1. И Бен Хадад, царь Арама, собрал все войско свое, и тридцать два царя с ним, и лошадь, и колесница, и поднялся он, и осадил Шомрон, и воевал с ним.

   Бен Хадад – это Бен Хадад Второй, сын Бен Хадада Первого, о котором рассказывалось в главе 16, предложениях №18-21. Там говорилось о том, что Бен Хадад Первый, будучи подкуплен царем Йехуды Асой, нарушил мирный договор между Арамом и Израилем и вторгся в его пределы с севера, в то время как царь Израиля Бааша и его армия были заняты военными действиями против Йехуды на своей южной границе. Теперь в пределы Израиля вторгся сын этого царя, сменивший его на престоле Бен Хадад Второй. Следует обратить внимание на то, что оба этих царя носили одинаковые имена, Бен Хадад. Это выглядит несколько странным, и поэтому часть современных исследователей считает, что Бен Хадад – это не имена этих царей, а что-то вроде их титула. Дело в том, что слово «бен» (בן) переводится на русский язык, как «сын», а Хадад – это имя верховного божества, которому поклонялись арамейцы и некоторые другие народы древнего Ближнего Востока. Поэтому «Бен Хадад» можно перевести как «Сын бога Хадада», и в таком случае мы имеем дело с титулом, который очень подходит для правителя, пользующегося абсолютной властью в своем государстве. Следует заметить, что, в соответствии с древними нееврейскими источниками, царя, о котором здесь идет речь, звали не Бен Хадад, а Хададазер.

   В древности к северу от занимаемой евреями территории находились несколько арамейских государств, и все они до определенного момента находились под контролем царя Арама Цовы Хададэзера. Но затем, как описывается во Второй Книге Шмуэля (главы 8 и 10), Давид разбил армию Хададэзера и подчинил себе не только его самого, но также всех его вассалов, то есть все арамейские царства. Так продолжалось до последних лет правления сына Давида Шломо, когда один из бывших вассалов Хададэзера по имени Рзон обосновался в государстве Арам Дамесек, собрал вокруг себя достаточно людей, а затем поднял против Шломо восстание, которое оказалось удачным. Рзон изгнал из Арама Дамесека находившихся там наместников Шломо и его войска, после чего стал царем Арама Дамесека (см. главу 11, предложения №23-25). Это положило начало потере контроля Шломо над арамейскими государствами, и эта тенденция еще более усилилась после того как единое еврейское государство было разделено на два царства, большую часть времени проводившие в междоусобных войнах. В результате Рзон и его потомки постепенно распространили свою власть на все соседние государства и объединили их в одно большое арамейское царство со столицей в Дамесеке. После завершения описанного здесь процесса это царство перестало называться Арамом Дамесеком, и получило название Арам, а его царей, соответственно, начали называть царями Арама, и одним из них был Бен Хадад, о котором говорится в нашем предложении. Следует заметить, что объединенный Арам занимал огромную по тем временам территорию, которая на юге граничила с Израилем, а на севере охватывала северную часть Месопотамии и достигала юго-восточных районов современной Турции.

   Итак, здесь рассказывается о том, что Бен Хадад собрал всю свою армию, а также призвал под свои знамена 32 царей, которые были его вассалами, платили ему дань, а во время военных действий присоединялись к нему со своими войсками. По всей видимости, этими царями были правители арамейских царств, входивших в объединенное царство Бен Хадада, а также вожди различных кочевых народов, населявших пустыню, простиравшуюся к востоку от Дамесека вплоть до реки Евфрат. Вместе с этим, Йосиф Флавий в своей книге «Еврейские древности» пишет, что Бен Хадад заключил военный союз с тридцатью двумя царями, которые правили землями, лежащими к востоку от Евфрата.

   Слова «лошадь» и «колесница» используются здесь в своем агрегативном  значении, то есть, здесь говорится о том, что Бен Хадад включил в свое войско большое количество конницы и боевых колесниц.

   Затем Бен Хадад поднял все свое войско и двинул его против Израиля, вторгся в его пределы и осадил столицу Ахава Шомрон. В конце нашего предложения сказано, что Бен Хадад также воевал с Шомроном. Это означает, что он не ограничился пассивной осадой Шомрона, ожидая, пока голод вынудит Ахава сдать ему свою столицу, но и вел против защитников этого города активные боевые действия: обстреливал его из осадных орудий, предпринимал попытки штурма и т.п. Вместе с этим, по мнению Раши, наше предложение несколько забегает вперед, так как он считает, что о начале осады Шомрона будет сказано лишь в предложении №12.

2. И послал он посланников к Ахаву, царю Израиля, в город.

   Здесь рассказывается о том, что Бен Хадад послал из своей ставки к Ахаву в Шомрон парламентеров, которые должны были предъявить ему условия капитуляции.

   Начиная с этого момента, Книга Царей, упоминая об Ахаве, всегда будет называть его царем Израиля. Этим ее автор подчеркивает, что Ахав вел себя так, как подобает еврейскому царю. Следует заметить, что подобным образом Ахава называют авторы различных древних нееврейских  источников, чаще всего он фигурирует в них как Ахав Израильский. В противоположность Ахаву, Бен Хадада Книга Царей почти никогда царем не называет.

3. И сказал он ему: «Так сказал Бен Хадад: «Серебро твое и золото твое – мне они, и жены твои и сыновья твои самые лучшие – мне они!»».

   Здесь приведены условия капитуляции Ахава, переданные ему Бен Хададом с помощью посланных им парламентеров.

   Бен Хадад потребовал передать в его распоряжение все имеющееся у Ахава серебро и золото, а также его лучших жен и сыновей. Серебро и золото включали в себя эти драгоценные металлы в виде слитков, а также изготовленные из них различные предметы. О женах Ахава Бен Хадад говорит во множественном числе, из чего следует, что Ахав не ограничился женитьбой на Изевель, а взял в жены также множество других женщин, среди которых Изевель была главной женой Ахава. Эти женщины родили Ахаву семьдесят сыновей (см. Вторую Книгу Царей 10, 1), и Бен Хадад потребовал выдачи ему самых лучших из них.

   Мальбим пишет, что условия капитуляции, представленные Ахаву парламентерами Бен Хадада, можно было понять двояко. Во-первых, их смысл мог заключаться в том, что Бен Хадад потребовал от Ахава стать его вассалом, и в этом случае все имущество Ахава, а также он сам и его семейство, переходили во владение его сюзерена Бен Хадада, при этом оставаясь в распоряжении Ахава. Во-вторых, Бен Хадад мог потребовать у Ахава физически передать ему все свои драгоценные металлы, а также своих лучших сыновей и жен. Мальбим пишет, что Ахав решил, что Бен Хадад требует от него стать его вассалом, но золото, серебро и лучших жен и сыновей отбирать у него не собирается. Но на самом деле Бен Хадад хотел ограбить Ахава. Это следует из того, что он потребовал от Ахава передать ему все свои серебро и золото. Если бы он хотел превратить Ахава в своего вассала, то он бы говорил не только о драгоценных металлах, а сказал бы обо всем, что было у Ахава, так как все имущество вассала является достоянием его сюзерена. То же самое относительно сыновей Ахава и его жен. Все члены семьи вассала, включая его самого, считаются рабами его сюзерена. Но Бен Хадад потребовал предоставить в свое распоряжение не все семейство Ахава, а лишь самых лучших его сыновей и жен, а остальных Ахав мог оставить себе. Все это говорит о том, что Бен Хадад намеревался физически отобрать у Ахава его сокровища, а также его лучших сыновей и жен.

4. И ответил царь Израиля, и сказал: «Как слово твое, господин мой царь, тебе я, и все, что у меня!».

   Как неоднократно указывалось в комментарии выше, конструкция «и ответил…и сказал…» говорит о торжественности произносимых слов. Кроме этого, следует обратить внимание на то, что Ахав назвал Бен Хадада «господин мой царь». Все это означает, что Ахав, решив, что Бен Хадад требует от него стать его вассалом, принял это требование и провозгласил Бен Хадада своим сюзереном. В своих словах он соглашается с переданными ему требованиями Бен Хадада, говорит о том, что он согласен стать его вассалом, в случае надобности предоставлять ему своих подданных, включая членов своей семьи, и платить ему дань в виде драгоценных металлов. Сказанные при этом слова Ахава «тебе я» означают «я в твоем распоряжении».

5. И вернулись посланники эти, и сказали: «Так сказал Бен Хадад: «Ведь посылал я к тебе, говоря: «Серебро твое и золото твое, и жен твоих, и сыновей твоих мне отдай!

   Посланники Бен Хадада отправились к своему царю и передали ему, что Ахав принимает его власть и согласен быть его вассалом. Но это согласие Ахава Бен Хададу было совершенно не нужно. Его многочисленная армия осаждала Шомрон, и Ахав стоял перед выбором: либо на любых условиях он сдает свою столицу Бен Хададу и становится его вассалом, либо будет сохранять независимость до того момента, когда Бен Хадад возьмет Шомрон, после чего будет казнен разозлившимся Бен Хададом. Поэтому Бен Хадад отправил своих людей к Ахаву во второй раз, чтобы они разъяснили ему желание своего господина. Вернувшись к Ахаву, эти люди сказали ему: «Серебро твое и золото твое, и жен твоих, и сыновей твоих мне отдай!». Эти слова обладали совершенно однозначным смыслом: Бен Хадад потребовал от Ахава отдать ему все свое серебро и золото, а также всех своих жен и сыновей. Следует заметить, что, явившись к Ахаву в первый раз, посланники Бен Хадада потребовали у него лишь лучших его жен и сыновей, но во второй раз про лучших они уже ничего не говорили, а это значит, что они потребовали их всех до единого.

   Следует заметить, что вторжение в пределы соседнего государства с целью обогащения было в порядке вещей среди древних царей Ближнего Востока. Одна из глиняных табличек, обнаруженных в Тель Эль-Амарне, содержит послание фараона Эхнатона к царю Гезера Малкиэлю. Эхнатон пишет: «Послал я к тебе войско и военачальника, чтобы забрать женщин красивых, а с ними все добро: серебро, золото, одежду, камень сандо, всякие виды драгоценных камней и стулья из дерева уши. Ко всему этому всякие виды дорогих вещей, стоимостью в 160 тевен. И они вместе 40 женщин. 40 шекелей серебра цена каждой женщины. Пошли женщин очень красивых, и чтобы среди них не нашлось уродливой, чтобы сказал тебе царь, господин твой: «Эти – действительно красивые!», а тебе пошлет он жизнь».

6. Ибо, если теперь завтра пошлю я рабов моих к тебе, и обыщут они дом твой, и дома рабов твоих, и будет, всякую прелесть глаз твоих положат они в руки свои и заберут».

   Здесь Бен Хадад объясняет, что произойдет, если Ахав не отдаст ему свои драгоценные металлы, а также своих жен и сыновей, по доброй воле. В таком случае он завтра в это же время пошлет к Ахаву своих людей, которые обыщут не только его дворец, но и дома всех его придворных, и заберут не только то, что сейчас требует Бен Хадад, а вообще все найденные ими ценности. Как выяснится из того, что будет рассказано ниже, на этот раз Ахав не дал посланникам Бен Хадада никакого ответа, и решил сперва посоветоваться со старцами.

   Мидраш Танхума (Шмот 29) говорит о том, что фраза «прелесть глаз твоих» подразумевает свиток Торы. Этот мидраш приводят в своих комментариях Раши и Мальбим, но дают ему разные объяснения. Как рассказывалось выше, Ахав был ярым идолопоклонником, наводнившим свое царство служителями Бааля и Ашеры, которым и сам поклонялся. Но свиток Торы отдавать Бен Хададу он все же не захотел. Раши объясняет, что, несмотря на то, что Ахав поклонялся идолам, к Торе он относился с почтением и понимал, что находившийся в его владении свиток Торы принадлежит не только ему, но и всему еврейскому народу. Поэтому он решил созвать старцев Израиля, бывших народными представителями, и посоветоваться с ними относительно дальнейших действий. Мальбим пишет, что одна из касающихся царя заповедей обязывает его переписать свиток Торы. Именно этот свиток Бен Хадад грозился отобрать у Ахава. Ахав, как известно, не придерживался законов, записанных в этом свитке, в частности, он не соблюдал запрет еврейскому царю держать большое количество жен и владеть большим количеством серебра и золота. По мнению Мальбима, Бен Хадад сказал Ахаву, что если тот не отдаст ему своих жен, серебро и золото, которые он набрал вразрез с законом Торы, то он отберет у него и саму Тору, законы которой тот не соблюдает. Это не понравилось Ахаву гораздо больше, чем все остальные требования Бен Хадада, вместе взятые, так как, несмотря на то, что Ахав любил поклоняться идолам, переписанный лично им свиток Торы являлся для него символом того, что он – еврейский царь. А отъем этого свитка Бен Хададом символизировал в глазах Ахава то, что в будущем он будет свергнут с престола.

7. И созвал царь Израиля всех старцев земли, и сказал: «Знайте сейчас и смотрите, ибо зла этот желает, ибо послал он ко мне за женами моими, и сыновьями моими, и за серебром моим, и за золотом моим, и не препятствовал я ему!».

   Ахав здесь назван царем Израиля, из чего следует, что он собрал своих старцев на официальное государственное совещание по неотложным политическим вопросам. Старцы, которых созвал Ахав, названы здесь старцами земли, что, на первый взгляд, означает, что эти старцы прибыли к Ахаву со всего его государства. Но, у Ахава не было времени для того, чтобы собирать старцев со всей территории Израиля, поэтому следует сказать, что здесь говорится о старцах, которые проживали в Шомроне. По всей видимости, старцы, созванные Ахавом, представляли собой что-то вроде кабинета царских советников.

   Слова «знайте и смотрите» представляют собой идиому, которая означает: «слушайте мои слова, подумайте над ними и уясните их смысл».

   Далее Ахав говорит о том, что Бен Хадад желает зла, при этом не называя его имени, а используя местоимение «этот», чем выражает к Бен Хададу свое презрение. По мнению «Мецудат Давид», этими словами Ахав говорит о том, что Бен Хадад не желает решить дело миром, а хочет войны, так как требует от него выполнения невыполнимых условий капитуляции. Слова Ахава «…и не препятствовал я ему» «Мецудат Давид» понимает не как восклицание, а как риторический вопрос: «…и как могу воспрепятствовать я ему?!».

   По мнению Мальбима, здесь Ахав говорит о том, что Бен Хадад желает зла Израилю и Ахаву, так как обычно, когда неприятельская армия осаждает город, его защитники получают требование о капитуляции. И если это требование принято, то победившая армия не грабит город, а его жители начинают выплачивать победителям дань. Грабеж обычно происходит только в том случае, когда условия капитуляции защитниками города не принимаются, и вражеская армия берет его после длительной осады и/или штурма. В данном же случае, Ахав сразу же согласился стать вассалом Бен Хадада и платить ему дань, то есть принял условия капитуляции, но Бен Хададу она не нужна. Иначе, зачем ему нужны сыновья и жены Ахава, ведь они все равно принадлежат ему в силу вассального договора? И зачем он хочет отобрать у Ахава все его серебро и золото, когда он согласен платить ему дань?

   Следует заметить, что во время перечисления того, что Ахав должен ему отдать, чтобы сохранить себе жизнь, Бен Хадад сначала указал на драгоценные металлы, а затем на жен и сыновей Ахава. Но Ахав меняет этот порядок, и сначала говорит о своих женах и сыновьях, а затем о драгоценных металлах. Это означает, что для Бен Хадада самым важным было отобрать у Ахава его богатства, а для Ахава самым важным были не богатства, а его близкие родственники.

8. И сказали ему все старцы и весь народ: «Не слушай и не соглашайся!».

   В предыдущем предложении говорилось о том, что Ахав советовался со старцами, а здесь он получает ответ не только от них, но также и от «всего народа», и требуется понять, откуда взялся этот «весь народ». Вполне возможно, что Ахав получил ответ лишь от старцев, но он считался ответом всего народа, так как старцы являлись народными представителями. Либо под словом «народ» здесь подразумевается «народ войны», то есть армия, и в таком случае, следует сказать, что в созванном Ахавом совещании принимали участие также военные представители.

   В любом случае, Ахав получил единогласный совет, в соответствии с которым он не должен был слушать Бен Хадада и соглашаться с его требованиями.

9. И сказал он посланникам Бен Хадада: «Скажите господину моему царю: «Все, что послал ты к рабу твоему вначале, сделаю, а вещь эту не смогу сделать!»», и пошли посланники эти, и вернули ему слово.

   По всей видимости, посланники Бен Хадада находились во дворце Ахава, где дожидались ответа на предъявленные ему условия капитуляции. После того как Ахав получил рекомендации созванного им совета не соглашаться с этими условиями, он встретился с посланниками Бен Хадада и сказал им, что он согласен стать вассалом арамейского царя и платить ему дань в соответствии с теми условиями, которые он получил вначале (см. предложение №3). Но отдавать свой дворец и свою столицу на разграбление людям Бен Хадада он не согласен. При этом ответ Ахава не был дерзким. Он выдержан в смиренном тоне: Ахав называет Бен Хадада своим господином царем, а себя, соответственно, рабом Бен Хадада, и свое несогласие со вторыми условиями капитуляции он выражает словами «не смогу сделать», что означает «не смогу, так как мой народ с этими условиями не согласен».

   В конце нашего предложения рассказывается о том, что, выслушав ответ Ахава на предъявленные ему условия капитуляции, посланники Бен Хадада отправились в арамейский военный лагерь, где передали слова Ахава Бен Хададу.

10. И послал к нему Бен Хадад, и сказал: «Так сделают мне боги и так добавят, если хватит праха Шомрона для кулаков всему народу, который в ногах моих!».

    Выслушав ответ Ахава, Бен Хадад послал к нему своих людей в третий раз, и на этот раз его слова содержали неприкрытую угрозу Ахаву и его столице Шомрону.

    Начало слов Бен Хадада является распространенной в те времена формулировкой клятвы. Такая клятва использовалась также евреями, но евреи упоминали в ней Бога, а Бен Хадад, будучи идолопоклонником, поклялся всеми богами, в которых верил. Смысл этой клятвы заключается в том, что Бог (или боги) подвергнут того, кто клянется, всяческим бедам и наказаниям, если не будет выполнено условие, указанное во второй части клятвы. Таким образом, Бен Хадад здесь клянется в том, что праха Шомрона не хватит для того, о чем он говорит далее.

    Присутствующее в оригинальном тексте слово «лишеалим» (לשעלים) переведено здесь как «для кулаков» в соответствии с мнением большинства комментаторов. На самом деле, оно означает то количество какого-либо вещества (в данном случае, праха), которое человек способен держать в плотно сжатом кулаке, и оно значительно меньше того количества, которое человек способен держать в горсти. Слова «прах Шомрона» означают прах разрушенной столицы Ахава, а «народ, который в ногах моих» означает «все войско, которое идет за Бен Хададом». Таким образом, Бен Хадад здесь говорит о том, что если каждый из его воинов возьмет в кулак прах разрушенного ими Шомрона, то на всех этого праха не хватит. Йосиф Флавий понимает слова «прах Шомрона» как почву окрестностей столицы Ахава, а слово «лишеалим» он понимает как «горсти». Поэтому в своей книге «Еврейские древности» он пишет, что Бен Хадад пригрозил Ахаву тем, что, если каждый его воин возьмет горсть земли и высыплет ее возле стены Шомрона, то образуется вал, который будет гораздо выше этой стены и даст Бен Хададу возможность немедленно завоевать этот город. По мнению переводчика на арамейский Йонатана, а за ним и по мнению Раши, слово «лишеалим» означает «для стоп». В таком случае, здесь Бен Хадад говорит о том, что праха разрушенного Шомрона будет недостаточно для того, чтобы все его воины унесли его на стопах своих ног.

11. И ответил царь Израиля, и сказал: «Говорите: «Да не будет хвалиться подпоясывающийся, как расстегивающий!»».

    Ахав здесь назван не по имени, а по титулу, и конструкция «и ответил…и сказал» используется в ТАНАХе для выражения торжественности сказанного. Это означает, что в нашем предложении приведен ответ еврейского царя завоевателю, данный им официально и со всей полагающейся ответственностью.

    Ахав отвечает Бен Хададу пословицей, в которой говорится о воине, подпоясывающемся мечом перед тем, как выйти в бой с неприятелем. Пословица говорит о том, что этому воину не следует вести себя так, как будто он уже выиграл сражение и снимает с себя ремень, к которому прикреплено его оружие. В таком случае, эта пословица близка по смыслу к русским пословицам «Не хвались, идучи на рать», «Не говори «Гоп!», пока не перепрыгнешь», «Не хвали пива в сусле, а ржи – в озими» и т.д. Так понимает смысл сказанного Ахавом большинство комментаторов, но Мальбим дает ему несколько другое толкование.

    По мнению Мальбима, Ахав здесь говорит о том, что воин, который, идя в бой, понимает, что он может проиграть сражение, воюет мужественно и мудро. Но тот, кто недооценивает своего противника, и считает, что сражение им выиграно еще до его начала, обычно это сражение не выигрывает, так как пренебрегает использованием тактических приемов и начинает паниковать, когда его противник дает ему отпор. Этими словами Ахав намекает Бен Хададу, что его войско еще не победило армию Израиля, и поэтому ему следовало бы принять Ахава в качестве своего вассала и решить дело миром, потому что в случае сражения еще неизвестно, кто одержит победу.

12. И было, как услыхал он слово это, и он пьет, он и цари, в шалашах, и сказал он рабам своим: «Ставьте!», и поставили они на город.

    В тот момент, когда посланники Бен Хадада вернулись в его лагерь и передали ему слова Ахава, приведенные в предыдущем предложении, он вместе с подчиненными ему тридцатью двумя царями был занят тем, что пил вино. А из того, что будет сказано в предложении №16, следует, что он напился этим вином допьяна.

    В соответствии с простым пониманием текста, Бен Хадад и подчиненные ему цари выпивали в шалашах, то есть в покрытых ветвями временных постройках, в которых они спасались от зноя. Вместе с этим, часть комментаторов и современных исследователей считает, что присутствующее в оригинальном тексте слово «сукот» (סכות), которое здесь переведено как «шалаши», на самом деле означает город Сукот. Этот город находился недалеко от восточного берега Иордана, и рядом с ним проходила главная дорога, связывавшая земли, лежащие к востоку от Иордана, со Шхемом, а через него – со столицей Ахава городом Шомроном. Относительно местонахождения города Сукот – см. комментарий к главе 7, предложению №46. В соответствии с этим мнением, Бен Хадад расположил свою армию и ставку на восточном берегу Иордана, снабжавшего завоевателей пресной водой, и оттуда вел переговоры с Ахавом. Из этого также следует, что осаду Шомрона Бен Хадад начал лишь теперь, а не сразу же после вторжения на территорию Израиля, как было сказано в предложении №1.

    Выслушав ответ Ахава, Бен Хадад отдал своим офицерам приказ «Ставьте!». Все комментаторы сходятся во мнениях относительно того, что Бен Хадад отдал приказ начать боевые действия, но придерживаются разных мнений относительно того, в чем именно эти боевые действия заключались. По мнению Раши, Бен Хадад приказал поставить вокруг Шомрона осадные орудия. Ральбаг считает, что он приказал поставить вокруг Шомрона свою армию. Следует заметить, что, по мнению Раши и Ральбага, осада Шомрона началась лишь только теперь. Мальбим считает, что Бен Хадад приказал своим офицерам готовиться к штурму Шомрона, а по мнению «Мецудат Давид», он приказал им начинать штурм.

    Кроме этого, Мальбим пишет, что Бен Хадад был уверен в том, что он сможет взять Шомрон с необычайной легкостью, поэтому ни он, ни кто-либо из тридцати двух подчиненных ему царей, не отправился вместе с войском для того, чтобы руководить операцией, и завоевание Шомрона всецело было возложено на офицеров армии Арама.

13. И вот, пророк один подступил к Ахаву, царю Израиля, и сказал он: «Так сказал Господь: «Видел ли ты всю толпу великую эту? Вот, Я отдаю ее в руки твои сегодня, и узнаешь ты, что Я – Господь»».

    Как неоднократно указывалось выше, слово «вот» означает полную неожиданность для того, с кем происходят описываемые события. В данном случае это означает, что появление пророка явилось полной неожиданностью для Ахава, который и не подумывал о том, чтобы обратиться с просьбой о помощи к Богу.

    Пророк, который явился к Ахаву, был, как следует из его слов, пророком Бога, а не Бааля. Раши и «Мецудат Давид» в своих комментариях приводят сказанное в книге «Седер Олам», где говорится о том, что этим пророком был Михаяху, сын Имлы, про которого будет рассказываться в главе 22.

    Из того, что будет сказано ниже, следует, что в тот момент, когда указанный здесь пророк явился к Ахаву, тот занимался тем, что стоял на одной из башен Шомрона и наблюдал за осаждавшей его столицу огромной армией Бен Хадада. Пророк передал Ахаву слова Бога, в которых Он спросил его, видел ли он ту толпу, которая осаждает его столицу. Этим вопросом Бог дал Ахаву понять, что естественным путем эту огромную толпу воинов ему победить не удастся. Он сможет победить ее лишь с помощью чуда, и это чудо сегодня намеревается совершить Бог, в результате чего Ахав окончательно уяснит себе, что Господь есть настоящий Бог, а Бааль, которому он любил поклоняться, всего лишь никчемный идол.

14. И сказал Ахав: «Кем?», и сказал он: «Так сказал Господь: «Отроками вельмож стран», и сказал он: «Кто завяжет войну?», и сказал он: «Ты!».

    Здесь приведен диалог между Ахавом и явившимся к нему пророком, во время которого Ахав задал пророку два вопроса относительно деталей предстоящего сражения и получил на них исчерпывающие ответы.

    Первый заданный Ахавом вопрос, который звучит как «Кем?», означает, что Ахав спросил, кем (какими воинами) ему следует воевать для того, чтобы победить огромную армию Бен Хадада. По мнению Мальбима и «Мецудат Давид», Ахав спросил, каких воинов ему следует послать в бой первыми.

    Ответ пророка на этот вопрос начинается со слов «Так сказал Господь», и это неслучайно. Этими словами пророк подчеркивает, что то, что он сейчас скажет, является не его частным мнением, а словами самого Бога. Далее пророк отвечает, что Ахаву следует послать в бой «отроков вельмож стран», и относительно того, кто были эти люди, мнения комментаторов разделились. По мнению «Даат Микра», вельможи стран – это наместники, посаженные Ахавом в различных областях его государства. Эти вельможи, каждый в своем округе, олицетворяли царскую власть Ахава и несли ответственность за сбор налогов, а также за соблюдение закона и порядка. Отроками этих вельмож были их адъютанты. Они несли ответственность за охрану наместников, а также выполняли их различные поручения. По мнению Мальбима, вельможи стран – это придворные Ахава, а отроки вельмож стран – это их слуги. Ральбаг и Раши считают, что вельможи стран – это цари подчиненных Израилю государств, а отроки вельмож стран – это сыновья этих царей. По их мнению, сыновья подчиненных Израилю царей (по крайней мере, их часть) постоянно находились при дворе Ахава в Шомроне, и служили своеобразным залогом того, что их отцы не поднимут против Ахава восстание. В любом случае, речь идет о людях, более знакомых с придворными интригами, чем с военным искусством, которые, к тому же, они были очень малочисленны. Несмотря на это, Бог сказал Ахаву, чтобы тот послал в бой именно их, а не своих самых искусных и мужественных воинов. «Мецудат Давид» пишет, что это было сделано для того, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений в том, что победа Ахава в предстоявшем сражении была величайшим чудом.

    Далее Ахав спрашивает пророка: «Кто завяжет войну?». Одним из значений слова «йеесор» (יאסר), присутствующего в оригинальном тексте, является «завяжет», и в соответствии с этим, литературный перевод заданного Ахавом вопроса звучит как «Кто завяжет сражение?» или «Кто развяжет войну?». Иными словами, Ахав спрашивает, стоит ли ему дожидаться, пока воины Бен Хадада полезут на городские стены, либо он первым должен предпринять активные действия. Пророк отвечает Ахаву, что начать сражение должен он.

    Вместе с этим, Мальбим и «Мецудат Давид» пишут, что военачальник называется «связыватель», так как он связывает подчиненное ему войско в единое целое. В соответствии с этим, Ахав спрашивает пророка о том, кто должен командовать его армией, и получает ответ, что командовать ей должен он лично. Следует заметить, что одной из главных обязанностей царя является ведение военных действий, и это было одной из причин, в свое время побудивших евреев потребовать от Шмуэля поставить над еврейским народом царя (см. Первую Книгу Шмуэля 8, 20). Поэтому заданный Ахавом вопрос выглядит совершенно неуместным: кто, как не царь, должен командовать царской армией? Радак объясняет, что, так как Ахав был идолопоклонником, он сомневался в том, что Бог совершит чудо и отдаст победу в руки Израиля, если еврейской армией будет командовать он. Похожий вопрос присутствует в начале Книги Судей (1, 1), когда после смерти Йехошуа евреи обратились к Богу с вопросом, какое из колен должно начать войну против остававшихся в Кнаане местных народов, для того, чтобы Бог помог ему победить.

15. И пересчитал он отроков вельмож стран, и были они двести тридцать два, и за ними пересчитал он весь народ, всех сынов Израиля семь тысяч.

    Как здесь сказано, Ахав пересчитал всех находившихся в его распоряжении отроков вельмож стран и выяснил, что их было всего 232 человека. Затем он пересчитал всех остальных своих воинов, и их набралось всего 7,000 человек.

    Количество присутствовавших в Шомроне воинов было явно невелико, и оно может объясняться тем, что осада Шомрона Бен Хададом явилась полной неожиданностью для Ахава, так что он не смог собрать в городе свою армию. В таком случае, 7,000 указанных здесь воинов представляли собой гарнизон столицы Ахава Шомрона, а вся остальная его армия находилась в различных отдаленных областях его государства.

    По мнению Раши и «Мецудат Давид», у Ахава было в наличии солдат гораздо больше, чем указанное здесь количество, но лишь 7,000 из них никогда не служили идолам, и именно про них говорил Бог Элияху на горе Синай, как было сказано в главе 19, предложении №18. Эти люди должны были идти в бой вслед за отроками вельмож стран, так как существовала наибольшая вероятность того, что Бог им поможет, а не погубит с помощью мечей воинов Бен Хадада в наказание за идолопоклонство. По всей видимости, такого же мнения придерживается также Ральбаг, который пишет, что 7,000 воинов были пересчитаны Ахавом ранее, сразу же после того как Бен Хадад осадил его столицу, а слова «за ними» следует понимать как то, что эти 7,000 воинов должны были идти в бой вслед за вышеупомянутыми отроками.

16. И вышли они в полдень, а Бен Хадад пьет допьяна в шалашах, он и цари, тридцать два царя, помогающих ему.

    Здесь рассказывается о том, что 232 отрока вельмож стран вышли из городских ворот Шомрона навстречу воинам арамейской армии. Эта вылазка была предпринята ими в полдень, когда солнце светило в полную силу и осуществлялась на глазах неприятеля. О вылазке было доложено Бен Хададу (см. следующее предложение), который в тот момент занимался тем, что пьянствовал в своей ставке в компании тридцати двух являвшихся его вассалами царей, о которых рассказывалось в предложении №1. Так как Бен Хадад не сомневался в том, что малочисленный отряд защитников города ничего не сможет сделать с воинами его огромной армии, он не прервал этого своего занятия. Подчиненные ему цари, увидав, что он не собирается командовать сражением, также решили не принимать в нем участия и продолжили пьянствовать вместе с Бен Хададом.

    Об этих тридцати двух царях здесь сказано, что они помогали Бен Хададу. Их помощь заключалась в том, что они предоставили в распоряжение Бен Хадада свои войска, которые находились на их обеспечении.

17. И вышли отроки вельмож стран первыми, и послал Бен Хадад, и рассказали ему, говоря: «Люди вышли из Шомрона».

    В начале нашего предложения подчеркивается, что сначала из городских ворот Шомрона вышли 232 отрока вельмож стран, которые являлись авангардом сил Ахава.

    Слова «и послал Бен Хадад» означают, что под стенами осажденного города он поставил наблюдателей, которые должны были докладывать ему о любых изменениях оперативной обстановки. Поэтому о выходе из Шомрона отроков было сразу же доложено Бен Хададу. Но так как их было слишком мало для того, чтобы представлять собой боеспособное воинское подразделение, а также из-за того, что люди Бен Хадада наблюдали их с довольно большой дистанции, они не смогли понять, с какой целью отроки вышли из города. То ли они вышли, чтобы сражаться, то ли они вышли для того, чтобы бежать или сдаться на милость противника. Поэтому наблюдатели доложили Бен Хададу о том, что из Шомрона вышли какие-то люди, и непонятно, какую цель эти люди преследуют.

18. И сказал он: «Если для мира вышли они – схватите их живыми, а если для войны  вышли они – живыми схватите их!».

    В соответствии с простым пониманием сказанного, Бен Хадад приказал своим людям схватить вышедших их города отроков живыми вне зависимости от того, с какой целью они покинули городские стены. Так понимает сказанное в нашем предложении Ральбаг, а Абарбанэль пишет, что присутствующее в словах Бен Хадада повторение «схватите их живыми…живыми схватите их» обусловлено тем, что он был пьян, вследствие чего излагал свои мысли недостаточно кратко и четко.

    По мнению Мальбима, дважды говоря о том, что вышедших из Шомрона воинов следует взять живьем, Бен Хадад каждый раз ставит акцент на первое произнесенное им слово. В том случае, если появившиеся возле стен Шомрона люди вышли из него для того, чтобы спастись, им, в принципе, можно было бы дать возможность идти на все четыре стороны, но Бен Хадад требует их схватить, поэтому слово «схватить» идет первым. А если эти люди вышли из города для того, чтобы сражаться, их всех следовало бы перебить в бою, но Бен Хадад требует, чтобы они были доставлены к нему живыми, поэтому слово «живыми» стоит первым.

    Книга Царей не рассказывает, почему Бен Хадад приказал захватить вышедших из Шомрона воинов живыми. Часть комментаторов говорит о том, что он хотел допросить их, чтобы узнать о том, что происходит в Шомроне, о количестве хранящихся в нем пищевых запасов, о настроении его защитников, о слабых местах городских укреплений и о планах обороны города при осаде и штурме. Другие комментаторы считают, что Бен Хадад хотел, чтобы они не пали смертью храбрых в сражении, а умерли в руках его палачей медленной и мучительной смертью.

    «Мецудат Давид» понимает смысл сказанного Бен Хададом совершенно не так, как следует из простого понимания текста. По его мнению, первое слово «хаим» (חיים), которое переведено здесь как «живыми», следует понимать как «живо». Это означает, что Бен Хадад приказал своим воинам сперва разобраться, вышли ли замеченные ими люди для того, чтобы воевать, или для того, чтобы сдаться на его милость. Если они вышли не в боевом порядке и без оружия, то это будет означать, что они вышли для того, чтобы сдаться и их следует схватить живо, то есть очень быстро, чтобы они не успели заявить, что они являются бегущими из города мирными жителями. Второе слово «хаим» «Мецудат Давид» также понимает не как «живыми», а как «бодрыми». Таким образом, Бен Хадад говорит о том, что если выяснится, что появившиеся возле стен Шомрона люди полны жизни, быстро передвигаются и в их руках оружие – это значит, что они вышли из города для того, чтобы сражаться. В таком случае их тоже требуется схватить, но этого не требуется делать быстро, как если бы они вышли для того, чтобы сдаться.

19. И эти вышли из города: отроки вельмож стран и войско, которое за ними.

    Так как повествование об вышедших из Шомрона воинах было прервано изложением отданного Бен Хададом приказа, здесь оно возвращается к середине предложения №17.

    В нашем предложении рассказывается о том, что вслед за отроками вельмож стран из Шомрона также вышел основной отряд защитников Шомрона. В принципе, здесь идет речь о тех семи тысячах воинов, которые были сосчитаны Ахавом, как рассказывалось в предложении №15. Но так как здесь говорится о войске, следовавшем за отроками вельмож стран, а точное количество составлявших это войско воинов не указано, вполне возможно, что стены Шомрона покинули не все 7,000 воинов, и часть из них осталась в городе, чтобы обеспечить его защиту в случае штурма, предпринятого неприятелем.

20. И побили они муж мужа его, и побежали Арам, и преследовал их Израиль, и бежал Бен Хадад, царь Арама, на лошади и с всадниками.

    В начале нашего предложения рассказывается о том, что двигавшиеся в авангарде отроки, а затем и следовавшие за ними воины основного отряда поражали встававших перед ними арамейских воинов. Комментаторы объясняют, что этому очень способствовал приказ Бен Хадада взять защитников Шомрона живыми. Получившие этот приказ арамейские воины избегали убивать защитников Шомрона, а у тех такого приказа не было, они начали методично убивать своих противников, вследствие чего в среде арамейских воинов поднялась паника, и они побежали.

    Как было сказано выше (см. предложение №16), Бен Хадад не участвовал в этом сражении. Он был пьян и продолжал пребывать в главном арамейском военном лагере, когда ему доложили о том, что арамейская армия прекратился свое существование и разбегается кто куда. В такой ситуации Бен Хадад счел за благо сесть на лошадь и бежать в сопровождении отряда всадников, осуществлявшего его личную охрану. По всей видимости, Бен Хадад бежал в свою столицу Дамесек.

    Следует заметить, что здесь Бен Хадад назван царем Арама, в то время как выше Книга Царей называла его просто Бен Хададом. Этим проводится параллель с тем, что было сказано в предложении №1, где Бен Хадад тоже был назван царем Арама, и рассказывалось о том, что он собрал огромное войско, вторгся в пределы Израиля и осадил его столицу город Шомрон. Тот же самый Бен Хадад, царь Арама, теперь бежал обратно к себе в Дамесек, поджав хвост и в сопровождении всего лишь нескольких всадников своей охраны.

21. И вышел царь Израиля, и бил лошадь и колесницу, и ударил он Арам ударом великим.

    После того как армия Бен Хадада была обращена в бегство, на поле боя появился Ахав с отрядом воинов, до сих пор остававшихся в Шомроне. До этого момента он опасался выйти из Шомрона, справедливо предполагая, что в наказание за свои грехи падет от руки неприятеля, несмотря на победу своего войска. Но когда Ахав увидел, что неприятель озабочен лишь собственным спасением, он понял, что бояться больше нечего и тоже присоединился к избиению воинов Арама. По всей видимости, Ахав сражался на своей царской колеснице, избивая вражескую конницу и боевые колесницы, которые затем были захвачены еврейскими воинами и продолжали участвовать в бою уже на стороне Ахава.

    Ахав здесь назван не по имени, а по титулу, царь Израиля, чтобы подчеркнуть, что, приняв личное участие в сражении, он действовал, как подобает еврейскому царю.

    Конец нашего предложения подводит итог войне Арама с Израилем и говорит о том, что эта война закончилась полным разгромом армии Арама.

22. И подступил пророк этот к царю Израиля, и сказал ему: «Иди укрепись, и знай и смотри, что ты делать будешь, ибо по возвращении года царь Арама поднимается на тебя».

    После победы Ахава над армией Арама и его возвращения в Шомрон, к Ахаву опять явился тот же самый пророк, который говорил с ним во время осады города (см. предложения №13-14). По мнению мудрецов, этим пророком был Михаяху, сын Имлы, о котором будет рассказано в главе 22.

    Пророк сказал Ахаву, что сейчас он выиграл сражение с многочисленной арамейской армией с помощью чуда, но чудеса не совершаются Богом постоянно, и поэтому к следующей войне с Арамом ему следует тщательно подготовиться. Ахав должен был подготовиться к этой войне в двух указанных ему пророком аспектах. Во-первых, ему следовало кардинальным образом усилить свою армию, оснастить ее хорошим вооружением, укрепить ее конницей и большим количеством боевых колесниц. Об этом пророк говорит Ахаву словами «иди укрепись». Во-вторых, он должен подготовить целый ряд тщательно разработанных оперативных планов, охватывающих всевозможные ситуации, которые могут сложиться в следующей войне. Об этом пророк говорит в своих словах «и знай и смотри, что ты делать будешь».

    Слова «по возвращении года» означают, что следующая война с царем Арама Бен Хададом произойдет тогда, когда Солнце вернется в ту же самую точку, в которой оно находилось в день разговора пророка с Ахавом, то есть, через год. Следует заметить, что, по мнению Йосифа Флавия, описанные здесь события происходили ранней весной.

23. И рабы царя Арама сказали ему: «Бог гор Бог их, поэтому осилили они нас, но будем воевать мы с ними на равнине, если не осилим мы их!

    После своего бесславного возвращения в Дамесек Бен Хадад устроил совещание, на которое вызвал всех своих придворных, и в ходе которого попытался сделать выводы и извлечь уроки из того, что произошло под стенами Шомрона. Выслушав рассказ своего царя о произошедшем, придворные представили ему свои соображения относительно причин поражения арамейской армии, и действий, которые необходимо предпринять для того, чтобы следующая война с евреями была победоносной.

    В нашем предложении приведен первый совет, данный Бен Хададу его придворными, и он является следствием оценки поражения, нанесенного евреями арамейской армии, с теологической точки зрения. Как неоднократно указывалось в комментарии выше, древние идолопоклонники считали, что в мире есть множество богов, каждый из которых проявляет заботу об одном определенном народе. Сила такого божества сосредоточена в какой-то определенной области, один из них обеспечивает плодородие, другой – властвует в пустыне и т.д. Еврейский Бог, по их представлениям, наиболее силен в горной местности. По всей видимости, придворные Бен Хадада пришли к такому выводу на основании того, что большую часть территории, на которой проживали евреи, занимали горы, а также из-за того, что Бог даровал евреям Тору на горе Синай. Столица Израиля Шомрон, под стенами которого армия Бен Хадада потерпела сокрушительное поражение, находился в горах Шомрона (Самарии), то есть располагался там, где еврейский Бог наиболее силен. Это объясняет причину разгрома армии Бен Хадада. Поэтому в следующий раз с евреями следует воевать не в горах, а на равнине, и тогда победа Бен Хадада будет обеспечена.

    Завершающая наше предложение фраза «…если не осилим мы их!» представляет собой клятву с пропущенным началом «Так сделают нам боги и так добавят…» (относительно смысла начала клятвы – см. комментарий к предложению №10). Таким образом, в конце нашего предложения придворные Бен Хадада клянутся ему в том, что, сражаясь с евреями на равнине, где еврейский Бог не имеет большой силы, арамейская армия одержит впечатляющую победу.

24. И дело это сделай: сними царей, каждого с места его, и поставь наместников вместо них.

    Придворные Бен Хадада не ограничились анализом теологических аспектов причин поражения арамейской армии. Они приняли во внимание также то, что это поражение могло быть обусловлено и чисто естественными причинами, связанными с тем, что армия Бен Хадада была не единым войском, а конгломерацией тридцати трех войск: его собственного, а также тридцати двух войск, предоставленных в его распоряжение подчиненными ему царями. Придворные Бен Хадада предложили ему сместить этих царей с занимаемых ими должностей и поставить вместо них своих наместников.

    Как говорилось в комментарии к предложению №1, в описываемый здесь исторический период арамейское царство занимало огромную по тем временам территорию, но его устройство более напоминало конфедерацию с центральным управлением в Дамесеке, чем абсолютную монархию. Постепенно распространяя свою власть на соседние территории, цари Арама Дамесека не аннексировали завоеванные ими царства, а включали их в свое государство на правах автономии. Правившие этими царствами цари сохраняли свой трон и вооруженные силы, а также обладали всей полнотой власти в своем государстве. Их подчиненность царям, правившим в Дамесеке, заключалась в платежах установленной дани, повиновении их велениям и предоставлении в их распоряжение своих войск. Вышеописанное положение сохранялось вплоть до совещания Бен Хадада со своими придворными, но теперь придворные посоветовали Бен Хададу административным решением сместить всех подчиненных ему царей с их тронов, передать управление в их государствах назначенным им наместникам, и таким образом превратить свое царство в абсолютную монархию. В результате этого царская армия Арама перестанет представлять собой 33 войска с таким же количеством военачальников. Она будет подчинена лишь одному главнокомандующему, коим является Бен Хадад, в результате чего мощь его вооруженных сил существенно возрастет.

    Вместе с этим, вышеприведенное объяснение совета, данного Бен Хададу его придворными, никак не связано с анализом произошедших под стенами Шомрона событий. Как рассказывалось в предложениях №16-20, в то время, когда малочисленные защитники Шомрона совершили вылазку за стены города, Бен Хадад и 32 подчиненных ему царя пьянствовали в главном арамейском военном лагере. Посчитав эту вылазку не представляющей ни малейшей угрозы, Бен Хадад ограничился лишь тем, что приказал своим офицерам взять вышедших из Шомрона воинов живыми, а сам вместе с подчиненными ему царями остался в лагере. В результате этого, даже когда ситуация на поле боя стала складываться не в пользу арамейской армии, офицеры Бен Хадада не посмели ослушаться данного им приказа, а все, кто мог этот приказ изменить, в сражении не участвовали. Именно это послужило причиной поражения армии Бен Хадада, и по мнению комментаторов, придворные Бен Хадада обвинили в этом подчиненных ему царей. Они не могли прямо сказать Бен Хададу, что, если бы он не пьянствовал во время сражения, а принял в нем деятельное участие, он бы в нужный момент отменил свой приказ, и его армия одолела бы защитников Шомрона, поэтому они обвинили в поражении его вассалов, которые тоже не вышли на бой.

    Раши и «Мецудат Давид» пишут, что придворные объяснили Бен Хададу, что подчиненные ему цари заботятся о своем благополучии, в силу чего не горят желанием подвергать себя опасности и лично руководить военными действиями. Они уже и так цари, и поэтому им не нужно прославлять себя победоносными сражениями. Но если Бен Хадад их уберет, а вместо них поставит не таких родовитых наместников, те всеми силами будут пытаться выслужиться и прославиться, в силу чего станут лично командовать сражениями, и сделают все возможное для того, чтобы в них победить.

    Похожего мнения придерживается Мальбим, который пишет, что придворные объяснили Бен Хададу, что подчиненные ему цари считают себя равными своему сюзерену. Поэтому они посчитали, что если Бен Хадад может себе позволить продолжать пьянствовать и не участвовать в бою, то точно также могут поступить и они. Но назначенные вместо них наместники так считать не будут. Они будут беспрекословно подчиняться велениям Бен Хадада и сделают все от них зависящее, чтобы остаться на занимаемой ими должности. Поэтому они будут лично командовать своими войсками, и победы арамейской армии будут обеспечены.

25. И ты назначь себе войско, как войско, павшее у тебя, и лошадь, как лошадь, и колесницу, как колесницу, и будем воевать мы с ними на равнине, если не осилим мы их!», и послушал он голос их, и сделал так.

    Здесь придворные Бен Хадада говорят ему о том, что перед началом новой войны с Израилем он должен возместить потери в живой силе и технике, которые были нанесены его армии евреями в предыдущей войне. Вместо павших воинов он должен мобилизовать новых, вместо убитых и взятых в качестве трофеев лошадей он должен приобрести новых, и то же самое относительно колесниц. Комментаторы подчеркивают, что речь идет лишь о восполнении потерь, то есть придворные Бен Хадада считают, что в увеличении численности арамейской армии он не нуждается.

    Далее придворные говорят ему о том, что если он последует всем их советам, и устроит сражение с армией Израиля не в горах, а на равнине, они клянутся ему в том, что он одержит победу. Относительно завершающей слова придворных фразы – см. комментарий к предложению №23.

    В конце нашего предложения говорится о том, что Бен Хадад последовал всем данным ему советам.

26. И было по возвращении года, и пересчитал Бен Хадад Арам, и поднялся в Афек для войны с Израилем.

    Бен Хадад собрался воевать с Израилем через год после своего поражения под стенами Шомрона, то есть в полном соответствии со словами пророка, сказанными им Ахаву в предложении №22. Относительно смысла фразы «по возвращении года» – см. там в комментарии.

    Через год Бен Хадад пересчитал свою армию, которой теперь командовал лично он и назначенные им наместники, и выдвинул ее в Афек для сражения с армией Израиля.

    Относительно местонахождения этого города мнения исследователей разделились. Следует заметить, что многие города на территории Израиля носили название Афек, но большинство исследователей считает, что здесь идет речь о том Афеке (32°46'28.08"N, 35°42'7.89"E), который находился в южной части Голанских высот, в 6км. к востоку от озера Кинерет и южнее современного кибуца Афик:

    

    Следует заметить, что этот Афек расположен на плоском плато, рядом с обрывистым краем Голанских высот. Таким образом, Бен Хадад, расположив свою армию в Афеке, добился того, чтобы битва с евреями произошла на равнине, то есть на Голанских высотах.

    Другие исследователи считают, что наш Афек находился в Изреэльской долине, недалеко от современного города Афулы. Эти исследователи доказывают свое мнение тем, что, как следует из того, что будет сказано в главе 21, предложении №1, Бен Хадад намеревался взять под контроль Изреэльскую долину, а затем атаковать вторую столицу Бен Хадада, город Изреэль, который располагался неподалеку.

    Часть классических комментаторов, а также некоторые современные исследователи, считают, что здесь говорится об Афеке, который упоминался в Книге Йехошуа (12, 18). Этот Афек в настоящее время представляет собой курган Тель Афек (32° 6'22.43"N, 34°55'51.86"E), и находится в районе Прибрежной низменности рядом с современным городом Рош ха-Айн:

    

    Но, так как этот Афек расположен в южной части царства Израиля, и невозможно себе представить, что Бен Хадад со своей армией прошел с севера на юг почти всю территорию Израиля и не встретил никакого сопротивления, следует считать последнюю версию ошибочной.

27. И сыны Израиля пересчитали себя и снарядились, и пошли навстречу им, и встали лагерем сыны Израиля напротив них, как два стада коз, а Арам заполнили землю.

    Предлог «и», начинающий наше предложение, указывает на одновременность описываемых здесь событий с событиями, описанными в предыдущем предложении. То есть, в то время как Бен Хадад пересчитывал свою армию и выдвигал ее в Афек для генерального сражения с армией Израиля, то же самое делали и евреи.

    В начале нашего предложения рассказывается о том, что Ахав пересчитал свои войска и снарядил их надлежащим образом в соответствии с советом, который дал ему пророк после победы над арамейской армией под стенами Шомрона (см. предложение №22). Ральбаг и «Мецудат Давид» пишут, что Ахаву очень понравилась предыдущая победа, которую одержали 232 отрока вельмож стран при поддержке семи тысяч воинов, и он решил, что и на этот раз ему следует воевать с Арамом именно этими силами. Поэтому он не стал вводить в действие свои многочисленные воинские соединения, а ограничился лишь тем, что выставил против армии Арама все тех же 232 отрока и 7,000 воинов, принимавших участие в предыдущем сражении. В таком случае, в начале нашего предложения говорится о том, что Ахав пересчитал этих 232 отрока и 7,000 воинов, и убедился в том, что все они имеются в наличии.
    

    После этого Ахав двинул свое войско в сторону дислокации армии противника, то есть в сторону Афека. Прибыв к Афеку, Ахав занял позиции напротив позиций неприятеля, и «Даат Микра» пишет, что евреи заняли узкий проход, расположенный в 3км. к юго-востоку от Афека, в 1км. южнее современного кибуца Мейцар, в районе пруда, принадлежащего этому кибуцу (на вышеприведенном снимке местности – правый нижний угол изображения). Ширина этого прохода составляет всего лишь около 250м., вследствие чего колесницы Бен Хадад могли атаковать еврейские позиции колонной, а не широким фронтом, что существенно затруднило армии Арама применение этого вооружения. Но и Ахав в такой ситуации не мог использовать свои боевые колесницы, поэтому еврейская и арамейская армии, не начиная сражения, стояли одна против другой в течение семи дней, как будет сказано в предложении №29.

    Присутствующее в нашем предложении словосочетание «хасифей изим» (עזים) является уникальным и нигде больше в ТАНАХе не встречается. «Изим» – это «козы», а «хасифей», по мнению большинства комментаторов, означает сопряженную форму слова «стада». Вместе с этим, слово «хасифей» является производным от глагола «лахсоф» (לחשוף), который означает «обнажать», и «Даат Микра» пишет, что, возможно, здесь имеется в виду площадь, на которой два стада овец могут съесть траву за один день. Похожее мнение приводит в своем комментарии Раши.

    Ральбаг и «Мецудат Давид» пишут, что здесь говорится не об одном, а о двух стадах коз, так как Ахав поставил свое войско двумя группами. Одну из них составляли 232 отрока вельмож стран, шедшие в авангарде в бою под стенами Шомрона, а в другой находились те 7,000 воинов, которые тогда оказывали им поддержку.

    В конце нашего предложения сказано, что армия Арама заполнила всю землю, то есть все окрестности Афека, а из того, что будет сказано в предложениях №29-30, следует, что ее численность достигала 127,000 человек. По сравнению с армией Арама выставленное Ахавом войско казалось двумя жалкими стадами коз, и Мальбим пишет, что, если под стенами Шомрона Бен Хадад лишь предполагал, что противостоявшие ему силы очень малочисленны, то теперь он это воочию увидел.

28. И подступил к нему муж Бога, и сказал царю Израиля, и сказал он: «Так сказал Господь: «Из-за того, что сказали Арам: «Бог гор Господь, а не Бог долин Он», и отдам Я всю толпу великую эту в руки твои, и узнаете вы, что Я – Господь!»».

    Здесь рассказывается о том, что к Ахаву подошел пророк, который передал ему слова Бога, и это был тот же самый пророк, который уже говорил с ним год назад во время первой войны с Арамом в Шомроне.

    Как рассказывалось в предложении №23, придворные Бен Хадада посчитали, что поражение, нанесенное ему евреями возле Шомрона, было обусловлено тем, что еврейский Бог силен в горах, а Шомрон находился в гористой местности. Поэтому они посоветовали Бен Хададу в следующий раз сражаться с евреями на равнине, где их Бог слаб, и тогда Бен Хадад определенно одержит над ними победу. Теперь Бен Хадад поставил свою армию на плоском плато в надежде на слабость еврейского Бога в этой местности, и Бог говорит Ахаву о том, что из-за этого Он опять отдаст победу Ахаву. Радак и Мальбим по этому поводу пишут, что смысл сказанного Богом заключается в том, что Ахав одержит победу над Арамом только из-за того, что Бог желает прославить Имя свое и проучить Бен Хадада с его придворными. Иными словами, Ахав победит Арам не в силу своих заслуг, которых у него нет, так как даже после того как он был свидетелем чудес, сотворенных Элияху, и год назад сам чудом одержал победу под стенами Шомрона, он не вернулся на путь служения Богу и остался идолопоклонником.

    Следует заметить, что во время своего первого разговора с Ахавом в Шомроне, пророк использовал слова «и узнаешь ты, что Я – Господь», а теперь он говорит ему то же самое, но во множественном числе: «и узнаете вы…». Это говорит о том, что в первый раз Бог имел в виду одного Ахава, а теперь Он говорит о том, что в том, что Он – Бог, узнает весь еврейский народ. Радак по этому поводу пишет, что в первый раз евреи могли отнести одержанную ими победу на волю случая, но теперь они убедятся в том, что и эта победа, и предыдущая, были обеспечены им Богом.

    В нашем предложении присутствует несколько необычная конструкция «и сказал царю Израиля, и сказал он», и следует понять, какой смысл несет этот повтор. По мнению Радака и «Мецудат Давид», он указывает на то, что приведенные здесь слова Бога пророк повторил Ахаву, по крайней мере, дважды, чтобы он как следует их себе уяснил. Другие комментаторы считают, что присутствующий здесь повтор указывает на то, что пророк говорил с Ахавом о двух вещах. Одна из них представляет собой приведенные здесь слова Бога, а другая в Книге Царей не упомянута. По мнению Мальбима, сначала пророк говорил с Ахавом о проблемах, касавшихся военных действий, сказав также о том, что год назад он советовал ему тщательно подготовиться к будущей войне с Арамом, но Ахав этого не сделал. А затем он сказал ему, что, несмотря на это, Бог отдаст победу в руки Ахава, и не в силу его заслуг, а лишь для того, чтобы проучить Бен Хадада и его придворных. Раши в своем комментарии приводит слова рабби Йоханана из Иерусалимского Талмуда (Санхедрин 11, 5). Рабби Йоханан считает, что сначала пророк передал Ахаву приведенные здесь слова Бога, а затем сообщил ему, что Бог велел не оставлять Бен Хадада в живых. Именно этим объясняются слова пророка, которые он скажет Ахаву в предложении №42.

29. И стояли эти напротив этих семь дней, и было на седьмой день, и приблизилась война, и побили сыны Израиля Арам, сто тысяч человек в один день.

    Два войска стояли одно против другого на протяжении семи дней, и ни один из военачальников не решался первым начать активные действия. В виду малочисленности своего войска Ахав решил не атаковать в лоб огромную неприятельскую армию, а дождаться, когда она начнет атаку, и действовать сообразно обстоятельствам. Бен Хададу, по всей видимости, мешало, что евреи заняли узкий перешеек, с обеих сторон которого находился крутой обрыв (см. комментарий к предложению №27). Это сковывало свободу маневра арамейских боевых колесниц, и он дожидался того, что Ахав выведет свое войско на широкое пространство возле Афека. На седьмой день Бен Хадад понял, что Ахав делать этого не собирается, и тогда, невзирая на неудобство, решил сам начать активные действия.

    Слова «приблизилась война» означают, что вражеские войска сблизились, и, по всей видимости, Бен Хадад предпринял атаку на еврейские позиции, причем из-за того, что они находились в узком месте, двинул вперед не колесницу и не конницу, а пехоту. Целью этой атаки было выбить евреев из занимаемого ими узкого перешейка на более широкое пространство, расположенное южнее, и тем самым открыть проход арамейским боевым колесницам, которые закончат разгром армии Ахава на широкой местности. Но оказалось, что, воюя в узком перешейке, арамейская пехота потеряла все свое численное преимущество, и была почти поголовно перебита оборонявшимися. Как здесь сказано, потери арамейской пехоты в том сражении составили 100,000 человек. Йосиф Флавий пишет, что большая часть этих воинов пала из-за образовавшейся в их рядах давки, а также под копытами и колесами наступавших за ними арамейской конницы и боевых колесниц.

30. И бежали остальные к Афеку, в город, и упала стена на двадцать семь тысяч человек остававшихся, и Бен Хадад бежал, и прибыл в город, в комнату в комнате.

    Воины Бен Хадада, которые выжили в устроенном им евреями побоище, бежали в город Афек, который, как следует из того, что здесь сказано, во-первых, был обнесен стеной, и во-вторых, находился в руках Бен Хадада. Оказавшись в Афеке, воины Бен Хадада пытались держать оборону, но евреи осадили город и сумели повалить его стены, под обломками которых погибли 27,000 оборонявшихся. Так огромная арамейская армия прекратила свое существование. «Даат Микра» приводит мнение, согласно которыми стены Афека упали без помощи осаждавших этот город евреев, их повалил Бог, то есть, со стенами Афека произошло примерно то же самое, что случилось со стенами Йерихо во времена Йехошуа (см. Книгу Йехошуа 6, 20).

    В Афек бежал также сам Бен Хадад, который, после своего прибытия в этот город, спрятался, как здесь сказано, «в комнате в комнате». Это следует понимать как «в комнате, которая в комнате», то есть в самом внутреннем и скрытом помещении одного из домов Афека. Следует заметить, что Йосиф Флавий в своей книге «Еврейские древности» говорит о том, что Бен Хадад спрятался в каком-то подземелье, в подвале или в погребе.

31. И сказали ему рабы его: «Вот, пожалуйста, слышали мы, что цари дома Израиля, что цари добра они! Поместим мы, пожалуйста, мешки на чресла наши и веревки на головы наши, и выйдем к царю Израиля, может, оживит он душу твою!».

    По мнению Ральбага, рабы Бен Хадада, о которых здесь идет речь, являлись сочувствовавшими ему жителями Афека. Афек, до своего завоевания Арамом, принадлежал Израилю, и поэтому его жители были осведомлены о том, что цари Израиля – цари добра, о чем они здесь говорят Бен Хададу. Вместе с этим, «Даат Микра» считает, что рабы Бен Хадада – это те его придворные, которые посоветовали ему произвести кардинальную реорганизацию власти в его государстве, а также в следующий раз сражаться с евреями не в горах, а на равнине (см. предложения №23-25). Теперь они убедились в том, что данные ими советы не сработали, и на сей раз дают Бен Хададу совет, как он сможет сохранить свою жизнь. В таком случае следует сказать, что придворные Бен Хадада сопровождали его в походе против Израиля, а после нанесенного ему разгрома вместе с ним бежали в Афек и спрятались в одном из его тайных помещений.

    Словосочетание «вот, пожалуйста» в ТАНАХе обычно означает мольбу, но в данном случае Йонатан переводит его на арамейский как «сейчас». Это означает, что, по мнению Йонатана, придворные Бен Хадада сказали ему, что в создавшейся ситуации следует поступить так-то и так-то.

    Придворные Бен Хадада говорят ему о том, что, по слухам, цари Израиля – это цари добра, и это означает, что цари Израиля славятся своим великодушием к побежденным противникам. Поэтому придворным следует вызвать жалость Ахава к Бен Хададу, и тогда он, возможно, «оживит душу» Бен Хадада, то есть, оставит его в живых. Для того чтобы вызвать жалость, придворным Бен Хадада следует снять свои пояса с мечами и вместо них подпоясать себя мешковиной, а на свои головы повязать веревки, и в таком виде явиться к Ахаву.

    Все комментаторы сходятся во мнениях о том, что подвязывание чресл вместо пояса мешковиной в те времена было знаком траура, но они расходятся во мнениях о том, что выражали повязанные на головах веревки. По мнению «Мецудат Давид», придворные Бен Хадада должны были повязать веревки не на головах, а на своих шеях, и это означало, что они готовы к тому, чтобы Ахав их повесил, но в то же время взывают к его милости. «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому придворные Бен Хадада должны были связать свои шеи одной веревкой, и тогда они бы выглядели как пленники, которых конвоируют в связках по несколько человек, связанных за шеи. Йосиф Флавий в своей книге «Еврейские древности» пишет, что подпоясывание мешковиной и привязывание к голове веревок было в те времена арамейским обычаем, который применялся в том случае, когда надо было просить кого-либо о милости.

32. И подпоясали они мешками чресла свои, и веревки на головах их, и прибыли они к царю Израиля, и сказали они: «Раб твой, Бен Хадад, сказал: «Оживи, пожалуйста, душу мою!»», и сказал он: «Он еще жив? Брат мой он!».

    Выше не было сказано, как среагировал Бен Хадад на то, что ему предложили его придворные, но из того, что сказано здесь, следует, что он ответил на их предложение согласием.

    Придворные Бен Хадада подпоясались мешковиной, а свои головы повязали веревками, и в таком виде явились к Ахаву, после чего сказали ему, что Бен Хадад молит его о пощаде. При этом они назвали Бен Хадада рабом Ахава, и это, на первый взгляд, означает, что Бен Хадад принимает над собой власть Ахава, то есть согласен быть его вассалом. Именно это имел в виду сам Ахав, когда называл себя рабом Бен Хадада (см. предложение №9), но «Даат Микра» пишет, что в данном случае слова «раб твой» являются вежливым обращением одного царя к другому царю, более великому. Такое обращение очень часто встречается в текстах, обнаруженных в архиве кургана Тель Эль-Амарна, где кнаанские цари, обращаясь к египетскому фараону, неизменно называют себя «раб твой».

    Услыхав, что Бен Хадад взывает к нему о пощаде, Ахав сначала выразил свое удивление тем, что Бен Хадад уцелел в произошедшей только что мясорубке, а затем заявил, что Бен Хадад может ничего не бояться, так как Ахав считает его своим братом. Это не говорит о том, что Ахав считал Бен Хадада своим близким родственником, а является выражением к нему искренних дружеских чувств. «Даат Микра» пишет, что слова «брат мой» в те времена представляли собой вежливое обращение одного царя к другому, равному ему по величию. Именно так финикийский царь Хирам называл царя Шломо, и его слова приведены в главе 9, предложении №13, и такое же обращение фигурирует в письмах вавилонского царя к равному ему по величию египетскому фараону, найденных в архиве кургана Тель Эль-Амарна.

    Мальбим считает, что Бен Хадад, чтобы сохранить себе жизнь, действительно был согласен стать рабом Ахава, а тот его возвеличил до уровня своего брата. Поэтому, по его мнению, Ахав сглупил дважды. Во-первых, Ахав должен был убить Бен Хадада, но даже если он решил этого не делать, во всяком случае, он должен был подчинить его царство своей власти и сделать его своим вассалом.

33. И люди эти гадали, и поспешили, и постановили они от него, и сказали они: «Брат твой Бен Хадад!», и сказал он: «Придите, возьмите его!», и вышел к нему Бен Хадад, и поднял он его на колесницу.

    Наиболее трудной для понимания является первая часть нашего предложения, где сказано, что придворные Бен Хадада «гадали, и поспешили, и постановили они от него». Большинство комментаторов считает, что глагол «гадали» означает, что, услыхав слова Ахава, придворные Бен Хадада догадались, что он не собирается причинять их господину зла. Поэтому, пока Ахав не передумал, они поспешили и «постановили», то есть закрепили то, что он сказал, словами «Брат твой Бен Хадад!», таким образом, поймав Ахава на слове.

    Ральбаг обращает внимание на то, что сначала (в предыдущем предложении) придворные Бен Хадада назвали его рабом Ахава, но теперь они называют Бен Хадада его братом. По его мнению, Ахав объявил Бен Хадада своим братом, так как не расслышал, что придворные Бен Хадада назвали его рабом Ахава. Но после этого заявления они быстро сориентировались (догадались, что Ахав не расслышал их слов, поспешили и закрепили его заявление) и сообщили Ахаву о том, что Бен Хадад питает к нему искренние братские чувства.

    По мнению Мальбима, услыхав, что Ахав назвал Бен Хадада своим братом, придворные Бен Хадада сначала начали гадать, насмехается ли Ахав над их господином, или говорит это от чистого сердца. Но очень быстро они пришли к выводу о том, что Ахав действительно считает Бен Хадада своим братом, и об этом рассказывается в начале нашего предложения.

    После того как придворные Бен Хадада заявили Ахаву о том, что Бен Хадад испытывает к нему братские чувства, Ахав велел им вернуться туда, где прячется Бен Хадад, и доставить его к Ахаву. После того как это было сделано, Ахав, как здесь сказано, пригласил Бен Хадада подняться на его царскую колесницу, а Йосиф Флавий пишет, что он также обнял и расцеловал Бен Хадада. В любом случае, этим Ахав дал понять всем присутствующим, что он видит в Бен Хададе союзника, а не поверженного противника.

34. И сказал он ему: «Города, которые забрал отец мой у отца моего, верну я, и рынки поставишь ты себе в Дамесеке, как поставил отец мой в Шомроне», «А я с союзом отошлю тебя!», и заключил он ему союз, и отослал он его.

    Сначала здесь приведены слова, сказанные Ахаву Бен Хададом, а затем приведен ответ на них Ахава. Опасаясь того, что Ахав назвал его своим братом лишь для того, чтобы он покинул свое убежище и сдался на милость победителя, Бен Хадад пообещал Ахаву вернуть города, которые отец Бен Хадада, Бен Хадад Первый, завоевал у Израиля и присоединил к своему царству. Следует отметить, что в Книге Царей не упоминается война, в ходе которой Арам аннексировал часть территории Израиля. Возможно, здесь идет речь о городах, принадлежавших колену Нафтали, которые были завоеваны отцом Бен Хадада, когда он вторгся на территорию Израиля после того как был подкуплен Асой, царем Йехуды (см. главу 15, предложения №18-20). Но тогда Бен Хадад Первый воевал против царя Израиля Бааши, а не против отца Ахава Омри, в то время как здесь Бен Хадад Второй говорит о городах, завоеванных его отцом у отца Ахава, то есть у Омри. Поэтому следует сказать, что отец Бен Хадада продолжал совершать вторжения на территорию Израиля и аннексировать завоеванные во время этих вторжений местности также во время правления отца Ахава Омри.

    Бен Хадад также предложил Ахаву создать в своей столице Дамесеке рынки, где будет продаваться экспортируемая из Израиля продукция сельского хозяйства и ремесел, и где Ахав будет пользоваться привилегией сбора налогов с торгующего там народа. Бен Хадад упоминает также о том, что точно такие же рынки создал его отец, Бен Хадад Первый, в столице Израиля Шомроне. Из этого следует, что эту привилегию был вынужден предоставить ему отец Ахава Омри после очередного вторжения Бен Хадада Первого на территорию Израиля.

    Далее здесь приведены слова, сказанные Ахавом в ответ на предложения Бен Хадада. Ахав заявил Бен Хададу о том, что он намеревается отпустить его с миром после того как заключит с ним договор о дружбе и сотрудничестве. По мнению «Мецудат Давид», «Даат Микра» и Абарбанэля, этот договор должен был включать все предложенные Бен Хададом условия, то есть возвращение захваченных городов и создание рынков в Дамесеке. Абарбанэль пишет, что Ахав сказал Бен Хададу, что его следовало бы содержать под стражей до тех пор, пока не будут выполнены все условия мирного договора, но Ахав ему верит, и отпустит его сразу же после заключения союза. Таким образом, по мнению этих комментаторов, здесь говорится о том, что Ахав поверил Бен Хададу, невзирая на то, что тот дважды начинал против него захватнические войны, а отец его, Бен Хадад Первый, прославился тем, что нарушил заключенный с Израилем мирный договор.

    По мнению Мальбима, Ахав ответил Бен Хададу, что ему не нужно ни возвращения израильских городов, ни создания экспортных рынков в Дамесеке. Все, чего он желает, это заключения с Арамом договора о дружбе и сотрудничестве. В этом Мальбим видит еще одну сделанную Ахавом глупость, так как из-за нее Бен Хадад ничем не заплатил за дважды проявленную им агрессию против Израиля, не вернул Ахаву ни единого города, и это явилось причиной проблем, которые будут описаны в главе 22. Из этого Мальбим заключает, что проявленное злодеями милосердие в конце оборачивается жестокостью.

35. И муж один из сынов пророков сказал ближнему своему: «По слову Господа ударь меня, пожалуйста!», и отказался муж этот ударить его.

    Слово «муж» в ТАНАХе обычно указывает на важного и влиятельного человека, а сын пророка, который попросил своего товарища его ударить, ниже (см. предложение №38) будет назван не сыном пророков, а пророком. Поэтому следует сказать, что этим человеком был пророк, дважды предсказывавший Ахаву победу над Арамом (см. предложения №13-14 и №28), а также предсказавший ему вторую войну с Арамом через год после первой (см. предложение №22). Предполагается, что этим пророком был Михаяху, сын Имлы, про которого будет рассказано в главе 22.

    Почему, в таком случае, этот человек здесь назван не пророком, а сыном пророков? По мнению «Даат Микра», это сделано для того, чтобы включить в это определение также того, к кому обратился этот пророк. Объясняя понятие «сын пророков», Рамбам пишет, что так называются люди, которые занимаются развитием в себе дара пророчества, но пока неясно, станут ли они пророками или не станут (Законы Основ Торы 7, 4-5). Рамбан (комментарий к Книге Бамидбар 11, 28) говорит о том, что сыны пророков – это люди, которые могут стать пророками, но пока не стали, так как есть другой пророк, более великий, чем они. Поэтому эти люди следуют за действующими пророками, учатся от них пророчеству, и называются сынами пророков. Кроме этого, «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому пророк, о котором здесь идет речь, назван сыном пророков из-за того, что он был одним из учеников Элияху.

    Даже если человек, о котором здесь идет речь, был пророком, а не сыном пророков, то его товарищ явно относился к этой категории. Из этого следует, что после событий, произошедших на горе Кармель (см. главу 18, предложение №19 и далее), сыны пророков, прятавшиеся до этого от Изевель, покинули свои убежища и стали принимать участие в общественной жизни.

    Итак, упомянутый здесь пророк сказал своему товарищу о том, что Бог желает, чтобы тот его ударил, а из того, что будет сказано в предложении №17, следует, что речь шла о ранении. Но его товарищ, как здесь сказано, отказался это сделать, по всей видимости, считая, что ранить другого человека однозначно запрещено Торой (см. комментарий Раши к Шмот 2, 13).

    Почему Бог пожелал, чтобы этот пророк был ранен? Раши пишет, что это должно было послужить плохим знаком для Ахава, который должен был убить Бен Хадада, но он этого не сделал. А то, что, как выясниться ниже, человек, оказавшийся ударить пророка, поплатился за это своей жизнью, тоже послужило плохим знаком для Ахава, который отпустил Бен Хадада с миром.

    Мальбим пишет, что, на самом деле Бен Хадад сражался не против Ахава, а против Бога. Он устроил второе сражение на равнине, так как считал, что на равнине Бог слабее, чем в горах, и там Бен Хададу удастся Его победить. Поэтому Бог полностью уничтожил армию Бен Хадада, а его самого отдал в руки Ахава, из чего Ахав должен был понять, что Бог желает, чтобы он его прикончил, но он этого не сделал. За это, как будет рассказано ниже, впоследствии поплатились и сам Ахав, и весь Израиль, и из-за этого должен был пострадать и пророк, который тоже присутствовал в Афеке и знал, что Бог желает смерти Бен Хадада, но не препятствовал тому, что Ахав отпустил его с миром. Но тот, к которому пророк обратился с просьбой ранить его, отказался это сделать, за что был наказан. Это говорит о том, что и Ахав должен быть наказан за то, что не убил Бен Хадада. Похожие вещи пишет Радак, который говорит о том, что из того, что Бог, повалив стены Афека, уничтожил всю арамейскую армию, Ахав должен был понять, что Бог желает полного истребления Арама, а Бен Хадад был оставлен Им в живых только для того, чтобы испытать Ахава. Но Ахав сжалился над Бен Хададом, то есть провалил испытание, за что впоследствии понесет заслуженное наказание.

36. И сказал он ему: «Из-за того, что не слушал ты голоса Господа, вот ты идешь от меня, и побьет тебя лев», и пошел он от него, и нашел его лев и побил его.

    В Торе (Дварим 18, 19) сказано, что тот, кто пренебрегает указаниями пророка, подлежит смерти по воле Небес, и именно это произошло с человеком, отказавшимся ударить пророка. Об этом ему сказал тот же самый пророк, а затем это случилось в действительности, и орудием наказания выступил лев, растерзавший этого человека. Следует заметить, что похожая участь постигла поступившего вразрез с собственными словами пророка, о котором рассказывалось в главе 13.

    Мальбим пишет, что то, что произошло с этим человеком, указывает на то, что произойдет с Ахавом, который, точно так же, отказался убить Бен Хадада.

37. И нашел он мужа другого, и сказал: «Ударь меня, пожалуйста!», и ударил его муж этот, нанеся ему рану.

    С просьбой ударить его пророк обратился к другому человеку, про которого здесь не сказано, что он принадлежал к сынам пророков. На сей раз пророк не сказал ему, что он должен ударить его «по слову Господа», но, несмотря на это, тот выполнил его просьбу и ударил его, нанеся ему рану. После этого пророк стал выглядеть как раненый в сражении воин, и именно этого результата он намеревался достичь, как выяснится из того, что будет сказано ниже. Следует заметить, что, по мнению мудрецов, пролитая этим пророком кровь послужила искуплением евреям во время событий в Рамот Гилад, о которых будет рассказано ниже.

38. И пошел пророк этот, и встал у царя на пути, и замаскировался платком на глазах своих.

    Раненый пророк встал на дороге, по которой должен был пройти Ахав, и прикрыл свое лицо платком, чтобы тот не узнал его.

39. И было, царь проходит, и он прокричал царю, и сказал: «Раб твой вышел в среду войны, и вот, муж свернул и привел ко мне мужа, и сказал он: «Охраняй мужа этого! Если будет недоставать его, и будет душа твоя вместо души его, либо кикар серебра отвесишь!».

    Когда Ахав проходил рядом с пророком, тот представился ему участвовавшим в только что окончившемся сражении воином, а то, что он был ранен, объясняло, почему он не находится вместе со своим отрядом. Раненый воин, которым на самом деле был пророк, пожаловался Ахаву на то, что с ним случилось. Он рассказал Ахаву, что, когда он участвовал в сражении, к нему подошел некий муж и привел с собой другого мужа, по всей видимости, пленника. При этом первое слово «муж» указывает на офицера, имевшего полномочия отдавать приказы простым воинам, а второе такое же слово говорит о том, что приведенный офицером пленник занимал важное положение в армии неприятеля. Офицер велел рассказчику охранять порученного ему пленника как зеницу ока, так как, если тот потеряет его или даст ему сбежать, он заберет его душу вместо души пленника. В данном случае это означает, что офицер сделает воина рабом вместо предназначавшегося для этого пленника. А если воин не захочет становиться рабом, то он должен будет заплатить офицеру за потерю пленника штраф размером в кикар серебра. Кикар – это древняя мера веса, равная примерно 33кг., то есть здесь говорится о том, что воин должен будет выплатить из своего кармана 33кг. серебра. Следует заметить, что один кикар был равен 3,000 шекелям, а цена раба мужского пола, возрастом от 20 до 60 лет, в те времена равнялась 50 шекелям. Это означает, что за потерю пленника этот воин должен был заплатить штраф, в 60 превышавший цену обычного раба. Следует заметить, что Ральбаг понимает конец нашего предложения не так, как остальные комментаторы, и считает, что офицер завершает свои слова обещанием заплатить воину кикар серебра, если тот не потеряет своего пленника.

    На первый взгляд, то, что пророк представился участвовавшим в сражении воином, а также весь его рассказ, являются откровенной ложью, но Мальбим пишет, что пророк не солгал Ахаву ни словом. События, о которых рассказал Ахаву пророк, следует понимать иносказательно. Пророк действительно был воином, принимавшим участие в войне против идолопоклонников, имевших наглость заявить о том, что Бог не сможет справиться с ними на равнине. Во время этой войны офицер, то есть сам Бог, привел к нему важного воина противника, и этим воином был Бен Хадад. Бог передал Бен Хадада всем евреям, к которым принадлежал и пророк, при этом сказав им, что если они потеряют Бен Хадада, то заплатят за это либо своей душой, либо своим имуществом. Забегая вперед, следует заметить, что именно так все и произошло: Ахав был убит, а еврейское население его царства подверглось грабежу со стороны арамейской армии.

40. И было, раб твой делает это и это, и вот, нет его!», и сказал ему царь Израиля: «Так приговор твой, ты вынес!».

    Здесь притворившийся воином пророк говорит о том, что, пока он занимался разными делами, его пленник исчез, на что Ахав сказал ему, что он сам вынес себе приговор, и теперь должен будет либо стать рабом вместо пленника, либо заплатить за него крупную сумму.

    Следует заметить, что Ахав здесь назван царем Израиля. Это указывает на то, что постановление о том, что потерявший пленника воин должен понести наказание, он вынес официально, как верховный судья своего царства. Но так как на самом деле в рассказе пророка шла речь не о воине, а о самом Ахаве, получается, что он официально вынес приговор самому себе. Следует заметить, что это очень похоже на случай, описанный во Второй Книге Шмуэля (глава 12), где рассказывается, как Давид сам себе вынес приговор, когда явившийся к нему пророк рассказал ему о том, что произошло с богачом, бедняком и его овечкой.

41. И поспешил он, и снял платок с глаз своих, и узнал его царь Израиля, что из пророков он.

    После того как Ахав сам себе вынес приговор, пророк снял закрывавший его лицо платок, и Ахав сразу узнал его, так как этот пророк дважды предсказывал ему победу над Арамом.

42. И сказал он ему: «Так сказал Господь: «Из-за того, что отослал ты мужа истребления Моего из рук твоих, и будет душа твоя вместо души его, и народ твой вместо народа его!»».

    Здесь пророк передает Ахаву слова Бога, в соответствии с которыми отпустивший Бен Хадада Ахав будет наказан согласно вынесенному самому себе приговору. При этом Бог, цитируя Ахава, говорит о том, что тот отослал Бен Хадада, вместо того, чтобы умертвить его, как этого хотел Бог (см. предложение №34).

    Слово «херми» (חרמי), присутствующее в оригинальном тексте, переведено здесь как «истребление Мое» в соответствии с прямым значением этого слова. В таком случае, здесь Бог говорит о том, что Бен Хадад был приговорен Им к смерти, так как, сразившись с евреями на равнине, он попытался победить не их,  а самого Бога. Подобным образом понимают значение этого слова Раши и переводчик на арамейский Йонатан. Ральбаг и «Мецудат Давид» понимают это слово, как производное от слова «сети». В таком случае, здесь Бог говорит о том, что Он, как рыбак рыбу, поймал Бен Хадада в сети, и тому некуда было бежать, но Ахав отпустил его, за что должен понести наказание.

    Так как Бен Хадад должен был быть убит, но остался в живых, полагающееся Ахаву наказание заключается в том, что он должен умереть вместо Бен Хадада. Но если Бен Хадада отпустил лично Ахав, то почему, кроме него, наказание должен был понести весь его народ? «Даат Микра» пишет, что Ахав заключал союз с Бен Хададом и отпускал его публично, в присутствии всех своих вельмож и воинов, но никто из них не выразил своего несогласия. Поэтому они тоже стали соучастниками совершенного Ахавом преступления и тоже должны были понести за него наказание.

43. И пошел царь Израиля к дому своему, мрачен и гневен, и пришел он в Шомрон.

    После того как Ахав услышал о вынесенном ему приговоре, он отправился в свою столицу Шомрон, и Йосиф Флавий пишет, что прежде, чем это сделать, он велел схватить говорившего с ним пророка и посадить его под стражу. Вместо того чтобы возвращаться домой с радостью после одержанной победы и заключения союза с мощным северным государством, Ахав был мрачен и гневен. «Даат Микра» пишет, что это его настроение было обусловлено не сожалением о том, что он отпустил Бен Хадада, а тем, что сказал ему по этому поводу пророк.

У Вас недостаточно прав для комментирования.