ТАНАХ на русском языке с комментариями

И женщина одна из жен сынов пророков кричала Элише, говоря: «Раб твой, муж мой, умер, и ты знал, что раб твой был боящимся Господа, и ростовщик пришел забрать двух детей моих в рабы!».

Здесь Книга Царей возвращается к описанию деяний пророка Элиши и начинает рассказ о том, как к нему обратилась вдова одного из сынов пророков. Как неоднократно указывалось выше, сынами пророков в то время назывались начинающие пророки, проходящие обучение у действующих пророков. Здесь говорится о том, что вдова такого человека «кричала» к Элише, то есть взывала к нему и умоляла о помощи. Из того, что говорит эта женщина, следует, что Элиша был лично знаком с ее покойным мужем, и наверняка был осведомлен о том, что тот умер, но его вдова говорит ему об этом еще раз, чтобы подчеркнуть, что кроме Элиши ей больше не к кому обратиться.

Проблема, с которой эта женщина обратилась к Элише, заключалась в том, что ее покойный муж при жизни взял в долг под процент деньги, а теперь, после того как он умер, она не может расплатиться с кредитором. Кредитор угрожает ей отобрать у нее двух ее детей и сделать их рабами, если она с ним не расплатится.

Все без исключения комментаторы, начиная Йонатаном и заканчивая Йосифом Флавием, утверждают, что покойным мужем этой женщины был не кто иной, как Овадьяху, придворный царя Ахава, несший ответственность за управление царским дворцом, о чем рассказывалось в Первой Книге Царей (18, 3). Там же (18, 4) говорилось о том, что в период репрессий царицы Изевель в отношении пророков Бога Овадьяху спас сто пророков, спрятав их в двух пещерах и обеспечивая их хлебом и водой. Не следует забывать о том, что Овадьяху кормил и поил этих пророков продолжительное время в условиях трехлетней засухи, вызванной Элияху (см. там 17, 1), когда хлеб и вода стоили очень недешево. Неудивительно, что Овадьяху для этого требовались большие деньги, и он занимал их под процент у сына Ахава Йехорама, который теперь стал царем. Таким образом, именно царь Израиля Йехорам и был тем самым ростовщиком, который после смерти Овадьяху стал требовать уплаты долга с процентами у его вдовы, угрожая ей, что в случае неуплаты отнимет у нее детей и сделает их рабами.

Наше предложение содержит несколько намеков на то, что покойным мужем обратившейся к Элише женщины действительно был Овадьяху. Во-первых, об этой женщине здесь сказано «одна», а когда числительное «одна» или «один» в ТАНАХе применяется по отношению к определенному человеку, это указывает на то, что человек, о котором идет речь, является особенным. Так, например, в первом предложении Первой Книги Шмуэля слово «один» используется по отношению к отцу Шмуэля Элькане, и это говорит о том, что его отец был очень влиятельным человеком (см. там в комментарии). В данном случае числительное «одна» указывает на то, что здесь идет речь о знатной женщине, например, о жене придворного, каковым был Овадьяху. Во-вторых, обратившаяся к Элише женщина называет своего покойного мужа рабом Элиши, который, как известно, был учеником Элияху, а в Первой Книге Царей были приведены слова Овадьяху, где он называл Элияху своим господином (18, 7), а себя, соответственно, рабом Элияху (18, 9 и 12). В-третьих, эта женщина напоминает Элише о том, что ее муж «был боящимся Господа», а в Первой Книге Царей (18, 3) об Овадьяху было сказано, что он «боялся Господа очень».

Следует заметить, что, по мнению Ральбага, обратившаяся к Элише женщина подчеркивает то, что ее покойный муж боялся Бога, так как в те времена большинство населения Израиля поклонялось идолам под чутким руководством своих царей. По мнению Мальбима, напоминая о том, что ее покойный муж боялся Бога, эта женщина задает Элише вопрос: «Как может быть, что мой покойный муж Овадьяху, боясь Бога, спас от верной смерти сто Его пророков, а сейчас из-за этого его дети-сироты станут рабами?!».

И сказал ей Элиша: «Что сделаю я тебе? Расскажи мне, что есть у тебя в доме?», и сказала она: «Нет у служанки твоей ничего в доме, лишь масленка с маслом».

Элиша решил помочь этой женщине созданием материальных ценностей, чтобы она смогла их продать и уплатить долг за вырученные деньги. Но творить из ничего что-то может только Бог, пророки обладают лишь способностью увеличивать количество чего-либо существующего. Поэтому Элиша спросил у этой женщины, количество чего он может увеличить, а затем спросил более понятно: какие материальные ценности есть у нее в доме? Женщина ему ответила, что она никакими материальными ценностями не обладает, все, что у нее есть, это одна масленка с маслом.

Слово «масленка» в оригинальном тексте обозначено словом «асух» (אסוך), и оно является производным от глагола «ласух», (לסוך), что означает «смазывать». Из этого следует, что масло, находившееся в этом сосуде, было предназначено не для еды, а для смазывания чего-либо, и поэтому правильным переводом слово «асух» является «масленка», а не какое-либо другое слово. Масленка в те времена представляла собой небольшой глиняный сосуд с узким носиком, и сосуды такого типа неоднократно обнаруживались в ходе археологических раскопок:

Масло, используемое для еды, в те времена содержалось во флягах, плоских глиняных сосудах с двумя ручками и узким горлышком. Образец такой фляги можно видеть в комментарии к Первой Книге Царей (17, 12).

Мальбим пишет, что эта женщина спасет своих детей от рабства с помощью масла, а не с помощью чего-либо другого, в силу заслуг своего покойного мужа Овадьяху, который постоянно заботился об обеспечении маслом находившихся в пещерах пророков, чтобы они не сидели в темноте.

И сказал он: «Иди, одолжи себе сосудов снаружи, у всех соседей твоих, пустые сосуды, не преуменьшай.

Узнав, что эта женщина владеет лишь одной масленкой с маслом, Элиша решил сделать так, чтобы этого масла у этой женщины стало очень много. Подобное чудо в свое время сотворил наставник Элиши Элияху, когда он сделал так, что в доме приютившей его женщины горшок муки и фляга масла не заканчивались на протяжении целого года (см. Первую Книгу Царей 17, 12-16). Элияху тогда требовалось обеспечить приютившую его женщину и ее сына пропитанием в условиях вызванного им самим трехлетнего голода, поэтому творимое Элияху чудо было постоянным, то есть длилось в течение целого года. Элиша преследовал другую цель: ему требовалось немедленно обеспечить обратившуюся к нему за помощью вдову большим количеством товара, чтобы она могла сразу же выручить за него достаточно денег и расплатиться со своим долгом. Поэтому Элиша решил сотворить одноразовое, а не продолжающееся чудо, за очень короткое время увеличив количество масла, которым владела эта женщина, во много раз. Для большого количества масла требуется много тары. Поэтому Элиша велел этой женщине обойти всех своих соседей и одолжить у них пустую посуду в максимально возможном количестве.

И придешь ты, и закроешь дверь за собой и сыновьями твоими, и будешь лить во все сосуды эти, и полное убирай».

Далее Элиша говорит этой женщине о том, что когда вся одолженная у соседей посуда окажется в ее доме, она должна будет всю ее заполнить маслом из масленки. При этом Элиша дает этой женщине ряд указаний, следуя которым она сделает совершение чуда возможным.

Во-первых, он велит ей запереться в своем доме, и, объясняя это указание, Раши пишет, что чудеса такого рода следует совершать вдали от чужих глаз. Мальбим объясняет, что эта женщина должна была запереть дверь своего дома, чтобы уберечься от дурного глаза, так как, если в момент совершения чуда в дом войдет недостойный человек, чудо может прекратиться из-за совершенных им злодеяний.

Во-вторых, Элиша говорит этой женщине о том, что она должна наклонить масленку и лить из нее масло не переставая и не изменяя ее положение, а также не сходить с того места, в котором она начала лить. По мере наполнения сосудов маслом их следует убирать, и подставлять под масленку другие сосуды, но ни в коем случае не переставать лить и не перемещать масленку от одного сосуда к другому. Раши и «Мецудат Давид» объясняют, что когда женщина начнет лить из масленки масло в первый сосуд, масленка чудесным образом превратится в источник масла. Как известно, природные источники никогда не меняют своего местоположения, а если попытаться изменить его, то источник прекратит свое существование из-за сдвига пластов земли. Мальбим к этому добавляет, что и сама женщина не должна была сходить со своего места все время, пока она не заполнит всю имевшуюся у нее посуду, так как она удостоится благословения лишь в том месте, в котором начнет лить масло.

В-третьих, Элиша говорит женщине, что она будет лить масло «во все сосуды эти», из чего следует, что в сотворении чуда будут участвовать лишь те сосуды, которые она загодя соберет у себя в доме. В ходе сотворения чуда приносить другие сосуды будет нельзя.

И пошла она от него, и закрыла дверь за собой и за сыновьями своими, они подают ей, а она льет.

Здесь говорится о том, что женщина в точности выполнила все указания Элиши. Правда, здесь не сказано, что она обошла своих соседей и набрала у них посуды, но это и так ясно из контекста.

И было, как заполнились сосуды, и сказала она сыну ее: «Подай мне еще сосуд», и сказал он ей: «Нет больше сосуда», и встало масло.

В соответствии с простым пониманием текста, здесь говорится о том, что женщина продолжала лить масло и наполнять им собранные у соседей сосуды до тех пор, пока все они не заполнились. В определенный момент она велела своему сыну подать ей еще один сосуд, а он ей ответил, что пустых сосудов не осталось, и тогда масло прекратило течь из масленки.

Вместе с этим, фраза «и встало масло» является довольно необычной, так как вместо глагола «встало» здесь следовало бы использовать глагол «прекратилось» или «остановилось». По мнению Раши, в этой фразе содержится намек на то, что в момент завершения описываемого здесь чуда рыночные цены на масло «встали», то есть существенно поднялись, и женщина смогла продать свое масло по очень выгодным ценам. Мальбим пишет, что, несмотря на полученные от Элиши указания, женщина собрала небольшое количество посуды, и полученного ей масла хватало лишь на то, чтобы выплатить долг и избавить ее детей от угрозы рабства. На пропитание денег, вырученных от продажи масла, уже не хватало, и поэтому масло «встало», то есть перестало течь из опущенного вниз носика масленки, несмотря на то, что масленка оставалась полной. В результате этого масленка сохранила свой потенциал и в будущем даровать этой женщине большое количество масла в случае необходимости.

И пришла она, и рассказала мужу Бога, и сказал он: «Иди, продай масло это и заплати долг свой, а ты и сыновья твои живи на оставшееся».

Комментаторы разошлись во мнениях о причине, побудившей эту женщину еще раз встретиться с Элишей. Раши считает, что она пришла к Элише за советом, стоит ли ей продавать свое масло сейчас, либо подождать, пока оно еще больше не подорожает. Элиша сказал ей, чтобы она продавала, не ожидая, так как собранного ей масла хватит и на то, чтобы заплатить долг, и на то, чтобы всю жизнь жить на вырученные от его продажи деньги.

Ральбаг пишет, что так как эта женщина стала обладательницей большого количества масла в результате сотворенного Элишей чуда, она вернулась к нему за дальнейшими указаниями о том, как ей следует поступить с этим маслом. Элиша сказал ей, что масло следует продать, а вырученных за него денег хватит и для оплаты долга, и для дальнейшего проживания.

Как было сказано в комментарии к предыдущему предложению, Мальбим считает, что эта женщина собрала не очень много масла из-за того, что не запаслась достаточным количеством посуды. Узнав об этом, Элиша ей сказал, чтобы она продала все масло, которое собрала, и вырученных за него денег хватит на оплату долга, а жить она будет на то масло, которое осталось в масленке. Эта масленка будет продолжать давать ей масло всякий раз, когда она будет нуждаться в средствах на пропитание.

И настал день, и перешел Элиша в Шунем, а там женщина большая, и схватила она его есть хлеб, и было, каждый раз, когда он проходил, сворачивал он туда есть хлеб.

Подобно Шмуэлю и своему учителю Элияху, Элиша не сидел на одном месте, а путешествовал по стране, встречаясь со своими учениками и решая проблемы обращавшихся к нему людей. В начале нашего предложения говорится о том, что однажды Элиша пришел в город, который назывался Шунем. Этот город упоминается в Книге Йехошуа (19, 18), где сказано, что он находился на восточной границе надела колена Иссахара, а в Первой Книге Царей (1, 3) рассказывается о том, что из этого города происходила девушка по имени Авишаг, прислуживавшая Давиду на закате его жизни. Шунем был древним кнаанским городом, в нееврейских источниках его первое упоминание датируется периодом Египетского рабства. Он находился в Изреэльской долине, и в настоящее время на его месте находится арабская деревня Сулам (32°36'22.19"N, 35°20'0.90"E), расположенная в 4км. к востоку от современного города Афулы:

Как здесь сказано, в то время в Шунеме проживала «большая женщина», и это определение говорит не о ее габаритах, а о том, что она была очень богатой, влиятельной, и любила заниматься благотворительностью. Часть комментаторов считает, что она была родственницей той самой Авишаг, о которой рассказывается в Первой Книге Царей. Когда Элиша впервые прибыл в Шунем, эта женщина, как здесь сказано, его «схватила», то есть очень сильно уговаривала отобедать у нее в доме, и буквально заставила его это сделать. В ТАНАХе выражение «есть хлеб» обычно означает не только поедание собственно хлеба, но вообще подразумевает трапезу. Таким образом, здесь говорится о том, что во время первого посещения Элишей Шунема эта женщина уговорила его поесть в ее доме, и ему это очень понравилось, так что после этого, когда Элиша бывал в Шунеме, он неизменно приходил к ней пообедать.

Ральбаг в своем комментарии производит анализ хронологии изложения описываемых в Книге Царей событий, и, основываясь на нем, приходит к выводу, что эта женщина пригласила Элишу пообедать в ее доме в тот период, когда он лишь начинал свою пророческую деятельность и еще не получил широкую известность среди еврейского народа. Иными словами, уговаривая Элишу поесть в ее доме, эта женщина не знала, что она разговаривает с великим пророком Бога, и все ее действия были продиктованы лишь желанием совершить доброе дело и накормить пришедшего издалека путника. По мнению Ральбага, такого с ее стороны отношения удостоился не только Элиша, точно так же она приглашала поесть всех приходивших в Шунем людей. Элише очень понравилось стремление этой женщины делать добро, он приходил к ней каждый раз, когда бывал в Шунеме, и в определенный момент она поняла, что Элиша – не обычный человек, а пророк.

И сказала она мужу своему: «Вот, сейчас узнала я, что муж Бога святой он, проходит к нам всегда.

Здесь говорится о том, что после нескольких посещений Элиши эта женщина распознала в нем пророка и рассказала об этом своему мужу, и «Мецудат Давид» в своем комментарии приводит Вавилонский Талмуд (Брахот 12), где сказано, что жена обычно гораздо лучше понимает гостей, чем муж. Раши также приводит Вавилонский Талмуд (Брахот 10, б), чтобы объяснить, как эта женщина догадалась, что Элиша является пророком. Там сказано, что она заметила, что когда Элиша ест, на скатерть никогда не садится ни одна муха.

Словосочетание «муж Бога» в ТАНАХе означает «пророк», но женщина этим определением не ограничилась, назвав Элишу также «святой». Это слово в ТАНАХе обладает несколькими значениями: оно означает «безгрешный», «избранный» и «чудотворец», и все эти три смысла женщина вложила в сказанное ей слово «святой».

Мальбим пишет, что в конце нашего предложения эта женщина говорит своему мужу о том, что Элиша проходит через их город только для того, чтобы посетить их дом.

Сделаем ему мансарду стены малую, и поставим ему там кровать, и стол, и стул, и светильник, и будет по его приходу к нам, свернет он туда».

Женщина предложила своему мужу устроить для Элиши небольшую мансарду, то есть помещение над первым этажом их дома. Там она хотела поставить все необходимое для занятий и отдыха: кровать, стол, стул и светильник. Следует заметить, что здесь имеется в виду масляный светильник, представляющий собой плоский сосуд со специальным отверстием в своей верхней части. В этот сосуд заливается масло, а в отверстие вставляется фитиль, который затем поджигается. Такие светильники очень часто обнаруживаются в ходе археологических раскопок:

Помещение, которое эта женщина задумала сделать Элише, она называет мансардой стены. По мнению «Мецудат Давид», это означает, что надстройка, которую она намеревалась соорудить над своим домом, должна была обладать каменными стенами, то есть, здесь говорится о капитальном сооружении. «Даат Микра» считает, что эта надстройка названа здесь мансардой стены из-за того, что подниматься в эту надстройку надо было по лестнице, прислоненной к внешней стене дома.

Почему эта женщина решила организовать Элише отдельное помещение в своем доме? Мнения комментаторов по этому поводу разделились. «Даат Микра» считает, что она решила создать Элише место, пригодное для уединения и отдыха. По мнению Ральбага, она посчитала, что она и ее семейство недостойны пользоваться теми же предметами домашнего обихода, которыми пользовался такой святой человек, как Элиша, поэтому она выделила ему отдельное помещение и поставила там предметы, которые были предназначены для безраздельного пользования Элиши. Мальбим пишет, что эта женщина решила создать Элише условия для пребывания в ее доме, так как знала, что вместе с ним в ее дом придет благословение Бога.

И настал день, и пришел он туда, и свернул в мансарду, и лег там.

Из сказанного здесь следует, что женщина осуществила задуманное, и устроила для Элиши мансарду со всем необходимым для проживания. И в следующий раз, когда Элиша пришел в Шунем, он поднялся в эту мансарду и лег там отдохнуть. Следует заметить, что в Книге Зоар (2, 44, а) сказано, что это случилось в праздник Рош ха-Шана.

И сказал он Гехази, отроку своему: «Позови шунамитянку эту», и позвал он ее, и встала она перед ним.

Слово «отрок» в данном случае означает «слуга».

Из того, что будет сказано ниже, следует, что хозяйка дома встала не перед Элишей, а перед его слугой Гехази, и их разговор происходил не в мансарде, так что Элиша при нем не присутствовал.

Имя Гехази является уникальным, нигде больше в ТАНАХе не встречается, и его значение в настоящее время не известно.

И сказал он ему: «Скажи, пожалуйста, ей, вот, заботилась ты он нас всей заботой этой, что сделать тебе? Следует ли говорить для тебя с царем или с военачальником?», и сказала она: «В среде народа моего я живу».

В силу своей скромности, Элиша воздержался от разговора с хозяйкой дома, и велел своему слуге передать ей, что он желает отблагодарить ее за проявленную ей по отношению к ним заботу. Следует отметить, что Элиша намеревался отблагодарить ее за то, что она позаботилась не только о нем лично, но и о его слуге Гехази.

В соответствии с простым пониманием сказанного, Элиша спрашивает у хозяйки дома, есть ли у нее какая-то проблема, которую можно решить, обратившись к царю или к одному из его придворных, например, к военачальнику. Если это так, то Элиша с радостью поможет этой женщине, задействовав свои связи при царском дворе. Следует заметить, что город Шунем находился на территории, принадлежавшей царству Израиля, которым в то время правил Йехорам. Таким образом, предложение Элиши помочь оказавшей ему гостеприимство женщине, поговорив о ее проблеме с Йехорамом или с одним из его придворных, свидетельствует о том, что после того как он дал воду армии трех царей, выступивших против царя Моава (см. главу 3, предложения №15-20), его авторитет при дворе Йехорама существенно вырос.

Слово «народ», присутствующее в ответе хозяйки дома, следует понимать в двух его значениях одновременно. Во-первых, оно означает семью и близких родственников, а во-вторых, оно означает собственно народ. Таким образом, женщина ответила Элише, что она живет среди своих родственников и в среде своего народа, у нее нет ни врагов, ни притеснителей, и ей не требуется никакая помощь, так как никаких проблем у нее нет и жаловаться ей не на кого.

Основываясь на сказанном в Книге Зоар, Мальбим пишет, что Элиша мог предложить этой женщине помощь не со стороны земного царя и его приближенных, а со стороны Бога и Его ангелов. Не следует забывать о том, что Элиша был очень сильным пророком, и его обращение за помощью к Богу никогда не оставалось без ответа, что он неоднократно доказывал ранее. Таким образом, предлагая этой женщине помолиться насчет нее Богу, Элиша был уверен в том, что Бог ей поможет. В таком случае, женщина ему ответила, что ей это не нужно, так как она не желает выделяться из среды народа, в котором она проживает.

Мальбим также объясняет, почему Элиша загорелся желанием непременно отблагодарить позаботившуюся о нем женщину, решив ее проблемы. Он говорит о том, что праведник подобен сердцу живого организма. Сердце получает необходимые для его работы ресурсы от других органов, и точно так же праведник принимает заботу от окружающих его людей. Но и сердце, пользуясь полученными им ресурсами, наполняет все органы организма необходимой для их жизнедеятельности кровью, и точно также праведник распространяет благословение на окружающих его людей.

Слова «харадт» (חרדת) и «харада» (חרדה), присутствующие в оригинальном тексте, почти все комментаторы предлагают понимать как «заботилась ты» и «забота», несмотря на то, что основными их значениями являются «опасалась ты» и «опасение». Единственным комментатором, кто понимает эти слова в их прямом значении, является Ральбаг, и, по его мнению, Элиша здесь говорит хозяйке дома: «Вот, опасалась ты, что не сможешь принять нас с полагающимся почетом, и это опасение побудило тебя сделать для нас то, что ты сделала…».

И сказал он: «И что сделать ей?», и сказал Гехази: «Но сына нет у нее, и муж ее стар».

Элиша либо сам слышал ответ хозяйки дома, либо его ему передал Гехази. В любом случае, несмотря на ее отказ принять помощь, Элиша хотел ее отблагодарить. Поэтому он спросил у своего слуги, чем можно помочь этой женщине. На это Гехази ему ответил, что у нее нет сына, и что муж ее стар, то есть неспособен к деторождению. По мнению Мальбима, Гехази здесь говорит Элише о том, что то, что у этой женщины все еще нет сына, указывает на ее бесплодие, и эта проблема усугубляется старостью ее мужа. Это указывает на то, что естественным образом она родить не сможет в любом случае, и если Элиша поможет ей в этом своей молитвой, то это будет с его стороны самым лучшим выражением благодарности.

И сказал он: «Зови ее!», и позвал он ее, и встала она на входе.

Элиша велел Гехази позвать эту женщину, что и было сделано. Женщина явилась к Элише и встала в дверях мансарды, в которой находился Элиша, но внутрь не вошла. Комментаторы объясняют такое поведение хозяйки дома ее скромностью, а также тем, что она поняла, что Элиша, в силу своей скромности, избегает с ней разговаривать лицом к лицу. Но в этот раз Элише потребовалось ее личное присутствие, он не мог передать ей свои слова через Гехази, так как сейчас он должен был передать ей пророчество, и чтобы оно исполнилось, он должен был передать ей его лично.

И сказал он: «Ко дню этому, как теперь, ты жива, обнимаешь сына», и сказала она: «Нет, господин мой, муж Бога! Не обманывай служанку твою!».

Комментаторы разошлись во мнениях о том, что говорит этой женщине Элиша. По мнению Раши и «Даат Микра», он говорит ей о том, что ровно через год в этот же самый день она будет жива и здорова, как в момент их разговора, и будет обнимать своего сына. По мнению «Мецудат Давид», она родит не через год, а через девять месяцев, а слово «хая» (חיה), переведенное здесь как «жива», по его мнению, в данном случае означает «роженица».

Вместе с этим, комментаторы единогласны в объяснении причины отказа этой женщины получить с помощью Элиши сына. Следует отметить, что сказанные Элишей слова очень похожи на слова, которые в свое время сказали Аврааму посетившие его ангелы. Они тоже пообещали ему, что через год его жена Сара родит ему сына, но тогда они сказали ему «…и у Сары сын» (см. Берешит 18, 14), а здесь Элиша говорит ей, что через год она будет обнимать своего сына. На основании этого хозяйка дома пришла к выводу, что Элиша ей говорит о том, что она родит сына и немного с ним поиграет, а затем он умрет, оставив ее безутешной. Слово «техазев» (תכזב), присутствующее в оригинальном тексте и переведенное здесь как «обманывай», означает не ложь, а введение человека в ложные надежды, в иллюзии, которые через некоторое время исчезнут. Точно так же пересыхающие ручьи на иврите обозначаются словом «хзив» (כזיב), происходящим из того же корня, которое означают, что вода, которая наполняет такой ручей, очень скоро исчезнет, и о ней будет напоминать лишь высохшее русло. Слово «ахзава» (אכזבה), которое также являющееся однокоренным, на иврите означает «разочарование». Таким образом, здесь эта женщина просит Элишу о том, чтобы он ее не разочаровывал и не давал ей такого сына, которого она должна будет похоронить.

И забеременела женщина эта, и родила сына ко дню этому, как теперь, жива, как говорил ей Элиша.

Книга Царей не рассказывает о том, что ответил Элиша на условие, поставленное хозяйкой дома, которое было приведено в предыдущем предложении. Здесь говорится о том, что все произошло в точности так, как сказал ей Элиша: через положенное время она родила сына.

Мальбим пишет, что из сказанного здесь следует, что эта женщина родила сына не в результате обращенной к Богу молитвы Элиши, а лишь в результате того, что он ей это пообещал. Это говорит о том, что Бог всегда исполняет слова праведника, даже в том случае, когда тот не обращается к Богу с молитвой.

И вырос мальчик этот, и настал день, и вышел он к отцу своему, к жнецам.

Здесь говорится о том, что сын хозяйки дома рос вполне нормальным ребенком, он не отличался болезненностью или слабостью, и все было в порядке, пока однажды он не отправился в поле, где его отец руководил жатвой. Жатва пшеницы в Израиле происходит в середине лета, то есть в самые знойные дни года, что очень неблагоприятно сказалось на здоровье этого ребенка.

И сказал он отцу своему: «Голова моя! Голова моя!», и сказал он отроку этому: «Неси его к матери его».

Во время своего пребывания в поле, сын хозяйки дома получил солнечный удар, и пожаловался своему отцу на сильную головную боль. Увидав, что его сын плохо себя чувствует, его отец отдал своему слуге распоряжение немедленно отнести ребенка домой, где им займется его мать, хозяйка дома.

И понес он его, и принес к матери его, и сидел он на коленях ее до полудня, и умер он.

И поднялась она, и положила его на кровать мужа Бога, и закрыла за ним, и вышла.

После того как ребенок умер, эта женщина подняла его в мансарду, где время от времени отдыхал Элиша. Там она положила его на кровать, закрыла дверь и спустилась вниз.

По мнению Ральбага, эта женщина положила своего мертвого сына на кровать Элиши, так как считала, что в силу его заслуг тело, лежащее на его кровати, будет лучше сохраняться.

Мальбим пишет, что все поведение хозяйки дома, начиная с момента болезни ее сына, показывает, что она всецело полагалась на то, что Элиша окажет ей всю необходимую помощь.

И позвала она мужа своего, и сказала: «Пошли, пожалуйста, мне одного из отроков и одну из ослиц, и побегу я до мужа Бога, и вернусь».

Как было сказано в предложении №18, муж хозяйки дома в то время находился в поле. Поэтому она послала за ним одного из своих слуг, а когда он пришел домой, попросила его выделить ей одного из слуг и одну ослицу, так как ей срочно нужно увидеться с Элишей. Из того, что будет сказано в предложении №25, следует, что в то время Элиша находился на горе Кармель.

И сказал он: «Почему ты идешь к нему сегодня? Не месяц и не суббота», и сказала она «Мир».

Большинство комментаторов понимают слово «месяц», как праздник начала нового месяца, полупраздничный день, который в те времена был выходным, и во время которого в Храме приносили дополнительные жертвы. Именно в таком значении слово «месяц» используется в Первой Книге Шмуэля (20, 5), и более подробно о празднике нового месяца можно прочесть там в комментарии. Суббота также является выходным днем, и работа в этот день строго запрещена Торой. В соответствии с этим пониманием текста, муж этой женщины спрашивает ее, почему она собирается идти к Элише, ведь сегодня не суббота и не праздник начала нового месяца. Из этого следует, что в те времена по субботам и во время праздников начала нового месяца (то есть раз в месяц) было принято посещать пророков, чтобы услышать от них слово Бога и учиться у них законам Торы. Поэтому намерение этой женщины отправиться к Элише в неурочное время вызвало удивление ее мужа.

Радак в своем комментарии приводит мнение своего отца Рикама, который понимает слово «месяц» в его прямом значении, а слово «суббота» – как «неделя», чему есть множество примеров в ТАНАХе и в более поздней еврейской литературе. В таком случае, муж этой женщины удивляется ее намерению встретиться с Элишей, так как не прошло и месяца с их последней встречи, более того, с тех пор не прошло даже недели.

На заданный ее мужем вопрос эта женщина лаконично ответила «Мир», что на современном языке означает «Все в порядке». Таким образом, она не хотела рассказывать своему мужу о смерти их единственного сына до тех пор, пока не поговорит с Элишей. Вместе с этим, вызывает недоумение, почему ее муж не задал ей вопрос о здоровье своего ребенка после того как тот плохо себя почувствовал в его присутствии, и он сам приказал слуге отнести мальчика домой на попечение матери.

И запрягла она ослицу, и сказала отроку ее: «Правь и иди, не останавливай мне ехать верхом, лишь если скажу я тебе».

Здесь обращают на себя внимание несколько неясных деталей. Во-первых, в начале нашего предложения сказано, что хозяйка дома сама запрягла ослицу, в то время как это явно входило в обязанности слуги. Во-вторых, из сказанного здесь следует, что она намеревалась выйти из города в сопровождении одного слуги, что в те времена считалось нескромным. В-третьих, она здесь говорит своему слуге, чтобы он ехал верхом на ослице, в то время как она будет идти пешком, и ему следует останавливать ослицу только в том случае, если она устанет и захочет часть пути проехать верхом. В-четвертых, непонятно, почему эта женщина предпочла идти к Элише пешком, а не поехала на другой ослице.

По мнению Мальбима, первые три неясности объясняются тем, что слуга, которого выделил хозяйке дома ее муж, был малолетним. Поэтому он не мог запрячь своей госпоже ослицу, и ей пришлось это сделать самой. По этой же причине у нее не было проблем путешествовать в его сопровождении, так как он был ребенком. И поэтому она посадила его на ослицу, а сама пошла пешком, так как ребенок не мог выдержать пеший переход из Шунема до горы Кармель, составлявший около 25км. Мальбим также пишет, что она не поехала к Элише на другой ослице, а отправилась к нему пешком по причине своего душевного состояния. Возможно, это означает, что она решила идти пешком, чтобы успокоиться, а возможно, она решила явиться к Элише пешком по той же причине, по которой к нему явились пешком Йехорам, Йехошафат и царь Эдома, когда их войска умирали от жажды в безводной пустыне (см. главу 3, предложение №12).

И пошла она, и пришла к мужу Бога к горе Кармель, и было, как увидел муж Бога ее напротив, и сказал он Гехази, отроку своему: «Вот, шунамитянка это.

Здесь выясняется, что в то время Элиша находился на горе Кармель, то есть там, где его наставник Элияху сотворил одно из самых своих впечатляющих чудес (см. Первую Книгу Царей 18, 19-40). Гора Кармель находилась в 25км. к западу от Шунема, и о ее точном местонахождении можно прочесть в комментарии к главе 2, предложению №25.

Когда эта женщина подходила к горе Кармель, ее издали заметил и узнал Элиша, а так как она пришла в неурочное время (см. комментарий к предложению №23), он понял, что у нее есть к нему некое неотложное дело.

Теперь беги-ка навстречу ей и скажи ей: «Мир ли тебе? Мир ли мужу твоему? Мир ли мальчику?»», и сказала она «Мир».

Элиша велел своему слуге Гехази немедленно бежать навстречу приближавшейся женщине и спросить ее, все ли в порядке с ней, ее мужем и ребенком (см. комментарий к предложению №23). Гехази в точности выполнил распоряжение своего хозяина, и эта женщина ему ответила, что у них все в порядке, умолчав о постигшем ее несчастье, так как об этом она хотела сообщить лично Элише.

И пришла она к мужу Бога на гору, и схватила ноги его, и подступил Гехази отогнать ее, и сказал муж Бога: «Оставь ее, ибо душа ее горька ей, и Господь скрыл от меня и не рассказал мне».

Здесь повествование переходит к тому моменту, когда эта женщина поднялась на гору Кармель, в то ее место, где находился Элиша. Подойдя к нему, она бросилась ему в ноги и обняла их, чтобы взмолиться к нему о помощи. Присутствовавший при этом Гехази вознамерился оттолкнуть ее от Элиши, но тот велел ему оставить ее в покое. Комментаторы объясняют, что Гехази руководствовался желанием либо защитить честь Элиши, либо защитить честь самой этой женщины. Как следует из сказанного в предложениях №12-13, Элиша предпочитал не разговаривать с женщинами, а тем более следил за тем, чтобы к ним не прикасаться. А теперь пришедшая к нему женщина не только приблизилась к нему вплотную, но и обняла ноги пророка. Элише это не могло понравиться, и его слуга счел себя обязанным защитить его от посягательств этой женщины. Либо он решил оттащить ее от Элиши, чтобы она не продолжала себя унижать, так как ему было известно о ее богатстве и высоком положении, которое она занимала в Шунеме (см. предложение №8).

Словосочетание «горькая душа» в ТАНАХе означает душевное состояние человека, находящегося в отчаянии и скорби. На основании того, как вела себя пришедшая к нему женщина, Элиша пришел к выводу о том, что ее постигло некое несчастье, о котором ему ничего не известно. Об этом он говорит в своих словах «и Господь скрыл от меня и не рассказал мне». Не совсем понятно, почему Элиша говорит о том, что Бог от него скрыл постигшее эту женщину несчастье, а так же о том, что Он ему об этом не рассказал, так как в принципе он говорит дважды об одном и том же. По мнению «Мецудат Давид», это означает, что здесь Элиша говорит о том, что Бог от него скрыл несчастье этой женщины в тот момент, когда оно произошло, и даже сейчас, когда она к нему явилась, Он не рассказал ему об этом. Вместе с этим, по мнению Радака, Элиша не знал о постигшем эту несчастье вплоть до того момента, когда она упала ему в ноги, а затем он получил об этом несчастье пророчество.

Мальбим пишет, что прежде чем наказывать кого-либо за грехи, Бог всегда сообщает об этом пророку, чтобы они имели возможность обратиться к Нему с молитвой о милости. Прямое указание на это содержится в Книге Амоса (3, 7): «Ибо не сделает Господь Бог деяния, лишь если откроет тайну его рабам Его пророкам». Но, опять же, это только в том случае, когда несчастья приходят в качестве наказания за совершенные злодеяния. В том случае, когда они случаются в силу естественных причин, например, из-за болезней, пророкам о них ничего не известно. Элиша здесь говорит о том, что Бог не рассказал ему о постигшем эту женщину несчастье, из чего следует, что оно произошло не из-за совершенных этой женщиной грехов и не явилось за них наказанием. Иными словами, здесь говорится о том, что Элиша понял, что несчастье этой женщины объясняется сугубо естественными причинами.

И сказала она: «Разве просила я сына у господина моего?! Ведь сказала я: «Не вводи в заблуждение меня!»».

Женщина не стала рассказывать Элише о том, что ее сын умер, а напомнила ему об их разговоре, произошедшем после того как она соорудила для Элиши помещение на втором этаже своего дома и обставила его всем необходимым (см. предложения №11-16). Элиша решил отблагодарить эту женщину за проявленную по отношению к нему заботу, но она сказала, что ни в чем не нуждается, а так как у нее не было детей, то Элиша по своей инициативе пообещал ей, что в самом скором времени она родит сына. При этом из того, что сказал ей Элиша, могло сложиться впечатление, что ребенок, которого она родит, проживет очень недолго. Поэтому она ему ответила, что ей нужен такой сын, который будет жить, а не умрет.

В первой части своих слов эта женщина напоминает Элише о том, что она не просила у него, чтобы он дал ей благословение на рождение сына, он ей это пообещал по своей собственной инициативе. Во второй части она напоминает Элише о том, что она тогда попросила его, чтобы он не вводил ее в заблуждение, делая матерью, и не давал ей сына, который перестанет существовать через очень короткое время.

Мальбим пишет, что когда один человек о чем-либо умоляет другого, тот иногда дает ему некачественную вещь, только чтобы отделаться от назойливого просителя. Поэтому женщина говорит Элише о том, что она у него ничего не просила, и даже поставила условие, чтобы Элиша не вводил ее в заблуждение некачественной услугой, так почему он выполнил свое обещание таким некачественным образом?!

И сказал он Гехази: «Подпояшь чресла свои, и возьми посох мой в руку свою, и иди; если найдешь ты мужа – не благословляй его, и если благословит тебя муж – не отвечай ему, и положишь ты посох мой на лицо отрока этого».

В те времена люди подпоясывали свои чресла перед быстрым бегом, так как во время бега туго повязанный пояс препятствует смещению внутренних органов. Таким образом, Элиша велел своему слуге Гехази немедленно бежать в дом явившейся к нему женщины, а точнее, в мансарду над ее домом, где находился мертвый ребенок. Глагол «благословлять» в данном случае означает «благословлять миром», то есть «здороваться». Таким образом, Элиша велел Гехази ни с кем по пути не здороваться и не отвечать на приветствия встреченных им людей. Ральбаг и «Мецудат Давид» считают, что Элиша дал Гехази это распоряжение, чтобы он не задерживался в пути для разговоров со встреченным им народом. После прибытия в дом женщины, Гехази должен был положить посох Элиши на лицо мертвого ребенка, и это должно было его оживить.

Забегая вперед, следует заметить, что этот способ оживления умершего ребенка не сработал, и, основываясь на сказанном в Мидраше Танхума (Бешалах 26) и в Иерусалимском Талмуде (Санхедрин 10, 2), Раши пишет, что это произошло из-за того, что Гехази не придерживался данных ему распоряжений. По мнению Раши, Элиша запретил Гехази приветствовать встреченных им людей, а также отвечать на их приветствия, так как это обычно служит началом разговора. Если Гехази будет вступать в беседы со встреченными им людьми, они начнут его спрашивать, куда он так торопится. Гехази наверняка станет им отвечать, что он послан своим господином Элишей для того, чтобы оживить мертвого, и если он станет всем об этом рассказывать, то чуда не произойдет. К сожалению, Гехази рассказал всем встреченным им по пути к дому женщины людям, что он направляется для того, чтобы оживить мертвого ребенка, и это привело к тому, что у него ничего не вышло.

Ральбаг считает, что у Гехази ничего не получилось из-за того, что он, приветствуя встреченных им людей и отвечая на их приветствия, двигался к дому женщины недостаточно быстро, а также из-за того, что он просто был недостоин того, чтобы с его помощью происходили чудеса.

Мальбима удивляет намерение Элиши сделать такое великое чудо, как оживление мертвого человека, «дистанционно», с помощью слуги, который, как выяснится ниже, обладал не самыми лучшими качествами. Мальбим пишет, что Элиша наверняка отдавал себе отчет в проблематичности выбранного им способа и в проблемах, связанных с личностью его посланника, и все же сначала решил действовать именно описанным здесь методом, который, вместе с тем, не сработал. По мнению Мальбима, это говорит о том, что Элиша сначала решил, что сын этой женщины не умер, а лишь потерял сознание, так как Бог не сообщил ему о смерти этого ребенка. Для того чтобы привести его в чувство, вполне достаточно было слуги, и поэтому Элиша велел Гехази немедленно отправляться в дом этой женщины. В подтверждение своего мнения Мальбим приводит слова Гехази, которые будут приведены в предложении №31. Гехази скажет Элише «Не очнулся отрок», то есть и он был уверен в том, что мальчик лишь потерял сознание.

Следует заметить, что в предложениях №18 и №26 сын явившейся к Элише женщины назван мальчиком, а здесь Элиша его называет отроком. Это говорит о том, что в момент своей смерти сын этой женщины находился в подростковом возрасте.

И сказала мать отрока этого: «Жив Господь и жизнью души твоей, если оставлю я тебя!», и встал он, и пошел за ней.

Явившаяся к Элиша женщина здесь названа матерью отрока, чтобы подчеркнуть, что она всеми силами боролась за жизнь своего сына и за свое материнство. Ей очень не понравилось, что Элиша послал спасать ее ребенка Гехази, простого слугу, и она сомневалась, что у него что-то получится. Слова «жив Господь и жизнью души твоей» являются формулировкой клятвы, а слова «если оставлю я тебя» являются ее условием. Таким образом, эта женщина поклялась Элише Богом и жизнью самого Элиши, что на нее падет множество проклятий и несчастий, если она оставит Элишу в покое, пока ее сын не вернется к жизни. Элиша понял, что эта женщина настроена очень серьезно, встал и отправился за ней в Шунем.

И Гехази прошел перед ними, и положил посох этот на лицо отрока этого, и нет голоса и нет внимания, и вернулся он навстречу ему, и сказал ему, говоря: «Не очнулся отрок этот».

Пока Элиша говорил с матерью умершего ребенка и вместе с ней шел в Шунем, Гехази успел добраться до ее дома, положить посох Элиши на лицо мальчика, и убедиться в том, что это не дало положительного результата.

Как здесь сказано, мертвый ребенок не подал голоса и не проявил ни малейшего внимания, то есть никак не среагировал на действия Гехази. Возможные причины этого были приведены в комментарии к предложению №29. Убедившись в том, что ребенок не ожил, Гехази отправился обратно на гору Кармель и встретил двигавшихся по направлению к Шунему Элишу и мать ребенка. Следует обратить внимание на то, что здесь сказано, что Гехази встретился лишь с Элишей, несмотря на то, что Элиша шел вместе с женщиной. Это объясняется тем, что в Шунем его послал Элиша, а не женщина, которая не желала, чтобы ее сына оживил Гехази. По этой же причине Гехази обратился лишь к Элише, сообщив ему, что в оживлении ребенка он потерпел неудачу.

И пришел Элиша в дом, и вот, отрок мертвый уложен на кровати его.

Мальбим пишет, что здесь говорится о том, что после своего прихода в дом женщины Элиша увидел, что ее сын умер не сейчас, а уже давно, и был уложен на его кровать уже после своей смерти.

И пришел он, и закрыл дверь за ними двоими, и молился он Господу.

Поднявшись в мансарду, где лежал мертвый сын хозяйки дома, Элиша закрыл дверь и вознес молитву Богу. Следует заметить, что выше (см. предложение №4) рассказывалось о том, что Элиша велел вдове пророка, обратившейся к нему за помощью, запереть двери, прежде чем начать заполнять маслом всю заготовленную ей посуду. Как сказано там в комментарии, то распоряжение Элиши объяснялось тем, что некоторые чудеса могут происходить лишь в том случае, когда им нет свидетелей. Кроме этого, заперев дверь, вдова пророка предотвращала влияние плохого человека, который мог зайти в дом, когда там совершалось чудо, и тем самым его прекратить. Все это объясняет и причину, по которой Элиша закрыл дверь мансарды, прежде чем приступить к оживлению сына хозяйки дома. Ральбаг замечает, что, в отличие от чуда лившегося из масленки масла, которое было описано выше, чудо оживления ребенка включало в себя молитву Элиши к Богу, и он закрыл дверь мансарды также для того, чтобы никто не мешал ему полностью сосредоточиться на молитве.

Мальбим, со своей стороны, замечает, что при описании всех совершенных Элишей чудес нигде не сказано, что он молился Богу, за исключением чуда оживления умершего ребенка. Это говорит о том, что все остальные чудеса Элиша творил, не обращаясь за помощью к Богу, используя при этом лишь данные ему силы. Но при оживлении ребенка ему этих сил не хватало, и он был вынужден обратиться с молитвой к Богу, так как человек не может наделять душой мертвые тела, на это способен лишь Бог. Человек может лишь подготовить тело к возвращению в него души, и произведенная Элишей подготовка будет описана в двух следующих предложениях.

И поднялся он, и лег на ребенка этого, и поместил уста свои на уста его, и глаза свои на глаза его, и ладони свои на ладони его, и распростерся на нем, и нагрел плоть ребенка этого.

В те времена кровати ставились на возвышениях, поэтому здесь сказано, что Элиша поднялся на кровать, после чего произвел описанные здесь действия.

В те времена кровати ставились на возвышениях, поэтому здесь сказано, что Элиша поднялся на кровать, после чего произвел описанные здесь действия. Он лег сверху на тело мальчика так, чтобы его уста и ладони соприкасались с устами и ладонями ребенка, а его глаза находились напротив глаз ребенка. Комментаторы пишут, что, сделав это, Элиша смог передать телу мальчика свою жизненную энергию, а Мальбим считает, что таким образом он подготовил тело мальчика к приему трех составляющих души. Кроме этого, Элиша плотно прижался к телу мальчика и нагрел его до нужной для возвращения души температуры. Мальбим объясняет это тем, что пророк не имеет возможности творить из ничего что-то, для того, чтобы он мог сделать чудо, ему требуются необходимые начальные условия, в частности, это касается температуры тела перед возвращением в него души.

Мальбим обращает внимание на то, что сын хозяйки дома здесь дважды назван ребенком, несмотря на то, что в других предложениях автор Книги Царей называет его отроком. По мнению Мальбима, это указывает на то, что здесь описывается процесс второго рождения сына хозяйки дома.

И возвращался он, и ходил в доме один сюда и один сюда, и поднимался, и простирался на нем, и чихнул отрок этот до семи раз, и открыл отрок этот глаза свои.

Здесь рассказывается о том, что через некоторое время Элиша спускался с кровати, расхаживал по мансарде от стены до стены и возносил молитвы Богу, после чего возвращался к кровати, на которой покоилось тело ребенка, и повторял действия, описанные в предыдущем предложении. Через некоторое время сын хозяйки дома чихнул семь раз и раскрыл глаза, то есть ожил. Следует заметить, что, по мнению Ральбага, упомянутые здесь семь раз относятся к числу произведенных Элишей циклов оживления ребенка, после чего он ожил и чихнул лишь один раз, а затем раскрыл глаза. Следует также сказать, что это было седьмое чудо, совершенное Элишей, и оно было очень похоже на чудо, которое сотворил его учитель Элияху с сыном приютившей его женщины (см. Первую Книгу Царей 17, 17-23).

И позвал он Гехази, и сказал: «Зови шунамитянку эту!», и позвал он ее, и пришла она к нему, и сказал он: «Неси сына своего!».

Во время оживления ребенка в мансарде находился лишь Элиша и тело мальчика, которое требовалось оживить. Поэтому по завершении процесса оживления Элиша позвал Гехази, который, очевидно, стоял за дверью, и велел ему привести хозяйку дома, которая здесь названа шунамитянкой по месту своего проживания. Когда она явилась, он показал ей на ее ожившего сына, и сказал, что дело сделано, и она может его забирать.

Следует заметить, что Элияху, ожививший сына приютившей его женщины, тоже это сделал в своей мансарде, после чего сам отнес его вниз и отдал его матери (см. Первую Книгу Царей 17, 23). Но там (17, 19) говорилось также о том, что тело ребенка поднял в мансарду сам Элияху, а здесь сказано, что это сделала хозяйка дома (см. предложение №21), поэтому и спустить его тоже должна была она, а не Элиша.

И пришла она, и упала в ноги ему, и распростерлась ниц, и понесла сына своего, и вышла.

Здесь говорится о том, что хозяйка дома пришла к Элияху, несмотря на то, что об этом уже говорилось в предыдущем предложении. Это означает, что, явившись к Элияху, хозяйка дома не вошла в мансарду, а осталась стоять на пороге, как это уже было ранее (см. предложение №15). Но после того как она увидела, что ее сын жив, она вошла в комнату, бросилась Элише в ноги, распростерлась перед ним ниц, а затем взяла своего вновь обретенного сына и с ним на руках вышла из комнаты. Следует заметить, что хозяйка дома была в таком смятении чувств, что ничего не сказала Элише, поблагодарив его лишь упомянутыми выше действиями.

И Элиша вернулся в Гилгаль, и голод в стране, и сыны пророков сидят перед ним, и сказал он отроку своему: «Поставь на огонь горшок большой, и свари варево сынам пророков».

Здесь начинается рассказ о еще одном сотворенном Элишей чуде, и начинается он с предисловия, которое призвано подчеркнуть, что Элиша творил чудеса и нарушал естественный ход вещей лишь в силу крайней необходимости.

Прежде всего, следует понять, куда именно вернулся Элиша. Как указывалось выше, в то время на территории Йехуды и Израиля было несколько мест, носивших название Гилгаль, самым известным из которых был Гилгаль, расположенный рядом с Йерихо недалеко от западного берега Иордана. Но здесь сказано о том, что в Гилгале Элиша встретился с сынами пророков, а они, как было сказано в главе 2, предложении №5, проживали в Йерихо, а не в Гилгале. Поэтому следует сказать, что здесь имеется в виду Гилгаль, находившийся не рядом с Йерихо, а рядом со Шхемом. О нем рассказывалось в главе 2, предложении №1, и о его точном местонахождении можно прочесть там в комментарии. Этот вывод следует также из того, что здесь сказано, что Элиша вернулся в Гилгаль, а в главе 2, предложении №1 было сказано, что он вышел из Гилгаля вместе с Элияху, и там явно шла речь о Гилгале, располагавшемся рядом со Шхемом.

Здесь говорится о том, что в то время, когда Элиша прибыл в Гилгаль, в стране царил голод. Возможно, голод был во всем Израиле, а возможно, что по некой причине голодали лишь жители Гилгаля и его окрестностей, а также возможно, что это был семилетний голод, о котором будет рассказано в главе 8.

Понятие «сыны пророков» в ТАНАХе означает начинающих пророков, находящихся в стадии обучения. Словосочетание «сидят перед ним» в ТАНАХе и в Талмуде означает «слушают урок», то есть, здесь рассказывается о том, что Элиша прибыл в Гилгаль для обучения проживавших там своих учеников. Во время своего обучения эти люди были лишены возможности зарабатывать себе на жизнь, и на их наставнике лежала ответственность обеспечивать их пропитанием. Поэтому Элиша велел своему слуге Гехази поставить на огонь большой горшок и сварить в нем для учеников варево, и «Даат Микра» пишет, что под варевом здесь имеется в виду овощной суп или вареные овощи.

И вышел один в поле собирать орот, и нашел виноград полевой, и собрал с него пакуот полевых полную одежду, и пришел, и нарезал в горшок варева, ибо не знали они.

В начале нашего предложения рассказывается о том, что один из учеников Элиши вышел в поле, чтобы собрать там нечто, названное здесь «орот». Из контекста ясно, что эти орот он собирался употребить в пищу, а именно, добавить их в варево, которое варил Гехази. Вместе с этим, комментаторы не пришли к единому мнению, что именно собирался собрать в поле ученик Элиши. «Мецудат Цион» уклоняется от однозначного определения того, что представляли собой эти «орот», и пишет, что здесь идет речь о неких полевых растениях. Похожие вещи говорит Мальбим: по его мнению, «орот» – это овощи, трюфеля или грибы. Ральбаг считает, что ученик Элиши отправился в поле для того, чтобы собирать овощи, и эту версию приводит в своем комментарии Раши. Вместе с этим, в предыдущем предложении было сказано, что в то время в стране был голод, и невозможно себе представить, чтобы в этих условиях в поле можно было собрать какие-то овощи. Поэтому Раши пишет, что «орот» – это руккола (лат. Eruca sativa), однолетнее травянистое растение, повсеместно произрастающее на всей территории Израиля. Листья рукколы можно употреблять в пищу в свежем виде, а его семена обладают очень острым вкусом и в толченном виде в древности добавлялись в пищу вместо перца:

Следует отметить, что впервые идентифицировал орот как рукколу рабби Меир, и его слова приведены в Вавилонском Талмуде (Йома 18, б). Там также приведены слова рабби Йоханана и рава Хуны, из которых следует, что в древности из рукколы производили масло, обладавшее целебными свойствами при глазных болезнях.

Комментаторы также не пришли к согласию в понимании того, что именно произошло в поле, куда отправился один из учеников Элиши. Часть из них считает, что в поле он обнаружил дикий виноград, рядом с которым росли пакуот, о которых пойдет речь ниже. Другие комментаторы считают, что он там обнаружил растение, которое здесь названо полевым виноградом (но не виноград), а пакуот – это его плоды. В любом случае, вместо орот этот человек собрал пакуот, причем набрал, как здесь сказано, их «полную одежду». Это означает, что он снял с себя верхнюю одежду, завязал ее рукава и горловину, и таким образом получил что-то вроде мешка, который весь заполнил пакуот. Эти пакуот он принес туда, где Гехази варил варево для учеников Элиши, и нарезал их в горшок, в котором оно варилось.

Пакуот комментаторы однозначно идентифицируют как колоцинт (лат. Citrullus colocynthis), многолетнее дикорастущее растение, произрастающее в засушливых областях Израиля. В незрелом виде плод колоцинта очень напоминает небольшой арбуз, предком которого он действительно является:

Созревший плод колоцинта из зеленого становится желтым, и больше напоминает небольшую дыню:

Колоцинт обладает листьями, форма которых несколько похожа на виноградные листья, и это подтверждает мнение, согласно которому это растение названо здесь полевым виноградом, а пакуот – это плоды колоцинта.

Плоды колоцинта ядовиты и обладают очень горьким вкусом, но люди, которые этого не знают, могут считать, что они пригодны в пищу. Вместе с этим, есть свидетельства, что в голодные годы их употребляли в пищу бедуинские племена. Рамбам в своем комментарии к Мишне (Укцин 3, 4) пишет, что плоды колоцинта становятся съедобными в засоленном виде. Кроме этого, в Мишне (Шабат 2, 2) упоминается масло, которое производилось из семян колоцинта и использовалось как горючее в светильниках, а также для медицинских нужд. Вместе с этим, поедание плодов колоцинта без специальной обработки обычно приводит к острым болям в кишечнике, сопровождаемым опасным воспалением.

В конце нашего предложения говорится о том, что о проблемах, связанных с поеданием плодов колоцинта не знал не только собравший их ученик Элиши. Об этом не знали и другие его ученики, и поэтому они не воспрепятствовали их добавлению в варево, которое готовил Гехази. Мальбим приводит также другое объяснение заключительной части нашего предложения, согласно которому ни один из учеников Элиши не знал, что в варево были добавлены плоды колоцинта, иначе они бы этому воспрепятствовали.

И налили людям поесть, и было, как ели они варево, и они закричали, и сказали: «Смерть в горшке, муж Бога!», и не смогли есть.

Здесь рассказывается о том, что после того как готовое варево начали разливать по тарелкам, первые получившие попробовали его и почувствовали, что оно очень горькое. Они поняли, что варево отравлено, и закричали, что в горшке смерть, то есть яд. Таким образом они предупредили тех, кто еще не приступил к еде, о том, что предложенная им еда небезопасна, и воззвали к Элише о помощи.

И сказал он: «И возьмите муку», и бросил он в горшок, и сказал: «Лей народу, и будут есть они», и не было вещи дурной в горшке.

Довольно необычно приведенные здесь слова Элиши начинаются с предлога «и». Объясняя это, комментаторы пишут, что в нашем предложении пропущена первая часть его указаний. На самом деле Элиша велел слить варево из тарелок обратно в горшок, а также принести ему муки. Эту муку он бросил в горшок, и она чудесным образом нейтрализовала содержавшийся в вареве яд и аннулировала его горечь. После этого Элиша велел тому, кто разливал варево по тарелкам, разлить его еще раз, и его ученики убедились, что приготовленное Гехази варево стало пригодно в пищу.

По мнению Мальбима, заключительная часть нашего предложения говорит о том, что Элише удалось сделать так, что яда в горшке не оказалось изначально, то есть что он исправил варево ретроактивно. Иными словами, он смог нейтрализовать не только тот яд, который находился в вареве в тот момент, когда он бросил в горшок муку, но и яд, уже ранее съеденный его учениками.

И муж пришел из Бааль Шалиша, и принес мужу Бога хлеб первый: двадцать хлебов ячменных и свежее зерно в колосе его, и сказал он: «Дай народу, и будут есть они».

Слово «муж» в ТАНАХе указывает на богатого и влиятельного человека, и здесь начинается рассказ о том, как такой человек явился к Элише в Гилгаль, и принес ему подношение в виде первых продуктов собранного им урожая. Первым созревающим в Израиле злаком является ячмень, сбор ячменя происходит уже в апреле месяце, и Раши пишет, что описанные здесь события происходили во время праздника Песах. В таком случае следует сказать, что этот человек принес Элише не хлеб, а мацу, изготовленную из ячменной муки. Вместе с этим, следует сказать, что Талмуд запрещает печь мацу из ячменной муки, так как ячменное тесто очень быстро закисает и становится запрещенным к использованию в Песах, поэтому остальные комментаторы не говорят о том, что этот человек пришел к Элише в этот праздник, и пишут, что это было после жатвы ячменя, то есть весной.

Здесь сказано, что этот человек прибыл к Элише из города Бааль Шалиша, про который рабби Меир сказал, что продукты сельского хозяйства в нем созревают раньше, чем в каком-либо другом месте Земли Израиля (Тосефта Санхедрин 2, 9). Это говорит о том, что Бааль Шалиша находился в районе Иорданской долины. Но современные исследователи считают, что он находился на территории современной Самарии, и в настоящее время представляет собой развалины Хирбет Марджаме (31°59'28.90"N, 35°19'57.11"E), расположенные в 2км. к востоку от арабской деревни Кафр Малик и в 3.5км. к северу от поселения Кохав ха-Шахар:

Прибывший к Элише человек принес ему двадцать ячменных хлебов, а также свежее ячменное зерно в колосе, количество которого здесь не указано. Вне всякого сомнения, этого зерна было не очень много, так как этот человек принес его в качестве подношения одному Элише, но Элиша, как здесь сказано, решил раздать хлеб и зерно своим ученикам, так как он нес за них ответственность, а дело было во время голода (см. предложение №38). Мальбим в своем комментарии приводит мнение мудрецов, согласно которому тогда у Элиши проходили обучение 2,000 начинающих пророков.

И сказал слуга его: «Что дам я это перед сотней человек?», и сказал он: «Дай народу, и есть будут, ибо так сказал Господь: «Ешь и останется»».

Слугой Элиши был Гехази (см. предложение №12), и он удивился, как двадцати хлебов и определенного количества зерна может хватить на трапезу для всех учеников Элиши. Как неоднократно говорилось выше, слово «это» в ТАНАХе указывает на пренебрежительное отношение к обсуждаемому предмету, а так как хлебов было двадцать, то Гехази здесь говорит о том, что каждый такой хлеб придется разделить на сто человек, из чего следует, что общее количество учеников Элиши составляло тогда 2,000 человек.

В ответ на это, Элиша еще раз повторил свое распоряжение отдать принесенный хлеб и зерна ученикам, объяснив, что Бог ему сказал, что они не только насытятся этими продуктами, но и оставят их честь несъеденными

И дал он перед ними, и ели они и оставили, как слово Господа.