ТАНАХ на русском языке с комментариями

1. И сказали сыны пророков Элише: «Вот, пожалуйста, место это, в котором мы сидим там перед тобой, слишком узко.

   Как упоминалось в комментарии выше, одной из особенностей проказы является то, что во время своей болезни прокаженный с ритуальной точки зрения нечист, и поэтому должен пребывать вне мест компактного проживания населения, то есть сидеть вне города, пока не выздоровеет и не очистится. Заболев проказой, Гехази был вынужден уйти из Шомрона, и здесь начинается рассказ о том времени, когда Гехази уже перестал быть слугой Элиши. Все комментаторы, объясняя сказанное в нашем предложении, приводят Вавилонский Талмуд (Сота 47, а), где говорится о том, что пока Гехази был рядом с Элишей, он препятствовал его ученикам встречаться со своим наставником, а когда его не стало, то количество учеников Элиши резко возросло, и для них не стало хватать места.

   Слова «Вот, пожалуйста» являются началом обращения, содержащего просьбу, слово «место» в данном случае подразумевает помещение, в котором Элиша проводил занятия, а слово «узко» здесь означает «мало». Таким образом, здесь рассказывается о том, что к Элише обратились его ученики, которые сказали, что помещение, в котором он проводит занятия, слишком мало для того, чтобы вместить всех желающих.

   По мнению «Даат Микра», описываемые здесь события происходили либо в Йерихо, либо в расположенном рядом с ним Гилгале, но Мальбим считает, что они происходили в столице Израиля Шомроне. Следует заметить, что Мальбим понимает проблему, затронутую учениками Элиши, несколько иначе, чем остальные комментаторы. Он считает, что ученики Элиши пожаловались ему на трудности проживания в Шомроне, где, как во всякой столице, жилье и питание стоили гораздо дороже, чем в провинции. А так как ученики Элиши отдавали все свои силы учебе и на заработок у них не было времени, понятно, что они начали испытывать серьезные материальные трудности, которые усугублялись дороговизной проживания в столице Израильского царства.

2. Пойдем мы, пожалуйста, до Иордана, и возьмем оттуда, каждый, бревно одно, и сделаем нам там место, жить там», и сказал он: «Идите».

   Пойма Иордана в древности была окружена густыми лесами, в которых даже водились львы. Ученики Элиши обратились к нему за разрешением отправиться к Иордану, а точнее, к росшим на его берегу лесам. Там каждый из них срубит одно дерево, из которого сделает бревно, а из этих бревен они построят себе дом недалеко от Иордана, где будут жить. Подразумевалось, что в этом доме должен был поселиться и сам Элиша, иначе не было никакого смысла в задуманном учениками строительстве, и здесь сказано, что Элиша ответил на просьбу своих учеников согласием, лаконично сказав им: «Идите».

3. И сказал один: «Соблаговоли, пожалуйста, и иди с рабами твоими!», и сказал он: «Я пойду».

   Слово «один» здесь снабжено определенным артиклем «ха-», что указывает на то, что здесь приведена просьба особого ученика Элиши, которого он выделял из среды остальных своих учеников. Этот ученик попросил Элишу пойти с ними к Иордану и находиться там еще до того, как задуманный учениками дом будет построен, а в конце нашего предложения сказано, что и на этот раз Элиша ответил согласием.

   Почему ученики Элиши загорелись желанием потащить своего наставника в еще неблагоустроенное место? Ральбаг пишет, что всем им было известно о том, что Элиша является необычным человеком, он может совершать вещи, о которых другие люди и не мечтают, поэтому они решили, что Элиша сможет быть незаменим при всяких непредвиденных обстоятельствах, которые обычно случаются во время строительства.

4. И пошел он с ними, и пришли они к Иордану, и рубили деревья.

5. И было, один валит бревно, и железо упало в воду, и закричал он, и сказал: «Аха, господин мой, и оно взято взаймы!».

   Здесь говорится о том, что один из учеников Элиши валил бревно, а не дерево, и на этом основании «Мецудат Давид» пишет, что он сталкивал в Иордан уже очищенное от ветвей бревно, чтобы сплавить его к тому месту, где строился дом. Другие комментаторы считают, что здесь все-таки говорится о том, что этот ученик Элиши валил не бревно, а дерево. В тот момент, как здесь сказано, «железо упало в воду», и под железом большинство комментаторов понимают топор, а Ральбаг пишет, что под железом имеется в виду рабочая железная часть топора. Во время рубки дерева она слетела с топорища и упала в реку Иордан, на берегу которой велась рубка деревьев. По мнению Раши, «железо» – это не топор, а пила, то есть Раши считает, что ученики Элиши не рубили деревья, а спиливали их.

   В любом случае, ученик Элиши из-а этого сильно расстроился, на что указывает слово «аха», которое представляет собой восклицание, выражающее отчаяние и горечь. Далее этот ученик обратился за помощью к Элише, сообщив ему о том, что инструмент, исчезнувший в водах Иордана, ему не принадлежал и был взят им взаймы, а теперь он не сможет его вернуть, а также не сможет выплатить хозяину его стоимость, так как у него нет денег.

6. И сказал муж Бога: «Куда упало оно?», и показали они ему место это, и вытесал он дерево, и бросил туда, и поднял он на поверхность железо это.

   Элиша здесь назван мужем Бога, что в ТАНАХе обычно указывает на пророка, способного творить чудеса. Это означает, что здесь рассказывается о еще одном сотворенном Элишей чуде, двенадцатом по счету из чудес Элиши, описанных в Книге Царей.

   Относительно того, в чем заключалось это чудо, мнения комментаторов существенно разделились. Раши, не вдаваясь в подробности, пишет, что присутствующее в оригинальном тексте слово «ваяцеф» (ויצף) следует понимать как «всплыло». В таком случае здесь рассказывается о том, что Элиша отрезал от одного из стоявших поблизости деревьев ветку, обтесал ее, и бросил в то место, где утонула пила (как сказано в комментарии к предыдущему предложению, Раши считает, что в Иордане утонула пила, а не топор). После этого утонувшая железная пила, до этого покоившаяся на дне Иордана, чудесным образом всплыла на поверхность этой реки. Проблема с таким пониманием сказанного состоит в том, что глагол «ваяцеф» относится к типу глаголов «хифиль», который подразумевает активное воздействие на объект. В данном случае это означает, что брошенная в воду отесанная деревяшка активно воздействовала на утонувший инструмент, и поэтому слово «ваяцеф» переведено здесь как «и поднял он на поверхность». По мнению других комментаторов, брошенная Элишей деревяшка действительно активно воздействовала на топор, но и они расходятся во мнениях о том, в чем именно заключалось это воздействие.

   Как неоднократно указывалось выше, Ральбаг всегда пытается, насколько это возможно, объяснить описанные в ТАНАХе чудеса без того, чтобы были нарушены основополагающие физические законы. В данном случае он пишет, что Элиша вырезал и обтесал деревяшку таким образом, чтобы один ее конец точно входил в отверстие железной части топора, предназначенное для топорища. Затем он бросил эту деревяшку в воду, и сотворенное им чудо заключалось в том, что ее конец точно вошел в отверстие топора и плотно засел в нем, а так как дерево не тонет, то брошенная Элишей деревяшка всплыла вместе с топором на поверхность. Для того чтобы это стало возможным, Элиша, во-первых, должен был вырезать очень большую деревянную деталь, он не воспользовался топорищем затонувшего топора, так как тот был слишком мал для того, чтобы быть способным всплыть вместе с рабочей железной частью инструмента. Во-вторых, ему потребовалось бросить изготовленное им приспособление в воду очень сильно, чтобы благодаря своей инерции оно достигло дна и захватило с собой наверх лежавший там железный топор. Таким образом, ни железо, ни дерево не изменили своих физических характеристик, и чудо заключалось лишь в том, что один конец изготовленной Элишей деревянной детали точно вошел в отверстие железной части лежавшего на дне Иордана топора, предназначенное для вставления обуха.

   Мальбим прямо называет мнение Ральбага несостоятельным, и говорит о том, что Элиша в данном случае показал, что пророк способен изменять фундаментальные физические законы. Используя данные ему Богом силы, он придал железу удельную плотность дерева, а дереву – удельную плотность железа, в результате чего изготовленная Элишей деревяшка камнем пошла ко дну, а железная часть топора всплыла на поверхность реки, как дерево.

   Похожего мнения придерживается «Даат Микра», но он говорит о том, деталь, которую Элиша вытесал из дерева, была плоской и тонкой, вроде фанеры. Когда Элиша бросил ее в воду, она чудесным образом изменила свои физические свойства, опустилась на дно Иордана под лежавший топор, а затем присущие дереву характеристики к ней вернулись, она всплыла на поверхность вместе с лежавшим на ней топором.

7. И сказал он: «Подними себе», и послал он руку свою, и взял его.

   После того как топор появился на поверхности, Элиша велел тому, кто его потерял, взять его, что тот и сделал.

8. И царь Арама воевал с Израилем, и советовался он с рабами своими, говоря: «В месте некоем тайном встану я».

   Автор Книги Царей в данном случае не указывает ни имени арамейского царя, ни имени израильского. Возможно, здесь идет речь о царе Арама Бен Хададе Втором и о царе Израиля Йехораме, сыне Ахава, а возможно, здесь говорится о сменившем Бен Хадада Хазаэле, и тогда царь Израиля – это Йеху.

   Следует заметить, что война, которую царь Арама вел против Израиля, не была полномасштабной войной между армиями двух государств, а заключалась в ряде диверсионных операций в приграничных районах Израиля.

   Здесь рассказывается о том, что царь Арама собрал своих придворных на совещание, в ходе которого обратился к ним за советом. Он планировал выдвинуть на территорию Израиля одну из своих диверсионных групп, которая в засаде будет поджидать царя Израиля, либо один из еврейских отрядов, направлявшихся на территорию Арама с целью добычи трофеев. Из сказанного ниже следует, что предложение царя Арама было его придворными одобрено.

9. И посылал муж Бога к царю Израиля, говоря: «Остерегайся проходить место это, ибо там Арам спускаются».

   Всякий раз, когда царь Арама устраивал царю Израиля засаду, Элиша по своей собственной инициативе посылал к царю Израиля человека, который предупреждал его, что в определенном месте его ожидают воины Арама, и что ему не следует там появляться.

   Следует заметить, что комментаторы разошлись во мнениях относительно значения слова «нехитим» (נחתים), которое переведено здесь как «спускаются», в соответствии с мнением Ральбага, Мальбима, «Мецудат Цион» и «Даат Микра». Дороги, проложенные в гористой местности, в те времена обычно проходили по самой высокой части горного хребта, чтобы их не затапливало во время продолжительных дождей, которые часто идут в зимние месяцы. Сказанное здесь Элишей говорит о том, что диверсионные отряды, которые посылал царь Арама, прятались на склонах гор ниже, чем проходила проложенная по ним дорога, и могли внезапно появиться на дороге после поданного их наблюдателем знака. Ральбаг пишет, что слово «нехитим» может также быть производным от слова «нахат» (נחת), которое означает «спокойствие» и в таком случае здесь говорится о том, что воины Арама затаились в указанном Элишей месте. Раши понимает слово «нехитим» как «стоят лагерем», а Йонатан переводит его на арамейский язык как «прячутся».

   Ральбаг и Мальбим пишут, что описанное здесь происходило неоднократно, то есть всякий раз, когда царь Арама посылал на территорию Израиля диверсантов, Элиша предупреждал об этом своего царя. Мальбим подчеркивает, что Элише неизменно становилось известно об установленном царем Арама тайном месте, и это говорит о том, что связь Элиши с Богом была постоянной, и поэтому он знал обо всем, что происходит на территории Израиля.

10. И посылал царь Израиля к месту, которое сказал ему муж Бога и предупредил его, и остерегался он там не единожды и не дважды.

    Каждый раз, получив сообщение от Элиши, царь Израиля посылал в указанное им место свои войска, и все комментаторы говорят о том, что он это делал не для обнаружения и уничтожения диверсионного отряда противника, а для того чтобы выяснить, правду ли сказал ему Элиша. Полученные от Элиши сведения неизменно оказывались правдой, и благодаря ему царь Израиля много раз благополучно избегал опасности.

11. И взволновалось сердце царя Арама из-за дела этого, и позвал он рабов своих, и сказал им: «Разве не расскажете вы мне, кто из наших к царю Израиля?!».

    Так как секретные планы диверсионных операций Арама неизменно становились известны царю Израиля, царь Арама пришел к выводу о том, что кто-то из его посвященных в эти планы придворных докладывает о них противнику. Иными словами, он решил, что среди его придворных завелся шпион, работающий на царя Израиля. Придя к такому выводу, он созвал всех тех, с кем он обычно совещался относительно планируемых им диверсионных операций. Когда эти люди собрались, он сказал, что ожидает, что они сами назовут ему имя затесавшегося в их ряды шпиона.

12. И сказал один из рабов его: «Нет, господин мой царь, ибо Элиша-пророк, который в Израиле, расскажет царю Израиля слова, которые ты говорить будешь в комнате ложа твоего!».

    Обвинения в государственной измене были отвергнуты одним из придворных царя Арама, который сообщил ему, что проживающий в Израиле пророк Элиша неизменно сообщает своему царю обо всех разработанных царем Арама секретных планах. Словосочетание «комната ложа» означает «спальня». Таким образом, придворный царя Арама говорит ему о том, что Элиша передает царю Израиля не только планы секретных операций Арама, но пересказывает ему даже то, о чем царь Арама беседует наедине с женой в своей спальне.

13. И сказал он: «Идите и посмотрите где он, и пошлю я, и возьму я его», и было рассказано ему, говоря: «Вот, в Дотане».

    Перевод этого предложения сделан в соответствии с мнением Раши, «Мецудат Цион» и «Даат Микра», которые понимают слово «эйхо» (איכה), присутствующее в оригинальном тексте, как «где». В таком случае, здесь рассказывается о том, что царь Арама послал на территорию Израиля своих лазутчиков, которым дал задание выяснить местонахождение пророка Элиши, постоянно расстраивавшего все его планы. После того как местонахождение Элиши будет локализовано, царь Арама планировал послать на территорию Израиля целое воинское подразделение с целью взять Элишу в плен и доставить его к царю Арама. Следует заметить, что такое понимание слова «эйхо» подтверждается тем, что сказано во второй части нашего предложения, а именно, что посланные царем Арама разведчики вернулись и сообщили ему, что Элиша находится в Дотане.

    Вместе с этим, Мальбим замечает, что если слово «эйхо» должно пониматься как «где», то его бы следовало записать не «эйхо», а «эйфо» (איפה), что, вне всякого сомнения, означает «где» даже на современном иврите. Слово «эйхо» является производным от слова «эйх» (איך), которое означает «как», и именно так его следует понимать в нашем предложении. Кроме указания на несколько притянутое за уши понимание слова «эйхо» как «где», Мальбим задает вопрос, который ставит под сомнение состоятельность вышеприведенного мнения Раши и других комментаторов. Он напоминает о том, что Элиша, как описывалось выше, знал все обо всех секретных планах царя Арама, и даже то, о чем он говорил с женой в своей спальне, то есть он знал о вещах, которые лично его никоим образом не касались. Из этого следует, что о том, что царь Арама задумывает его схватить и взять в плен, Элиша должен был узнать тем более. В таком случае, как мог царь Арам подумать, что ему удастся это сделать? Ответ на этот вопрос состоит в том, что царь Арама так не думал, и поэтому не намеревался брать Элишу в плен. Наоборот, он задумывал, оказывая Элише знаки большого почета и уважения, пригласить Элишу в Арам на постоянное место жительства,  а после его прибытия сделать его одним из самых приближенных своих придворных. Поэтому, посылая своих людей на поиски Элиши, он велел им посмотреть, как он, то есть, выяснить, каковы его социальный статус и благосостояние. Если окажется, что Элиша бедствует, то это будет означать, что он легко согласиться на предложение перебраться в Арам, а если он живет в достатке, то это значит, что царь Арама будет должен предложить ему соответствующие материальные блага.

    В следующем предложении будет сказано о том, что царь Арама послал за Элишей целое войско, и это, на первый взгляд, говорит в пользу версии о том, что он намеревался пленить Элишу. Предвосхищая это возражение, Мальбим пишет, что войско, которое послал царь Арама в Израиль, не должно было захватывать Элишу в плен, а защитить его в том случае, если царь Израиля двинет свои войска, чтобы не дать Элише перейти на сторону противника.

    Ральбаг, как и Мальбим, понимает слово «эйхо» как «где», но считает, что царь Арама все-таки намеревался взять Элишу в плен. По его мнению, здесь говорится о том, что он послал в Израиль своих лазутчиков, чтобы они выяснили, в каких условиях проживает Элиша. Если он живет в хорошо укрепленном городе, то для его пленения в Израиль потребуется посылать большое и сильное войско, а если он проживает в деревне, то для этого будет достаточно небольшого диверсионного отряда. Либо слово «как» означает, что посланные царем Арама люди должны были выяснить слабые места Элиши, воспользовавшись которыми царь Арама получил бы возможность принудить Элишу перебраться в Арам.

    В конце нашего предложения рассказывается о том, что посланные царем Арама лазутчики вернулись и сообщили ему, что Элиша находится в Дотане. Дотан – очень древний город, впервые он упоминается в списке городов, завоеванных фараоном Тутмосом III (XV век до н.э.). В Торе (Берешит 37, 17) рассказывается о том, что возле этого города Йосеф встретился со своими братьями, которые продали его в рабство в Египет. В настоящее время город Дотан представляет собой курган Тель Дотан (32°24'45.71"N, 35°14'18.87"E), расположенный в 8км. к юго-западу от Дженина в 1км. к востоку от шоссе №60:

    

    Курган Тель Дотан расположен посреди одноименной долины, возносится на высоту 60м. по отношению к окружающей местности и обладает плоской вершиной площадью 40 дунамов:

    

    Следует заметить, что совсем недавно на вершине кургана Тель Дотан был обнаружен фрагмент жертвенника, датируемый описываемым здесь периодом, то есть временем Элиши и Йехорама:

    

    Рог, сохранившийся на фрагменте, указывает на то, что этот жертвенник был «еврейского типа», то есть использовался для жертвоприношений Богу. Вместе с этим, следует сказать, что во времена Элиши совершение жертвоприношений на частных жертвенниках было запрещено, и все жертвы следовало приносить в иерусалимском Храме. Но так как Храм находился на территории Йехуды, то есть в другом государстве, население Израиля продолжало совершать жертвоприношения Богу на таких частных жертвенниках.

14. И послал он туда лошадей, и колесницы, и войско тяжелое, и пришли они ночью, и окружили город.

    Слово «тяжелое» в данном случае означает «мощное», то есть речь идет о многочисленном и хорошо оснащенном войске, посланном царем Арама на территорию Израиля.

    Ральбаг пишет, что это войско явилось к Дотану ночью, надеясь на то, что в темное время суток Элиша спит и не почувствует приближение неприятеля.

15. И пробудился слуга мужа Бога вставать, и вышел он, и вот, войско окружает город, и лошади, и колесницы, и сказал отрок его ему: «Аха! Господин мой, как сделаем?».

    Окружавшее Дотан войско было обнаружено слугой Элиши, который проснулся рано утром, и, выйдя из дома, увидел, что город окружен арамейской армией. Тогда он вернулся в дом, сообщил об этом Элише, и спросил его, как им следует поступить, чтобы избежать грозящей им опасности.

    «Даат Микра» пишет, что слуга, обнаруживший войско, поступил к Элише в услужение вместо покинувшего его Гехази. Он был новым человеком и еще не успел узнать все возможности своего хозяина. Поэтому он очень испугался, на что указывает его восклицание «Аха!», которое передает его страх и отчаяние.

    Мальбим не согласен с этой точкой зрения. Он пишет, что то, что окружавшая Дотан армия была обнаружена именно слугой Элиши, было сделано Богом, и, по всей видимости, этого человека разбудил не кто иной, как Элиша, который велел ему сходить посмотреть, что происходит за городом. Если бы войско было обнаружено другим жителем Дотана, в городе бы началась паника, и противник бы понял, что Элиша действительно в нем находится. Слуга Элиши вышел из города и увидел, что он окружен неприятелем, после чего спокойно вернулся и доложил об этом Элише. На то, что слуга Элиши при этом не нервничал, указывает заданный им вопрос: «Как сделаем?». Это говорит о том, что он знал, что Элиша обладает силами, которые дают ему возможность разрулить создавшуюся ситуацию, и поэтому спросил его лишь, как он это намеревается сделать. Следует отметить, что мнение Мальбима никак не объясняет восклицания слуги Элиши «Аха!».

16. И сказал Элиша: «Не бойся, ибо многочисленней те, которые с нами, тех, которые с ними».

    Элиша сказал своему слуге, чтобы он не боялся, так как войско, находящееся на стороне защитников Дотана, гораздо многочисленней окружавшего Дотан арамейского войска.

17. И молился Элиша, и сказал он: «Господь, раскрой, пожалуйста, глаза его, и увидит он!», и раскрыл Господь глаза отрока этого, и увидел он, и вот, гора полна лошадей и колесниц огненных вокруг Элиши.

    Элиша помолился Богу о том, чтобы Он дал его слуге способность видеть нематериальные сущности, и когда Бог сделал это, слуга Элиши увидел, что вся гора, на которой стоит Дотан, полна огненными лошадьми и колесницами. Иными словами, слуга Элиши увидел, что огненные лошади и колесницы образуют стену огня вокруг Элиши.

    Зачем Элише понадобилось показывать своему слуге, что они находятся под защитой ангелов? Радак пишет, что Элиша это сделал для того, чтобы его слуга перестал бояться. Вместе с этим, Радак не объясняет, почему Элиша хотел сделать так, чтобы его слуга не боялся, но это объясняют Ральбаг и «Мецудат Давид». Они пишут, что Элише не хотелось, чтобы его слуга начал кричать от страха, так как его крики могли разбудить других жителей Дотана, которые бы непременно ударились в панику. В результате этого в Дотане начался бы шум, услышав который, воины Арама бы поняли, что они явились в правильное место, так как Элиша находится в этом городе.

    Мальбим пишет, что для того, чтобы слуга Элиши увидел огненных лошадей и колесницы, тому понадобилось обратиться с молитвой к Богу, так как слуга Элиши, в сущности, не был достоин того, чтобы видеть нематериальные сущности. Поэтому то, что описано в нашем предложении, является великим чудом, и подобно сотворению чего-либо из ничего.

18. И спустились они к нему, и молился Элиша к Господу, и сказал он: «Ударь, пожалуйста, народ этот ослеплениями!», и ударил Он их ослеплениями, как слово Элиши.

    Пока Элиша занимался своим слугой, воины армии Арама перешли в наступление на Дотан, и тогда Элиша во второй раз обратился с молитвой к Богу. Он попросил Бога о том, чтобы Он поразил неприятельских воинов «ослеплениями». Про поражение ослеплениями рассказывалось в Торе (Берешит 19, 11). Там говорилось о том, что ослеплениями были поражены жители Сдома, когда пытались добраться до пришедших в этот город ангелов. В Торе рассказывается, что в результате этого жители Сдома оказались неспособными найти дверь в жилище Лота, где укрывались ангелы, и, по всей видимости, что-то подобное произошло и с атаковавшими Дотан воинами армии Арама. Комментаторы говорят о том, что поражение ослеплениями не означает поражение слепотой. Воины армии Арама не потеряли зрение полностью, у них потемнело в глазах, они были способны видеть лишь общие очертания предметов, но не могли распознавать их детали. «Даат Микра» пишет, что пораженный ослеплениями неприятель стал неспособен найти городские ворота Дотана, то есть с ним произошло то же самое, что в свое время произошло с жителями Сдома.

    Раши обращает внимание на то, что в данном случае Элиша обратился к Богу, не упоминая Его Имени, в то время как в предыдущем предложении и в предложении №20 он упоминает Имя Бога в приведенных там молитвах. Раши объясняет это тем, что здесь идет речь о лишении людей зрения, то есть о проклятии, и в связи с этим Элиша воздерживается от упоминания Имени Бога, в то время как там Элиша просит Его о даровании зрения, то есть о благословении.

    Мальбим пишет, что описанное здесь чудо прямо противоположно чуду, описанному в предыдущем предложении. Там Элиша сделал так, что его слуга обрел способность видеть нематериальные вещи, как будто они материальные, а здесь он отбирает у воинов армии Арама способность видеть даже материальные вещи.

19. И сказал им Элиша: «Не эта дорога и не этот город, идите за мной, и проведу я вас к мужу, которого вы ищете», и повел он их в Шомрон.

    Из сказанного здесь следует, что Элиша вышел из Дотана, чтобы встретить пришедших за ним воинов Арама. Увидев Элишу, пораженные ослеплениями воины не узнали его, и спросили, находятся ли они на дороге, ведущей в Дотан, и стоят ли они возле города, где находится Элиша. В нашем предложении приведен ответ Элиши на эти вопросы. Элиша сказал им, что они ошиблись дорогой, и в городе, возле которого они находятся, Элиши нет. Раши по этому поводу пишет, что Элиша им не солгал, так как в тот момент в Дотане его действительно не было. После этого Элиша вызвался провести их к тому человеку, которого они ищут, и повел их в Шомрон.

20. И было, как прибыли они в Шомрон, и сказал Элиша: «Господь, раскрой глаза этих, и будут видеть они!», и раскрыл Господь глаза их, и увидели они, и вот, внутри Шомрона.

    «Даат Микра» пишет, что Элиша обратился к Богу с молитвой о том, чтобы Он снял ослепления, поразившие воинов армии Арама, не сразу же после их прибытия в Шомрон, а когда они находились рядом с царским дворцом и уже были окружены многочисленным столичным гарнизоном.

    Мальбим в своем комментарии приводит Рамбама (Морэ Невухим 1, 2), который пишет, что понятие «раскрыть глаза» означает не то, что человек обретает зрение, а то, что он начинает осознавать то, что видит. На основании этого Мальбим пишет, что поражение ослеплениями означает не потерю зрения, а потерю способности обрабатывать данные, полученные с его помощью. Когда воины Арама снова обрели эту способность, они увидели, что находятся в Шомроне и со всех сторон обложены еврейским войском, то есть, практически, взяты в плен. Слова «и вот» указывают на полную неожиданность происходящего с точки зрения воинов армии Арама.

21. И сказал царь Израиля Элише, как увидел их: «Побью ли я, отец мой?».

    Когда царь Израиля Йехорам увидел, что Элиша привел к его дворцу отряд арамейских воинов, он спросил у Элиши, следует ли ему их всех перебить. При этом он назвал Элишу своим отцом, что в данном случае означает «учитель и наставник» (см. главу 2, предложение №12), а также «господин мой» (см. главу 5, предложение №13).

22. И сказал он: «Не бей! Которых пленил ты мечом твоим и луком твоим ты бьешь?! Поставь хлеб и воду перед ними, и будут есть они, и будут пить они, и пойдут к господину своему!».

    Элиша запретил Йехораму причинять зло арамейским воинам, которых он привел в Шомрон, а затем задал ему риторический вопрос, который объясняет запрет убивать приведенных им воинов. Относительно смысла этого вопроса мнения комментаторов разделились. По мнению Раши, Ральбага и Мальбима, Элиша спросил Йехорама, хорошо ли убивать пленников, захваченных с помощью меча и лука, то есть в ходе военных действий? Ральбаг к этому добавляет, что пленников, захваченных с помощью Бога, тем более убивать запрещается. А Мальбим пишет, что убивать не следует даже пленников, которые на стороне неприятеля участвовали в военных действиях. В данном же случае плененные воины явились в Израиль для того, чтобы защитить Элишу в случае необходимости (см. комментарий к предложению №13). Радак и «Мецудат Давид» считают, что Элиша здесь спрашивает Йехорама: «Ты, что ли, пленил всех этих людей, чтобы убивать их?!».

    Затем Элиша велит Йехораму поступить с пленными в точности наоборот: ему следует сперва накормить их, а затем отпустить обратно в Арам, чтобы они рассказали своему царю обо всем случившемся с ними в Израиле.

23. И устроил он им пир большой, и ели они, и пили они, и отослал он их, и пошли они к господину своему, и не продолжили более банды Арама приходить в Землю Израиля.

    В оригинальном тексте присутствуют два однокоренных слова «ваихре» (ויכרה) и «кера» (כרה), причем первое из них – глагол, а второе – имя существительное. Все комментаторы считают, что слово «кера» означает «большая праздничная трапеза», поэтому начало нашего предложения, в котором присутствуют эти слова, переведено как «И устроил он им пир большой». Объясняя эти слова, «Даат Микра» пишет, что по-аккадски слово «кирету» означает «пир». Вместе с этим, «Даат Микра» замечает, что на иврите глагол «кара» означает «копать», и возможно, что здесь он используется в этом значении, так как в те времена для пиров в земле выкапывали большие ямы, которые использовались для запекания мяса животных, которое подавалось на столы во время пира.

    В любом случае, здесь говорится о том, что царь Израиля не ограничился хлебом и водой, как говорил ему Элиша, а подал плененным воинам Арама большое угощение. После этого они отправились обратно в свое государство, рассказали обо всем, что с ними случилось, царю Арама, и он перестал посылать на территорию Израиля свои диверсионные отряды.

    Ральбаг и Мальбим обращают внимание на то, что здесь говорится о том, что царь Арама перестал посылать свои банды на территорию Израиля, а в следующем предложении будет сказано о том, что он собрал всю свою армию и вторгся на территорию Израиля. Объясняя это несоответствие, они пишут, что, выслушав рассказ своих воинов о том, что с ними случилось в Израиле, царь Арама понял, что все его диверсионные операции будут обречены на неудачу, так как они совершаются малыми силами и с легкостью могут быть предотвращены Элишей. Поэтому он их прекратил, но решил начать против Израиля полномасштабную войну, считая, что победа в такой войне может быть обеспечена лишь силой оружия, и никакой пророк, включая Элишу, не сможет противостоять полчищам арамейских воинов, когда они вторгнутся на территорию Израиля.

24. И было после этого, и собрал Бен Хадад, царь Арама, весь лагерь свой, и поднялся, и осадил Шомрон.

    Царем Арама, затеявшим очередную войну против Израиля, мог быть Бен Хадад Второй, который воевал против отца Йехорама Ахава (см. комментарий к Первой Книге Царей 20, 1). Либо это мог быть Бен Хадад Третий, сын Хазаэля, который воевал против Йехоахаза, сына Йеху, о чем будет рассказано в главе 13. Либо это был другой царь Арама, и он назван здесь Бен Хададом из-за того, что это было не имя определенного царя, а его титул, который дословно переводится как Сын Хадада, верховного арамейского божества.

    В любом случае, этот царь собрал, как здесь сказано, весь свой лагерь, то есть объявил всеобщую мобилизацию, призвав под свои знамена всех военнообязанных мужчин Арама. После этого он вторгся в пределы Израиля и осадил его столицу Шомрон.

25. И был голод великий в Шомроне, и вот, осаждают они его до того, что стала ослиная голова за восемьдесят серебра, а четверть кава голубиного помета – за пять серебра.

    На первый взгляд, в начале нашего предложения говорится о том, что из-за осады в Шомроне начался сильный голод. Вместе с этим, при внимательном прочтении текста можно прийти к выводу о том, что в момент начала осады Шомрона его жители уже голодали, а во время осады голод в столице Израиля еще более усилился. Поэтому все классические комментаторы утверждают, что описанные здесь события происходили во время семилетней засухи и вызванного ей голода, которые поразили Израиль, и о которых будет рассказано в главе 8. В таком случае, жители Шомрона начали голодать из-за длившегося несколько лет неурожая, а затем на территорию Израиля вторглась армия Арама, которая, по мнению Ральбага, осадила не только Шомрон, но и другие города, а также уничтожила посевы, в результате чего пропитания в Израиле не осталось вообще. Мальбим пишет, что в результате продолжительного неурожая в Шомроне не было запасов пищи, вследствие чего сразу же после начала осады в этом городе начался сильный голод.

    Далее здесь рассказывается о том, что в условиях осады и обусловленного ей голода цены на провиант в Шомроне взлетели до небес. Так, ослиная голова стоила тогда 80 шекелей серебра. Как неоднократно упоминалось выше, шекель в те времена был не монетой, а являлся мерой веса, равной примерно 11 грамм, то есть ослиную голову покупали тогда за 880 грамм серебра. Следует заметить, что по закону Торы осел является нечистым животным, и употреблять его в пищу обычно строго запрещено. Но в тех случаях, когда существует опасность для жизни, Тора не только разрешает, но и обязывает есть мясо нечистых животных, и следует сказать, что во время осады в Шомроне сложились именно такие обстоятельства. Вместе с этим, следует сказать также о том, что ослиная голова является самой несъедобной частью этого животного, и по цене, которую за нее платили в Шомроне, можно судить о силе царившего в нем голода.

    Если с ослиной головой все более или менее ясно, то присутствующие в нашем предложении слова «харей йоним» (חרי יונים), которые в соответствии с традицией читаются как «дивьоним» (דביונים) переведены здесь как «голубиный помет» в соответствии с мнением большинства комментаторов. Зачем жителям Шомрона в условиях осады понадобилось покупать четверть кава (о том, что такое кав – см. ниже) голубиного помета за пять шекелей серебра, то есть за 55 грамм этого благородного металла? По мнению Абарбанэля и «Мецудат Цион», они использовали голубиный помет для растопки, так как дров и угля в осажденном Шомроне тоже не было. Ральбаг пишет, что после того как арамейская армия уничтожила посевы, поля Израиля были усыпаны зернами, выпавшими из колосьев. Эти зерна поедали голуби, и некую непереваренную их часть можно было найти в их помете. Жители Шомрона покупали голубиный помет, после чего выковыривали находившиеся в нем зерна. Йосиф Флавий пишет в своей книге «Еврейские древности», что голубиный помет использовался голодавшими жителями Шомрона вместо соли.

    Часть современных исследователей считает, что здесь идет речь не о голубином помете, а о Bunium elegans, растении семейства зонтичные, которое употребляли в пищу тогда, когда больше нечего было есть:

    

    Кав – это древняя мера объема сыпучих тел. По мнению Рамбама, один кав равен 1.2 литрам, а по мнению Хазон Иш – 2.39 литрам. Следует заметить, что даже если считать, что прав Хазон Иш, а не Рамбам, 0.6 литров голубиного помета за 55 грамм серебра – это очень дорого.

26. И было, царь Израиля проходит по стене, и женщина закричала ему, говоря: «Спаси, господин мой царь!».

    Имя царя Израиля здесь опять не указано. Комментаторы считают, что этим царем был Йехорам, сын Ахава, но, возможно, здесь идет речь о Йехоахазе, сыне Йеху, про которого будет рассказано в главе 13. В любом случае, этот царь совершал обход городских стен с целью инспекции воинов, защищавших город, когда увидевшая его женщина закричала ему, умоляя о помощи.

27. И сказал он: «Не спасает тебя Господь, откуда я спасу тебя? С гумна ли, или с винодельни?».

     Большинство комментаторов считает, что царь Израиля решил, что эта женщина взывает к нему о спасении от голода. Поэтому он ей ответил, что если ее не спасает Бог, то что может сделать он для того, чтобы ее спасти? Ральбаг пишет, что царь Израиля говорит этой женщине о том, что не он, а Бог вызвал в Шомроне жестокий голод, поэтому к царю Израиля у этой женщины не должно быть никаких претензий, все претензии ей следует предъявлять лишь Богу.

    Гумно представляет собой хорошо утоптанную плоскую и ровную большую площадку, которая используется для обработки зерна. Винодельня в данном случае означает место, где давили виноград, выдолбленное в скальной породе углубление, куда закладывались виноградные грозди, после чего их там давили ногами, а образовывавшийся в результате этого сок стекал в другое углубление. После этого виноградный сок вычерпывали и делали из него вино. Древние винодельни очень часто встречаются на всей территории Израиля за исключением засушливых районов, и выглядят примерно так:

    

    В описываемый здесь исторический период все гумна и винодельни располагались вне черты города, и после того как арамейская армия осадила Шомрон, все они оказались в руках неприятеля. Таким образом, здесь царь Израиля говорит обратившейся к нему женщине о том, что в условиях осады у него нет доступа ни к гумну, ни к винодельне, так что помочь ей он ничем не может.

    Следует заметить, что приведенные здесь слова царя Израиля довольно необычно начинаются предлогом «аль» (אל) вместо обычного «ло» (לא). Слово «аль», так же как и «ло», переводится как «нет», но обычно используется в запретительном аспекте: «не делай (чего-либо)». В соответствии с этим, возможно, слова царя Израиля следует понимать так: «Не говори так! Тебя может спасти лишь Бог, а я такой возможности не имею!». Кроме этого, возможно, отчаявшийся царь Израиля проклинает взывающую к нему о помощи женщину: «Да не спасет тебя Господь!».

    Мальбим обращает внимание на то, что в следующем предложении царь Израиля спросит воззвавшую к нему о помощи женщину, что ей от него нужно. Это выглядит несколько странно после того как он только что объяснил ей, что не способен избавить ее от голода. Объясняя эту странность, Мальбим пишет, что на самом деле царь Израиля не знал, о чем его просит эта женщина. Поэтому он ей ответил, что если она просит спасти ее от голода, то с этим он ничего сделать не может, и об этом сказано в нашем предложении. Но если она просит его не об избавлении от голода, то он велит ей рассказать, в чем заключается ее просьба. Такого же мнения придерживается «Мецудат Давид», но «Даат Микра» считает, что после приведенного здесь слишком эмоционального ответа царь Израиля понял, что вспылил, и чтобы сгладить неловкость, успокоившись, спросил обратившуюся к нему женщину о том, что ей от него нужно.

28. И сказал ей царь: «Что тебе?», и сказала она: «Женщина эта сказала мне: «Дай сына твоего, и съедим мы его сегодня, а моего сына съедим завтра».

    Заданный царем вопрос в его теперешнем понимании звучит несколько грубо, но на самом деле он представляет собой стандартное обращение царя к человеку, который обратился к нему с просьбой о помощи. В свое время точно такой же вопрос задал Давид пришедшей к нему женщине из Текоа (см. Вторую Книгу Шмуэля 14, 5), а затем – своей жене Бат Шеве (см. Первую Книгу Царей 1, 16).

    В ответ женщина рассказала царю Израиля страшную историю, которая могла произойти лишь в условиях крайнего голода. Она указала рукой на находившуюся там же другую женщину, и рассказала ему, что та женщина договорилась с ней о том, что они вместе съедят своих детей, причем сына обратившейся к царю женщины они съедят сначала, а на следующий день они съедят сына другой женщины.

    Мальбим в своем комментарии объясняет, что другая женщина не отрицала ни их договора, ни того, что она, как будет сказано ниже, отказалась отдавать своего сына для того, чтобы его съели, но при этом первая женщина не могла обратиться в суд, и была вынуждена обращаться к царю. Дело в том, что суд в те времена рассматривал иски в соответствии с законами Торы, поэтому он не мог обязать другую женщину отдать ее сына на съедение. Поэтому она обратилась не в суд, а к царю, чтобы он, используя не законы Торы, а свои царские полномочия, восстановил справедливость, которая была попрана действиями другой женщины.

29. И сварили мы сына моего, и сказала я ей в другой день: «Дай сына твоего, и съедим мы его», и спрятала она сына ее!».

    После того как сын обратившейся к царю женщины был съеден, другая женщина отказалась выполнять свои обязательства по отношению к своей соучастнице в деле каннибализма, и, вместо того, чтобы отдать своего сына на совместное с ней съедение, спрятала его.

    Комментаторы объясняют произошедшее несколько по-разному. Радак и Ральбаг считают, что другая женщина сжалилась над собственным ребенком и решила оставить его в живых в надежде на то, что он сможет пережить голод. Раши пишет, что сын другой женщины в то время уже умер, и она спрятала его тело, чтобы не делиться им со своей товаркой. А «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому в момент заключения сделки оба ребенка уже умерли от голода, то есть речь изначально шла о поедании их тел.

30. И было, как услышал царь слова женщины этой, и разорвал он одежды свои, и он проходит по стене, и увидел народ, и вот, мешок на плоти его изнутри.

    Разрывание одежд у евреев является выражением скорби и отчаяния, и, выслушав страшный рассказ обратившейся к нему женщины, царь Израиля разорвал свои царские одежды, после чего продолжил обход городских стен Шомрона (см. предложение №26). В то время, когда он это делал, жители Шомрона, а в особенности находившиеся на стенах воины, через разрывы царских одежд увидали, что под ними царь Израиля носит мешковину. Ношение мешковины также является выражением скорби и траура, и в древности оно практиковалось не только в еврейской среде, но и среди соседних с евреями народов (см. Первую Книгу Царей 20, 31-32 и 21, 27). Мешковина доставляла сильное неудобство тому, кто ее носил, и считалось, что она способствует пробуждению жалости со стороны Бога. Одевшись в мешковину, царь Израиля показал Богу свое смирение и поэтому надеялся, что Он сжалиться над ним и его народом. Вместе с этим, он носил ее под богатыми царскими одеждами, чтобы не показывать защитникам Шомрона, что их вождь находится в отчаянии и уже скорбит о своей столице, которая еще не пала. Но теперь он разорвал свои царские одежды, после чего продолжил обход стен Шомрона, нисколько не заботясь о том, что через дыры в его одежде воины видят, что на нем надета мешковина. Это говорит о том, что после рассказа обратившейся к нему за помощью женщины царь Израиля впал в полное отчаяние и перестал заботиться о поддержании боевого духа в сердцах защитников своей столицы.

31. И сказал он: «Так сделает мне Бог и так добавит, если будет стоять голова Элиши, сына Шафата, на нем сегодня!».

    Царь Израиля обвинил во всех происходящих бедах и во всех связанных с ними ужасах пророка Элишу, и поклялся, что Бог накажет его всевозможными способами, если голова Элиши в тот же день останется на его плечах. Иными словами, царь Израиля поклялся в тот же день отрубить Элише голову, и следует заметить, что он имел право это сделать в соответствии с так называемым законом царя, по которому царь обладает полномочиями казнить любого своего подданного для поддержания закона и порядка в своем государстве.

    Почему царь Израиля решил наказать за страдания своего народа Элишу? По мнению большинства комментаторов, он считал, что Элиша был способен предотвратить поразившее его народ несчастье, но ничего для этого не сделал, вследствие чего стал виноват во всем, что случилось. По мнению Ральбага, еще до наступления голода и нашествия армии Арама Элиша говорил царю Израиля, что если он и его народ не прекратят заниматься идолопоклонством, то Бог поразит Израиль голодом, а когда действительно наступил голод, царь Израиля обвинил в этом Элишу. Следует заметить, что в Первой Книге Царей (главы 17-18) рассказывалось о том, что нечто подобное произошло между наставником Элиши Элияху и правившим в те времена царем Ахавом. «Кли Якар» связывает гнев царя Израиля на Элишу с тем, что, как было описано выше (см. предложения №19-23), он привел в Шомрон явившихся его пленить арамейских воинов. После того как армия Арама осадила Шомрон и в нем начался жуткий голод, царь Израиля решил, что Элиша, ранее приведя арамейских воинов в Шомрон, намекнул им, что они должны осадить этот город. «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому царь Израиля разгневался на Элишу из-за того, что он в свое время не дал ему перебить арамейских воинов, приведенных Элишей в Шомрон.

32. И Элиша сидит в доме своем, и старцы сидят с ним, и послал он мужа от него; прежде чем придет посланник этот к нему, и он сказал старцам этим: «Видели ли вы, что послал сын убийцы этот снять голову мою? Смотрите, как придет посланник этот, закройте дверь и нажмите на него дверью, ведь звук ног господина его за ним!».

    В то время когда царь Израиля решил казнить Элишу, тот находился в своем доме вместе со старцами. По мнению Мальбима, эти старцы были судьями, и в доме Элиши проходило судебное заседание. По мнению «Даат Микра», старцами здесь названы влиятельные жители Шомрона, и они пришли к Элише для того, чтобы обсудить с ним положение, в котором оказалась столица Израиля, и просить его о том, чтобы он обратился к Богу с молитвой о милости.

    Далее здесь рассказывается о том, что царь Израиля послал к Элише «мужа от него». Мужами в ТАНАХе называются важные и высокопоставленные люди, и в данном случае это означает, что к Элише был послан один из приближенных царя Израиля. Комментаторы разошлись во мнениях о том, с какой целью царь Израиля послал к Элише своего человека. По мнению Раши и «Даат Микра», он должен был убить Элишу. По мнению «Мецудат Давид», он должен был не дать Элише скрыться, пока к нему в дом не явится сам царь Израиля, который лично отрубит ему голову.

    Все это Элиша узнал из пророчества, после чего обратился к заседавшим у него старцам с приведенной здесь речью. Слова «Видели ли вы» следует понимать как «известно ли вам», а под убийцей, по мнению большинства комментаторов, Элиша подразумевает Ахава, во время правления которого были перебиты почти все пророки Бога, а также был убит Навот, как описывается в Первой Книге Царей (18, 4 и 21, 13). В таком случае, сын убийцы, он же царь Израиля, задумавший отрубить Элише голову, это Йехорам, сын Ахава. Вместе с этим, вполне возможно, что им был Йехоахаз, сын Йеху, так как о кровавых злодеяниях его отца упоминается в Книге Хошеи (1, 4).

    Итак, Элиша рассказал старцам о том, что царь Израиля уже послал к нему своего человека, чтобы отрубить ему голову, после чего дал им инструкции, как это предотвратить. Он им велел, чтобы они наблюдали за входной дверью, и когда посланник царя Израиля подойдет к входу, чтобы они закрыли дверь и не дали ему войти. Если это у них не получится, то они должны будут «нажать на него дверью», и это указание можно объяснить несколькими способами. Либо старцы должны будут изнутри навалиться на дверь и таким образом вытолкать посланника царя Израиля наружу, либо прижать его дверью, либо, если он сможет войти, они должны будут навалиться непосредственно на него и прижать его к входной двери.

    Все это они должны будут сделать, чтобы выиграть время, так как с помощью своего пророческого дара Элиша услышал также звук шагов самого царя Израиля, который спешит вслед за посланным им человеком. Почему Элиша хотел задержать посланника до появления царя Израиля? По мнению «Мецудат Давид», Элиша считал, что с царем Израиля он сможет договориться, в то время как с его посланником ему договориться не удастся, так как он получил от своего господина четкий приказ убить Элишу, и этот приказ он не нарушит вне зависимости от того, что Элиша будет ему говорить. По мнению «Даат Микра», Элиша узнал в своем пророчестве, что царь Израиля уже раскаялся в том, что приказал предать Элишу смерти, и спешит за посланным им человеком для того, чтобы отменить отданный ему приказ и не позволить ему убить Элишу.

    «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому в заключительной части нашего предложения приведены не слова Элиши, а слова одного из старцев. В таком случае, этот старец ответил Элише, что прижать дверью посланного царем Израиля человека невозможно, так как сразу же за ним идет его господин, сам царь Израиля.

    Вышеприведенное понимание текста отражает точку зрения большинства комментаторов, но Мальбим с ней в корне не согласен. Он пишет, что, если бы все было так, как это понимают комментаторы, здесь было бы записано: «…и прежде чем придет посланник этот к нему, он сказал старцам этим…», а здесь предлог «и» стоит перед словом «он», а не перед словом «прежде». На этом основании Мальбим предлагает другое объяснение сказанному в нашем предложении. По его мнению, в тот момент, когда царь Израиля послал к Элише своего человека, Элиша вместе со старцами проводил в своем доме судебное заседание, на котором присутствовали истец, ответчик, свидетели, а также другие люди. Фразу «и послал он мужа от него» Мальбим понимает как «и отослал он всякого мужа от себя». Таким образом, Элиша, узнав, что к нему направляется посланный царем Израиля убийца, удалил из своего дома всех присутствующих за исключением старцев, так как не хотел, чтобы последующие вслед за этим события были преданы огласке. Оставшимся старцам Элиша сказал, что царь Израиля собирается его убить, и уже послал к нему для этого своего человека. Но так как царь Израиля не имеет права убивать кого бы то ни было без судебного заседания, старцы должны воспрепятствовать этому, и если потребуется, не дать посланному к Элише человеку зайти в дом. А если старцы опасаются, что не смогут удерживать этого человека в течение долгого времени, то пусть они этого не боятся, так как он уже слышит приближающиеся шаги самого царя Израиля, и им потребуется задержать посланного им человека лишь до прихода царя Израиля.

33. Он еще говорит с ними, и вот, посланник спускается к нему, и сказал он: «Вот, это зло от Господа! Как мне надеяться на Господа более?!».

    Единственное, что безусловно следует из сказанного в этом предложении, это то, что в то время, как Элиша произносил вышеприведенную речь, к его дому явился посланник царя Израиля, а также то, что он смог зайти в дом. Вместе с этим, комментаторы разошлись во мнениях о том, кто произнес приведенные здесь слова, и что эти слова означают.

    Прежде чем заняться приведенными здесь словами, следует разобраться, почему не сработали указания Элиши, и посланник царя Израиля смог войти к нему в дом. По мнению «Мецудат Давид», услыхав, что кроме посланника, к Элише направляется сам царь Израиля, старцы решили не нарываться на неприятности и перестали держать входную дверь. По мнению «Даат Микра», они продолжали ее держать, и, возможно, прижимать ей посланного царем Израиля человека, пока возле дома Элиши не показался сам царь Израиля. Не пускать монарха в дом, расположенный на территории его государства, не лезло ни в какие рамки, поэтому старцы отпустили дверь, и к Элише в дом вошли и царь, и его посланник.

    Прежде всего, следует сказать, что комментаторы разошлись даже во мнениях о том, кто сказал приведенные здесь слова: одна их часть считает, что их сказал царь, а другая – что их сказал посланный им придворный. При этом большинство из них согласно с тем, что упоминаемое здесь «зло от Господа» – это одно из содержащихся в Торе проклятий за нарушение заповедей, прежде всего, за идолопоклонство. Там (Дварим 28, 49-58), в частности, сказано, что наказанием за неисполнение заповедей является нашествие внешнего врага, уничтожение посевов, осада городов и жестокий голод, во время которого евреи будут есть своих собственных детей. Именно это и случилось с царством Израиля, и его царь только что лично выслушал рассказ о том, как жители Шомрона едят своих детей, приведенный в предложениях №28-29. Таким образом, слова «Вот, это зло от Господа!» означают, что происходившее в столице Израиля Шомроне явилось осуществлением записанного в Торе проклятия.

    По мнению Раши, приведенные здесь слова сказал царь Израиля. Он считает, что царь Израиля сказал Элише, что он видит в том, что происходит в Шомроне, исполнение записанного в Торе проклятия. Это означает, что Бог уже вынес свой приговор царству Израиля и его жителям, и нечего надеяться на то, что Он их спасет.

    Мальбим также считает, что приведенные здесь слова сказаны царем Израиля. Но, по его мнению, царь сказал Элише о том, что, так как Бог осуществил по отношению к его подданным записанное Им в Торе проклятие, надеяться на Бога нечего, и следует искать другие способы выйти из создавшегося положения.

    По мнению «Даат Микра», приведенные здесь слова сказал царь. Но «Даат Микра», как было сказано в комментарии к предыдущему предложению, считает, что в момент своего прихода к Элише царь Израиля уже раскаялся в том, что он велел его казнить. Поэтому, говоря о том, что то, что случилось в Шомроне, является исполнением записанного в Торе проклятия, он, тем самым, утверждает, что Элиша к этому непричастен и не подлежит смертной казни. В таком случае, приведенный в конце нашего предложения вопрос является риторическим и выражает охватившее царя Израиля отчаяние.

    По мнению Ральбага, с Элишей говорил не царь, а посланный им человек. Войдя в дом, он сообщил Элише, что прибыл по царскому велению для того, чтобы казнить его за голод и сопутствующие ему беды. Элиша ему ответил, что с голодом следует бороться не с помощью казней, а обращаясь к Богу с покаянной молитвой. Посланник ему возразил: так как все, что происходит в Шомроне, записано в Торе, его нельзя объяснить естественными причинами. Это явно зло, исходящее от Бога, а если так, то молитва здесь не поможет. Ральбаг пишет, что возражение посланника было обусловлено тем, что он считал, что с помощью обращенной к Богу молитвы можно уберечься от зла, творимого человеком, но если зло творит сам Бог, то молитва помочь не может.

    Кроме этого, Ральбаг предлагает еще одну версию, согласно которой посланник пришел в отчаяние от того, что, как бы он не поступил в отношении Элиши, для него лично все закончится плохо. Если он казнит Элишу и исполнит веление пославшего его царя, зло, то есть гнев Бога, обрушится на него в полной мере. А если он откажется это сделать, то гнев на него обрушится со стороны пославшего его царя.

    «Мецудат Давид» также считает, что приведенные здесь слова были сказаны посланником, но, в отличие от Ральбага, он считает, что они были обращены не к Элише, а к царю. По его мнению, когда царь вошел в дом Элиши, посланник сказал ему, что свирепствующий в Шомроне голод является злом, исходящим от Бога и исполнением записанного в Торе проклятия, являющегося наказанием за грехи народа Израиля. В таком случае, если он убьет пророка Бога, то это не только не поможет прекратить голод, но еще более усугубит серьезность положения, в котором они оказались, так как после этого исчезнет всякая надежда на то, что Бог их выручит.

    Довольно необычно глава 6 заканчивается посредине описываемых здесь событий, и рассказ о них будет продолжен в следующей главе.

У Вас недостаточно прав для комментирования.