ТАНАХ на русском языке с комментариями

1. В год семнадцати лет Пекаха, сына Рмальяху, стал царствовать Ахаз, сын Йотама, царь Йехуды.

   Имя Ахаз представляет собой укороченное имя Йехоахаз. Таким образом, царь Йехуды Ахаз, сын Йотама, был тезкой царя Израиля Йехоахаза, сына Йеху, о котором рассказывалось в главе 13, предложениях №1-9. Относительно значения имени Йехоахаз – см. комментарий к главе 13, предложению №1. Следует отметить, что имя Ахаз может также быть укороченным именем Ахазьяху, которое носили два царя Йехуды, Ахазьяху, сын Йехошафата, и Ахазьяху, сын Йехорама, и о которых рассказывалось в главе 1 и главах 8 и 9 соответственно. Вместе с этим, полным именем Ахаза было Йехоахаз, а не Ахазьяху, так как в одной из надписей, оставленных Тиглат Пилесером, он назван Йаухази Йаудайа, что означает еврей Йехоахаз. Это подтверждается также найденной в ходе археологических раскопок печатью, в нижней части которой изображен петух, а в верхней присутствует текст, говорящий о том, что эта печать «Йехоахаза, сына царя». По всей видимости, эта печать принадлежала Ахазу во время правления его отца Йотама, когда он еще не был царем, и находился в статусе наследника престола:

   

   Следует отметить, что при жизни Ахаза называли и Йехоахазом, и Ахазом, о чем свидетельствует другая найденная в ходе археологических раскопок печать, на которой присутствует надпись: «Лашна, раб Ахаза» (снимка этой печати мной в Сети не найдено).

   Если другие цари Йехуды и Израиля в Книге Царей называются как укороченными, так и полными именами (например, Йорам и Йехорам, Йоаш и Йехоаш, Амацья и Амацьяху), то Ахаза автор Книги Царей называет лишь его укороченным именем. На эту особенность обратили внимание еще мудрецы Иерусалимского Талмуда (Санхедрин 10, 2), которые утверждают, что имя Ахаз (אחז) происходит от корня «ахаз», означающего «держать», «закрывать», «запирать». По мнению мудрецов, автор Книги Царей предпочитает называть Ахаза лишь его укороченным именем из-за того, что он запер двери синагог и семинарий, где проходило изучение Торы. Ахаз был ярым идолопоклонником и богоборцем, и в Иерусалимском Талмуде приведены его рассуждения: «Так сказал Ахаз: «Если нет козлят, то нет козлов, если нет козлов, то нет стада, если нет стада, то нет пастуха, если нет пастуха, то нет Мироздания». Это означает: «Если нет детей, то нет взрослых, если нет взрослых, то нет мудрецов, если нет мудрецов, то нет пророков, если нет пророков, то нет святого вдохновения, если нет святого вдохновения, то нет ни синагог, ни семинарий, и Бог не ниспосылает Божественное Присутствие на еврейский народ»». О том же самом говорится в Мидраше Шохат на Псалмы (2, 10): «Почему он был назван Ахазом? Из-за того, что он препятствовал снисхождению милости на Мироздание, а также из-за того, что он запер двери синагог и семинарий, препятствуя изучению Торы».

   Первая часть имени Йехоахаз является частью Имени Бога, и «Даат Микра» пишет, что из-за того, что Йехоахаз был ярым идолопоклонником, автор Книги Царей убрал из его имени Имя Бога. Точно так же в Книге Судей (глава 17) рассказывается о жителе Горы Эфраима Михаяху, который на собственные средства изготовил идолов, которым стал поклоняться в устроенном им капище. После этого автор Книги Судей называет этого человека Михой, а не Михаяху.

2. Двадцати лет Ахаз в воцарении его, и шестнадцать лет царствовал он в Иерусалиме, и не делал он правильное в глазах Господа, Бога его, как Давид, отец его.

   Здесь рассказывается о том, что Ахаз, в отличие от своего отца, праведного царя Йотама, был отъявленным грешником, который поступал совсем не так, как должен был поступать царь из рода Давида.

   Об Ахазе здесь говорится примерно то же самое, что ранее говорилось о различных царях-грешниках, как Йехуды, так и Израиля. Но если там говорилось о том, что эти цари «делали зло в глазах Господа» (см., например, главу 3, предложение №2), то в отношении Ахаза здесь сказано, что он «не делал правильное в глазах Господа, Бога его». Почему Бог здесь назван Богом грешника Ахаза? «Даат Микра» приводит этому два объяснения. В соответствии с одним из них, это говорит о том, что Ахаз понимал величие Всевышнего, но сознательно восстал против Него. В соответствии со вторым объяснением, это говорит о том, что, кроме грехов, Ахаз совершал и добрые дела, но все они были нейтрализованы его многочисленными грехами.

3. И пошел он путем царей Израиля, и даже сына своего провел в огне, как мерзости народов, которых изгнал Господь их из-за сынов Израиля.

   Все цари Израиля, за исключением последнего царя Хошеи, были идолопоклонниками. Все они поклонялись золотым тельцам, изготовленным первым царем Израиля Яравамом, а Ахав и его сын Йехорам, кроме этих тельцов, поклонялись финикийским божествам Баалю и Ашере. Как сказано в начале нашего предложения, Ахаз, подобно царям Израиля, стал идолопоклонником, но по пути греха он пошел гораздо дальше, чем все эти цари вместе взятые. Он «сына своего провел в огне», и комментаторы разошлись во мнениях относительно того, что это означает.

   Тора запрещает евреям проводить своих сыновей в огне. В Книге Ваикра (18, 21) сказано: «И из семени твоего не давай проводить для Молеха, и не оскверняй Имя Бога твоего, Я – Господь». В Книге Дварим (18, 10) относительно этого сказано: «Не найдется в тебе проводящий сына своего и дочь свою в огне…». Это можно понять как сожжение детей в ходе жертвоприношения Молеху, но можно это понять и по-другому. Раши в своем комментарии к Книге Ваикра, а также «Мецудат Давид» в комментарии к нашему предложению говорят о том, что служение Молеху не включало в себя человеческие жертвоприношения. Они считают, что поклонение Молеху заключалось в том, что на земле разжигали два больших костра, между которыми проводили ребенка, который после этого оставался живым и невредимым.

   С этим мнением спорят Рамбан и Мальбим, которые в доказательство своей правоты приводят сказанное в Вавилонском Талмуде (Санхедрин 63, б). Там сказано, что Ахаз намеревался принести в жертву Молеху своего сына Хизкию, который впоследствии стал царем Йехуды, но мать Хизкии обмазала его кровью саламандры, вследствие чего он не пострадал. Йосиф Флавий в своей книге «Еврейские древности» также пишет о том, что Ахаз построил в Иерусалиме жертвенники, на которых приносил жертвы идолам в соответствии с обычаями народов Кнаана, и на одном из них сжег своего сына. Мнение Йосифа Флавия может показаться странным, ведь сын Ахаза Хизкия остался жив, но в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 3) сказано, что Ахаз провел в огне своих сыновей, и Мальбим пишет, что один из них был сожжен, в отличие от Хизкии, который спасся благодаря своей матери.

   Молех, которому поклонялся Ахаз, в русской транскрипции называется Молох. Его также принято отождествлять с божеством Амона Милькомом, культ поклонения которому описывает мидраш Ялкут Шимони на Книгу Ирмияху. Там говорится о том, что идол Милькома представлял собой большую металлическую полую фигуру мужчины с головой быка. Руки Милькома были протянуты для того, чтобы в них можно было вложить жертву. Внутри идола разводили костер, вследствие чего тот раскалялся. После этого в его руки вкладывали живую жертву, которая постепенно сгорала и превращалась в пепел. Культ Милькома различал семь видов жертв, но лучше всего было принести ему в жертву младенца.

   «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому принесение детей Молеху во времена Ахаза в корне отличалось от идолопоклонства остальных царей Израиля и Йехуды. Ахаз все устроил таким образом, чтобы в глазах народа служение Молеху отождествлялось со служением Богу. Это означает, что народ, приносивший своих детей в жертву Молеху, начал искренне считать, что так они служат еврейскому Богу. Такое понимание следует из слов пророка Ирмияху: «И построили они жертвенники адские, которые в Гей Бен Хином, сжигать сыновей их и дочерей их в огне, который не велел Я, и не взошло на сердце Мое» (см. Книгу Ирмияху 7, 31). Устами Ирмияху Бог говорит о том, что Он не велел сжигать детей на жертвенниках, и эти слова имеют смысл лишь в том случае, если евреи, сжигая своих детей, искренне полагали, что тем самым они служат Богу.

   В конце нашего предложения говорится о том, что, поклоняясь Молеху, Ахаз поступал в соответствии с обычаями семи кнаанских народов, которые были уничтожены Богом именно из-за практикуемой ими мерзости.

4. И приносил он жертвы, и воскурял он на жертвенниках, и на холмах, и под каждым деревом свежим.

   Здесь говорится о том, что, кроме служения Молеху, Ахаз приносил жертвы и воскурял благовония божествам семи кнаанских народов. Эти народы строили свои жертвенники на вершинах холмов и гор, а также под зелеными деревьями, которые в ТАНАХе называются свежими. Об этом их обычае нам известно из Торы (Дварим 12, 2), где идет речь о том, как следует поступать с капищами идолов семи кнаанских народов после их изгнания из Земли Израиля. Там сказано: «Погубите все места, в которых служили там народы, которых вы уничтожаете их богов их, на горах высоких и на холмах, и под каждым деревом свежим». По мере завоевания Земли Израиля, евреи, сначала под предводительством Йехошуа, а затем судей и царей, уничтожали капища идолов этих народов, но, как здесь сказано, Ахаз либо возродил их, либо построил новые капища.

5. Тогда поднимется Рецин, царь Арама, и Пеках, сын Рмальяху, царь Израиля, в Иерусалим на войну, и осадили они Ахаза, и не смогли они воевать.

   Грамматическая конструкция, в которой после слова «тогда», которым начинается предложение, стоит глагол в будущем времени, в ТАНАХе придает повествованию оттенок торжественности. В данном случае это указывает на то, что Рецин и Пеках выступили в роли орудия наказания Бога Ахазу за его многочисленные прегрешения. О том, что Рецин и Пеках были посланы в Йехуду Богом, прямо говорилось в предложении №37 предыдущей главы.

   Глагол «поднимется» стоит в единственном числе, несмотря на то, что он относится и к Рецину, и к Пекаху. Это говорит о том, что главной воевавшей против Йехуды силой были войска Арама под командованием их царя Рецина.

   В Книге Царей не сказано, какую цель преследовали Рецин и Пеках, пытаясь завладеть Иерусалимом, но она нам известна из Книги Ишаяху (7, 4-6). Там говорится  о том, что Рецин и Пеках договорились завоевать Иерусалим, после чего свергнуть Ахаза и посадить на его трон своего ставленника. О причине, по которой Рецин и Пеках пытались добиться смены власти в другом государстве, не говорится и в Книге Ишаяху, но современные исследователи предполагают, что все началось с того, что сначала они заключили между собой военный договор против ассирийского царя Тиглат Пилесера III. В то время Тиглат Пилесер III активно занимался завоеванием всех царств, которые был способен завоевать, что ставило под угрозу власть Рецина и Пекаха в их государствах, и они решили создать военную коалицию для того, чтобы противостоять этому. С предложением вступить в эту коалицию Рецин и Пеках обратились и к царю Йехуды Ахазу, но на это предложение он ответил отказом. Тогда они решили завоевать Йехуду, свергнуть Ахаза и посадить на трон Йехуды своего человека, который, в благодарность за то, что стал царем, поддержит их военные усилия против царя Ашура.

   В конце нашего предложения говорится о том, что Рецин и Пеках осадили Иерусалим, но не смогли одолеть защитников этого города. Причина их неудачи становится понятна из сказанного во Второй Книге Хроник (26, 9-15), где говорится о деятельности деда Ахаза, царя Йехуды Узии, он же Азарья. Оказывается, Узия существенным образом укрепил фортификационные сооружения своей столицы, на углах городских стен и над городскими воротами он построил крепостные башни. На стенах Иерусалима и на его башнях он установил крепостные орудия, из которых, в случае осады, защитники города могли обстреливать войска неприятеля стрелами и большими камнями. Кроме этого, он увеличил численность своей армии, и экипировал ее самым лучшим вооружением и доспехами. Все это пригодилось во время осады Иерусалима Рецином и Пекахом, которые не смогли взять Иерусалим, свергнуть Ахаза и посадить на его трон другого царя.

   Вместе с этим, войска Рецина и Пекаха прошли по Йехуде, сея в ней смерть и опустошение. В следующем предложении будет сказано, что в ходе этого нашествия евреи были выброшены из района Эйлата, а в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 5-8) сказано, что арамейская армия нанесла поражение армии Йехуды, захватив множество пленников, которые были угнаны в столицу Арама Дамесек. Армия Израиля также нанесла армии Йехуды сокрушительное поражение в состоявшемся между ними сражении, в котором потери армии Йехуды составили 120,000 воинов. Несмотря на то, что сам царь Йехуды Ахаз уцелел, в ходе той войны был убит его сын Маасеяху, а также несколько его самых высокопоставленных придворных. Кроме этого, Пеках захватил в Йехуде 200,000 пленных женщин и детей, а также богатые трофеи, которые были вывезены им в столицу Израиля Шомрон. Мальбим пишет, что Рецин и Пеках сначала прошли огнем и мечом по Йехуде, а затем направились в Иерусалим, осадили его, но не смогли одолеть защитников этого города, как сказано в нашем предложении.

   Следует отметить, что в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 17-18) рассказывается о том, что несчастья, обрушившиеся на народ Йехуды из-за грехов царя Ахаза, вторжением Рецина и Пекаха не ограничились. На Йехуду также совершило нашествие царство Эдома, армия которого тоже нанесла армии Йехуды поражение и захватила множество пленных. Если Эдом вел военные действия в юго-восточной части Йехуды, то народ плиштим атаковал ее с запада. Плиштим налетели на города, располагавшиеся в предгорьях Иудейских гор и в Негеве, и захватили и присоединили к своему государству целый ряд перечисленных там городов.

6. Во время то вернул Рецин, царь Арама, Эйлат Араму, и выбросил йехудейцев из Эйлот, и эдомейцы пришли в Эйлат, и поселились там до сегодняшнего дня.

   В главе 14, предложении №22, рассказывалось о том, что дед Ахаза Азарья вернул город Эйлат под власть Йехуды, отстроил его и сделал городом-портом на Красном море. Здесь говорится о том, что этот город, а также весь его район, были отвоеваны у Йехуды Рецином, который вернул его царству Эдома. Эдом издревле владел этим районом, пока он не был завоеван Давидом, после чего его развитием занимался сын Давида Шломо. Затем Эйлат был отвоеван Эдомом, пока его снова не завоевал Азарья. Подробней об этом, а также о местонахождении Эйлата – см. комментарий к главе 14, предложению №22. Во время правления Ахаза Йехуда опять потеряла власть над районом Эйлата, тем самым потеряв выход к Красному морю, теперь уже навсегда, как сказано в конце нашего предложения.

   Как неоднократно указывалось в комментарии, царство Арама занимало земли, лежащие к северу от Израиля, и его столицей был город Дамесек. Город Эйлат находился на северной оконечности Эйлатского залива Красного моря, и расстояние между этими двумя точками составляет около 460км. Чтобы достичь Эйлата, армии Рецина потребовалось пересечь всю территорию своего союзного государства Израиля, а затем пройти войной по всей территории Йехуды. Это говорит о полной несостоятельности армии Ахаза в войне против арамейской армии, и лишь оборонные мероприятия, в свое время проведенные Азарьей, спасли Ахаза от полного поражения в этой войне.

   В нашем предложении сказано, что царь Арама Рецин вернул Эйлат Араму. Это выглядит очень странным, ведь Эйлат никогда не принадлежал Араму, и более того, был очень далеко от него расположен. «Мецудат Давид» объясняет эту странность тем, что, завоевывая Эйлат, Рецин действовал от имени царя Эдома, то есть отождествлял свои интересы с интересами Эдома, и, вернув Эдому Эйлат, он как бы вернул его себе.

   Следует отметить, что версия «Мецудат Давид» выглядит довольно натянутой, поэтому «Даат Микра» говорит о том, что Арам, которому Рецин вернул отвоеванный им у Йехуды район Эйлата, это не арамейское царство, которым он правил. В данном случае Арам – это название района, расположенного примерно в 40км. к востоку от современного иорданского города Акабы, которым во времена Праотцов владел Аран, он же Арам, один из родоначальников народа хори (см. Берешит 26, 28 и Первую Книгу Хроник 1, 42). В Торе (Дварим 2, 12) рассказывается о том, что потомки Эсава, брата Яакова, уничтожили народ хори и заняли его территорию, которая впоследствии вошла в состав царства Эдом. Но, несмотря на это, район Арам не потерял своего древнего названия, и вплоть до настоящего времени находящаяся в этом районе гора, вторая по высоте в королевстве Иордания, носит название Джабель Рам (29°34'31.08"N, 35°24'0.00"E), а рядом с ней проходит одноименное вади:

   

   Следует отметить, что эта гора состоит из характерной для гор Эдома горной породы красноватого цвета, и выглядит довольно величественно:

   

   Недалеко от этой горы был найден древний набатейский храм, в котором, в свою очередь, была найдена надпись, содержащая название Арам. Следует отметить, что версия «Даат Микра» также подтверждается присутствующим в нашем предложении расхождением традиции написания с традицией чтения. Так, в оригинальном тексте сказано «и арамейцы пришли в Эйлат», но эти слова следует читать как «и эдомейцы пришли в Эйлат». Это говорит о том, что упомянутые здесь арамейцы – это не жители Арама и подданные Рецина, а жители Эдома, проживавшие в районе, который носил название Арам.

   Упоминаемый здесь Эйлот – это либо город Элот, упоминаемый в Первой Книге Царей (9, 26) и находившийся рядом с Эйлатом, либо немного другое произношение самого города Эйлата. Йехудейцы, которые были изгнаны Рецином из Эйлота – это жители царства Йехуды, подданные царя Ахаза.

7. И послал Ахаз посланников к Тиглат Плесеру, царю Ашура, говоря: «Раб твой и сын твой я! Поднимись и избавь меня от руки царя Арама и от руки царя Израиля, встающих на меня!».

   Несмотря на то, что царю Арама Рецину и царю Израиля Пекаху не удалось взять столицу Йехуды Иерусалим и свергнуть Ахаза с его трона, Ахаз понимал, что в следующий раз им это может удаться. Тем более что эти два царя уже нанесли целую серию поражений армии Йехуды и прошли огнем и мечом по всей территории царства Ахаза с севера на юг, как было сказано в предыдущем предложении. Поэтому Ахазу не оставалось ничего другого, кроме как заручиться поддержкой мощного сюзерена, которого его враги очень опасались. Таким царем был царь Ашура Тиглат Пилесер III, который в нашем предложении назван Тиглат Плесером.

   Приняв решение просить помощи у Тиглат Пилесера, Ахаз послал к нему дипломатическую миссию, представители которой передали ассирийскому царю послание от царя Йехуды, вкратце приведенное в нашем предложении. В этом послании Ахаз назвал себе рабом и сыном Тиглат Пилесера, то есть заявил о том, что он согласен беспрекословно повиноваться воле Тиглат Пилесера из страха перед его могуществом, как раб повинуется своему господину, а также из любви к нему, как сын повинуется своему отцу. Следует отметить, что в древности используемая Ахазом формулировка широко использовалась при обращении вассала к своему сюзерену. Например, в одном из писем, найденных в кургане Тель эль-Амарна, царь Иерусалима обращается к фараону с просьбой помочь ему противостоять завоевывающим Кнаан евреям, и в этом письме он тоже называет себя рабом и сыном фараона. Таким образом, чтобы избежать смертельной опасности в случае захвата Иерусалима Рецином и Пекахом, Ахаз признал себя вассальным правителем ассирийского царя со всеми вытекающими из этого последствиями. Вслед за этим Ахаз недвусмысленно попросил помощи Ашура в противостоянии агрессии со стороны Арама и Израиля по отношению к Йехуде.

8. И взял Ахаз серебро и золото, находящееся в Доме Господа и в сокровищницах дома царя, и послал царю Арама подкуп.

   Свою просьбу о помощи Ахаз подкрепил щедрым подарком, для которого использовал как ценности, находившиеся в Храме, так и в своих собственных сокровищницах. Следует отметить, что в Первой Книге Царей (15, 18-19) рассказывалось о том, что точно также в свое время поступил царь Йехуды Аса, когда просил помощи арамейского царя Бен Хадада в противостоянии с царем Израиля Баашой.

9. И послушал его царь Ашура, и поднялся царь Ашура в Дамесек, и захватил его, и изгнал его в Кир, и Рецина умертвил он.

   Тиглат Пилесер III согласился помочь Ахазу. Здесь рассказывается о том, как он поступил с Арамом и с его царем. После этого он продолжил движение на юг и вторгся в пределы Израиля, где аннексировал примерно половину его территории, как рассказывалось в главе 15, предложении 29.

   Как здесь сказано, Тиглат Пилесер III сумел завоевать столицу Арама Дамесек, после чего изгнал всех его жителей в местность, которая в то время называлась Кир и принадлежала Ашуру. В главе 15, предложении №29, рассказывалось о том, что точно так же он поступил с жителями завоеванных им земель Израиля, правда, их он переселил не в Кир, а в другие места, которые тоже находились в Ашуре (см. там в комментарии). Следует отметить, что изгнание жителей в Кир было предсказано пророком Амосом (см. Книгу Амоса 1, 1-5), который жил во времена Узии, он же Азарья, царя Йехуды, и Яравама, сына Йоаша, царя Израиля, то есть задолго до описываемых здесь событий. В одном из своих пророчеств Амос передает слова Бога, который говорит о том, что за преступления Арама против еврейского народа Он «пошлет огонь в дом Хазаэля, и пожрет он дворцы Бен Хадада. И сломает Он засов Дамесека,… и будут изгнаны народ Арама в Кир…». Из Книги Амоса (9, 7) также следует, что древней родиной народа Арама был тот самый Кир, куда они были переселены Тиглат Пилесером III. Исследователи предполагают, что Кир находился на территории современной Армении.

   Как сказано в конце нашего предложения, после завоевания Дамесека, Тиглат Пилесер III убил царя Арама Рецина, а не сделал его своим вассалом согласно практиковавшемуся тогда обычаю. В этот момент царство Арама прекратило свое существование и больше никогда не возродилось, став одной из провинций расширявшегося ассирийского царства.

   Мальбим и «Даат Микра» обращают внимание на сведения, указанные в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 20-21). Там говорится о том, что Тиглат Пилесер III не только не укрепил власть Ахаза, но и притеснял его. По мнению Мальбима, во Второй Книге Хроник говорится о том, что Тиглат Пилесер III не помог Ахазу противостоять агрессии со стороны плиштим и Эдома (см. комментарий к предложению №5), так что никакого противоречия между сказанным в Книге Царей и во Второй Книге Хроник не имеется. По мнению «Даат Микра», во Второй Книге Хроник рассказывается о том, что после вторжения в Израиль Тиглат Пилесер III вторгся также в царство Ахаза, где осадил Иерусалим, и чтобы сохранить свою власть, Ахазу пришлось еще раз передать Тиглат Пилесеру огромные богатства.

10. И пошел царь Ахаз навстречу Тиглат Пилесеру, царю Ашура, в Думесек, и увидел он жертвенник, который в Дамесеке, и послал царь Ахаз Урие-коэну образ жертвенника этого, и конструкцию его по всему деянию его.

    После падения царства Арама Ахаз направился в Дамесек, где в то время находился Тиглат Пилесер, чтобы восславить его и лично поблагодарить за оказанную ему помощь. Следует отметить, что в нашем предложении столица Арама Дамесек уникальным в ТАНАХе образом названа Думесек. Причина этого неясна, так как евреи в то время называли этот город Дамесек, а народ Арама – Дармасек.

    В Дамесеке Ахаз увидел центральный столичный жертвенник, на котором, во времена существования арамейского царства, приносили жертвы национальным арамейским богам в присутствии самого царя Арама. Ахазу захотелось сделать себе такой же, и он из Дамесека послал в Йехуду к Урие-коэну подробные чертежи этого жертвенника, список использованных для его возведения материалов и всю остальную техническую документацию, необходимую для строительства в Иерусалиме жертвенника, идентичного тому, что был в Дамесеке.

    Зачем Ахазу понадобилось строить такой жертвенник? По мнению «Мецудат Давид», ему очень понравился вид этого жертвенника, и он пожелал иметь такой же. Из того, что будет сказано в предложении №18, следует, что этим он хотел понравиться царю Ашура. А из сказанного в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 23) следует, что в данном случае Ахаз действовал в соответствии с обычаем древних народов, оказывавших знаки почета богам побежденных ими врагов, чтобы те не отомстили им за победу над их подопечными. В Первой Книге Шмуэля (глава 5) рассказывалось о том, что плиштим, захватив Ковчег Завета, поставили его в храме своего верховного божества Дагона, а затем относились к нему с трепетом вплоть до его возвращения евреям. Во Второй Книге Хроник (25, 14) рассказывается, что точно так же поступил царь Йехуды Амацья, который после своей победы над Эдомом привез с собой в Иерусалим идолов побежденного им народа и стал поклоняться им и приносил им жертвы (см. также комментарий к главе 14, предложению №7).

    Здесь говорится о том, что Ахаз направил чертежи дамасского жертвенника Урие-коэну, и все комментаторы сходятся во мнениях о том, что Урия был Главным коэном во время правления Ахаза. В те времена имя Урия было очень распространенным, оно означает «Свет Бога» или «Бог – свет». Вместе с этим, в Первой Книге Хроник (5, 34-41), в списке служивших в Первом Храме Главных коэнов имя Урия не присутствует. «Мецудат Давид» говорит о том, что, возможно, Урия – это Амарья, который там (5, 33) упоминается. Проблема с мнением «Мецудат Давид» состоит в том, что Амарья фигурирует там в качестве восьмого поколения коэнов после Аарона, родного брата Моше, а со времени Аарона до времени правления Ахаза сменилось гораздо больше поколений. По всей видимости, Урия не принадлежал к династии коэнов, потомков Цадока, и был поставлен Ахазом на занимаемую им должность для того, чтобы обеспечить лояльность к Ахазу со стороны коэнов. Несмотря на то, что Урия не упоминается в Первой Книге Хроник, вполне возможно, что о нем говорится в Книге Ишаяху (8, 2).

11. И построил Урия-коэн жертвенник этот, как все, что послал царь Ахаз из Дамесека, так сделал Урия-коэн до прибытия царя Ахаза из Дамесека.

    Урия-коэн приложил все свои усилия для того, чтобы жертвенник был построен в полном соответствии с посланной Ахазом документацией, и при этом, чтобы его строительство было завершено в кратчайшие сроки. И ему это удалось: когда Ахаз возвратился из Дамесека, он нашел требуемый им жертвенник построенным.

    «Даат Микра» пишет, что побуждения Урии-коэна при строительстве этого жертвенника были кристально чистыми. По всей видимости, он полагал, что Ахаз велит ему построить большой и красивый жертвенник, чтобы совершить большое жертвоприношение Богу в благодарность за падение царства Арама, доставившего много неприятностей не только ему, но и многим царям Израиля. То же самое в свое время сделал царь Шломо, когда поменял построенный Моше медный жертвенник на гораздо больший, так как пропускная способность жертвенника Моше не позволяла принести многочисленные жертвы, заготовленные Шломо для дня открытия Храма (см. Первую Книгу Царей 8, 64).

12. И пришел царь из Дамесека, и увидел царь жертвенник этот, и приблизился царь к жертвеннику, и вознес на нем.

    После своего возвращения из Дамесека в Иерусалим, Ахаз, первым делом «увидел жертвенник», который построил Урия-коэн, то есть проверил, правильно ли Урия все сделал, и идентичен ли построенный жертвенник тому, что он видел в Дамесеке. По всей видимости, Ахаз был удовлетворен произведенной им проверкой, так как по ее окончании он приблизился к этому жертвеннику, взошел на него, и лично совершил на нем первые жертвоприношения, которые будут перечислены в следующем предложении.

    Следует отметить, что в нашем предложении слово «царь» присутствует трижды. Это говорит о том, что начало принесения жертв на новом жертвеннике сопровождалось торжественной царской церемонией.

    Мальбим пишет, что в нашем предложении перечислены два совершенных Ахазом греха. Во-первых, по его велению был построен новый жертвенник, в то время как в Иерусалиме уже был один жертвенник, который находился в Храме. Строительство еще одного жертвенника было со стороны Ахаза проявлением отрицания принципа единства Бога. Во-вторых, на этом жертвеннике он лично совершил жертвоприношения, тем самым нарушив заповедь Торы, в соответствии с которой жертвоприношения могут совершать лишь коэны.

13. И воскурил он жертву вознесения его, и минху его, и возлил возлияние его, и бросил кровь мирной жертвы, которая его, на жертвеннике этом.

    Здесь перечислены жертвоприношения, совершенные Ахазом на новом жертвеннике. Ахаз начал приносить жертвы, начиная с жертвы вознесения (в русской традиции – жертвы всесожжения). Эта жертва полностью сжигалась на жертвеннике, поэтому ее принесение обозначено здесь глаголом «воскурил».

    После жертвы вознесения Ахаз принес жертву, которая носит название «минха». Минха – это жертва, состоящая из ингредиентов растительного происхождения. В нее входит манка, смешанная с оливковым маслом и с добавлением ладана. Минха тоже сжигается на жертвеннике.

    Принесение минхи обычно сопровождается возлиянием вина на жертвенник, и здесь сказано, что Ахаз совершил также и его.

    Мирная жертва, или шламим, это жертва, мясо которой съедается хозяином жертвы и принесшими ее коэнами. На жертвеннике сжигается лишь ее нутряной жир и некоторые внутренние органы. Кроме этого, приносящий эту жертву коэн (в данном случае Ахаз) кропит жертвенник кровью этой жертвы. Так как здесь сказано, что Ахаз лично окропил кровью своей мирной жертвы новый жертвенник, то это означает, что он принес также жертву шламим.

14. И жертвенник медный, который перед Господом, и приблизил он от лица Дома, между жертвенником и между Домом Господа, и поместил он его со стороны жертвенника к северу.

    Смысл сказанного здесь недостаточно ясен, ясно лишь то, что построенный Урией новый жертвенник Ахаз поместил во внутреннем дворе Храма. Большинство комментаторов объясняют сказанное в нашем предложении следующим образом.

    Медный жертвенник, о котором идет речь в начале нашего предложения, это большой внешний жертвенник, который построил царь Шломо (см. Первую Книгу Царей 8, 64 и Вторую Книгу Хроник 4, 1). На самом деле этот жертвенник был каменным. Здесь он назван медным из-за того, что он заменил собой построенный во времена Моше медный жертвенник, который был слишком мал для того, чтобы обеспечить нужды полноценной храмовой службы. Этот жертвенник стоял посредине двора Храма напротив входа в Храм, и свой новый жертвенник Ахаз установил рядом с ним. «Лицо Дома» – это фасад здания Храма, то есть его восточная стена, в которой был вход, и здесь говорится о том, что свой новый жертвенник Ахаз поставил так, чтобы он стоял ближе к Храму, чем построенный Шломо жертвенник.

    Из сказанного здесь может возникнуть впечатление, что новый жертвенник был установлен между жертвенником, построенным Шломо, и Храмом, но это не совсем так. Дело в том, что построенный Шломо жертвенник находился к востоку от Храма, а в конце нашего предложения сказано, что новый жертвенник был установлен к северу от жертвенника Шломо, а не к западу от него. Это означает, что два жертвенника стояли наискосок: новый жертвенник стоял ближе к Храму, чем жертвенник Шломо, и в то же время немного в стороне от него.

    Причину, по которой Ахаз поставил свой новый жертвенник именно так, а не иначе, комментаторы объясняют по-разному. По мнению «Мецудат Давид», Ахаз хотел сделать так, чтобы его жертвенник находился ближе к Храму, чем жертвенник Шломо, и сначала хотел поместить его между Храмом и построенным Шломо жертвенником. Но затем он убедился, что между этими двумя объектами нет достаточно места для установки нового жертвенника. В этой ситуации Ахаз воздержался от того, чтобы снести жертвенник Шломо, и удовлетворился тем, что поставил свой жертвенник немного в стороне от него и немного ближе к Храму. По мнению Ральбага, с помощью нового жертвенника Ахаз намеревался поклоняться звездам, а так как одной из самых ярких звезд является Полярная звезда, он поместил свой жертвенник в северной части храмовой территории.

    Раши считает, что в начале нашего предложения говорится не о построенном Шломо каменном жертвеннике, несмотря на то, что во Второй Книге Хроник (7, 7) этот жертвенник назван медным. По его мнению, в нашем предложении говорится о том, что объект, названный медным жертвенником, по велению Ахаза был перемещен. Этого с построенным Шломо жертвенником сделать было нельзя, так как он был прикреплен к полу внутреннего двора Храма. Поэтому Раши пишет, что под медным жертвенником в данном случае подразумевается одна из изготовленных Шломо раковин (см. Первую Книгу Царей 7, 27-39). Этих раковин было десять, они располагались вдоль северной и южной стен храмового комплекса, и их можно было передвигать, так как они были снабжены колесами. Ахав очень хотел, чтобы между его жертвенником и Храмом ничего не было, а там находилась одна из раковин. Поэтому  ее убрал, и именно об этом, по мнению Раши, говорится в начале нашего предложения.

    Мальбим объясняет смысл сказанного в нашем предложении так же, как его объясняет большинство комментаторов. Вместе с этим, он высказывает предположение, в соответствии с которым начало нашего предложения относится к тому, о чем говорилось в предыдущем предложении. Там говорилось о том, что Ахаз окропил кровью мирной жертвы построенный им жертвенник, а здесь рассказывается о том, что точно также он поступил с жертвенником, построенным Шломо, то есть, он окропил кровью мирной жертвы оба жертвенника.

15. И велел царь Ахаз Урие-коэну, говоря: «На жертвеннике большом воскуряй вознесение утреннее, и минху вечернюю, и вознесение царя, и минху его, и вознесение всего народа земли, и минху их, и возлияния их, и всю кровь вознесения, и всю кровь жертвы на него бросай, а жертвенник медный будет мне для посещения».

    Несмотря на то, что Ахаз лично совершил первые жертвоприношения на новом жертвеннике, в его намерения не входило постоянно служить на этом жертвеннике вместо коэнов. Поэтому он сказал Урие, что, начиная с этого момента, ответственность за принесение жертв на новом жертвеннике ложится на его плечи. Здесь говорится о том, что Ахаз велел Урие приносить на новом жертвеннике абсолютно все жертвоприношения, а жертвенник, который построил Шломо, будет служить Ахазу «для посещения», то есть простаивать в ожидании того, что Ахаз явится в Храм и решит принести на нем какую-то жертву.

    Ахаз называет новый жертвенник большим, что, по мнению комментаторов, говорит о том, что размеры построенного Ахазом жертвенника были больше размеров жертвенника, построенного Шломо. Вместе с этим, возможно, слово «большой» в данном случае следует понимать как «великий».

    Отдавая Урие распоряжения, Ахаз перечисляет целый ряд различных жертвоприношений, и этот список охватывает все виды приносившихся в Храме жертв. «Утреннее вознесение» – это жертва вознесения, принесением которой начиналась ежедневная храмовая служба. Эта жертва известна под названием утренней жертвы тамид. «Вечерняя минха», в данном случае, это жертва вознесения, принесением которой заканчивалась ежедневная храмовая служба, то есть вечерняя жертва тамид. Далее Ахаз говорит о жертве вознесения и минхе, которую приносит царь. Это значит, что в то время царь приносил в Храме ежедневную жертву вознесения и минху, которые тоже, по велению Ахаза, должны были приноситься на новом жертвеннике. Слова «и вознесение всего народа земли, и минху их, и возлияния их» охватывают все виды жертв, приносимых частными людьми, как животного, так и растительного происхождения, а также сопровождавшие эти жертвы возлияния вина на жертвенник. «Кровь жертвы» – это кровь мирной жертвы, которой коэн кропил жертвенник. Эта кровь, так же как кровь жертв вознесения, должна была попадать на новый жертвенник, а не на жертвенник, который построил Шломо.

16. И сделал Урия-коэн как все, что велел царь Ахаз.

    Урия прекрасно понимал, что Ахаз велел ему нарушать законы храмовой службы, но решил ему не перечить и стал поступать в соответствии с указаниями Ахаза.

17. И обрезал царь Ахаз плиты постаментов, и убрал с них раковину, и Море спустил со скота медного, который под ним, и поставил его на мостовую каменную.

    Здесь перечислены другие изменения, которые по велению Ахаза были произведены на территории Храмового комплекса. По мнению «Даат Микра», с помощью этих изменений Ахаз получил большое количество меди, которая была им использована для подкупа Тиглат Пилесера III (см. предложение №8).

    В Первой Книге Царей (7, 27-40) рассказывается о том, что во время строительства Храма царь Шломо изготовил десять раковин, служивших для ритуального омовения рук и ног коэнов. Эти раковины были установлены во внутреннем дворе Храма, по пять раковин вдоль южной и северной стены, окружавшей храмовый двор. Первая Книга Царей детально описывает конструкцию этих раковин, которая была довольно сложной. Здесь же достаточно сказать, что они были сделаны из меди и были установлены на специальных медных постаментах, снабженных колесами, чтобы эти раковины можно было перемещать с места на место в случае необходимости. Слово «раковина» используется здесь в своем агрегативном значении. Таким образом, здесь говорится о том, что Ахаз обрезал плиты постаментов всех десяти раковин, снял с них раковины и поставил их прямо на «мостовую каменную», то есть на каменные плиты, которыми был вымощен двор Храма.

    Точно так же Ахаз поступил с изготовленным по велению Шломо Морем. Море служило для ритуального омовения коэнов, и его конструкция подробно описана в Первой Книге Царей (7, 23-26). Здесь же достаточно сказать, что Море представляло собой огромный медный чан, заполнявшийся проточной водой, и этот чан стоял на спинах двенадцати быков, разбитых на четыре равные группы, которые были обращены в направлении четырех сторон света. Ахаз, как здесь сказано, снял изготовленное Шломо Море со спин медных быков, и поставил его на каменные плиты, которыми был вымощен двор Храма.

18. И навес субботний, который построили в Доме, и подход царский внешний повернул он в Дом Господа из-за царя Ашура.

    По мнению комментаторов, субботний навес, о котором говорится в начале нашего предложения, постигла та же судьба, что и плиты постаментов и Море, о которых говорилось выше. Иными словами, здесь рассказывается о том, что Ахаз разобрал субботний постамент и использовал строительный материал, из которого он был сделан, для других целей. Комментаторы пишут, что этот субботний навес находился во дворе Храма, и использовался в субботу коэнами отслужившей вахты. Как было сказано в комментарии к главе 11, предложению №5, коэны служили в Храме вахтенным методом. Каждая вахта длилась одну неделю, и смена вахт происходила в субботу. Коэны отслужившей вахты не могли покинуть Иерусалим до окончания субботы, и после передачи полномочий коэнам заступившей вахты они дожидались окончания субботы под специально построенным для этой цели навесом. Здесь рассказывается о том, что этот навес был разобран по велению Ахаза.

    Кроме этого, Ахаз переместил в другое место то, что здесь названо «подход царский внешний». Комментаторы предлагают различные объяснения того, что это означает, но все они, по моему мнению, неудовлетворительны. По мнению Раши, «подход царский внешний» – это вход на территорию Храма со стороны царского дворца, и здесь говорится о том, что этот вход был Ахазом замурован. Вместо него он сделал другой вход в тайном месте, через который он мог сбежать и скрыться в том случае, если царь Ашура Тиглат Пилесер III попытается его убить.

    По мнению Ральбага и «Мецудат Давид», «подход царский внешний» – это вход в царский дворец со стороны города, и здесь рассказывается о том, что этот вход был заложен Ахазом. Вместо него Ахаз прорубил новый вход со стороны территории Храма. Это было сделано из-за страха Ахаза перед Тиглат Пилесером: Ахаз боялся, что ассирийский царь застанет его врасплох, внезапно явившись к нему во дворец со стороны города. С территории Храма внезапно войти во дворец Ахаза Тиглат Пилесер не мог, и поэтому Ахаз сделал так, чтобы вход в его дворец находился на территории Храма.

    В параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 24) сказано, что Ахаз «закрыл двери Дома Господа», и, основываясь на этом, Мальбим пишет, что здесь рассказывается о том, что Ахаз заложил ворота, которые вели на территорию Храма. После этого в Храм вели лишь ворота из царского дворца, которыми простые люди пользоваться не имели права. Таким образом Ахаз воспрепятствовал своим подданным посещать иерусалимский Храм.

19. И остальные деяния Ахаза, то, что он сделал, все они записаны в книге «Летопись царей Йехуды».

20. И лег Ахаз с отцами своими, и был похоронен с отцами своими в Городе Давида, и стал царствовать Хизкияху, сын его, вместо него.

    Из сказанного здесь создается впечатление, что Ахаз был похоронен в усыпальнице царей из рода Давида, но в параллельном месте Второй Книги Хроник (28, 27) говорится о том, что «…похоронили его в городе, в Иерусалиме, ибо не доставили его к могилам царей Израиля…». Это говорит о том, что на самом деле Ахаз был похоронен в отдельной могиле.

    В Мишне (Псахим 4, 9) сказано, что Хизкияху «тащил кости отца своего на веревочном ложе, и мудрецы с ним согласились». В древности погребение умерших происходило в два этапа. Сначала тело умершего помещалось в специальную погребальную пещеру, а через год после его смерти, когда от покойника оставались лишь кости, его сын их собирал и хоронил в другом месте. В Мишне идет речь о втором этапе погребения, и говорится о том, что Хизкияху хоронил кости своего отца оскорбительным образом. Вместе с этим, мудрецы отнеслись к этому с одобрением, так как это послужило посмертным искуплением грехов, совершенных Ахазом при жизни.

    По поводу смерти Ахаза в Вавилонском Талмуде (Санхедрин 96, а) сказано, что день, в который умер Ахаз, длился всего лишь два часа, чтобы не было достаточно времени для того, чтобы его оплакать и похоронить с царскими почестями.

    Имя Хизкияху является укороченным «Йехизкияху», и оно означает «моя опора – Бог».

У Вас недостаточно прав для комментирования.