ТАНАХ на русском языке с комментариями

1. И Нааман, военачальник царя Арама, был мужем большим перед господином его, и почитаем, ибо им дал Господь избавление Араму, и муж этот был искусным воином прокаженным.

   Имя Нааман (נעמן) встречается также в среде еврейского народа (см. Берешит 46, 21), и является производным от слова «наим» (נעים), которое означает «приятный», «милый».

   Здесь рассказывается о том, что Нааман служил командующим армией царя Арама, и этим царем мог быть либо Бен Хадад, с которым постоянно воевал отец Йехорама Ахав, либо царь, сменивший Бен Хадада на престоле Арама. Как здесь сказано, Нааман был уважаем своим господином и почитаем всеми подданными царства Арама за то, что «им дал Господь избавление Араму». Это означает, что действия Наамана послужили главной причиной победы армии Арама в некоем очень важном сражении, поражение в котором крайне пагубно бы сказалось на благополучии всего населения Арама и могло даже привести к прекращению существования этого государства. Ялкут Шимони (параграф 222) и Мидраш Псалмов (78, 11) говорят о том, что Нааман снискал почет и уважение со стороны населявшего Арам народа, так как именно он убил царя Израиля Ахава в ходе сражения, состоявшегося возле Рамот Гилада. О связанных с этим сражением событиях рассказывается в главе 22 Первой Книги Царей. Там говорится о том, что Ахав, получивший плохое пророчество от Элияху, участвовал в этом сражении облаченным в доспехи простого воина, но все же был убит стрелой одного из арамейских воинов, наугад выпущенной им в направлении воинов еврейской армии (см. Первую Книгу Царей 22, 34). Выходит, тем воином был Нааман, впоследствии занявший пост военачальника армии Арама.

   В конце нашего предложения рассказывается о том, что Нааман был искусным воином, а также о том, что он страдал проказой. Эти две характеристики Наамана между собой никак не связаны, и следует понять, почему они упомянуты вместе. Мнения комментаторов по этому поводу разделились. «Мецудат Давид» пишет, что в этом содержится намек на то, что проказа, которой страдал Нааман, препятствовала ему принимать участие в военных действиях, которые вела армия Арама, из-за чего он сильно расстраивался. «Даат Микра» и Мальбим считают в точности наоборот: по его мнению, две вышеупомянутых характеристики Наамана приведены вместе для того, чтобы подчеркнуть, что несмотря на свою проказу, он был искусным воином и принимал участие во всех войнах, которые вел Арам. Мальбим также пишет, что то, что прокаженный Нааман имел силы участвовать в военных действиях, говорит о том, что его проказа явилась не следствием естественной болезни, а служила наказанием за его прегрешение. Это прегрешение заключалось в том, что по его приказу воины армии Арама совершили рейд на территорию Израиля, в ходе которого была захвачена в плен девочка, ставшая служанкой жены Наамана (см. следующее предложение).

   Проказа, о которой говорится в ТАНАХе, не является болезнью, называемой проказой в настоящее время. Это некая кожная болезнь, которую идентифицировать более точно не представляется возможности. Вместе с этим, из того, что сказано о проказе в ТАНАХе и в еврейской религиозной литературе, следует, что она является наказанием за грехи морального плана, таких как высокомерие, ложь, черствость и т.д. (см. Мишлей 6, 16-19 и Ваикра Раба 16). Следует заметить, что, по мнению Ральбага, проказа, о которой говорится в ТАНАХе, и есть известная в настоящее время болезнь лепра (см. комментарий к предложению №6).

2. И Арам вышли бандами, и пленили из страны Израиля отроковицу малую, и была она перед женой Наамана.

   Присутствующее в оригинальном тексте слово «гдуд» (גדוד) на современном иврите означает «батальон», но в ТАНАХе оно указывает на воинские подразделения, совершающие рейды на территорию соседнего государства не с целью ее завоевания, а для того, чтобы поживиться трофеями и рабами. Поэтому его более точным переводом является слово «банда». Именно так называет Давид отряд амалекитян, совершивший набег на Циклаг, разоривший его и уведший в рабство всех находившихся в нем жителей (см. Первую Книгу Шмуэля 30, 8).

   Итак, здесь рассказывается о том, что отряды, относившиеся к армии Арама, вторглись на территорию, принадлежавшую царству Израиля, и пленили там девочку. Эта девочка была передана Нааману, который сделал ее служанкой своей жены. По всей видимости, в то время, когда была пленена эта девочка, между Арамом и Израилем было заключено что-то вроде перемирия, но это не мешало воинам Арама постоянно тревожить границы Израиля, инициируя всякого рода пограничные инциденты.

   В Вавилонском Талмуде (Хулин 5, а) говорится о том, что плененная девочка была жительницей города Наарана, находившегося в Иорданской долине недалеко от Йерихо (см. комментарий к главе 3, предложению №23).

3. И сказала она госпоже своей: «Да придут просьбы господина моего перед пророком, который в Шомроне, тогда соберет он его от проказы его!».

   По всей видимости, плененная еврейская девочка была наслышана об Элише и творимых им чудесах, поэтому она сказала своей госпоже, жене Наамана, что если просьба о его исцелении от проказы будет подана Элише, он наверняка исцелит его.

   Из того, что девочка называет Элишу «пророком, который в Шомроне», следует, что в то время Элиша проживал в столице Израиля Шомроне.

   Следует понять, почему исцеление от проказы обозначено здесь глаголом «соберет». Дело в том, что по закону Торы (Ваикра 16, 46) прокаженный должен пребывать за пределами населенного пункта, в котором он проживал до начала своей болезни, и может вернуться в него лишь после своего исцеления. Таким образом, исцелившийся прокаженный присоединяется к собранию здоровых людей, и здесь девочка говорит о том, что проживающий в Шомроне пророк присоединит Наамана к такому собранию, то есть исцелит его от проказы. Ральбаг понимает это иначе, и его мнение будет приведено в комментарии к предложению №6.

   Мальбим пишет, что врачи, к которым обращался Нааман по поводу своей болезни, не смогли помочь Нааману, после чего он пришел к выводу, что его проказа обусловлена не естественными причинами, а является наказанием за некий совершенный им проступок. Услышав от своей жены о том, что ее служанка советует ему обратиться к пророку, Нааман подумал, что причиной его проказы является гнев этого пророка, и решил, что пророк наказал его за то, что он убил царя Израиля Ахава.

4. И пришел он, и рассказал господину своему, говоря: «Так и так говорила отроковица, которая из страны Израиля».

   Нааман рассказал о том, что сказала девочка, царю Арама. По мнению «Даат Микра», слова «Так и так говорила отроковица» указывают на то, что он передал слова этой девочки именно так, как она их сказала, ничего не добавляя к ним и ничего не убавляя. Мальбим с этим не согласен, он считает, что эти слова указывают на то, что Нааман говорил с царем Арама о нескольких вещах, которые касались слов этой девочки, так как в противном случае он должен был сказать: «Так говорила отроковица». Поэтому Мальбим пишет, что Нааман также рассказал царю Арама о том, что из слов, сказанных служанкой его жены, следует, что его болезнь является следствием гнева царя Израиля, отца которого он убил в сражении под Рамот Гиладом, и что пророк навел на него болезнь по велению царя Израиля.

5. И сказал царь Арама: «Иди, приди, и пошлю я свиток царю Израиля», и пошел он, и взял в руку свою десять кикаров серебра, и шесть тысяч золота, и десять смен одежд.

   Придворные не имели права покидать своего царя без его позволения, и тем более они не имели права без его согласия покидать территорию своего государства. Поэтому царь Арама начинает свою речь словом «иди», коим разрешает Нааману его покинуть и отправиться в Израиль. Далее он говорит ему «приди», что выражает его согласие на встречу Наамана с Элишей. Затем он обещает поспособствовать Нааману в решении его проблемы тем, что пошлет «свиток», то есть письмо царю Израиля Йехораму, и его содержание будет приведено в следующем предложении. Мальбим спрашивает: почему царь Арама решил послать письмо Йехораму, в то время как излечить Наамана от проказы должен был не он, а Элиша? По его мнению, это говорит о том, что царю Арама было ясно, что в данном случае Элиша ничего не решает, а решает Йехорам, который ранее велел Элише навести на Наамана болезнь. Поэтому Элиша сможет его излечить лишь только в том случае, если он получит об этом прямое указание своего царя, и просить об этом следует Йехорама, а не Элишу.

   Далее здесь рассказывается о том, что получивший царское разрешение Нааман отправился к себе домой, где собрал очень богатое подношение, и это подношение предназначалось не Йехораму, а Элише.

   Кикар – это единица измерения массы, широко использовавшаяся евреями и другими народами на протяжении многих столетий. Что такое кикар и как он относится к такой единице измерения массы, как шекель, нам известно из того, что сказано в Торе (Шмот 38, 25-26). Там рассказывается о том, что все еврейские мужчины двадцати лет и старше пожертвовали по половине шекеля, а затем приводится вес собранного золота в кикарах (100 кикаров и 1775 шекелей). Так как количество жертвователей также известно (603,550 человек), то в результате арифметических расчетов получается, что 1 кикар равняется 3,000 шекелям. Шекель, как известно, весит 11 грамм, то есть 1 кикар весит 33 кг, а 10 кикаров – это 330кг., то есть в подношение, которое Нааман повез Элише, входили 330кг. серебра.

   Кроме серебра, Нааман повез Элише «шесть тысяч золота», и здесь единицей измерения веса выступает шекель, который, как было сказано выше, весит 11 грамм, то есть в общей сложность речь идет о 66кг. золота.

   Вдобавок Нааман приготовил для Элиши «десять смен одежд». В описываемый здесь исторический период под сменой одежд подразумевалось не совсем то, что подразумевается в настоящее время. В те времена смена одежд представляла собой полный комплект богатой праздничной одежды, и она называлась сменой из-за того, что люди надевали ее лишь во время праздников, меняя ей свою обычную одежду, в которой они ходили в будние дни. Следует отметить, что в древности такими сменами одежд одаривали лишь тех людей, которым хотели оказать знак особого расположения. Так, в Торе (Берешит 45, 22) рассказывается о том, что Йосеф подарил всем своим братьям по одной смене одежд, а Биньямину, самому любимому своему брату, он подарил пять таких смен.

6. И принес он свиток этот царю Израиля, говоря: «И теперь, по прибытии свитка этого к тебе, вот, послал я к тебе Наамана, раба моего, и соберешь ты его от проказы его».

   Из сказанного здесь создается впечатление, что письмо Йехораму доставил сам Нааман, но это необязательно. Это мог быть он, это мог быть один из сопровождавших его людей, а также это мог быть специальный гонец, который двигался гораздо быстрее, чем отягощенный подарками Нааман, и он доставил письмо Йехораму еще до прибытия Наамана в Израиль.

   Приведенное здесь послание царя Арама Йехораму довольно необычно начинается словами «и теперь». По мнению большинства комментаторов, это является следствием того, что здесь приведен лишь значимый фрагмент этого послания, а его начало, содержавшее стандартный набор фраз при обращении одного царя к другому, опущен. По мнению Мальбима, этими словами царь Арама говорит Йехораму, что, несмотря на то, что вплоть до этого момента тот гневался на Наамана за то, что тот убил Ахава, и даже приказал своему пророку наслать на него проказу, после получения этого письма он должен утихомирить свой гнев, и сделать так, чтобы Нааман излечился. При этом он называет Наамана своим рабом, чем дает понять Йехораму, что Нааман является его близким и любимым придворным, и ему очень не нравится видеть, как он страдает из-за насланной по велению Йехорама болезни.

   Послание царя Арама к Йехораму выдержано не в виде просьбы, а в виде распоряжения, и другие комментаторы также обращают внимание на то, что в нем царь Арама велит Йехораму излечить Наамана. Но, в отличие от Мальбима, они объясняют это не тем, что царь Арама считал, что Элиша навел на Наамана болезнь по распоряжению Йехорама, а его неверными представлениями о том, что Элиша находится в подчинении Йехорама и беспрекословно выполняет все его требования.

   Причина, по которой исцеление от проказы обозначено глаголом «собрать», была приведена в комментарии к предложению №3. Там Ральбаг не высказал своего мнения по этому вопросу, но он его высказывает в комментарии к нашему предложению, и следует сказать, что оно существенным образом отличается от мнения остальных комментаторов. В отличие от них, Ральбаг считает, что описанная в ТАНАХе проказа это та болезнь, которую в настоящее время называют лепрой. Одним из симптомов лепры в ее активной форме является деформация конечностей больного человека, а также отмирание различных частей его тела. Попросту говоря, тело больного лепрой постепенно разваливается на части, а тот, кто его излечивает от этой болезни, «собирает» эти части обратно в одно целое.

7. И было, как прочел царь Израиля свиток этот, и разорвал он одежды свои, и сказал он: «Разве Бог я, умерщвлять и оживлять, что этот послал мне собрать мужа от проказы его?! Ибо знайте и смотрите, что пристает он ко мне!».

   Одежды у евреев принято разрывать в знак траура, но в данном случае Йехорам их разорвал от безысходности своего положения. В полученном им послании и слова не было сказано о том, что Наамана должен был излечить Элиша, напротив, там было сказано, что его должен был излечить сам Йехорам, причем он должен был это сделать немедленно, «по прибытии свитка этого». Йехорам не был врачом, о лечении проказы не имел ни малейшего представления, а так он как был идолопоклонником, то совершенно выпустил из виду, что исцелить Наамана способен проживавший по соседству Элиша. Поэтому он пришел в ужас при мысли о том, что царь Арама выдвигает по отношению к нему заведомо невыполнимое требование, чему было лишь одно логичное объяснение: он решил «пристать» к Йехораму, то есть решил создать повод начать против Израиля военные действия. А если царь Арама ищет повод для того, чтобы начать войну с Израилем, то это означает, что у него есть все шансы победить, так как в противном случае он бы не вел себя так нагло.

   Одним из синонимов лепры, она же проказа, является «ленивая смерть», и здесь Йехорам называет заболевание проказой умерщвлением, а излечение от нее – оживлением, говоря, что на это способен лишь Бог.

   Слова «знайте и смотрите» ранее употребил отец Йехорама Ахав во время вторжения Бен Хадада на территорию Израиля. Они представляют собой идиому, которая означает: «слушайте мои слова, подумайте над ними и поймите их смысл», либо, по другому мнению, «посудите сами».

8. И было, как услышал Элиша, муж Бога, что разорвал царь Израиля одежды свои, и послал к царю, говоря: «Зачем разорвал ты одежды свои? Придет он, пожалуйста, ко мне, и узнает, что есть пророк в Израиле!».

   Весть о требовании царя Арама излечить Наамана достигла ушей Элиши, а также он узнал о том, что получивший это требование Йехорам пребывает в отчаянии. Тогда он послал своего человека к Йехораму с предложением прислать к нему прокаженного вельможу, и он излечит его от болезни. При этом Элиша замечает, что он исцелит Наамана не из-за того, что желает помочь Йехораму в его затруднении, связанном с царем Арама, а из-за своего желания прославить Бога, наглядно продемонстрировав силу Его пророков. О величии еврейского Бога должен был узнать исцелившийся Нааман, и его исцеление должно было чему-то научить идолопоклонника Йехорама. Мальбим пишет, что Элиша был способен вылечить Наамана от проказы «дистанционно», приход Наамана Элише был совершенно не нужен, и как будет описано ниже, он даже с ним лично не встретился. Так что он потребовал, чтобы Нааман к нему пришел, чтобы у того не возникло сомнений в том, что он излечился с помощью Бога и Его пророка.

9. И прибыл Нааман с лошадьми своими и в колеснице своей, и встал на входе в дом Элиши.

   Военачальник армии Арама Нааман явился к дому Элиши в своей колеснице и в сопровождении большого конного эскорта, подчеркивая этим, что он не обычный скромный проситель, а важный вельможа, требующий к себе соответствующего отношения. Вместе с этим, он не стал входить в дом Элиши, остановившись перед входом, так как знал, что прокаженному нельзя входить в дом, чтобы не заразить все, что в нем находится, ритуальной нечистотой.

10. И послал к нему Элиша посланника, говоря: «Иди и омойся семь раз в Иордане, и вернется плоть твоя к тебе, и очистись».

    Элиша предпочел не выходить наружу к Нааману, а передать ему свои распоряжения через посредника, в роли которого мог выступить его слуга Гехази, либо один из учеников, проходивших обучение в его доме. По мнению Мальбима, Элиша не стал встречаться с Нааманом, чтобы тот не решил, что Элиша исцелил его с помощью колдовства или каким-то естественным способом. Элиша хотел дать Нааману понять, что его исцелили лишь слова пророка Бога.

    Элиша велел Нааману семь раз окунуться в воды Иордана, после чего он исцелится. При этом само исцеление он называет «возвращением плоти» к Нааману. По мнению Ральбага, который считает, что Нааман был болен лепрой (см. комментарий к предложению №6), это означает, что отмершие части его тела вновь станут функционировать. «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что Нааман очень отощал из-за своей болезни, и «возвращение плоти» означает, что он поправится и будет выглядеть не изможденным, а полностью здоровым человеком.

    Элиша заканчивает свои слова указанием «очистись», то есть говорит Нааману, чтобы тот немедленно шел к Иордану и очистился. Почему Нааман должен был очиститься? Дело в том, что прокаженный до своего исцеления ритуально нечист и поражает нечистотой все, к чему прикасается. Исцелившись от проказы, он перестает быть ритуально нечистым, то есть очищается.

11. И разгневался Нааман, и пошел, и сказал: «Вот, сказал я: «Ко мне выйдет он, и встанет, и воззовет Именем Господа, Бога своего, и взмахнет рукой своей к месту этому, и соберет прокаженного».

    Приведенные здесь слова Нааман сказал сопровождавшей его свите после того как выслушал указания Элиши, переданные им через своего человека, и начал в гневе удаляться от его дома.

    Слова «сказал я», следует понимать как «сказал я себе», то есть «подумал».

    Комментаторы несколько разошлись во мнениях о причине, по которой Нааман разгневался на Элишу. В общем плане следует сказать, что таких причин было несколько. Одной из них было пренебрежение, которое Элиша, по мнению Наамана, проявил по отношению к такому важному, как он, пациенту. «Мецудат Давид» пишет, что в начале своих слов Нааман говорит о том, что Элиша должен был к нему выйти и встать перед ним, как полагается при встрече с влиятельным вельможей, приближенным царя иностранного государства. По мнению Мальбима, Нааман был разозлен тем, что Элиша потребовал, чтобы он явился к нему домой, а когда Нааман это сделал, Элиша даже не соизволил к нему выйти, передав свои распоряжения через ученика или слугу. С тем же самым успехом он мог направить своего человека во дворец Йехорама, где до этого находился Нааман, а не требовать, чтобы Нааман прибыл к его дому.

    Второй причиной гнева Наамана на Элишу был его непрофессиональный подход к лечению поразившей Наамана болезни. Нааман здесь говорит о том, что он думал, что Элиша требует его прихода, чтобы лично осмотреть пораженный проказой участок его тела, после чего он сможет вознести Богу молитву, в которой попросит излечения именно того вида заболевания, которым была поражена плоть Наамана. Фраза «и взмахнет рукой своей к месту этому», по мнению большинства комментаторов, означает, что, по представлениям Наамана, Элиша должен был поднести свою руку к пораженному проказой участку кожи Наамана и проделывать над ним пассы, как это было принято в среде различных волшебников, колдунов и магов. По мнению Ральбага, здесь Нааман говорит о том, что Элиша должен был взмахнуть рукой в направлении места своего служения Богу, чтобы призвать Его на помощь в лечении болезни Наамана. В таком случае, здесь имеется в виду некий жертвенник, на котором Элиша совершал жертвоприношения. Следует сказать, что в действительности такого жертвенника не было, так как в описываемый здесь исторический период разрешалось приносить жертвы только в иерусалимском Храме, но Нааман этого не знал, так как не был посвящен в различные тонкости иудаизма.

    Ничего из того, о чем здесь говорит Нааман, Элиша не сделал, и Нааман был неприятно поражен его пренебрежением и халатным отношением к пациенту.

12. Разве не лучше Амана и Парпар, реки Дамесека, всех вод Израиля? Разве мылся я в них и очистился?», и повернулся он, и пошел в ярости.

    Столицей Арама в то время служил город Дамесек, в настоящее время называемый Дамаск и являющийся столицей Сирии. Амана и Парпар – это реки, протекающие в районе этого города. Амана сейчас называется Барада, она берет свое начало в горах Антиливана, течет на юго-восток, и протекает через Дамаск. Парпар, по мнению большинства исследователей, в настоящее время называется Нахр эль-Аваудж, его истоки находятся в горах Хермон, и он протекает в 12км. к югу от Дамаска:

    

    Следует заметить, что из-за бесконтрольного забора воды гражданами современной Сирии эти две реки сейчас никуда не впадают, а просто на определенном этапе заканчиваются, и о них напоминает лишь высохшие русла. Но в древности они были довольно полноводными, и в Вавилонском Талмуде (Эрувин 19, а) приведено высказывание мудреца Рейш Лакиша, который утверждает, что если Рай окружен реками, то вход в него находится в районе Дамаска. Иордан заметно проигрывал в сравнении с Аманой и Парпаром, и это имеет в виду Нааман, говоря о том, что две эти реки гораздо лучше всех водных источников Израиля, вместе взятых.

    Комментаторы объясняют, что Нааман был в ярости на Элишу, так как решил, что Элиша посылает его окунаться в Иордан, руководствуясь чисто медицинскими соображениями. По мнению Наамана, Элиша решил, что воды Иордана смоют с него проказу, и именно поэтому послал его искупаться в этой реке. Нааман посчитал это шарлатанством, так как он неоднократно купался в водах Аманы и Парпара, рек, гораздо лучших, чем Иордан, и это не дало никаких положительных результатов.

    Следует заметить, что перевод второй части слов Наамана дан здесь в соответствии с их пониманием большинством комментаторов. Вместе с этим, Радак считает, что Нааман здесь говорит: «Если я должен вылечиться, искупавшись в реке, то лучше я искупаюсь в водах Аманы и Парпара, а не в Иордане!». «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому эти слова Наамана следует понимать не как риторический вопрос, а как утверждение: «Я много раз мылся в водах Аманы и Парпара, рек Дамесека, и не вылечился, тем более я не вылечусь, искупавшись в водах Иордана!».

    В конце нашего предложения рассказывается о том, что Нааман развернулся и начал уходить, отправляясь не к Иордану, а обратно в Арам, так как считал, что его поход в Израиль окончился неудачей.

13. И подступили рабы его, и говорили ему, и сказали они: «Отец мой! Вещь великую пророк этот говорил тебе, разве не сделаешь? Тем более сказал он тебе «Омойся и очистись»!».

    Увидав, что Нааман решил не выполнять указаний Элиши и направляется обратно в Арам, сопровождавшие его люди решили его уговорить все же сделать так, как сказал ему Элиша. При этом их слова начинаются обращением к Нааману «Отец мой» в единственном числе, что указывает на то, что с Нааманом разговаривал один человек из его свиты, но он выразил мнение всех сопровождавших его людей.

    Приведенное здесь обращение к Нааману несколько сложно для понимания, но все комментаторы считают, что сопровождавшие Наамана люди говорят ему: «Даже если бы пророк велел ему для излечения сделать какую-то сложную вещь, разве бы он ее не сделал? Тем более он должен сделать такую легкую вещь, как семь раз окунуться в Иордан!».

    Мальбим пишет, что сопровождавшие Наамана люди также подчеркивают, что легкость дела, которое еврейский пророк велел Нааману сделать для его исцеления от проказы, указывает не на непрофессионализм, а на силу и величие этого пророка.

14. И спустился он, и окунулся в Иордан семь раз, как слово мужа Бога, и вернулась плоть его, как плоть отрока малого, и очистился он.

    Так как город Шомрон, в котором проживал Элиша, находился в горах, а река Иордан протекает в Иорданской долине, о Наамане здесь сказано, что он спустился к Иордану. Либо глагол «спустился» указывает на то, что Нааман сошел со своей колесницы для того, чтобы окунуться в водах Иордана.

    Как здесь сказано, Нааман окунулся семь раз, после чего его кожа стала чистой, как кожа ребенка, и он очистился, то есть исцелился от проказы.

15. И вернулся он к мужу Бога, он и весь лагерь его, и пришел он, и встал перед ним, и сказал: «Вот сейчас узнал я, что нет Бога во всей Земле, лишь в Израиле! И теперь возьми, пожалуйста, благословение от раба твоего!».

    Исцелившись, Нааман со своими людьми вернулся в Шомрон и явился к Элише. Следует обратить внимание на то, что здесь говорится о том, что Нааман «пришел» к Элише, то есть вошел в его дом, а не остался снаружи, как во время своего первого посещения (см. предложение №9). Тогда он не стал входить в дом из-за своей болезни, которая делала его нечистым с ритуальной точки зрения. Теперь он исцелился и очистился, и поэтому смог войти внутрь дома Элиши.

    Фраза «и встал перед ним» означает, что Нааман встал перед Элишей, как ученик стоит перед учителем и как раб стоит перед своим господином.

    Вне всякого сомнения, перед тем как отправиться за исцелением к Элише, Нааман обращался за помощью ко всем известным колдунам, магам и прочим идолопоклонникам, но ни один из них не оказался способен его вылечить, а Элиша это сделал очень быстро и качественно. Основываясь на этом опыте, Нааман пришел к выводу о том, что настоящим Богом является лишь Бог Израиля, а боги всех остальных народов представляют собой бездушных истуканов. Об этом своем заключении Нааман провозгласил перед Элишей в присутствии своей свиты.

    Следует заметить, что в ТАНАХе описываются несколько случаев, когда неевреи признавали всемогущество еврейского Бога. Первым из них был тесть Моше Итро, который, выслушав рассказ своего зятя о событиях, связанных с выходом евреев из Египта, сказал: «Теперь узнал я, что велик Господь из всех богов» (см. Шмот 18, 11). Здесь Нааман говорит о том, что теперь он понял, что других богов вообще нет, а существует лишь Бог Израиля, и в Мехильте (Итро, глава 1) по этому поводу сказано, что Нааман превзошел Итро в прославлении Бога.

    Кроме прославления Бога, благодарный Нааман попросил Элишу принять от него «благословение», под которым подразумевается подношение, приготовленное им еще в Араме, как об этом рассказывалось в предложении №5. Мальбим обращает внимание на то, что здесь Нааман связывает свою просьбу принять подношение с тем, что он признает Бога Израиля единственным Богом, и следует понять, каким образом связаны две эти вещи. Объясняя их связь, Мальбим пишет, что евреям запрещено принимать подарки от идолопоклонников во время их праздника, так как обычно эти подарки изначально были приготовлены для того, чтобы преподнести их идолу. Элиша мог заподозрить, что подарок, который ему желает преподнести Нааман, ранее был предназначен для преподнесения идолу в качестве благодарности за исцеление от проказы, поэтому Нааман предварил свои слова о подарке заявлением о том, что он отрицает существование других богов, так что Элиша может принять от него подарок.

16. И сказал он: «Жив Господь, перед которым стоял я, если возьму я!», и упрашивал он его, и отказался он.

    Элиша наотрез отказался принять от Наамана подношение, поклявшись ему Именем Бога, что он его не возьмет. Как неоднократно писалось в комментарии выше, слова «жив Господь» являются формулировкой клятвы, по которой Бог накажет поклявшегося различными и многочисленными способами, если тот нарушит условие клятвы, в данном случае, если он возьмет подношение, которое принес ему Нааман. Слова «перед которым стоял я» означают «которому я служил всю свою жизнь».

    Почему Элиша отказался принять от Наамана подношение, предложенное им от всего сердца, и которое давало ему возможность обеспечить пропитанием всех своих учеников, страдавших от голода, как рассказывалось в предыдущей главе? По мнению Раши, Элиша подозревал, что принесенное ему подношение ранее было предназначено идолам, и поэтому было запрещено к использованию. Мальбим считает, что после того как Нааман признал, что других богов не существует, Элиша этого опасаться не мог (см. комментарий к предыдущему предложению), и поэтому объясняет отказ Элиши другим образом. По его мнению, Элиша отказался принять от Наамана принесенный им богатый подарок из-за того, что он излечил Наамана не в целях личного обогащения, а для того, чтобы прославить Имя Бога, и поэтому не мог брать за это плату.

    В конце нашего предложения рассказывается о том, что Нааман долго упрашивал Элишу принять подарок, но тот остался непреклонен в своем отказе, что неудивительно, так как если бы он согласился его принять, то нарушил бы только что данную им клятву.

17. И сказал Нааман: «И нет, будет дан, пожалуйста, рабу твоему груз пары мулов земли, ибо не сделает больше раб твой вознесение и жертву богам другим, только Господу.

    Слова «И нет», которыми Нааман начинает свое обращение к Элише, означают, что если тот не желает принимать подношение, которое приготовил для него Нааман, то пусть выполнит другую его просьбу. Далее Нааман просит Элишу о разрешении нагрузить пару мулов землей, которую он отвезет в свой родной город, и там сделает из нее жертвенник, на котором будет приносить жертвы Богу.

    Комментаторы разошлись во мнениях о том, какую именно землю просит Нааман и зачем ему понадобилось разрешение Элиши. Раши считает, что Нааман говорит о святой земле Израиля, а «Мецудат Давид» к этому добавляет, что Нааман не хотел ее брать без разрешения Элиши. Радак говорит о том, что если бы Нааман набрал этой земли без его разрешения, то она бы считалась награбленной, и жертвы, которые бы приносились на изготовленном из нее жертвеннике, не были бы приняты Богом. Ральбаг считает, что Нааман хотел взять землю из принадлежавшего Элише двора, а Абарбанэль и Мальбим пишу, что Нааман хотел накопать земли в том месте, где стоял Элиша. Понятно, что во всех этих случаях Нааману требовалось на это разрешение Элиши.

    Мул – это гибрид осла и кобылы, который своим видом похож на осла, но высотой больше походит на лошадь:

    

    Мулы отличаются своим долголетием и выносливостью, но они бесплодны из-за различного количества хромосом у осла и лошади. Из того, что в ТАНАХе сказано о мулах, следует, что в те времена они использовались для верховой езды, а не только в качестве тягловых животных.

    Жертвенник, который Нааман собирался построить в Дамесеке, относился к типу земляного жертвенника, в ходе возведения которого строилась коробка из камней, затем заполнявшаяся землей, в данном случае, землей из Израиля.

    Нааман заявил Элише о том, что, начиная с момента их разговора, он перестанет приносить жертвы идолам, и будет служить лишь Богу. При этом он упоминает жертву вознесения (в русской традиции – всесожжения), полностью сжигавшуюся на жертвеннике, и просто жертву, которая обычно означает жертву типа шламим. Большая часть такой жертвы съедалась ее хозяином и принесшим ее коэном, а на жертвеннике сжигались лишь ее нутряной жир и ее внутренние органы.

18. Делу этому простит Господь раба твоего: по приходе господина моего в дом Римона поклоняться там, и он опирается на меня, и поклонюсь я в доме Римона. При поклонении моем в доме Римона простит Господь раба твоего в деле этом».

    Несмотря на то, что Нааман дал обязательство служить лишь Богу, он просит Элишу о том, чтобы тот походатайствовал перед Богом, чтобы Он простил Нааману один-единственный проступок. Этот проступок заключается в том, что Нааман, будучи самым любимым придворным царя Арама, обычно сопровождает его во время посещения «дома Римона», то есть храма верховного арамейского божества. Во время своего пребывания в этом храме царь Арама имеет обыкновение поклоняться Римону, опираясь при этом на Наамана, поэтому Нааману тоже приходится поклоняться этому идолу вместе со своим царем.

    Во второй части своих слов Нааман говорит примерно то же самое, что он сказал до этого, и «Даат Микра» объясняет это желанием Наамана подчеркнуть свою просьбу. Мальбим с этим не согласен. Он пишет, что вынужденное поклонение идолу в качестве опоры, описанное здесь Нааманом, Торой не запрещается, оно запрещено лишь постановлением мудрецов. Поэтому, по мнению Мальбима, в начале своих слов Нааман говорит о том, что его вынужденное поклонение Римону вместе с царем Арама наверняка будет прощено Богом, так как Он знает, что на самом деле Нааман ему поклоняется лишь в качестве подпорки царя. Но во второй части своих слов Нааман добавляет, что после поклонения Римону вместе со своим царем он будет вынужден поклониться ему самостоятельно, иначе царь Арама поймет, что Нааман предал официальную религию своего государства, что наказывается смертной казнью. Именно это имеет в виду Нааман, прося Элишу о том, чтобы он помолился Богу о его прощении. При этом Мальбим понимает заключительные слова Наамана как «делом этим», и объясняет, что «дело это» заключалось в том, что Нааман намеревается построить Богу жертвенник из земли Израиля в качестве искупления поклонения Римону.

19. И сказал он ему: «Иди с миром!», и шел он от него киврат арец.

    Слова «Иди с миром!» представляют собой довольно часто встречающуюся в ТАНАХе формулировку прощания. Автор Книги Царей упоминает о том, что Элиша попрощался с Нааманом, он не говорит о том, что Элиша ему ответил на его две вышеприведенные просьбы. По мнению «Даат Микра», это означает, что Элиша ничего на них не ответил. Ральбаг считает, что он позволил Нааману взять землю для жертвенника, но ничего не сказал относительно поклонения Римону. Абарбанэль пишет, что слова «Иди с миром!» и являются ответом Элиши на просьбы Наамана. По его мнению, этими словами Элиша сказал Нааману, чтобы он не строил жертвенник Богу и ничем не проявлял свою веру в Бога, так как это очень негативно скажется на его положении при дворе царя Арама.

    После этих слов Нааман оставил Элишу и прошел, как здесь сказано, «киврат арец». Киврат арец является единицей измерения расстояния, величина которой в настоящее время утеряна. Радак и «Мецудат Цион» считают, что она равнялась древнеримской миле, то есть равнялась примерно одному километру. По мнению Ральбага, киврат арец – это ширина окружавших город обработанных земель. В таком случае, здесь говорится о том, что Наама прошел окружавшие Шомрон поля и виноградники, когда произошли описанные ниже события.

20. И сказал Гехази, отрок Элиши, мужа Бога: «Вот, сберег господин мой Наамана-арамейца этого, взять из руки его, что принес он. Жив Господь, что если побегу я за ним, и возьму у него что-либо!».

    Приведенные здесь слова слуга Элиши Гехази на самом деле не сказал, а подумал. В соответствии с простым пониманием сказанного, у него загорелись глаза на богатство, которое Нааман принес в подарок Элише, а тот отказался его брать. Гехази поклялся себе, что если он побежит вдогонку за Нааманом, ему удастся забрать у него, по крайней мере, некую часть этого богатства.

    По мнению Мальбима, Гехази не понравилось, что Элиша вообще ничего не взял у Наамана, включая даже плату за лечение. Упоминая о том, что Нааман является арамейцем, Гехази говорит о том, что принесенный им подарок, действительно, брать было нельзя, так как он ранее мог предназначаться идолам. Но плату за лечение Элиша должен был взять у Наамана обязательно, и именно ее Гехази хотел получить, кинувшись вдогонку за Нааманом.

21. И погнался Гехази за Нааманом, и увидел Нааман бегущего за ним, и упал со своей колесницы навстречу ему, и сказал: «Мир ли?».

    Когда Нааман увидел, что Гехази пытается его догнать, он, как здесь сказано, «упал» ему навстречу со своей колесницы, то есть спрыгнул с нее, желая узнать, почему слуга Элиши пустился за ним вдогонку. Когда Гехази достиг Наамана, тот спросил его: «Мир ли?», что означает: «Все ли в порядке?».

    Описанное здесь поведение Наамана указывает на то, что он настолько был благодарен Элише за свое исцеление, что начал оказывать знаки уважения даже его слуге.

22. И сказал он: «Мир. Господин мой послал меня, говоря: «Вот, сейчас пришли ко мне два отрока с Горы Эфраима от сынов пророков. Дай, пожалуйста, им кикар серебра и две смены одежды»».

    Гехази понимал, что Нааман очень удивится, если он потребует у него серебро и одежду от имени Элиши, после того как тот только что отказался брать у него что-либо, и даже скрепил свой отказ клятвой Именем Бога (см. предложения №15-16). Поэтому Гехази придумал легенду, в соответствии с которой после ухода Наамана к Элише явились «два отрока с Горы Эфраима от сынов пророков». Слово «отрок» здесь фигурирует и в значении «юноша», и в значении «слуга», а «сыны пророков», как неоднократно указывалось выше, это пророки, проходящие обучение. Таким образом, Гехази рассказал Нааману о том, что к Элише якобы явились два посланника его учеников, проживавших на Горе Эфраима, с целью получения материальной помощи. Горой Эфраима в ТАНАХе называется северная часть горного хребта, проходящего с севера на юг в центральной части современного Израиля, то есть местность, которая в настоящее время носит название Самария. Город Шомрон, в котором проживал Элиша, также находился на Горе Эфраима. Поэтому следует сказать, что люди, якобы явившиеся к Элише, пришли к нему либо из Гилгаля, расположенного возле Шхема, либо из Бейт Эля, так как именно в этих городах проживали группы сынов пророков (см. главу 2, предложение №3 и главу 4, предложение №38).

    Гехази попросил у Наамана от имени Элиши один кикар серебра и две смены одежды (о том, что это означает – см. комментарий к предложению №5), указав, что они предназначаются не Элише, а сынам пророков, проживавшим на Горе Эфраима. Таким образом, переданная Гехази просьба не противоречила отказу Элиши принять от Наамана подарки и не являлась нарушением данной им клятвы.

23. И сказал Нааман: «Соблаговоли, возьми два кикара!», и уломал он его, завязал два кикара серебра в две мошны, и две смены одежды, и отдал двум отрокам его, и понесли они перед ним.

    Когда Нааман услышал, что Элише, неважно для чего, требуется часть подношения, он начал упрашивать Гехази взять не один кикар серебра, а два кикара. Гехази сначала отказывался взять два кикара серебра, так как опасался, что если он сразу же согласится, то Нааман поймет, что он явился не по поручению Элиши, а по своей собственной инициативе. Но, поломавшись для вида, Гехази согласился взять два кикара, после чего Нааман упаковал их в две мошны, присовокупил к ним две запрошенных Гехази смены одежды, и отдал все это двум своим слугам, чтобы они отнесли это обратно в Шомрон.

    Следует заметить, что перевод этого предложения сделан в соответствии с мнением «Мецудат Давид». Другие комментаторы понимают используемые в нем слова по-другому, и это заметно меняет смысл сказанного в нашем предложении. Так, «Даат Микра» понимает слово «хоэль» (הואל) не как «соблаговоли», а как «продолжай», и в таком случае получается, что Нааман сказал Гехази: «После того как ты попросил один кикар серебра, продолжай в том же духе и возьми два кикара». Раши, неясно по какой причине, понимает это слово, как «поклянись, что ты был послан Элишей», то есть Нааман потребовал у Гехази принести клятву, и тогда он даст ему не один, а два кикара серебра. В таком случае, слово «ваифрац» (ויפרץ) следует понимать не как «и уломал он», а как «и накричал он», то есть здесь говорится о том, что в ответ на требование Наамана дать клятву Гехази на него накричал, разыгрывая оскорбленную невинность, после чего Нааман ему поверил и выделил ему два обещанных кикара.

    Как было сказано в комментарии к предложению №5, один кикар равен 33кг., а два кикара, соответственно, равны 66кг. Отнести такой вес в Шомрон Гехази сам не мог, и ему для этого понадобились помощники. Почти все комментаторы сходятся во мнениях о том, что двумя кикарами серебра и двумя сменами одежды Нааман нагрузил двух своих слуг, которые, сопровождая Гехази, отнесли это все обратно в Шомрон. Это объясняет, почему Гехази потребовал лишь один кикар серебра: он не мог знать, что Нааман решит предоставить в его распоряжение двух своих слуг, и поэтому потребовал такой объем серебра, который он будет способен отнести в Шомрон сам. Вместе с этим, «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому два отрока, которых Нааман нагрузил серебром и одеждой, были подчиненными Гехази, и явились вместе с ним к Нааману из Шомрона. В таком случае, Гехази представил их Нааману как отроков, прибывших к Элише с Горы Эфраима, и тот нагрузил их серебром и одеждой, чтобы они отнесли это сынам пророков, которые якобы их послали к Элише.

24. И пришел он в офель, и взял из рук их, и сложил в доме, и отослал людей этих, и ушли они.

    Подобно тому, что было в предыдущем предложении, используемые здесь слова понимаются различными комментаторами по-разному, отчего смысл сказанного существенно меняется. Прежде всего, это касается непереведенного слова «офель» (עפל). По мнению «Даат Микра», офелем здесь названа внутренняя крепость Шомрона, что-то наподобие замка, в котором находилась резиденция царя Израиля и части его приближенных. Возможно, правивший в то время Йехорам выделил в этой крепости Элише апартаменты, и именно туда доставили люди Наамана выделенное им серебро и одежду. Йонатан переводит «офель» как «тайное место», и в таком случае здесь говорится о том, что Гехази доставил полученное им богатство туда, где его не обнаружит Элиша. Кроме этого, корень «офель» в арабском и амхарском языках означает «возвысился», поэтому Ральбаг и «Мецудат Давид» понимают это слово, как «башня», обладавшая крепкими стенами и надежным замком, в которой полученное Гехази богатство будет в сохранности. Мальбим понимает слово «офель» как внешние крепостные стены Шомрона, и его мнение детально будет рассмотрено ниже.

    Не меньше разногласий вызывает слово «ваифкод» (ויפקוד), которое здесь переведено как «и сложил» в соответствии с мнением «Мецудат Давид» и Ральбага. Они считают, что здесь говорится о том, что Гехази спрятал серебро и одежду в надежном месте, где ее не смогут обнаружить ни Элиша, ни воры. Кроме этого, Ральбаг высказывает две других версии. Так как другим значением этого слова является «и пересчитал», то это может означать, что после доставки груза в башню Гехази пересчитал находившиеся в двух мошнах серебряные монеты. Это слово может также быть производным от слова «вкладывать». В таком случае здесь говорится о том, что Гехази передал находившиеся в мошнах деньги посредникам, которые приобрели на них для него одежду, оливковые рощи, виноградники, рабов, служанок, а также крупный и мелкий рогатый скот (не следует забывать, что Гехази стал счастливым обладателем 66кг. серебра). Именно это имущество перечислит Элиша во время своего разговора с Гехази (см. предложение №26).

    По мнению Мальбима, Нааман заподозрил, что Гехази явился к нему, чтобы обманом выманить у него некую толику подношения, которое отказался взять Элиша. Поэтому он потребовал у него дать клятву в том, что тот послан своим господином, и тогда он отдаст ему два кикара серебра. Таким образом, Мальбим понимает сказанное в предыдущем предложении точно так же, как Раши. Поэтому он пишет, что Нааман послал с Гехази двух своих слуг, чтобы они проследили за тем, что Гехази передаст серебро и одежду Элише. Гехази это понял, и поэтому не стал входить в город. В его распоряжении были ключи от помещений внешних крепостных стен Шомрона, которые в древности использовались как склады, а в случае войны заполнялись землей и камнями. Подойдя к этим помещениям, Гехази взял серебро и одежду из рук слуг Наамана, занес их внутрь, и начал там командовать (это – еще одно значение слова «ваифкод») таким образом, чтобы слуги Наамана подумали, что эти помещения принадлежат Элише, а Гехази там распоряжается от имени своего господина. Таким образом, он ввел их в заблуждение, и они отправились обратно к Нааману.

    Раши пишет, что в конце нашего предложения говорится о том, что Гехази постарался отослать людей Наамана таким образом, чтобы их не заметил Элиша.

25. И он пришел, и встал к господину своему, и сказал ему Элиша: «Откуда, Гехази?», и сказал он: «Не ходил раб твой туда и туда».

    После того как Гехази распорядился полученными им средствами и отправил людей Наамана обратно, он явился к Элише, чтобы заняться своими непосредственными обязанностями слуги. Элиша заметил, что Гехази некоторое время отсутствовал, поэтому спросил его, откуда он вернулся. На это Гехази солгал, ответив, что он никуда не ходил, и Ральбаг пишет, что этим он лишь усугубил совершенный им грех, что очень негативно сказалось на его здоровье, как будет сказано в предложении №27.

26. И сказал он ему: «Не шло сердце мое, когда повернул муж с колесницы своей навстречу тебе? Время ли брать серебро, и брать одежды, и оливы, и виноградники, и мелкий скот, и крупный скот, и рабов, и служанок?

    Относительно первой части слов Элиши мнения комментаторов разделились. Вместе с этим, они разделились не настолько, чтобы по-разному понимать их смысл. Одна их часть понимает сказанное здесь Элишей как вопрос, а другая их часть считает, что это не вопрос, а утверждение. Если это все-таки вопрос, то он звучит так: «Разве не шло мое сердце вместе с тобой, когда ты бросился вдогонку за Нааманом, и он спрыгнул навстречу тебе со своей колесницы?». А если сказанное Элишей является утверждением, то здесь он говорит следующее: «Сердце мое меня не покинуло, и от меня не укрылось все, что ты сделал, когда Нааман спрыгнул навстречу тебе со своей колесницы».

    Далее Элиша задает Гехази риторический вопрос, из которого следует, что исцеление Наамана от проказы было явно не тем случаем, когда можно было брать за это плату. Элиша исцелил Наамана для того, чтобы прославить Имя Бога, и следует заметить, что это ему в полной мере удалось, как следует из реакции Наамана на свое исцеление. Гехази, разбогатев за счет этого чуда, совершил действие, обратное действию, совершенному Элишей, то есть осквернил Его Имя. За это Гехази будет наказан, и в следующем предложении Элиша огласит ему свой приговор.

    В конце приведенной здесь речи Элиша говорит о том, что Гехази взял у Наамана серебро, что он действительно сделал, но потом он упоминает еще семь составляющих богатства, которых Гехази у Наамана не брал, за исключением двух смен одежды. Кроме этого, следует обратить внимание, что здесь Элиша дважды использует глагол «брать»: первый раз перед упоминанием серебра, и второй перед перечислением всего остального. «Мецудат Давид» считает, что Элиша говорит Гехази о том, что даже если бы Нааман предложил ему все перечисленные здесь богатства, Гехази не имел права их брать. Такое понимание сказанного страдает некоторым отсутствием логики, поэтому другие комментаторы понимают первый глагол «брать» в его прямом значении, а второй такой же глагол – в значении «покупать». В соответствии с одной из версий, предложенных Ральбагом и приведенных в комментарии к предложению №24, к моменту обсуждаемого нами разговора с Элишей Гехази уже успел вложить полученное от Наамана серебро в покупку перечисленных здесь материальных ценностей, и об этом тоже стало известно Элише. Мальбим и «Даат Микра» считают, что Элиша говорит Гехази о том, что ему не следовало брать у Наамана серебро для того, чтобы купить на них все перечисленные здесь вещи и в результате этого сказочно разбогатеть. Мальбим пишет, что этими словами Элиша объясняет Гехази, что он бы еще мог понять, если бы Гехази взял у Наамана серебро, чтобы использовать его для спасения бедняков от голодной смерти, но Гехази взял его, чтобы купить все здесь перечисленное и разбогатеть, а этого Элиша так оставить не может.

27. И проказа Наамана прилипнет к тебе и к семени твоему навечно!», и вышел он от него, прокаженный, как снег.

    Предлог «и», начинающий наше предложение, по мнению «Даат Микра», указывает на то, что сказанное здесь Элишей является следствием того, о чем он говорил в предыдущем предложении. Иными словами, за то, что Гехази взял у Наамана серебро и одежду, он будет прокажен так же, как ранее был прокажен Нааман. Радак и «Мецудат Давид» утверждают, что в нашем предложении пропущено начало вынесенного Элише приговора, и на самом деле он сказал так: «Кроме серебра Наамана, ты получишь также его проказу».

    Проказа, которой был поражен Гехази, представляется логичным в данных обстоятельствах наказанием, но следует понять, почему ей должны были быть наказаны также его потомки. «Хоиль Моше» пишет, что здесь идет речь именно о «семени» Гехази, но не о «семени его семени», то есть, наказанию проказой должны были подвергнуться его дети, но на его внуков оно уже не распространится. Радак это объясняет тем, что детям Гехази было известно о том, что их отец обманом выманил у Наамана серебро и одежду, но они ничего в связи с этим не предприняли, а значит, стали его сообщниками, за что и понесли наказание.

    Элиша говорит Гехази о том, что он и его семя будут прокаженными «навечно», и, в соответствии с простым пониманием сказанного, это означает, что они будут страдать проказой всю свою жизнь. Вместе с этим, в Торе (Шмот 26, 6) говорится о рабе, который по закону должен быть отпущен на свободу перед началом субботнего года, но пожелавшем остаться во владении своего господина. Там сказано, что после определенной процедуры такой раб остается служить своему хозяину «навечно», и «навечно» означает не всю жизнь, а до так называемого Йовеля, то есть пятидесятого года, когда на свободу отпускали всех рабов поголовно. Таким образом, и в нашем случае слово «навечно» может означать «до пятидесятого года», который мог наступить очень скоро, а мог и очень нескоро, в зависимости от того, в какой по счету год Гехази и его дети подверглись наказанию проказой.

    В конце нашего предложения говорится о том, что Гехази вышел из помещения, в котором находился Элиша, «прокаженный, как снег», то есть пораженный проказой в очень развитой стадии, когда кожа больного покрывается белыми наростами.

    В заключение следует сказать о том, как еврейские мудрецы оценивают поступок Гехази и отношение к этому поступку Элиши. В Вавилонском Талмуде (Сота 9, б) Гехази причислен к людям, пытающимся получить то, что им не полагается. В результате этого они не только не получают желаемого, но и теряют то, чем ранее обладали (в данном случае Гехази потерял здоровье). Мишна (Санхедрин 10, 2) причисляет Гехази к людям, потерявшим право на долю в Будущем Мире, а в Иерусалимском Талмуде (Санхедрин 10, 2) обсуждающем эту мишну, говорится о том, что Гехази обладал глубокими познаниями в Торе, но эти его знания не способствовали улучшению его моральных качеств. Поэтому в Вавилонском Талмуде (Брахот 17, б) приведена молитва мудрецов, в которой они просили Бога о том, чтобы их общество не было обществом Элиши, из которого вышел Гехази.

    Вместе с этим, мудрецы порицают и Элишу. В Вавилонском Талмуде (Сота 47, а и Санхедрин 107, б) говорится о том, что Элиша в своей жизни совершил два проступка. Во-первых, он натравил на детей медведей (см. главу 2, предложения №23-24), и во-вторых, он оттолкнул Гехази «двумя руками». Из этого мудрецы делают вывод, что даже когда левая рука отталкивает грешника, правая рука должна приближать его.

У Вас недостаточно прав для комментирования.