр в пустыне!

Приведенные здесь слова принадлежат Ирмияху, и являются его реакцией на то, что в своем пророческом видении он видит завоевание Моава, разрушение его городов и массовую гибель местного населения. Поэтому Ирмияху призывает жителей Моава бежать, спасая свои души, и не оказывать сопротивления завоевателям. Вместе с этим, «Даат Микра» пишет, что Ирмияху, будучи пророком, прекрасно знал о том, что жителям Моава не удастся спастись бегством, поэтому он усматривает в приведенном здесь призыве Ирмияху сарказм.

Относительно сказанного во второй части нашего предложения мнения комментаторов существенно разделились. Здесь непонятно, во-первых, на что именно указывает местоимение «они», и во-вторых, что означает слово «ароэр».

В предложении №6 главы 17 упоминался «арар в степи», и, как сказано там в комментарии, большинство комментаторов считает, что арар – это некий вид пустынного растения. По мнению Радака и «Мецудат Давид», упомянутый здесь «ароэр» – это то же самое, что «арар», то есть пустынное растение. По мнению других комментаторов, слово «ароэр» следует писать с заглавной буквы, так как оно является именем собственным. В арамейском переводе Йонатана вместо слова «ароэр» присутствует «башня Ароэр». Мнение Йонатана приводит в своем комментарии Раши, который пишет, что Ароэр был построенной в пустыне башней, рядом с которой не было никаких поселений. Кроме этого, Ароэр может быть названием расположенного посреди пустыни города. Следует отметить, что в ТАНАХе упоминаются три города с таким названием, причем один из них находился в Моаве. Но «Даат Микра» пишет, что тот Ароэр находился рядом с полноводным ручьем Арнон, поэтому о нем нельзя сказать, что он находился в пустыне, а значит, что в данном случае речь идет о каком-то четвертом Ароэре, местонахождение которого в настоящее время не известно.

Мальбим и «Мецудат Давид» считают, что местоимение «они» указывает на жителей Моава, которых Ирмияху призывает стать похожими на ароэр в пустыне. По мнению Мальбима, ароэр может быть как пустынным растением, так и городом, но это ничего не меняет, так как Ирмияху призывает моавитян бежать из Моава и поселиться в пустыне, которая находится к востоку от Моава. «Мецудат Давид» пишет, что пустынное растение ароэр обходится очень малым количеством влаги, и то, что Ирмияху призывает жителей Моава стать на него похожими, означает, что для того, чтобы спасти свои жизни, они должны бросить все свое имущество и стать нищими.

По мнению Радака и «Даат Микра», местоимение «они» указывают на все города Моава, которые были упомянуты выше (начиная с Нево в предложении №1). При этом Радак считает, что здесь Ирмияху говорит жителям Моава о том, что после того как они покинут свои города, те станут похожи на пустынное растение ароэр. Что это означает, Радак не объясняет.

«Даат Микра» пишет, что Ирмияху преднамеренно допускает двусмысленность в значении слова «ароэр», то есть его следует понимать и как пустынное растение и как название расположенного в пустыне города. По его мнению, город Ароэр будет первым захвачен завоевателями. В соответствии с этим, во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что города Моава станут похожи на Ароэр, то есть тоже подвергнутся завоеванию. Кроме этого, в комментарии к предложению №6 главы 17 говорилось о том, что слово «арар» (עַרְעָר) является производным от слова «арири» (עֲרִירִי), что означает «бесплодный». В соответствии с этим, во второй части нашего предложения Ирмияху также говорит о том, что города Моава станут такими же бесплодными как пустынное растение арар, то есть, что у них нет будущего.

Ибо из-за надежды твоей на деяния твои и на сокровища твои и ты захвачен будешь, и уйдет Кмош в изгнание, жрецы его и вельможи его вместе.

По мнению «Мецудат Давид», деяниями моавитян Ирмияху называет их скот. Мальбим считает, что деяния моавитян охватывают все продукцию их сельского хозяйства, а «Даат Микра» считает, что это продукция, которую моавитяне экспортировали в другие страны, и на которой разбогатели.

В понимании сказанного в первой части этого предложения комментаторы разделились на два лагеря. Мальбим и «Мецудат Давид» считают, что здесь Ирмияху объясняет причину, по которой он в предыдущем предложении призвал моавитян бежать и спасать свои души. По их мнению, Ирмияху говорит жителям Моава о том, что им будет жалко бросать свои деяния и сокровища, которые они уже накопили. Поэтому они до последнего будут надеяться на то, что завоеватели не смогут завоевать все города Моава, и они сохранят свою продукцию и богатства. Но это приведет лишь к тому, что жители Моава будут захвачены завоевателями вместе со своей продукцией и со своими сокровищами. Поэтому им следует все бросить и спасаться бегством, как было сказано в предыдущем предложении.

По мнению Радака и «Даат Микра», своей продукцией и сокровищами жители Моава надеялись откупиться от завоевателей, но в первой части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что это им не поможет. Жители Моава будут захвачены завоевателями точно так же как другие народы, у которых особой продукции и сокровищ не было.

Как было сказано в комментарии к предложению №5, Кмош был верховным божеством пантеона моавитян. Во второй части нашего предложения Ирмияху говорит моавитянам о том, что их главный бог отправится в изгнание, а с ним вместе уйдут в изгнание его жрецы и его вельможи. Относительно вельмож Кмоша «Даат Микра» пишет, что на самом деле речь идет о вельможах Моава, которых Ирмияху называет вельможами Кмоша из-за того, что они правили государством именем этого божества. По мнению «Мецудат Давид», то, что Кмош отправится в изгнание, означает, что его изваяние, сделанное из благородных металлов, завоеватели возьмут в качестве трофея. «Даат Микра» объясняет это тем, что в древности завоеватели забирали изваяния богов побежденных ими народов к себе на родину, чтобы показать, что их боги оказались сильнее, и победили взятых в качестве трофеев богов. В любом случае, из сказанного во второй части нашего следует, что кроме своей продукции и богатств, моавитяне надеялись на Кмоша, его жрецов и вельмож. Поэтому Ирмияху говорит жителям Моава о том, что на Кмоша, на его жрецов и на вельмож им тоже не следует надеяться: они также будут захвачены завоевателями и все вместе отправятся в изгнание.

И придет уничтожитель в каждый город, и город не избежит, и погибнет долина, и уничтожена будет равнина, как сказал Господь.

Так же как в предложении №1 «Даат Микра» считает, что слово «шодэд» (שֹׁדֵד), переведенное здесь как «уничтожитель», используется также в значении «грабитель». Таким образом, в начале нашего предложения сказано, что уничтожители и грабители явятся в каждый город Моава, и ни один из его городов не избежит этой участи.

Под долиной Ирмияху подразумевает долину реки Иордан, а также восточное побережье Мертвого моря. Следует отметить, что города долины, о которой здесь идет речь, перечислены в Книге Йехошуа (13, 27). Равниной Ирмияху называет плато, простирающееся к востоку от Мертвого моря между ручьем Арнон на юге и городом Хешбон на севере. Города этой равнины тоже перечислены в Книге Йехошуа (13, 16-17). Во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что все жители долины Моава погибнут, а все жители его равнины будут уничтожены, и это произойдет в полном соответствии с тем, что сказал Бог.

Дайте крыло Моаву, ибо выйдет он, и города его пустошью станут без живущего в них.

Здесь самым проблематичным является слово «циц» (צִיץ), переведенное как «крыло» в соответствии с мнением большинства комментаторов. В соответствии с этим, в начале нашего предложения Ирмияху говорит о том, что моавитян следует наделить крыльями, так как они, как птицы, упорхнут в изгнание из своей страны. Следует также отметить, что фрагмент «ибо выйдет он» в оригинальном тексте звучит как «ки нацо тэцэ» (כִּי נָצֹא תֵּצֵא). В соответствии с орфографией, слова «нацо» и «тэцэ» являются однокоренными, и такая конструкция в ТАНАХе обычно указывает на интенсивное действие, в нашем случае на то, что моавитяне покинут свою родину очень быстро. Но комментаторы пишут, что слово «нацо» в данном случае следует понимать как производное от слова «ноца» (נוצה), которое означает «перо», и здесь Ирмияху говорит о том, что моавитяне улетят из Моава, подобно пернатым птицам.

Вместе с этим, слово «циц» обладает также двумя другими значениями, одним из которых является «корона». Так это слово переведено в арамейском переводе Йонатана, в соответствии с которым Ирмияху говорит о том, что корону Моава следует отдать кому-то другому, так как она ему больше не понадобится из-за того, что все жители Моава улетят в изгнание как птицы.

Третьим значением слова «циц» является «цветок», и так его понимает Мальбим. По его мнению, Ирмияху здесь говорит о том, что Моав сможет снова расцвести лишь в том случае, если его жители с максимальной быстротой уйдут из своего государства. Если же они останутся, с ними случится то, что сказано во второй части нашего предложения, то есть они все будут истреблены, а их города станут пустошью.

«Даат Микра» понимает сказанное во второй части нашего предложения иначе. По его мнению, здесь Ирмияху говорит о том, что города Моава станут пустошью в результате их разрушения, и что завоеватели это сделают с легкостью, так как в них не останется ни единого жителя.

Проклят делающий работу Господа обманом и проклят удерживающий меч свой от крови!

По мнению большинства комментаторов, работой Господа Ирмияху называет уничтожение жителей Моава. При этом Раши и «Мецудат Давид» считают, что слово «млехет» (מְלֶאכֶת), переведенное здесь как «работа», является производным от слова «малах» (מלאך), что означает «посланник». В соответствии с этим, слово «млехет» следует понимать как «поручение», «миссия», и Ирмияху здесь проклинает тех, кто плохо выполняет поручение, данное им Богом, то есть уклоняется от уничтожения моавитян, уберегая свой меч от их крови. Радак пишет, что ни в одном из пророчеств о других народах не сказано, что проклят тот, кто их не убивает, и объясняет это тем, что Бог разгневался на моавитян гораздо больше, чем на другие народы. Причина этого состоит в том, что Бог запретил евреям притеснять моавитян и вести с ними войны, о чем прямо сказано в Торе (Дварим 2, 9). Несмотря на это, моавитяне всегда были врагами еврейского народа, и об этом рассказывалось в комментарии к предложению №1.

По мнению Мальбима, работой Бога было вывести моавитян из их государства, чтобы Моав снова смог расцвести, о чем говорилось в предыдущем предложении. В первой части нашего предложения Ирмияху проклинает тех, кто решит от этого уклониться, и останется в своих городах. Во второй части нашего предложения он проклинает тех завоевателей, кто решит уберечь свой меч от крови оставшихся в Моаве жителей, то есть не станет их уничтожать.

Безмятежен был Моав с отрочества своего, и спокоен он на дрожжах своих, и не излит он из сосуда в сосуд, и в изгнание не ходил он, поэтому сохранился вкус его в нем, и запах его не изменился.

В начале нашего предложения Ирмияху говорит о том, что Моав был безмятежен с дней своего отрочества, а в предложении №2 главы 2 было сказано, что отрочеством еврейского народа был период его пребывания в пустыне после выхода из Египта. Из этого следует, что отрочеством народа является период его возникновения. В Торе (Берешит 19, 37) упоминается о том, что прародителем моавитян был Лот, племянник Авраама, и это говорит о том, что моавитяне были довольно древним народом. По мнению большинства комментаторов, то, что Моав с дней своего отрочества был безмятежен, означает, что он никогда ни с кем серьезно не воевал. Однако, это утверждение не совсем точно. Прежде всего, в Торе (Бамидбар 21, 26) рассказывается о том, что половина Моава до ручья Арнон была завоевана Сихоном, царем народа эмори. Затем вся оставшаяся часть Моава была завоевана царем Давидом, о чем упоминалось в комментарии к предложению №1. Поэтому «Даат Микра» считает, что безмятежность Моава, о которой здесь идет речь, является понятием относительным. Моав был безмятежен лишь в сравнении с царством Израиля и Йехудой, которые почти постоянно воевали (иногда друг с другом).

Далее Ирмияху сравнивает Моав с вином, которое спокойно на своих дрожжах и никогда не переливалось из сосуда в сосуд. Под дрожжами здесь подразумеваются винные дрожжи, выпадающие в виде осадка на дно сосуда, в котором находится вино, после завершения процесса его брожения. Смысл сравнения Моава с вином комментаторы понимают по-разному. «Даат Микра» считает, что Ирмияху здесь говорит о том, что Моав спокоен, как перебродившее вино, которое располагается над дрожжами. Мальбим и «Мецудат Давид» исходят из того, что при перемещении сосуда с вином дрожжи неизбежно перемешиваются с жидкостью. По мнению «Мецудат Давид», то, что Моав спокоен на своих дрожжах, означает, что его никогда никто не перемещал, то есть, что его жители никогда не подвергались изгнанию, о чем Ирмияху говорит далее («…и в изгнание не ходил он…»). Мальбим считает, что это означает, что сосуд с вином, с которым сравнивается Моав, никогда не взбалтывали, и Ирмияху говорит о том, что в нем никогда не было внутренних волнений в виде восстаний, бунтов и смут.

То, что вино, с которым сравнивается Моав, не переливали из сосуда в сосуд, по мнению всех комментаторов, означает, что жители Моава никогда не подвергались изгнанию, как об этом говорит сам Ирмияху. Мальбим пишет, что об этом свидетельствует также то, что Моав продолжает покоиться на своих дрожжах, так как, если бы его перелили в другой сосуд, дрожжи бы остались в первом сосуде.

В конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что, так как вино, с которым сравнивается Моав, покоится на своих дрожжах и никогда не переливалось в другой сосуд, оно сохранило свой первоначальный вкус и запах. Из этого следует, что при переливании вина из сосуда в сосуд его вкус и запах меняются. Радак пишет, из-за переливания вина его вкус и запах слабеют, и, по мнению Мальбима, это происходит из-за отделения вина от дрожжей. Объясняя, что под этим подразумевает Ирмияху, Мальбим пишет, что изгнание народа на чужбину неизбежно приводит к тому, что он начинает воспринимать обычаи народа, среди которого находится, то есть меняет свои вкус и запах. Таким образом, то, что народ Моава сохранил свои первоначальные вкус и запах, означает, что он сохранил свои исконные обычаи и законы, так как всегда продолжал жить в своем государстве.

Следует отметить, что слово «намар» (נָמָר) переведено здесь как «изменился» в соответствии с мнением большинства комментаторов, считающих, что это слово является производным от слова «тмура» (תמורה), которое означает «замена». Вместе с этим, такой перевод не однозначен. В арамейском переводе Йонатана это слово переведено как «исчез», и так его понимает Раши. Кроме этого, «Даат Микра» пишет, что слово «намар» может быть производным от слова «мар» (מר), что означает «горький». В таком случае, в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что запах Моава не стал из сладкого горьким, то есть что вино, с которым он сравнивается, не испортилось.

«Поэтому вот дни приходят, – речь Господа, – и пошлю Я к нему скитателей, и скитаться принудят они его, и сосуды его опорожнят, и кувшины их разобьют.

Однокоренные слова «цоим вецеуху» (צֹעִים וְצֵעֻהוּ) переведены здесь как «скитателей, и скитаться принудят они его» в соответствии с мнением Радака и «Мецудат Давид». Однако значение этих слов, по-видимому, было известно в период Первого Храма, но впоследствии люди его забыли. Поэтому всякий раз, когда они встречаются в ТАНАХе, комментаторы понимают его совершенно по-разному, и, соответственно, по-разному объясняют смысл сказанного. В данном случае Радак и Мальбим основываются на сказанном в Книге Ишаяху (63, 1), где, опять же, по их мнению, это слово используется в значении «шагает». В соответствии с грамматикой иврита, в нашем предложении первое слово «цоим» является именем существительным мужского рода множественного числа, а второе, «вецеуху» является глаголом, который стоит в форме, указывающей на интенсивное воздействие на объект. В соответствии с этим, в начале нашего предложения Бог говорит о том, что вскоре пошлет в Моав «скитателей», то есть людей, которые принудят жителей Моава скитаться, а именно, отправиться в изгнание впервые за всю их историю как народа.

Имя существительное «цоэ» (צֹעֶה) единственного числа мужского рода используется также в другом месте Книги Ишаяху (51, 14), и там Раши понимает его значение как «опорожняющийся», то есть как человек, справляющий естественные надобности. Так как в нашем предложении после этого имени существительного стоит глагол, указывающий на интенсивное воздействие на объект, здесь, по мнению Раши, идет речь о людях, которые вызовут у жителей Моава диарею. Вместе с этим, вслед за этими словами следует фрагмент «и сосуды его опорожнят», и он, возможно, объясняет, что именно подразумевается под опорожнением моавитян.

«Даат Микра» считает, что в Книге Ишаяху (51, 14) слово «цоэ» используется в значении «согбенный», а в предложении №20 главы 2 Книги Ирмияху оно означает «преклоняющий колени». Здесь, по его мнению, Бог говорит о том, что вскоре пошлет в Моав профессиональных «наклонятелей», то есть людей, которые наклоняют бочки с вином и другие сосуды, его содержащие, для того, чтобы извлечь их содержимое. Эти люди, как здесь сказано, сильно наклонят Моав, опустошат его сосуды, а затем их разобьют, так как в отсутствие вина не будет никакой надобности в кувшинах для его хранения.

Везде, где в ТАНАХе встречается слово «цоэ» и однокоренные ему слова, Мальбим понимает их значение как «кипение», «бурление». Здесь он пишет, что когда вино, находящееся в плотно закрытом сосуде, подвергается кипячению, оно взрывает сосуд изнутри и вырывается наружу. Здесь, по его мнению, Бог говорит о том, что пошлет в Моав людей, которые вскипятят вино, с которым он сравнивался в предыдущем предложении. Это означает, что вторжение в Моав завоевателей вызовет в нем восстание, которое перерастет в гражданскую войну и взорвет Моав изнутри. Таким образом завоеватели опорожнят и разобьют сосуды Моава.

В соответствии с простым пониманием сказанного, то, что сосуды Моава будут опорожнены, означает, что моавитяне покинут свою родину и отправятся в изгнание. А то, что кувшины, содержавшие вино, будут разбиты, означает разрушение городов Моава после того как они будут покинуты ушедшими в изгнание жителями. Так понимает сказанное во второй части нашего предложения большинство комментаторов. Вместе с этим, в арамейском переводе Йонатана вторая часть нашего предложения звучит следующим образом: «…и имущество их опустошат, и лучшие земли их разорят». Отчасти мнению Йонатана следует «Мецудат Давид», считающий, что во второй части нашего предложения сказано, что сначала завоеватели завладеют богатствами моавитян, а затем всех их поубивают.

И устыдится Моав Кмоша, как устыдились дом Израиля Бейт Эля, прибежища их».

Для того чтобы понять причину, по которой стыд Моава сравнивается со стыдом дома Израиля, следует сказать несколько слов о том, какую роль играл город Бейт Эль в жизни жителей царства Израиля. Для этого нужно обратиться к главе 12 Первой Книги Царей, где рассказывается о событиях, произошедших после того как единое еврейское государство раскололось на Йехуду и Израиль. В частности, там рассказывается о том, что первый царь Израиля Яравам, опасаясь конкуренции со стороны иерусалимского Храма, создал свою собственную религию, которая основывалась на поклонении двум золотым тельцам. Одного из этих тельцов он установил в Бейт Эле, который в результате приобрел статус одного из двух религиозных центров царства Израиля. Десять колен, населявших царство Израиля, продолжали поклоняться золотым тельцам на всем протяжении существования их государства (кроме золотых тельцов, они поклонялись и другим идолам), вплоть до завоевания царства Израиля и изгнания его жителей в Ашур. Таким образом, находившийся в Бейт Эле золотой телец, которому жители царства Израиля усердно служили, оказался бессилен во время вторжения армии Ашура и не смог их защитить от завоевания и изгнания.

Бейт Эль здесь назван прибежищем дома Израиля, то есть его жителей, из-за того, что в этом городе находился золотой телец, на защиту которого они очень надеялись. Но когда этот золотой телец не смог защитить своих адептов от завоевания и изгнания, они устыдились того, что в течение поколений в него верили. Точно так же жители Моава устыдятся своего верховного божества Кмоша, который, как было сказано в предложении №7, не только не сможет их защитить от завоевания, но и сам отправится в изгнание. Именно в этом Мальбим усматривает причину того, что Бог отправит жителей Моава в изгнание, то есть они будут изгнаны на чужбину для того, чтобы поняли бесполезность идолопоклонства.

«Даат Микра» пишет, что однокоренные слова «увош» (וּבֹשׁ) и «бошу» (בֹּשׁוּ) означают не только «и устыдится» и «устыдились», но и «и разочаруется» и «разочаровались», и здесь они используются в обоих этих значениях. По его мнению, здесь Бог говорит о том, что моавитяне надеются на то, что их верховный бог Кмош победит завоевателей. Но они будут разочарованы Кмошем точно так же, как жители царства Израиля в прошлом были разочарованы золотым тельцом, которого они установили в Бейт Эле, и на победу которого полагались. В таком случае, здесь говорится о том, что государство, жители которого верят не в Бога, а в идолов, подвергнется завоеванию и его население отправится в изгнание, как это произошло с царством Израиля и его жителями.

Радак объясняет сравнение того, что Моав устыдиться Кмоша так же, как жители царства Израиля устыдились Бейт Эля, иначе. По его мнению, здесь Бог говорит моавитянам, что то, что им удалось причинить вред жителям царства Израиля, явилось следствием не праведности моавитян, а следствием греха жителей царства Израиля, поклонявшихся золотому тельцу, который находился в Бейт Эле. По всей видимости, Радак имеет в виду восстание, поднятое царем Моава Мейшой, в результате которого он завоевал территории царства Израиля, находившиеся к востоку от реки Иордан, о чем упоминалось в комментарии к предложению №1.

В настоящее время город Бейт Эль представляет собой курган Бурдж Байтин (31°55'21.43"N, 35°14'42.89"E), расположенный рядом с арабской деревней Байтин, в 3км. к юго-востоку от поселения Бейт Эль и в 3км. к северо-востоку от арабского города Эль-Бира:

Как скажете вы: «Герои мы и мужи доблести для войны»?

По мнению Мальбима и «Даат Микра», Ирмияху задает моавитянам риторический вопрос, ответ на который является отрицательным. Он означает, что моавитяне не могут сказать ни что они герои, ни что они мужи доблести для войны, и причина этого выяснится в следующем предложении. По мнению «Мецудат Давид», заданный Ирмияху моавитянам вопрос означает: «Где ваша сила и где ваша доблесть?», то есть, Ирмияху говорит о том, что моавитяне лишились своей силы и доблести. Об этом пишет и «Даат Микра», по мнению которого, моавитяне всегда хвалились своей силой и доблестью, но теперь им хвалиться нечем.

Объясняя разницу между понятиями «герой» и «муж доблести», Мальбим пишет, что геройство является совокупностью определенных качеств, которыми наделен человек, таких как смелость, мужество и т.п., но мужем доблести человек становится лишь после постижения секретов воинского искусства.

«Уничтожен Моав, и города его поднялся, и отборные юноши его спустились для бойни», – речь Царя, Господь Воинств – Имя Его.

По мнению Мальбима и «Даат Микра», в начале этого предложения пропущено слово «ибо», то есть в нем приведена причина, по которой моавитяне теперь не могут заявить, что они герои и доблестные воины.

В этом предложении присутствует несоответствие множественного числа имени существительного «города» и единственного числа связанного с ним глагола «поднялся». Это означает, что во втором фрагменте нашего предложения пропущено некое слово, и как обычно в таких случаях, комментаторы предлагают целый ряд таких слов. По мнению «Даат Микра», здесь пропущено слово «дым», и Бог здесь использует прием метонимии, то есть подменяет одно понятие другим. Это означает, что не города Моава поднялись, а поднялся дым из городов Моава, то есть что они сожжены завоевателями дотла.

Радак и «Мецудат Давид» считают, что во втором фрагменте пропущено слово «множество», а глагол «поднялся» следует понимать как «вознесся в небеса». В соответствии с этим, здесь Бог говорит о том, что множество городов Моава прекратило свое существование. Кроме этого, Радак приводит мнение своего отца, по мнению которого здесь пропущено слово «враг». В таком случае, во втором фрагменте нашего предложения сказано, что враг поднялся на стены городов Моава.

Мальбим считает, что во втором фрагменте нашего предложения пропущено слово «народ», то есть население городов Моава, и что слова «для бойни» относятся не только к третьему фрагменту нашего предложения, но и ко второму. По его мнению, здесь идет речь о том, что во время штурма городов Моава завоевателями моавитяне поступали вопреки тому, как обычно поступают защитники городов. Обычно «отборные юноши», то есть воины, поднимаются на стены, чтобы противостоять неприятелю, а мирное население со стен спускается и прячется, чтобы не попасть под обстрел осадных орудий неприятеля. Но в Моаве все будет в точности наоборот: мирное население городов Моава займет позиции на городских стенах «для бойни», то есть, чтобы быть уничтоженным завоевателями, а отборные воины городских гарнизонов спустятся со стен и спрячутся. Опять же, воины спрячутся «для бойни», так как мирные городские жители не смогут оказать достойное сопротивление неприятелю, и после их уничтожения враги ворвутся в города и уничтожат также прячущихся воинов.

«Даат Микра» понимает слово «спустились» как «упали», а слово «бойня», по его мнению, указывает на то, что завоеватели будут поступать с воинами Моава так же, как люди поступают с животными на скотобойне. Прежде чем зарезать животное, они валят его на землю, и точно также завоеватели будут валить на землю воинов Моава, прежде чем их зарезать, как животных на скотобойне.

В конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что приведенные в нем слова являются речью Царя, Именем которого является Господь Воинств. Имя Господь Воинств означает, что Бог командует всеми армиями Мироздания, в частности, армией завоевателей, поэтому Моав обречен. Называя Бога Царем, Ирмияху подчеркивает, что Он является истинным Царем Мира, поэтому Его слова будут исполнены. Кроме этого, называя Бога Царем, Ирмияху противопоставляет Его моавитянскому божеству Кмошу, которого жители Моава устыдятся, как было сказано в предложении №13, и говорит о том, что он ничего не сможет противопоставить воле истинного Царя Бога.

Близко несчастье Моава к приходу, и бедствие его спешит очень.

По мнению большинства комментаторов, в этом предложении Ирмияху дважды говорит о том, что Моав подвергнется всем вышеописанным бедствиям в самом скором времени. Мальбим, по мнению которого повторов в ТАНАХе не бывает, пишет, что слово «близко» означает «находится на малом расстоянии», а слово «спешит» указывает на быстроту перемещения. В соответствии с этим, здесь Ирмияху сначала говорит о том, что несчастье, которому подвергнется Моав, уже находится у его порога. Но на это можно возразить, что несчастье может стоять у порога Моава очень долго, не приближаясь к нему ни на миллиметр. Поэтому во второй части нашего предложения Ирмияху уточняет, что бедствие, которому подвергнется Моав, не только находится очень близко, но и спешит к нему прийти изо всех сил.

Качайте головой ему, все окрестности его и все знающие имя его, говорите: «Как сломан посох силы, палка великолепия!».

Как неоднократно указывалось выше в комментарии (см., например, комментарий к предложению №5 главы 15), качание головой в древности являлось выражением скорби и траура. Таким образом, в первой части нашего предложения Ирмияху призывает все окрестности Моава, то есть всех его соседей, а также всех, кто знает имя его, то есть всех, кто слышал о Моаве, оплакать его печальную участь.

Слово «как» является началом траурной песни, то есть во второй части нашего предложения приведена траурная песнь, которую соседние с Моавом народы и все, кто его знают, должны, качая головой, произнести по Моаву. Вне всякого сомнения, посох силы и палка великолепия являются символами, но относительно того, что именно они символизируют, мнения комментаторов разделились. «Мецудат Давид» считает, что посох силы символизирует силу и мужество, которыми отличались моавитяне, а палка великолепия символизирует их красоту и богатство. В таком случае, во второй части нашего предложения говорится о том, что в результате завоевания моавитяне потеряли свою силу, мужество, красоту и богатство.

По мнению «Даат Микра», слова «посох» и «палка» означают то же самое и являются символом царской власти, то есть их следует понимать как «жезл» или «скипетр». В соответствии с этим, посох силы символизировал крепкую власть царей Моава в своем государстве и их твердую внешнюю политику. Кроме этого, тот же самый предмет, то есть жезл или скипетр, являлся также палкой великолепия. Он был изготовлен из благородных металлов, украшен драгоценными камнями, и поэтому служил символом великолепия царей Моава. В таком случае, во второй части нашего предложения сказано, что цари Моава потеряли свою силу и великолепие.

В комментарии к предложению №11 главы 1 Мальбим писал, что посох является символом величия и власти, а палка является предметом, предназначенным для избиения. Здесь, по его мнению, посох символизирует царскую власть, а палка – силовые структуры государства. Мальбим пишет, что в тех случаях, когда посох не силен, а лишь великолепен, и власть осуществляется лишь посредством сильной палки, в государстве складывается революционная ситуация. Но в Моаве, как здесь сказано, ничего подобного не было. Власть царей Моава была сильна, а палка служила лишь для великолепия, то есть для красоты. Это означает, что жители Моава не подвергались угнетению со стороны своих властей, и поэтому соседи Моава, а также все, кто о нем слышал, должны оплакивать гибель такого хорошего государства.

Спустись с почета и сядь в жажде, жительница, дочь Дивона, ибо уничтожитель Моава поднялся на тебя, разрушил крепости твои!

Дивон упоминается в Торе (Бамидбар 21, 30; 32, 33-34 и 33, 44-46) в качестве одного из городов, завоеванных евреями у царя Сихона. Этот город был отстроен коленом Гада, которое превратило его в город-крепость, но в Книге Йехошуа (13, 17) рассказывается о том, что при разделе территории Земли Израиля между коленами он отошел к колену Реувена. Во время правления царя Йехуды Ахазьяху Дивон был завоеван царем Моава Мейшой, о чем рассказывалось в комментарии к предложению №1, и с тех пор евреи власть над ним потеряли. Так же как упомянутый в предложении №2 Хешбон, Дивон находился на главной дороге, соединявшей Дамаск с Эйлатским заливом Красного моря, и был  расположен в 5км. к северу от ручья Арнон и в 20км. к востоку от Мертвого моря. В настоящее время на его месте находится иорданский город Джибан (31°30'7.41"N, 35°46'35.10"E) с населением около 15,000 человек:

Развалины Дивона сохранились вплоть до нашего времени. Они находятся рядом с современным городом и выглядят следующим образом:

Жительницей, дочерью Дивона, Ирмияху называет население этого города, и в начале нашего предложения велит ему спуститься со своего почета. По мнению «Даат Микра», под почетом Ирмияху подразумевает трон, а Радак и «Мецудат Давид» понимают слово «кавод» (כָּבוֹד), переведенное здесь как «почет», в значении «достаток». В соответствии с этим, в начале нашего предложения Ирмияху говорит жителям Дивона о том, что после прихода уничтожителя Моава, о котором здесь сказано далее, они потеряют весь свой былой достаток. Поэтому население Дивона будет вынуждено «сидеть в жажде», и, по мнению Радака, это означает, что жители Дивона окажутся в изгнании, где у них ничего не будет, и они будут жаждать получить хотя бы малую толику благосостояния. К такому же выводу приходит «Даат Микра», но он понимает слова «сиди в жажде» как «сиди в земле жажды», под которой подразумевается безводная земля, то есть пустыня. Таким образом, по мнению «Даат Микра», в первой части нашего предложения Ирмияху говорит жителям Дивона о том, что после прихода завоевателей они будут сидеть не на троне, а в пустыне, под которой подразумевается изгнание, в котором бывшие жители Дивона будут лишены самого необходимого.

Так же как в предложении №8, «Даат Микра» считает, что слово «шодэд» (שֹׁדֵד), переведенное здесь как «уничтожитель», используется также в значении «грабитель». Таким образом, во второй части нашего предложения Ирмияху говорит жителям Дивона о том, что они сменят трон на изгнание, где будут лишены всего, в результате прихода завоевателей, которые разграбят Моав, уничтожат его инфраструктуру и разрушат его крепости.

На дороге встань и гляди, жительница Ароэра, спроси бегущего и спасшуюся, скажи: «Что стало?».

По мнению Мальбима, город Ароэр находился в такой глуши, что его жители ничего не знали о том, что происходит в Моаве. Поэтому Ирмияху велит им выйти из своего города на дорогу, по которой бегут жители Моава от завоевателей, и спросить их, что произошло.

Вместе с этим, в настоящее время известно, что Ароэр представляет собой развалины, которые называются Хирбет Араир (31°28'21.88"N, 35°48'40.04"E), и находятся на северном обрыве ручья Арнон, всего лишь в пяти километрах юго-восточнее Дивона, о котором говорилось в предыдущем предложении:

Из этого следует, что во время завоевания Дивона жители Ароэра не могли не обратить внимания на то, что там что-то происходит. Они должны были слышать крики и шум, сопровождавшие штурм города и разрушение его зданий, должны были видеть дым пожаров и т.п. Завоеватели вторглись в Моав с севера, поэтому жители Дивона должны были бежать из города на юг, но русло ручья Арнон образует глубокое ущелье и является непроходимым, а к западу от Дивона находится Мертвое море, поэтому они были вынуждены бежать на юго-восток по дороге, проходящей рядом с Ароэром. Таким образом, Ирмияху велит жителям Ароэра выйти из своего города, встать на ведущей из Дивона дороге (в древности дороги через города не проходили), и наблюдать массовое бегство жителей Дивона из захваченного неприятелем города. Кроме этого, жители Ароэра должны спросить у бегущих из города мужчин и спасшихся женщин «Что стало?», то есть спросить, что произошло и от чего они бегут. В тот момент враг будет находиться всего лишь в 5км. к северо-западу, так что следующим городом, к которому он двинется, станет Ароэр. Поэтому, по мнению «Даат Микра», Ирмияху велит жителям Ароэра расспросить беженцев из Дивона о том, что случилось, чтобы они смогли принять решение относительно своих дальнейших действий, следует ли им оказать сопротивление, капитулировать или бежать, не дожидаясь подхода завоевателей. Вместе с этим, из ответа беженцев, который будет приведен в предложениях №20-№24, жители Ароэра поймут, что сопротивление бесполезно.

По мнению большинства комментаторов, слова «бегущий» и «спасшаяся» используются здесь в агрегативном значении, то есть означают беженцев мужского и женского пола. Вместе с этим, «Мецудат Давид» считает, что «бегущим» Ирмияху называет воинов армии Моава, которые бежали с поля боя, и что жители Ароэра должны спросить их о том, остался ли кто-нибудь, чтобы сражаться с завоевателями, либо вся армия Моава обратилась в бегство. Следует отметить, что в соответствии с мнением «Мецудат Давид» остается непонятным, зачем жителям Ароэра задавать этот вопрос не участвовавшим в сражении женщинам.

По мнению Радака, жители Ароэра должны задать приведенный здесь вопрос не беженцам из Дивона, а беженцам из всего Моава, которые побегут с севера на юг рядом с Ароэром.

«Опозорен Моав, ибо сломлен он! Рыдайте и вопите, расскажите в Арноне, что уничтожен Моав!

Здесь начинается ответ беженцев на вопрос «Что стало?», заданный им жителями Ароэра.

О том, что города Моава опозорены, говорилось в предложении №1, и, как сказано там в комментарии, это означает, что сопротивление городов Моава сломлено, и они захвачены завоевателями. По мнению большинства комментаторов, здесь идет речь не об определенных городах Моава, а обо всем этом государстве, то есть беженцы ответят жителям Ароэра, что сопротивление армии Моава сломлено, и он обречен на полное завоевание. Вместе с этим, «Мецудат Давид» считает, что Моавом здесь названа столица этого государства, то есть беженцы сообщат жителям Ароэра, что столица Моава пала, а так как в столице находился царь и его правительство, падение столицы означает падение всего государства.

Кроме этого беженцы призовут жителей Ароэра рыдать и вопить от горя, а также рассказать в Арноне, что Моав прекратил свое существование. Как упоминалось выше, ручей Арнон впадает в Мертвое море примерно посередине его восточного побережья:

Арнон является довольно полноводным ручьем, и протекает в глубоком ущелье:

В ТАНАХе границы Моава неоднократно определены как земли, лежащие между ручьем Арнон и ручьем Заред (см. карту в комментарии к предложению №25 главы 9). Поэтому большинство комментаторов считает, что в конце нашего предложения беженцы говорят о том, что весь Моав, кроме ручья Арнон, уже уничтожен, то есть что завоеватели, двигаясь с севера на юг, уже дошли до южной границы Моава и весь его завоевали. Вместе с этим, следует отметить, что это мнение большинства комментаторов обусловлено их недостаточным знакомством с географией, так как ручей Арнон являлся северной границей Моава, а не южной. А после того как царь Мейша завоевал наделы Реувена и Гада, которые находились к востоку от Иордана, этот ручей вообще перестал быть границей Моава, и стал пересекать его территорию посередине. Поэтому «Даат Микра» считает, что в конце нашего предложения беженцы призывают жителей Ароэра рассказать о том, что Моав уничтожен, всем жителям этого государства, населяющим берега ручья Арнон.

И суд пришел на землю равнины: в Холон, и в Яхцу, и в Мейфаат.

Основываясь на сказанном в Книге Йехезкеля (5, 8), Раши и «Даат Микра» понимают слово «суд» как «бедствие». В соответствии с этим, беженцы расскажут жителям Ароэра о том, что вся земля, то есть территория равнины, подверглась тяжелому бедствию, а затем перечислят, в какие именно города оно пришло. Как было сказано в комментарии к предложению №8, под землей равнины подразумевается плато, расположенное к востоку от Мертвого моря между ручьем Арнон на юге и городом Хешбон на севере.

По мнению «Мецудат Давид», под судом здесь подразумевается суд Бога, то есть здесь сказано, что Бог подверг наказанию всю территорию равнины, включая перечисленные здесь города. Следует отметить, что очень маловероятно, что беженцы расскажут жителям Ароэра про суд Бога, из чего следует, что «Мецудат Давид» считает, что приведенные здесь слова говорит Ирмияху, а не они.

Мальбим понимает слово «суд» как «совет» в значении «совещание». По его мнению, здесь сказано о том, что после того как враг завершил первый этап завоевания, он собрал военный совет, на котором принял решение о своих дальнейших действиях. В соответствии с этим решением, завоеванию должны были подвергнуться города, расположенные на земле долины.

Исследователи предполагают, что в настоящее время на месте города Холона находится деревня Алиан (31°31'47.94"С, 35°52'51.19"В), расположенная в 10км. к северо-востоку от Дивона:

В Торе (Бамидбар 21, 23) рассказывается о том, что возле города Яхцы произошло решающее сражение между евреями и армией царя Сихона, который попытался воспрепятствовать их проходу к Земле Израиля. Кроме этого, Яхца упоминается в Книге Йехошуа (13, 18) как один из городов, отошедших к наделу колена Реувена, а в Книге Ишаяху (15, 4) он назван Яхац. По информации сайта «Амуд анан», в настоящее время этот город представляет собой развалины, расположенные в 15км. к северо-востоку от Дивона:

Город Мейфаат упоминается вместе с Яхцей в Книге Йехошуа (13, 18) как один из городов, отошедших к наделу колена Реувена. Исследователи предполагают, что в настоящее время на его месте находится один из южных пригородов Аммана, столицы современной Иордании.

И в Дивон, и в Нево, и в Бейт Дивлатаим.

Относительно Дивона – см. комментарий предложению №18, а относительно Нево – комментарий к предложению №1.

Местонахождение Бейт Дивлатаим в настоящее время не известно, но исследователи предполагают, что он находился между городами Дивон и Мейдва.

И в Кирьятаим, и в Бейт Гамуль, и в Бейт Меон.

Относительно местонахождения Кирьятаим – см. комментарий к предложению №1.

Исследователи считают, что в настоящее время город Бейт Гамуль представляет собой развалины Хирбет Джамиль (31°28'59.66"С, 35°53'59.43"В), которые находятся в 8км. к востоку от Ароэра:

Город Бейт Меон в Книге Йехошуа (13, 17) назван Бейт Бааль Мэон. В настоящее время на его месте находится деревня Мэин (31°38'21.01"N, 35°49'49.01"E), расположенная на большом кургане в 7 км. к югу от города Мейдва:

И в Криот, и в Бацру, и во все города Земли Моава, далекие и близкие».

Местонахождение городов Криот и Бацры в настоящее время не известно. Вместе с этим, часть исследователей считает, что иорданская деревня Алиан расположена на месте Криот, а не Холона, как было сказано в комментарии к предложению №21.

Названия городов Моава приведены в предложениях №21-№24 без всякой системы, то есть они не связаны между собой географически и не перечислены в соответствии со временем их завоевания. По мнению «Даат Микра», это объясняется либо тем, что беженцы перечисляли те города, о завоевании которых помнили, либо каждый беженец называл свой родной город, который был оккупирован завоевателями.

В конце нашего предложения сказано, что «суд пришел» «во все города Земли Моава, далекие и близкие». По мнению «Мецудат Давид», города Моава названы далекими и близкими по отношению к ручью Арнон, возле которого беженцы встретились с жителями Ароэра. Радак считает, что далекие города – это города, расположенные на границах Моава, а близкие – это города, которые находятся в глубине территории этого государства. «Даат Микра» пишет, что в конце нашего предложения беженцы подводят итог всему вышесказанному, и говорят о том, что завоеванию подверглись абсолютно все города Моава, как те, что находятся неподалеку, так и те, что находятся очень далеко.

«Отрублен рог Моава и рука его сломана», – речь Господа.

Следуя арамейскому переводу Йонатана, большинство комментаторов считает, что под рогом Моава здесь подразумевается его царская власть. Объясняя это сравнение, Радак пишет, что рог является наиболее высоко расположенным органом животного, и если животное символизирует народ, то рог символизирует царя, который правит народом. В соответствии с этим, в первой части нашего предложения сказано, что царь Моава потерял власть над своим государством.

«Даат Микра» предпочитает основываться на сказанном в Торе (Дварим 33, 17), из чего следует, что рога служат животному для того, чтобы сражаться с другими животными. Поэтому он понимает слова «рог Моава» как его военную силу и считает, что в первой части нашего предложения говорится о том, что армия Моава полностью разгромлена.

По мнению всех комментаторов, под рукой Моава подразумевается его армия, а то, что она сломана, означает, что армия Моава разбита. Таким образом, «Даат Микра» считает, что в нашем предложении о военном разгроме Моава сказано дважды.

Опьяните его, ибо над Господом возвеличился он, и барахтаться будет Моав в рвоте своей, и будет посмешищем также он.

В начале нашего предложения Ирмияху призывает завоевателей опьянить Моав. Большинство комментаторов считает, что Ирмияху предлагает завоевателям напоить Моав из чаши вина гнева, о которой говорилось в предложениях №15 и №21 главы 25, до такой степени, чтобы тот опьянел и потерял способность к сопротивлению.

Причина, по которой Ирмияху поощряет к этому завоевателей, состоит в том, что Моав «возвеличился над Господом». В арамейском переводе Йонатана этот фрагмент звучит следующим образом: «ибо над народом Господа насмехался он». По мнению комментаторов, Ирмияху здесь имеет в виду то, что моавитяне насмехались над жителями царства Израиля, когда их государство подверглось завоеванию, а они сами – изгнанию в Ашур. Моавитяне тогда говорили, что Бог оказался неспособен спасти свой народ. Следует отметить, что такое понимание сказанного подтверждается тем, что сказано в конце нашего предложения, а также тем, что будет сказано в следующем предложении и в Книге Цфаньи (2, 8).

Наибольшие разногласия между комментаторами вызывает слово «весафак» (וְסָפַק), которое переведено здесь как «барахтаться будет» в соответствии с мнением Радака и «Мецудат Давид». В таком случае, Ирмияху говорит о том, что Моав должен быть опьянен до такой степени, чтобы он упал на землю и, будучи не в силах встать, барахтался в своей собственной рвоте. По мнению Радака, это означает, что жители Моава должны потерять человеческий облик из-за бедствий, которым они подвергнутся. «Даат Микра» понимает значение слова «весафак» как «и умножит». В соответствии с этим, Ирмияху говорит о том, что Моав должен быть опьянен завоевателями до такой степени, чтобы его много и долго рвало.

Мальбим считает, что слово «весафак» следует понимать в соответствии с его прямым значением «и сомневаться будет». По его мнению, здесь сказано, что Моав, подобно сильно пьяному человеку, будет сомневаться в своей рвоте, то есть не поймет, рвота это или вино. Поэтому он снова выпьет свою рвоту, в результате чего станет посмешищем, как сказано в конце нашего предложения. По мнению Мальбима, под рвотой Ирмияху подразумевает изгнанных на чужбину моавитян, которые через некоторое время скрытно вернутся в свои города, а завоеватели, узнав об этом, подвергнут из изгнанию вторично. В таком случае, Моавом Ирмияху называет страну, которая сначала исторгнет из себя свое население, затем примет его обратно и исторгнет еще раз.

В конце нашего предложения сказано, что Моав тоже будет посмешищем. Здесь акцент ставится на слове «также», и речь идет о том, что в прошлом моавитяне смеялись над еврейским народом, когда тот подвергся завоеванию и отправился в изгнание, а теперь точно также над ними будут смеяться другие народы. Таким образом, в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что жители Моава будут наказаны в соответствии с принципом «мера за меру».

Разве не посмешищем был тебе Израиль, разве среди воров найден был он, что каждый раз, когда говоришь ты о нем, раскачиваешься ты?

Здесь Ирмияху говорит о том, что народ Моава станет посмешищем в глазах других народов из-за того, что ранее он смеялся над еврейским народом. Перевод этого предложения сделан в соответствии с мнением большинства комментаторов, считающих, что два первых его фрагмента являются риторическими вопросами, причем на первый из них следует давать положительный ответ, а на второй – отрицательный. По мнению «Даат Микра», слова «веим ло» (וְאִם לוֹא), начинающие первый фрагмент нашего предложения, следует понимать не как «разве не», а как формулировку клятвы, в которой утверждается истинность того, что Израиль был посмешищем в глазах Моава. Точно так же, слово «им» (אִם), начинающее второй фрагмент нашего предложения, является формулировкой клятвы, в которой утверждается ложность того, что Израиль был найден среди воров. В таком случае, Ирмияху здесь не задает риторических вопросов, а утверждает, что еврейский народ был посмешищем в глазах народа Моава, и что он не был найден среди воров. Вместе с этим, следует отметить, что для понимания смысла сказанного в нашем предложении это расхождение большой роли не играет.

По мнению большинства комментаторов, в начале нашего предложения Ирмияху говорит жителям Моава о том, что они смеялись над еврейским народом, когда тот подвергся завоеванию и изгнанию. Затем он говорит о том, что моавитянам над еврейским народом смеяться не следовало, так как он «не был найден среди воров», то есть не был вором, поимке которого следовало бы радоваться.

Большинство комментаторов считает, что слова «раскачиваешься ты» означают «трясешься от смеха», и в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что всякий раз, когда моавитяне вспоминают о бедствиях, которым подвергся еврейский народ, они трясутся от смеха. Вместе с этим, слово «титнодад» (תִּתְנוֹדָד), переведенное здесь как «раскачиваешься ты», в арамейском переводе Йонатана переведено как «скитаться будешь ты». Слово «мидэй» (מִדֵּי), переведенное здесь как «каждый раз, когда», там переведено как «из-за того, что». В соответствии с этим, в конце нашего предложения Ирмияху говорит народу Моава о том, что он будет скитаться, то есть отправится в изгнание, из-за злословия, которое он говорил о еврейском народе.

Мальбим считает, что первый и второй фрагменты нашего предложения являются риторическими вопросами, но понимает их смысл не так, как другие комментаторы. По его мнению, в начале нашего предложения Ирмияху спрашивает моавитян, разве они не смеялись над еврейским народом, часть которого тайно вернулась на Землю Израиля после изгнания? Вернувшихся на Землю Израиля евреев моавитяне сравнивали с ворами, тайно забирающимися в дома. Поэтому Ирмияху спрашивает моавитян: разве евреи забирались в чужие дома, а не в свои собственные, что те называют евреев ворами? Почему же они, в таком случае, трясутся от смеха всякий раз, когда говорят о еврейском народе?

Покиньте города и поселитесь в скале, жители Моава, и станьте как голубь, гнездящийся в сторонах уст обрыва!

Большинство комментаторов считает, что слово «скала» используется здесь в агрегативном значении, то есть означает «скалы». В соответствии с этим, фраза «и поселитесь в скале» означает «и поселитесь среди скал». По мнению «Мецудат Давид», в начале нашего предложения Ирмияху говорит жителям Моава о том, что за то, что они насмехались над бедствиями еврейского народа, они покинут свои города и будут жить среди скал. Вместе с этим, такому пониманию сказанного мешают повелительные наклонения глаголов «покиньте» и «поселитесь», и поэтому «Даат Микра» считает, что Ирмияху действительно советует жителям Моава покинуть свои города и поселиться среди скал под открытым небом. По его мнению, Ирмияху говорит моавитянам, что жить в городах обычно гораздо безопасней, чем среди скал, но, принимая во внимание то, что вскоре произойдет со всеми городами Моава, для них будет безопасней их покинуть и поселиться среди скал.

По мнению Мальбима, слово «сэла» (סֶּלַע), переведенное здесь как «скала», является именем собственным и означает название города Сэла, который упоминается во Второй Книге Царей (14, 7), где рассказывается о победе царя Йехуды Амацьяху над Эдомом. Из этого следует, что город Сэла находился не в Моаве, а в Эдоме, и его название свидетельствует о том, что он представлял собой расположенную на высокой скале крепость. Относительно точного местонахождения этого города исследователи выдвигают две версии. Основываясь на том, что по-гречески «скала» - это «петра», одна их часть, включая Йосифа Флавия, считает, что Сэла в настоящее время известна как Петра (30°19'42.42"N, 35°26'28.82"E), одна из достопримечательностей мирового уровня, расположенная на территории современной Иордании в районе, который в древности занимал Эдом:

Другие исследователи считают, что Сэла находилась гораздо севернее, и в настоящее время на ее месте находится иорданская деревня Ас Сала (30°46'18.77"N, 35°34'59.19"E), расположенная в 25 к юго-востоку от южной оконечности Мертвого моря:

В любом случае, в соответствии с мнением Мальбима в начале нашего предложения Ирмияху призывает жителей Моава покинуть свои города и бежать в Сэлу, то есть за пределы Моава. Кроме этого, Мальбим обращает внимание на то, что в Книге Ишаяху (16, 1) Ишаяху обращается к жителям Моава с призывом отправить гонца из Сэлы в Иерусалим. Там идет речь о беженцах, которые добрались до Сэлы после разгрома Моава в результате его завоевания армией Ашура, и Ишаяху говорит о том, что для того, чтобы избежать уничтожения, им следует попросить политического убежища в Йехуде. Но в то время Йехуда еще не прекратила свое существование, теперь же моавитянам не остается ничего другого, кроме как бежать в Эдом и поселиться в городе Сэла.

По мнению всех комментаторов, голубем здесь назван скальный голубь (лат. Columba livia), который в настоящее время селится в городах и известен как сизый голубь:

В древности скальные голуби гнездились, как следует из их названия, в скалах, а в особенности они любили вить гнезда на обрывистых стенах ущелий, где до них не могли добраться люди и хищники. По мнению большинства комментаторов, слово «стороны» в данном случае следует понимать как «стены», и во второй части нашего предложения Ирмияху советует жителям, уподобившись голубям, которые гнездятся на отвесных стенах ущелий, поселиться там, где до них не смогут добраться враги. «Даат Микра» пишет, что подходить к краю обрыва очень опасно, так как велика вероятность поскользнуться и с него свалиться. В соответствии с этим, Ирмияху говорит моавитянам о том, что они смогут избежать встречи с врагами лишь там, где им самим будет очень опасно находиться.

Раши считает, что во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о голубях, которые вьют гнезда под обрывами, образованными подмывом речных берегов, то есть в результате боковой эрозии почвы. Когда река мелеет, места, где голуби вьют свои гнезда, оказываются над поверхностью воды. Но затем воды в реке становится больше, она смывает гнездо, и голубям приходится вить себе гнездо в другом месте. По мнению Раши, такая же судьба ожидает моавитян, которые, будучи гонимы врагами, постоянно будут переходить с места на место.

По мнению Мальбима, во второй части нашего предложения Ирмияху призывает моавитян стать как голуби, которые гнездятся на двух сторонах ущелья одновременно. Поэтому, когда к голубям приближаются хищники с одной стороны ущелья, они перелетают на его другую сторону.

«Слышали мы о гордости Моава, горд он очень, о высокомерии его, и о гордости его, и о гордыне его, и о заносчивости его».

Кавычки в этом предложении поставлены в соответствии с мнением большинства комментаторов, считающих, что здесь приведена прямая речь, но относительно того, кто ее говорит, мнения комментаторов разделились. По мнению Радака и «Мецудат Давид», приведенные здесь слова говорят о Моаве другие народы, Авраванэль считает, что их говорят завоеватели, а «Даат Микра» пишет, что их произносят евреи. В любом случае, большинство комментаторов считает, что здесь многократно сказано о гордыне жителей Моава, и это означает, что она была очень велика.

Мальбим, по мнению которого повторов в ТАНАХе не бывает, считает, что наше предложение не является исключением из этого правила. Он пишет, что гордыня – это ощущение превосходства человека, которое не обусловлено ни одним из его достоинств, в то время как гордость человек испытывает в тех случаях, когда он действительно в чем-то превосходит окружающих. Высокомерие является следствием гордости, а заносчивость – гордыни. По мнению Мальбима, приведенные здесь слова принадлежат Ирмияху, который говорит о том, что моавитяне не последуют его совету бежать из своих городов в Сэлу, как было сказано в предыдущем предложении, из-за перечисленных здесь качеств. Моавитяне этого не сделают из-за своей гордости и гордыни, так как в своем высокомерии и заносчивости посчитают, что завоеватели не смогут их победить.

Следует отметить, что слова, очень похожие на то, что сказано в этом и в следующем предложении, говорил о Моаве пророк Ишаяху, и поэтому для понимания того, что здесь сказано, очень рекомендуется прочесть комментарий к Книге Ишаяху (16, 6).

«Я знаю, – речь Господа, – гнев его, и не правилен он, измышления его, не правильно поступали они».

В оригинальном тексте это предложение звучит настолько неясно, что комментаторы не только по-разному понимают значение используемых в нем слов, но и по-разному расставляют в нем знаки препинания. Прежде всего, комментаторы расходятся во мнениях относительно того, на кого направлен гнев Моава, о котором говорит здесь Бог. Раши, Мальбим и «Даат Микра» считают, что гнев Моава направлен против еврейского народа, но, по мнению Радака и «Мецудат Давид», он направлен против всех других народов, включая еврейский народ. Вместе с этим, все комментаторы сходятся во мнениях о том, что слово «гнев» в данном случае следует понимать как «ненависть», «враждебность». Таким образом, в начале нашего предложения Бог говорит о том, что Ему известно о ненависти и враждебности моавитян по отношению к еврейскому народу, или ко всем народам. Радак объясняет эту особенность моавитян их гордыней, о которой говорилось в предыдущем предложении. По мнению «Даат Микра», в нашем предложении Бог соглашается с евреями, слова которых о неописуемой гордыне моавитян были приведены выше, и добавляет, что Ему известно об их ненависти и враждебности к евреям, а также о том, что она не правильна, то есть ложна. Это означает, что моавитяне ненавидят евреев без всякой причины. Такого же мнения придерживается «Мецудат Давид», с тем отличием, что он считает, что здесь Бог говорит о беспричинной враждебности моавитян в отношении всех других народов.

С того места, где начинает идти речь об измышлениях, все становится гораздо сложнее. По мнению «Мецудат Давид», здесь Бог говорит о том, что измышления моавитян, то есть их ложные вымыслы, толкают их на неправильные поступки, так как моавитяне в своей гордыне уверены, что разгромят завоевателей, но они жестоко ошибаются и сами будут разгромлены. «Даат Микра» считает, что во второй части нашего предложения Бог говорит о том, что Ему также известно, что моавитяне, руководствуясь своими измышлениями, не правильно, то есть несправедливо, поступали по отношению к еврейскому народу. Таким образом, по мнению «Даат Микра», здесь Бог говорит о том, что ненависть моавитян к евреям является беспричинной, и они, основываясь на своих клеветнических измышлениях, несправедливо причиняли евреям зло. Поэтому изгнание, которому подвергнутся моавитяне, и уничтожение их городов, будет им справедливым наказанием.

Слово «бадав» (בַּדָּיו) переведено здесь как «измышления его» в соответствии с его прямым значением и мнением большинства комментаторов. Вместе с этим, Раши понимает его значение как «воины его». В таком случае, во второй части нашего предложения Бог говорит о том, что воины Моава поступали в отношении евреев неправильно, то есть несправедливо. Объясняя, в чем заключалась эта несправедливость, Раши пишет, что праотец еврейского народа Авраам вступил в сражение с четырьмя царями, чтобы вызволить из плена Лота, прародителя моавитян, о чем рассказывается в Торе (Берешит 14). Если бы Авраам этого не сделал, моавитян бы не существовало, поэтому они должны были быть благодарны евреям, а они с ними воевали.

Слова «поступали они» Мальбим понимает как «поступили они», и считает, что они относятся также к фрагменту «и не правилен он». В соответствии с этим, конец нашего предложения приобретает вид: «и не правильно поступили они, измышления его, не правильно поступили они». По мнению Мальбима, в начале нашего предложения Бог говорит о том, что подвернет моавитян наказанию за их гнев, то есть за их ненависть и враждебность к еврейскому народу. Поэтому они не правильно поступили, отказавшись бежать из своих городов в пустыню. И поступили, опять же, не правильно, когда, основываясь на ложных измышлениях о своей военной мощи, решили дать отпор завоевателям.

По мнению Радака, запятую после местоимения «он» ставить не следует (несмотря на то, что специальный значок, сопровождающий оригинальный текст, говорит обратное). В соответствии с этим, конец нашего предложения приобретает вид: «и не правильны измышления его, не правильно поступали они». В таком случае, в нашем предложении Бог говорит о том, что Ему известно о ненависти, испытываемой моавитянами в отношении других народов. Вместе с этим, их измышления о своем превосходстве над другими народами не правильны, то есть ложны, и являются прямым следствием их гордыни. Поэтому моавитяне, руководствуясь этими измышлениями, поступают не правильно. Они испытывают твердую уверенность в своей победе, но потерпят жестокое поражение.

Поэтому о Моаве рыдать буду я, и о Моаве всем вопить буду я, о мужах Кир Хереса плакать будет он.

По мнению Мальбима, приведенные здесь слова принадлежат Ирмияху, который сокрушается о печальной участи Моава и его жителей. Вместе с этим, Радак и «Мецудат Давид» считают, что в данном случае Ирмияху говорит от имени народа Моава, то есть что приведенные здесь слова говорят моавитяне после разгрома их государства.

В любом случае, сначала Ирмияху или моавитяне говорят о том, что будут рыдать о Моаве, а затем, что будут вопить обо всем Моаве, и следует понять, чем отличается первый фрагмент нашего предложения от второго фрагмента. По мнению «Мецудат Давид», сначала моавитяне говорят о том, что будут рыдать по своей попранной гордости, а затем – что будут вопить от горя о Моаве, вся территория которого подверглась уничтожению. Мальбим считает, что сначала Ирмияху говорит о том, что будет рыдать о погибших жителях Моава, а затем – что будет вопить из-за того, что убиты будут они все.

По мнению большинства комментаторов, Кир Херес – это Кир Харасет, который в предложении №1 был назван Мисгавом, и о нем можно прочесть там в комментарии. Этот город был самым укрепленным и неприступным городом Моава, но в конце нашего предложения сказано, что Моав будет плакать о его мужах, из чего следует, что даже он будет захвачен завоевателями.

Слово «йехге» (יֶהְגֶּה) переведено здесь как «плакать будет он» в соответствии с мнением большинства комментаторов. Мальбим считает, что это слово означает «занесен будет он» (точно так же он понимает это слово в Книге Ишаяху (16, 7), где тоже идет речь о завоевании Моава). В соответствии с этим, конец нашего предложения приобретает вид: «и к мужам Кир Хереса занесен будет он». Объясняя, что это означает, Мальбим пишет, что в Кир Хересе находился госпиталь для лечения раненых, и в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что весь Моав будет занесен в этот госпиталь, то есть будет проходить в нем лечение, так как все жители Моава будут либо убиты, либо ранены во время его завоевания.

Из плача Яэзера плакать буду я о тебе, виноград Сивмы, лозы твои пересекли море, до моря Яэзера достали они, на смоквы твои и на урожай винограда твой грабитель напал!

Очень похожие слова говорил о завоевании Моава армией Ашура пророк Ишаяху, поэтому для понимания сказанного в этом предложении очень рекомендуется прочесть комментарий к Книге Ишаяху (16, 8-10).

По мнению большинства комментаторов, предлог «из», начинающий наше предложение, указывает на принадлежность плача, которым Ирмияху или моавитяне будут плакать о винограднике Сивмы, к типу плача о Яэзере. Попросту говоря, здесь сказано, что виноград Сивмы будет оплакан таким же плачем, каким был оплакан Яэзер. Мальбим считает, что предлог «из» указывает на переход одного плача к другому, то есть здесь Ирмияху говорит о том, что сразу же после оплакивания Яэзера перейдет к оплакиванию винограда Сивмы. Вместе с этим, приставка «ми-» (מִ), которой в оригинальном тексте снабжено слово «плач», используется также в тех случаях, когда сравниваются две вещи, но тогда она сопровождается словом «больше» или «меньше». По мнению «Даат Микра», здесь мы имеем дело с одним из таких случаев, и в нашем предложении Ирмияху говорит о том, что будет плакать о винограде Сивмы больше, чем о Яэзере.

Для того чтобы понять смысл, вкладываемый Ирмияху в плач о Яэзере и о винограде Сивмы, или в сравнение этих плачей, следует обратить внимание на то, где эти города находились. Относительно местонахождения Яэзера существуют несколько версий. Согласно одной из них Яэзер до недавнего времени был развалинами, известными под названием Хирбат Э-Цар, или Эс-Сир (31°57'15.86"N, 35°49'12.85"E), в настоящее время поглощенными западными окраинами Аммана:

Согласно другой – речь идет о развалинах Хирбат Эль-Ядуда (31°50'57.28"N, 35°55'0.13"E) к югу от Аммана:

В любом случае, город Амман, современная столица Иордании, в древности назывался Рабат Бней Амон и служил столицей Амона, а это означает, что располагавшийся по соседству с ним Яэзер тоже принадлежал Амону, то есть находился за пределами Моава. Местонахождение Сивмы в настоящее время еще в точности не установлено, но исследователи считают, что она находилась между городами Нево и Хешбон, то есть определенно принадлежала Моаву. Завоевавшая Моав армия двигалась с севера на юг, и Яэзер был ей завоеван еще до того как она вторглась в пределы Моава. Поэтому Раши и «Мецудат Давид» считают, что здесь идет речь о времени, когда Яэзер уже был завоеван, а Сивма – еще нет, и Ирмияху говорит о том, что оплачет виноград Сивмы точно так же как оплакал завоевание Яэзера. По мнению Радака, приведенные здесь слова принадлежат жителям Моава, которые услышали плач жителей Яэзера о своем павшем городе, и которые говорят о том, что точно так же будут оплакивать виноград Сивмы, так как он неминуемо будет захвачен завоевателями.

Относительно того, что здесь подразумевается под виноградом Сивмы, мнения комментаторов разделились. Соответственно, они по-разному понимают и смысл того, что здесь сказано. «Даат Микра» считает, что здесь Ирмияху говорит о виноградниках, которыми изобиловали окрестности Сивмы, и которые так буйно росли, что их лозы достигли моря Яэзера, то есть Мертвого моря, и даже его пересекли. Причина плача Ирмияху по виноградникам Сивмы приведена в конце нашего предложения, где сказано, что созревшие смоквы и созревший урожай винограда этого города не достанется моавитянам, так как на него напал грабитель, то есть, он будет собран завоевателями.

Другие комментаторы считают, что под виноградом Сивмы подразумеваются моавитяне. Вместе с этим, относительно значения слова «нагау» (נָגָעוּ), переведенного здесь как «достали они», их мнения разделились. Мальбим, Радак и «Мецудат Давид» считают, что оно является производным от слова «нэга» (נגע), что означает «язва», и поэтому его следует понимать как «поражены были они». В любом случае, если под виноградом Сивмы подразумеваются моавитяне, то пересечение их лозами моря означает, что оно было пересечено моавитянами. По мнению Раши, здесь сказано, что моавитяне отправятся в изгнание, пересекут море и достигнут мест, расположенных рядом с морем Яэзера. По мнению других комментаторов, об этом идет речь лишь в словах о пересечении моря, а там, где говорится о море Яэзера, идет речь о поражении армии Моава, которую завоеватели будут преследовать и уничтожать до моря Яэзера.

По мнению всех комментаторов, в конце нашего предложения сказано, что все сельскохозяйственные угодья Моава будут разграблены завоевателями.

«И пропадет радость и ликование из кармеля и из Земли Моава, и вино из виноделен упразднил Я, не будут давить «Хейдад!», «хейдад» – не «хейдад»».

Очень похожее пророчество о завоевании Моава армией Ашура приведено в Книге Ишаяху (16, 10) и для более глубокого понимания того, что здесь сказано, очень рекомендуется прочесть комментарий к этому месту Книги Ишаяху.

Слово «кармель» уже встречалось в предложении №7 главы 2 и в предложении №26 главы 4, и, как сказано там в комментарии, комментаторы понимают его значение по-разному. Вместе с этим, в нашем предложении все они считают, что это слово означает «сельскохозяйственные угодья», то есть поля, сады и виноградники. Таким образом, в начале нашего предложения Ирмияху, дословно цитируя Бога, говорит о том, что на полях, а также садах и виноградниках Моава, больше не будет присутствовать радость и ликование. По мнению «Даат Микра», под радостью и ликованием здесь подразумеваются веселые песнопения и возгласы ликования, издаваемые крестьянами во время сбора обильного урожая. В соответствии с этим, Ирмияху говорит о том, что моавитяне больше не будут петь и ликовать на своих сельскохозяйственных угодьях, так там больше не будет никакой продукции, которую они могли бы собрать.

Мальбим, объясняя значение слов «радость» и «ликование», отсылает читателя к своему комментарию к Книге Ишаяху (16, 10), где он пишет следующее. Радость является продолжительной положительной эмоцией, в то время как ликование представляет собой положительную эмоцию, наступающую вследствие приятной неожиданности, например, находки, хорошего известия и т.д. Земледелец радуется после того как выращенный им урожай собран, и его семья обеспечена пропитанием на весь следующий год. Ликует земледелец во время жатвы, после того как увидит, что на его поле созрел обильный урожай, и его труд не пропал даром. В соответствии с этим, слова о том, что с полей Моава исчезнут радость и ликование, означают, что его жителям не только не удастся запастись урожаем на следующий год, они его даже не смогут начать собирать, так как все посевы будут уничтожены неприятелем.

Следует отметить, что слово «венээсфа» (נֶאֶסְפָה), переведено здесь как «и пропадет» в соответствии с мнением всех комментаторов. Вместе с этим, его дословным переводом является «и собран будет». Следуя этому дословному переводу, в начале нашего предложения Бог говорит о том, что вместо того, чтобы крестьяне, ликуя и радуясь, собрали выросший на их полях, в их садах и виноградниках, урожай, Он соберет с этих полей, садов и виноградников, их радость и ликование.

По мнению «Даат Микра», фрагмент «и из Земли Моава» объясняет, где именно расположены те сельскохозяйственные угодья, из которых пропадет радость и ликование.

Далее Бог говорит о том, что производство вина на территории Моава тоже прекратится из-за того, что Он упразднит из виноделен вино, поэтому давильщики винограда во время работы больше не будут кричать «Хейдад!». Значение слова «хейдад» подробно объяснялось в комментарии к предложению №30 главы 25. Здесь же вкратце следует сказать, что «Хейдад» был возгласом, с помощью которого люди, выполнявшие тяжелую и монотонную работу, задавали ей ритм и друг друга подбадривали. Таким образом, здесь Бог говорит о том, что давильщики винограда больше не будут кричать «Хейдад!» из-за того, что Он упразднит из виноделен вино, то есть из-за того, что в винодельнях больше не будет винограда, так как его урожай не будет собран либо его отнимут завоеватели.

Наибольшие расхождения во мнениях среди комментаторов вызывает фрагмент ««хейдад» – не «хейдад»», завершающий наше предложение. Радак и «Мецудат Давид» считают, что его следует понимать как «был «хейдад», и нет «хейдада»», то есть он объясняет сказанное в предыдущем фрагменте. По мнению Раши и Мальбима, здесь идет речь о том, что крики «Хейдад!», которые будут раздаваться в Моаве, будут совсем другого рода. Раньше «Хейдад!» кричали крестьяне, которые давили виноград, но теперь «Хейдад!» будут кричать завоеватели, уничтожающие этих самых крестьян вместе с остальными жителями Моава. «Даат Микра» понимает этот фрагмент как ««Хейдад!», который будет слышен в винодельнях Моава, будет уже не тот, что прежде». По его мнению, это означает, что даже если в винодельнях Моава останется какое-то количество винограда, его будет настолько мало, что раздавить его на вино будет очень легко. Поэтому давильщики будут кричать друг другу «Хейдад!», но лишь по привычке, так как они не будут совершать тяжелую и монотонную работу.

Вопль от Хешбона до Элалэ, до Яхаца подали они голос свой, от Цоара до Хоронаим, телица третья, ибо даже воды Нимрим пустошью станут.

В этом предложении глагол «подали» стоит в прошедшем времени, а глагол «станут» – в будущем. Это означает, что все, что здесь сказано, следует понимать в настоящем времени, и в нашем предложении Ирмияху описывает то, что видит в своем пророческом видении.

Следует отметить, что очень похожие вещи говорил о завоевании Моава армией Ашура пророк Ишаяху, поэтому для более глубокого понимания того, что здесь сказано, очень рекомендуется обратиться к комментарию к Книге Ишаяху (15, 4-6).

О городе Хешбоне можно прочесть в комментарии к предложению №2, а город Элалэ упоминается в Торе (Бамидбар 32, 37) в числе городов, построенных коленом Реувена на завоеванной у Сихона территории. Элалэ в ТАНАХе всегда упоминается сразу же вслед за Хешбоном, и это означает, что два этих города были расположены рядом. В настоящее время Элалэ представляет собой иорданскую деревню Эль-Аль (31°48'55.31"N, 35°50'3.87"E), расположенную в 3км. к северо-востоку от Хешбона:

Город Яхац упоминался в предложении №21 как Яхца, и о нем можно прочесть там в комментарии. О Цоаре – см. комментарий к предложению №4, а о Хоронаим – см. комментарий к предложению №3.

По мнению «Даат Микра», в начале нашего предложения Ирмияху говорит о том, что вопли жителей Хешбона слышны до Элалэ, то есть разносятся на расстояние 3 км. Это не очень далеко, но далее Ирмияху уточняет, что их голос, то есть крики, доносятся до Яхаца, который находился к юго-востоку от Хешбона на расстоянии 25км. Похожего мнения придерживается «Мецудат Давид», но он считает, что здесь сказано, что в Яхаце слышны крики жителей Элалэ и Хешбона.

Далее Ирмияху говорит о том, что вопли, раздающиеся из Цоара, слышны в Хоронаим, расположенного к северо-востоку от Цоара на расстоянии 17км. Здесь следует обратить внимание на две детали. Во-первых, на то, что города Хешбон и Элалэ находились к востоку от северной оконечности Мертвого моря, а города Цоар и Хоронаим – к востоку от его южной оконечности. Из этого следует, что вопли моавитян будут раздаваться на территории всего Моава. Во-вторых, как было сказано в комментарии к предложению №4, Цоар не входил в пределы Моава, и в него устремились беженцы моавитяне, пытавшиеся спастись от завоевателей, которые двигались с севера на юг. Поэтому из того, что здесь сказано, следует, что завоеватели пройдут с севера на юг по всей территории Моава, после чего завоюют Цоар, находящийся южнее, и бежавшие в него беженцы не избегнут уничтожения.

Относительно значения слов «телица третья», которые в оригинальном тексте звучат как «эглат шлишия» (עֶגְלַת שְׁלִשִׁיָּה), мнения комментаторов существенно разделились. В комментариях к Книге Ишаяху (15, 5) большинство комментаторов считает, что третья телица – это телица, которая явилась третьим приплодом у коровы, и в древности считалось, что эта телка является самой лучшей. В комментарии к нашему предложению Радак пишет, что слова «эглат шлишия» следует понимать как «трехлетняя телица». Трехлетний возраст коровы в древности считался ее расцветом, то есть здесь идет речь о самой лучшей телице. В любом случае, Раши, Радак и «Мецудат Давид» считают, что так Ирмияху называет Моав, который до завоевания славился своим богатством.

«Даат Микра» считает, что слова «эглат шлишия» являются именем собственным, и их следует писать с заглавной буквы. По его мнению, Эглат Шлишия – это название города, который находился в районе южной оконечности Мертвого моря. Следует отметить, что мнение «Даат Микра» подтверждается целым рядом древних источников. Во-первых, город с таким названием присутствует в списке городов, завоеванных царем Александром Янаем. Он также присутствует в надписях, оставленных набатейскими племенами и в «Именослове» Евсевия Кейсарийского. Слова «эглат шлишия» «Даат Микра» присоединяет к предыдущему фрагменту, где шла речь о Цоаре и Хоронаим. В соответствии с этим, Ирмияху говорит о том, что крики жителей Цоара доносятся до городов Хоронаим и Эглат Шлишия.

Словосочетание «эглат шлишия» Мальбим понимает как производные от «игуль» (עיגול), что означает «круг», и «шалиш» (שליש), что означает «старший офицер». В соответствии с этим, словосочетание «эглат шлишия» следует понимать как «круг старших офицеров», либо, пользуясь современной терминологией, как «старший офицерский состав». По мнению Мальбима, все перечисленные здесь вопли издают офицеры армии Моава, которые терпят поражение на всей территории своего государства, начиная от города Хешбона, находившегося на севере Моава, и заканчивая Цоаром, который находился к югу от его границы.

В комментарии к нашему предложению сказанное о водах Нимрим Раши обходит молчанием. Но в комментарии к Книге Ишаяху (15, 6) он пишет, что воды реки Нимрим стали непригодными для питья из-за того, что с ними смешалось большое количество крови павших воинов Моава и мирных жителей. По мнению Мальбима, «Мецудат Давид» и «Даат Микра», в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что река Нимрим высохла, и в ней больше нет воды. При этом «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что это означает, что в окрестностях этой реки высохла вся растительность, на что указывает сказанное во второй части параллельного предложения Книги Ишаяху (15, 6). Слово «даже» указывает на то, что высохнет растительность даже возле полноводной реки Нимрим, не говоря уже об остальной территории Моава. Основываясь на сказанном в Книге Хавакука (3, 17), «Даат Микра» пишет, что высыхание растительности символизирует уничтожение, которому подвергнется вся территория Моава.

Мальбим пишет, что все процветание Моава как государства обеспечивалось международной торговлей, которая осуществлялась по этой реке Нимрим. По ней ходили суда, вывозившие за рубеж товары, которые шли на экспорт, и привозившие импортные товары. Все это закончилось в тот момент, когда река Нимрим обмелела. Вместе с этим, это мнение Мальбима следует признать ошибочным, ведь, как известно, Моав занимал земли, лежащие к востоку от Мертвого моря (см. комментарий к предложению №1), и у него был доступ только к нему. Даже если предположить, что через Мертвое море Моав торговал с Израилем и Йехудой, ему для этой цели не нужна была никакая река, так как он мог использовать порт, расположенный прямо на Мертвом море. Рек, текущих из Моава в Средиземное и в Красное море в наличии не имеется, так что нельзя сказать, что здесь идет речь о такой реке. Современные исследователи считают, что Нимрим – это не река, а небольшой ручей, в настоящее время называемый Вади Нумайра, который впадает в Мертвое море с востока, примерно в 20км. от его южной оконечности:

По мнению Радака, Нимрим – это не река и не ручей, а еще один город Моава, и под водами Нимрим Ирмияху подразумевает его жителей. В соответствии с этим, в конце нашего предложения сказано, что Нимрим опустеет, так как его жители частью погибнут, а частью станут беженцами.

«И упраздню Я Моаву, – речь Господа, – поднимающего на возвышение и воскуряющего богу его».

Здесь Ирмияху приводит слова Бога, который говорит о том, что в результате бедствий, которым подвергнется Моав, его жители перестанут поднимать жертвенных животных на возвышения, то есть на жертвенники, чтобы сжигать их там для их божества Кмоша. По мнению «Мецудат Давид», это произойдет из-за того, что все моавитяне будут пребывать в глубоком трауре. «Даат Микра» считает, что здесь Бог говорит о том, что Моав подвергнется такому тотальному разрушению, что в нем прекратится даже служение идолам.

Следует отметить, что о том, что здесь сказано, более развернуто говорил пророк Ишаяху – см. Книгу Ишаяху (16, 12).

Поэтому сердце мое по Моаву как флейты стонать будет, и сердце мое по мужам Кир Хереса как флейты стонать будет, поэтому избыток, сделанный им, потеряли они.

По мнению «Даат Микра», приведенные здесь слова принадлежат Ирмияху, который чисто по-человечески сочувствует моавитянам и оплакивает их печальную участь. Вместе с этим, Радак и «Мецудат Давид» считают, что здесь Ирмияху говорит от имени моавитян, оплакивающих самих себя и свое государство.

Флейтой является очень древний духовой музыкальный инструмент, который в настоящее время известен как продольная флейта. В Первой Книге Царей (1, 40) упоминается о том, что на флейтах играли жители Иерусалима, когда праздновали коронацию царя Шломо, но из сказанного в Мишне (Баба Мция 6, 1) следует, что игра на флейте сопровождала оплакивание усопших. По всей видимости, Ирмияху, говоря о том, что его сердце стонет по Моаву, как флейты, имеет в виду именно это. По мнению большинства комментаторов, в начале нашего предложения он оплакивает либо уничтоженный Моав, к которому относится как к покойнику, либо убитых завоевателями моавитян. В предложении №31 Ирмияху говорил о том, что будет плакать по мужам Кир Хереса, а здесь он говорит то же самое, но другими словами. Поэтому мнения комментаторов относительно мужей Кир Хереса разделились так же, как в предложении №31. «Даат Микра» пишет, что Кир Херес был наиболее укрепленным и самым неприступным городом Моава, и Ирмияху оплакивает его жителей, которые потерпели поражение, несмотря на то, что находились в самом неприступном городе своего государства. Как было сказано в комментарии к предложению №31, Мальбим считает, что в Кир Хересе находился госпиталь для лечения раненых воинов армии Моава. Исходя из этого, он понимает сказанное о Моаве и Кир Хересе не так, как другие комментаторы. По его мнению, сначала Ирмияху оплакивает погибших воинов армии Моава, а затем ее раненых воинов, находившихся на излечении в Кир Хересе.

Слово «итрат» (יִתְרַת) переведено здесь как «избыток» в соответствии с мнением большинства комментаторов, которые считают, что в нашем предложении под избытком подразумевается богатства жителей Моава. В таком случае, в конце нашего предложения сказано, что в результате завоевания Моава (или разгрома его армии, по мнению Мальбима), моавитяне лишились всего накопленного ими богатства. По мнению Раши, слово «итрат» следует понимать как «превосходство», под которым Ирмияху подразумевает гордыню жителей Моава. Слово «аваду» (אָבָדוּ), переведенное здесь как «потеряли они» в соответствии с мнением большинства комментаторов, Раши понимает как «погибли они», что также является одним из вариантов перевода этого слова. В соответствии с этим, в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что жители Моава погибли из-за своей гордыни.

Ибо каждая голова – плешь, и каждая борода – недостаток, на всех руках царапины, и на чреслах мешковина.

Здесь перечислены четыре признака траура, в котором будут пребывать моавитяне, уцелевшие после завоевания их государства. О том, что в знак скорби по усопшим идолопоклонники обривали головы и бороды, а также царапали себя острыми предметами, упоминалось в предложении №6 главы 16 и в предложении №5 главы 41. О том, что находившиеся в трауре люди подпоясывались мешковиной, говорилось в предложении №8 главы 4 и в предложении №26 главы 6.

В нашем предложении акцент ставится на словах «каждая» и «всех», то есть Ирмияху говорит о том, что все моавитяне будут пребывать в трауре по кому-либо из своих родственников.

На всех крышах Моава и на улицах его, везде оплакивание, ибо «Разбил Я Моав как сосуд, в котором нет нужды», – речь Господа.

В первой части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что на крышах всех домов Моава и на всех улицах его городов слышно, как моавитяне оплакивают своих погибших родственников. Во второй части нашего предложения Ирмияху, дословно цитируя Бога, приводит причину всего, что случится с Моавом. Она состоит в том, что Бог поступит с Моавом так же, как люди поступают с глиняным горшком, который им больше не нужен. Они его разбивают и превращают в черепки, которые затем выбрасывают. Бог тоже разобьет население Моава, а его остатки, подобно черепкам, выбросит, то есть подвергнет изгнанию.

Следует отметить, что вещи, очень похожие на сказанное в этом и в предыдущем предложении, говорил о моавитянах пророк Ишаяху – см. Книгу Ишаяху (15, 2-3).

«Как сломлен был он, рыдайте, как повернулся затылком Моав позорно, и стал Моав посмешищем и страхом всем окрестностям его!».

По мнению большинства комментаторов, здесь Ирмияху приводит слова траурной песни, которая будет раздаваться на крышах всех домов Моава и на улицах его городов. Такому пониманию способствует то, что приведенные здесь слова начинаются словом «как», которое обычно служит началом траурной песни. В соответствии с этим, моавитяне будут оплакивать то, что Моав сломлен, то есть подвергся завоеванию, то, что его армия позорно бежала с поля боя, а также то, что Моав одновременно стал посмешищем и страхом в глазах соседних народов. О том, что Моав станет посмешищем, уже говорилось в предложении №26, и это означает, что соседние с Моавом народы будут радоваться бедствиям, которым подвергнутся моавитяне. Вместе с этим, Моав также станет для соседних народов страхом, и относительно причины этого страха, разошлись во мнениях «Мецудат Давид» и «Даат Микра». «Мецудат Давид» считает, что соседние народы испугаются того, что с ними произойдет то же самое, что случилось с моавитянами, а «Даат Микра» считает, что они ужаснутся тому, что произошло с жителями Моава.

Следует отметить, что, по мнению «Даат Микра», слово «как»,  начинающее наше предложение, следует ставить в начале каждого его фрагмента. В результате этого оно приобретает следующий вид: «Как сломлен он, рыдайте, как повернулся затылком Моав, как опозорен он, и как стал Моав посмешищем и страхом всем окрестностям его!».

Мальбим считает, что приведенные здесь слова говорит жителям Моава Ирмияху. Он говорит им о том, что они оплакивают завоевание своего государства, но им следует также оплакивать способ, которым оно было завоевано. Для завоевания Моава завоеватели не приложили никаких усилий, а это означает, что все случившееся с Моавом произошло по воле Бога в наказание за грехи моавитян. Воины потерпевшей поражение армии не покрывают себя позором, так как погибают в сражении как герои, но воины армии Моава, подобно женщинам и детям, бежали с поля боя, а это является очень большим позором. Именно это позорное бегство явится причиной того, что Моав станет посмешищем в глазах соседних народов. Но одновременно он станет для них и страхом, так как соседние народы правильно расценят позорное бегство армии Моава как событие, произошедшее по воле Бога.

Ибо так сказал Господь: «Как орел налетит он, и раскинет крылья свои над Моавом».

Здесь нападение завоевателей на Моав сравнивается с атакой орла на замеченную им жертву. Во время охоты орел парит высоко над поверхностью земли, но, высмотрев жертву, он складывает крылья и камнем падает вниз. Для того чтобы затормозить свое падение, орел расправляет крылья, находясь непосредственно над жертвой, и когда это происходит, жертва уже находится в смертельной опасности. Таким образом, в нашем предложении сказано, что завоеватели нападут на Моав подобно орлу, который камнем падает с небес на землю, и когда Моав ощутит, что находится в опасности, его участь уже будет предрешена. По мнению большинства комментаторов, это означает, что нападение на Моав будет произведено настолько быстро, что его жители не успеют на него среагировать. Мальбим считает, что быстрый налет орла означает, что завоеватели не задержатся на границе Моава. Не встретив особого сопротивления, они очень скоро окажутся в центральной части этого государства, и там раскинут свои крылья и накроют ими весь Моав, то есть весь его оккупируют. По мнению Мальбима, именно это легкое завоевание Моава вызовет страх соседних народов, так как они поймут, что оно произошло по воле Бога.

Завоеваны города, и крепости захвачены, и будет сердце героев Моава в день тот как сердце женщины страдающей.

Слово «криот» (קְּרִיּוֹת) переведено здесь как «города» в соответствии с мнением большинства комментаторов, а также ввиду того, что далее явно идет речь о крепостях. Вместе с этим, в оригинальном тексте глагол «завоеваны» стоит в единственном числе, поэтому Раши считает, что слово «криот» является именем собственным, то есть названием города, упомянутого в предложении №24. В соответствии с этим, начало нашего предложения следует читать как «Завоеван Криот».

Другим комментатором, считающим, что слово «криот» означает «города», требуется объяснить причину, по которой в оригинальном тексте сопряженный с ним глагол «завоеваны» стоит в единственном числе, и они с этим справляются. Следует отметить, что такая же проблема присутствует и с крепостями, о которых идет речь далее: в оригинальном тексте глагол «захвачены» стоит в единственном числе, а имя существительное «крепости» – во множественном. По мнению Мальбима и «Мецудат Давид», это говорит о том, что каждый город Моава будет завоеван, а каждая его крепость – захвачена. Иными словами, здесь сказано, что в Моаве не останется ни одного города и ни одной крепости, которые избегут завоевания. Радак считает, что несоответствие единственного и множественного числа указывает на то, что все города Моава будут захвачены завоевателями с такой быстротой, как будто это один город, а не множество, и то же самое касается захвата его крепостей.

«Даат Микра» обращает внимание на то, что глаголы «завоеваны» и «захвачены» в оригинальном тексте звучат как «нилкеда» (נִלְכְּדָה) и «нитпаса» (נִתְפָּשָׂה), и пишет, что в ТАНАХе эти глаголы обычно используются в тех случаях, когда идет речь о ловле зверей и птиц. По его мнению, Ирмияху использует именно их из-за того, что в предыдущем предложении нападение завоевателей на Моав сравнивалось с атакой орла на намеченную им жертву.

Во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что «в тот день», то есть в день нападения завоевателей на Моав, сердце героев Моава станет похоже на сердце страдающей женщины. «Сердце» в данном случае символизирует мужество, то есть качество, которым женщины обычно не обладают. Кроме этого, в ТАНАХе женщины обычно изображаются довольно пугливыми созданиями (см. Книгу Ишаяху (19, 16) и Книгу Нахума (3, 13)), а когда они страдают, полностью лишаются силы воли. В соответствии с этим, во второй части нашего предложения сказано, что во время вторжения завоевателей в Моав его воины потеряют все свое мужество и окажутся неспособны дать отпор завоевателям.

Слово «мецэра» (מְצֵרָה) переведено здесь как «страдающая» в соответствии с мнением Мальбима и «Мецудат Давид», считающих, что оно является производным от слова «цар» (צר), что означает «страдание». Вместе с этим, оно также может быть производным от слова «цир» (ציר), что означает «родовая схватка», и так его понимают Радак и «Даат Микра», которые следуют арамейскому переводу Йонатана. В таком случае, во второй части нашего предложения мужество воинов Моава сравнивается с мужеством женщины, которая испытывает схватки, то есть рожает. Как было сказано выше, женщины вообще не отличаются избытком мужества, а когда у женщины начинаются родовые схватки, она испытывает сильный страх. Именно это, по мнению Радака и «Даат Микра» произойдет с воинами армии Моава во время вторжения завоевателей. Они лишатся всего своего мужества, и их охватит такой сильный страх, что они не смогут оказать завоевателям никакого сопротивления. Следует отметить, что это произойдет с теми же самыми людьми, которые ранее о себе говорили: «Герои мы и мужи доблести для войны», как было сказано в предложении №14.

И уничтожен будет Моав от народа, ибо над Господом возвеличился он.

По мнению всех комментаторов, под Моавом Ирмияху подразумевает не само государство, а его население, то есть моавитян. При этом «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что в первой части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что после завоевания Моава его жители перестанут быть народом, то есть прекратят свое существование в качестве политической и культурно-этнической общности людей. Мальбим это понимает несколько иначе. Он пишет, что когда народ терпит поражение в войне с завоевателями после долгого и упорного сопротивления, люди продолжают о нем помнить в веках, но так как во время завоевания моавитяне будут вести себя как испуганные женщины, люди о них скажут, что они вообще не были народом.

Во второй части нашего предложения Ирмияху приводит причину сказанного в его первой части, и о том, в чем она заключается, см. комментарий к предложению №26.

«Страх, и яма, и ловушка тебе, житель Моава!», – речь Господа.

Следует отметить, что пророчество, приведенное в этом и в следующем предложении, приведено также в Книге Ишаяху (24, 17-18), но там оно обращено не к моавитянам, а к евреям.

Прежде всего, следует разобраться со страхом, ямой и ловушкой. По мнению Раши и «Мецудат Давид», слово «страх» означает, что жители Моава будут охвачены сильным страхом. Мальбим понимает слово «страх» как «устрашение», а «Даат Микра» считает, что под страхом здесь подразумевается то, чего люди боятся, то есть всевозможные бедствия. Ямой, по мнению всех комментаторов, здесь названа так называемая волчья яма, то есть выкопанная в земле глубокая яма, сверху замаскированная землей, ветками и листьями, которая предназначена для ловли зверей. По мнению «Мецудат Давид», ловушка – это сеть, предназначенная для ловли диких животных, «Даат Микра» считает, что это силки, предназначенные для ловли птиц, а Мальбим понимает слово «ловушка» как любое приспособление для ловли диких зверей.

По мнению «Мецудат Давид» и «Даат Микра», здесь Бог говорит о том, что собирается подвергнуть моавитян многочисленным и всевозможным бедствиям. Раши и Мальбим связывают упомянутые здесь страх, яму и ловушку друг с другом. По мнению Раши, страх побудит моавитян попытаться спастись бегством, и когда они побегут, не разбирая пути, то будут попадать в выкопанные в земле волчьи ямы и заранее расставленные ловушки. Основываясь на сказанном в следующем предложении, Мальбим считает, что здесь Бог говорит о том, что на моавитян будет объявлена охота. Для этого охотники заранее выкопают в земле волчьи ямы, а рядом с каждой из них поставят ловушку. Во время охоты охотники устрашат моавитян с помощью спущенных собак, которые погонят их в направлении волчьих ям, куда они будут падать. Некоторым моавитянам все же удастся выбраться из волчьих ям, но тогда они попадут в поставленные возле ям ловушки. В результате этого все моавитяне будут пойманы завоевателями.

«Бегущий от страха упадет в яму, а поднимающийся из ямы пойман будет в ловушку, ибо принесу Я ему, Моаву, год наказания их», – речь Господа.

По мнению «Мецудат Давид» и «Даат Микра», здесь Бог говорит о том, что те моавитяне, которым удастся уцелеть во время первого бедствия, погибнут во время второго. А те, кто уцелеет и во время второго бедствия, погибнут во время третьего. Похожего мнения придерживается Мальбим, но он считает, что все бедствия, которым подвергнутся моавитяне, будут связаны одно с другим.

Во второй части нашего предложения приведена причина сказанного в его первой части, и она состоит в том, что Бог решил принести Моаву год наказания, то есть определил время, когда все жители Моава понесут наказание.

Следует отметить, что в нашем предложении присутствует расхождение традиции написания с традицией чтения: в оригинальном тексте слово «бегущий» пишется «хенис» (הניס), но читается как «ханас» (הַנָּס), и здесь оно переведено в соответствии с традицией чтения. По мнению «Даат Микра», слово «хенис» является одной из форм слова «ханас», и они обладают идентичным значением. Вместе с этим, Радак считает, что эти слова относятся к различным формам одного и того же причастия. Если «ханас» означает «бегущий», то «хенис» определяет человека, который делает так, чтобы бежал кто-то другой. Поэтому Радак пишет, что в соответствии с традицией чтения слово «ханас» следует понимать как «спасающийся», а слово «хенис» – как «спасающий». А так как в случае расхождения традиции написания с традицией чтения следует принимать во внимание обе традиции, здесь говорится о моавитянах, которые попытаются спастись бегством, либо попытаются спасти своих детей и имущество. Ни тем, ни другим это не удастся: все они упадут в заранее выкопанные волчьи ямы или попадут заранее расставленные ловушки.

В тени Хешбона стояли без силы бегущие, ибо огонь вышел из Хешбона, и пламя из среды Сихона, и поглотил край Моава, и вершину сынов грохота.

Ввиду обилия версий понимания сказанного в этом предложении, рассмотрим его фрагмент за фрагментом.

Прежде всего, следует понять, что Ирмияху подразумевает под тенью Хешбона, города, о котором можно прочесть в комментарии к предложению №2. Раши считает, что этот город находился на высокой горе, поэтому отбрасывал большую тень, и в ней укрылись беженцы из других городов Моава, которые были настолько обессилены, что не могли продолжать спасаться бегством. Вместе с этим, относительно высокой горы, на которой находился Хешбон, Раши неправ, так как он на ней не находился. Поэтому гораздо более логичным является мнение других комментаторов, считающих, что тенью Ирмияху называет защиту, которую беженцы намеревались обрести за стенами Хешбона.

Вместе с этим, относительно значения слова «микоах» (מִכֹּחַ) их мнения разделились. Здесь оно переведено как «без силы» в соответствии с мнением Раши, «Мецудат Давид» и «Даат Микра», но какой смысл в него вкладывает Ирмияху, они, опять же, понимают по-разному. Мнение Раши было приведено выше, и «Мецудат Давид» объясняет сказанное в первом фрагменте нашего предложения очень похожим образом. По его мнению, Ирмияху говорит о том, что беженцы из городов Моава намеревались обрести убежище за стенами Хешбона, так как были слишком обессилены для того, чтобы бежать дальше. «Даат Микра» считает, что в начале нашего предложения Ирмияху, описывает то, что видит в своем пророческом видении. Он рассказывает, что видит моавитян, которые бегут, спасая свои жизни, несмотря на то, что стояли, то есть находились, под защитой стен Хешбона, одного из самых укрепленных городов их государства.

По мнению Радака и Мальбима, слово «микоах» следует понимать как «из-за силы», но сказанное в первом фрагменте нашего предложения они, опять же, понимают по-разному. Радак считает, что здесь сказано, что беженцы из городов Моава надеялись обрести убежище в Хешбоне из-за силы его жителей и самого этого города. Это означает, что Хешбон был хорошо укреплен и считался неприступным городом, а его гарнизон был очень сильным и мог противостоять любому неприятелю. По мнению Мальбима, в начале нашего предложения идет речь о силе завоевателей, а не Хешбона и его защитников. В таком случае, здесь сказано, что когда беженцы из городов Моава подходили к Хешбону с намерением обрести в нем убежище, им преградили путь войска завоевателей, и из-за их силы беженцы были вынуждены прекратить движение. Кроме этого, Радак приводит мнение своего отца, считающего, подобно Мальбиму, что здесь имеется в виду сила завоевателей, но объясняющего сказанное в первом фрагменте нашего предложения иначе. По его мнению, здесь Ирмияху рассказывает о том, что из-за силы завоевателей беженцы из городов Моава обрели укрытие в Хешбоне.

Рассмотрим второй фрагмент нашего предложения, где сказано, что «огонь вышел из Хешбона, и пламя из среды Сихона». Прежде всего, он начинается словом «ибо», то есть объясняет причину сказанного в первом фрагменте. Здесь самым проблематичным является слово «мибэйн» (מִבֵּין), переведенное как «из среды» в соответствии с мнением «Даат Микра». Раши и «Мецудат Давид», основываясь на сказанном в Книге Йехошуа (15, 6), считают, что слова «из среды Сихона» следует понимать как «из города Сихона». Как было сказано в комментарии к предложению №2, Хешбон долгое время был столицей Сихона, царя народа эмори, поэтому, по мнению Раши и «Мецудат Давид», сказанное во втором фрагменте нашего предложения является повтором. Что именно говорит в нем Ирмияху, Раши обходит молчанием, а «Мецудат Давид» пишет, что речь идет о том, что когда обессиленные беженцы подошли к Хешбону, надеясь обрести укрытие за его стенами, из него вышло войско завоевателей и все беженцы были перебиты. Вместе с этим, в Книге Йехошуа, где описывается граница между наделами колен Йехуды и Биньямина, идет речь не о городе, а о скале, названной Камнем Большого Пальца Сына Реувена, и вместо слова «бэйн» (בֵּין), что переводится как «среди», присутствует слово «бен» (בֶּן), то есть «сын». Поэтому мнение Раши и «Мецудат Давид», является, по-видимому, ошибочным.

Радак, Мальбим и «Даат Микра» обращают внимание на то, что во втором фрагменте нашего предложения Ирмияху с незначительными изменениями цитирует сказанное в Торе (Бамидбар 21, 28) о завоевании Моава Сихоном, царем народа эмори: «Ибо огонь вышел из Хешбона, пламя из города Сихона…». Это означает, что сначала Сихон захватил Хешбон, сделал его своей столицей, а затем, командуя из Хешбона своими войсками, завоевал всю остальную территорию Моава. По мнению Радака, цитируя сказанное в Торе, Ирмияху говорит о том, что моавитяне надеялись обрести в Хешбоне защиту, так как в прошлом он уже проявил себя очень грозным городом, который поглотил край Моава, как здесь сказано далее. Мальбим считает, что, говоря об огне и пламени, вышедших из Хешбона, Ирмияху имеет в виду, что в прошлом Хешбон уже доставил моавитянам множество неприятностей, а теперь это произойдет еще раз. «Даат Микра» пишет, что слова «огонь» и «пламя» символизируют войну, которой будет охвачена вся территория Моава, а слова «из среды» означают «из среды воинов Сихона». По его мнению, во втором фрагменте нашего предложения Ирмияху говорит о том, что в древности царь Сихон, командуя своими войсками из Хешбона, завоевал всю территорию Моава, а теперь моавитян ожидает новый Сихон, который сделает с ними то же самое.

Перейдем к тому, что сказано в конце нашего предложения. Слова «пеат» (פְּאַת) и «кодкод» (קָדְקֹד) переведены здесь как «край» и «вершина» в соответствии с их прямыми значениями, но единственным комментатором, понимающим слово «пеат» как «край», является Радак. По его мнению, здесь Ирмияху говорит о том, что царь Сихон в прошлом завоевал Моав до его края, то есть всю его территорию. Другие комментаторы считают, что Моав здесь выступает в образе человека, краем Ирмияху называет края волосяного покрова его головы, а вершиной – ее верхнюю часть, то есть темя. По мнению «Мецудат Давид», под краем здесь подразумевается остаток населения Моава, а под вершиной – его руководство, и Ирмияху говорит об уничтожении всех моавитян, как простого народа, так и аристократии. Радак также считает, что вершиной Ирмияху называет аристократию Моава, но, следуя арамейскому переводу Йонатана, пишет, что край тоже может указывать на аристократию. В таком случае, в конце нашего предложения Ирмияху говорит дважды о том же самом разными словами. Похожего мнения придерживается «Даат Микра», но он считает, что и край, и вершина, символизируют всю голову Моава, а не ее части, и в конце нашего предложения Ирмияху говорит об уничтожении всех моавитян. Мальбим пишет, что здесь сказано, что сначала пламя, то есть война, охватит край головы Моава, то есть его провинцию, но постепенно доберется и до темени «сынов грохота», под которыми Ирмияху подразумевает жителей шумных больших городов.

Здесь самое время заняться вопросом о том, кого именно Ирмияху называет сынами грохота. В оригинальном тексте слово «грохот» звучит как «шаон» (שָׁאוֹן), и оно уже использовалось в предложении №17 главы 46, где шла речь о египетском фараоне. Как было сказано там в комментарии, комментаторы понимают его значение по-разному, и это в равной степени касается сказанного в нашем предложении. По мнению Раши, Радака и «Мецудат Давид», под грохотом Ирмияху подразумевает громкие слова, которые произносила местная аристократия, хвалясь своей военной мощью и непобедимостью (см. предложение №14). Мнение Мальбима относительно сынов грохота было приведено выше. «Даат Микра» считает, что слово «грохот» используется здесь в двояком значении. Во-первых, оно означает «шум битвы». Во-вторых, оно является производным от слова «шоа» (שואה), которое означает «катастрофа», «разгром», «уничтожение». В соответствии с этим, Ирмияху одновременно называет моавитян и сынами грохота, и сынами разгрома, то есть предназначенными к разгрому и уничтожению. Это означает, что, сражаясь с завоевателями, моавитяне произведут сильный шум, но в результате будут разгромлены и уничтожены. Объясняя, почему в конце нашего предложения Ирмияху говорит не о самих моавитянах, а об их голове, «Даат Микра» пишет, что в древности воины сражались лицом к лицу, и решающим было то, кто кому раньше проломит голову мечом, дубиной или боевым топором. Поэтому ранение в голову символизировало как победу, так и поражение, и в нашем предложении идет речь именно о поражении, как следует из второго значения слова «шаон».

Ой тебе, Моав, пропал народ Кмоша, ибо взяты сыновья твои в плен, и дочери твои в пленение!

Очень похожие вещи сказаны о Моаве в Торе (Бамидбар 21, 29), и Радак пишет, что Ирмияху просто их пересказывает несколько другими словами. Вместе с этим, сказанное здесь о Моаве несколько отличается от того, что сказано о нем в Торе, и Мальбим с «Даат Микра» усматривают в этих отличиях смысловую нагрузку. Рассмотрим сказанное в нашем предложении подробно.

Прежде всего, слово «ой» является восклицанием, выражающим горе, в котором пребывает восклицающий человек. Основываясь на этом можно сказать, что Ирмияху скорбит по Моаву, а точнее, по моавитянам, но этот вывод будет ошибочным, так как далее здесь сказано «пропал народ Кмоша». Это означает, что Ирмияху скорбит по народу, который поклонялся Кмошу, верховному божеству Моава, то есть по идолопоклонникам. Кроме этого, в предложениях №42-№44 говорилось о том, что моавитяне были наказаны Богом за то, что они над Ним возвеличились, и невозможно себе представить, что Ирмияху сожалеет об их наказании. Поэтому «Даат Микра» считает, что скорбь Ирмияху по моавитянам притворна, то есть он, в сущности, над ними насмехается.

В том месте Торы, которое здесь пересказывает Ирмияху, фрагмент, где упоминается Кмош, содержит обращение к его народу во втором лице: «…пропал ты, народ Кмоша…». Здесь Ирмияху говорит о народе Кмоша в третьем лице, и «Даат Микра» считает, что он это делает неслучайно. В нашем предложении Ирмияху, говоря о том, что народ Кмоша пропал, обращается ко всему человечеству, и говорит ему о том, что Кмош оказался неспособен защитить свой народ, так как истинный Бог решил его уничтожить.

Во второй части нашего предложения Ирмияху говорит о том, что мужчины и женщины Моава были взяты завоевателями в плен. Это означает, что Моав лишился всего своего населения, вследствие чего навсегда прекратил свое существование. Вместе с этим, в следующем предложении будет сказано, что наказание Моава не будет длиться вечно, и в будущем он возродится.

По мнению «Даат Микра», Ирмияху использует слова, сказанные о Моаве в Торе, где речь идет о его завоевании Сихоном, царем народа эмори, чтобы подчеркнуть, что теперь Моав ожидает такой же разгром, как при его завоевании Сихоном. Вместе с этим, Мальбим обращает внимание на то, что в Торе идет речь о пленении лишь дочерей Моава, а о его сыновьях сказано, что они станут беженцами. Здесь же Ирмияху говорит о том, что в плен попадут и дочери, и сыновья Моава, и это означает, что разгром моавитян будет гораздо более полным, чем во времена Сихона.

«И верну Я возврат Моава в конце дней», – речь Господа. До сих пор – суд Моава.

О возвращении возврата в Книге Ирмияху упоминалось неоднократно (см., например, предложение №14 главы 29), но до сих пор это говорилось о еврейском народе, а здесь сказано о моавитянах. Как неоднократно упоминалось выше, слово «швут» (שְׁבוּת) можно перевести и как «возврат» и как «пленение». Если следовать первому варианту перевода, здесь Бог говорит о том, что возвратит моавитян в их первоначальное состояние, то есть вернет им статус свободного народа, проживающего в своем суверенном государстве. Если следовать второму варианту, то здесь идет речь о возвращении моавитян из изгнания. В любом случае, это произойдет «в конце дней», что «Мецудат Давид» и «Даат Микра» понимают как очень длительный период времени. Радак, основываясь на сказанном в Книге Ишаяху (11, 14), считает, что возвращение моавитян и возрождение Моава как государства произойдет во времена Машиаха.

Слова, приведенные в конце нашего предложения, принадлежат Ирмияху, который сообщает о том, что пророчество о Моаве завершилось. Слово «суд» в данном случае следует понимать как «приговор», то есть Ирмияху говорит о том, что закончил оглашать приговор, вынесенный Богом Моаву. Вместе с этим, пророчество о Моаве является единственным пророчеством Ирмияху, которое завершается такими словами, и комментаторы объясняют, по какой причине Ирмияху решил его так завершить. По мнению Радака и «Даат Микра», это объясняется тем, что пророчество о Моаве получилось очень длинным. При этом Радак считает, что здесь Ирмияху решил сообщить читателям, что это пророчество, наконец, закончилось. По мнению «Даат Микра», в конце нашего предложения Ирмияху говорит о том, что, несмотря на то, что пророчество о Моаве вышло очень длинным, все оно представляет собой приговор, вынесенный Богом Моаву, и поэтому исполнится вплоть до мельчайших подробностей. Мальбим объясняет сказанное в конце нашего предложения тем, что в следующем пророчестве об Амоне тоже будет упомянуто разрушение городов Моава. Поэтому здесь Ирмияху сообщает читателям, что в этом предложении пророчество о Моаве завершилось, а далее пойдет речь уже не о нем, несмотря на то, что он там будет упомянут.