ТАНАХ на русском языке с комментариями

1. В дни те заболел Хизкияху умереть, и пришел к нему Ишаяху, сын Амоца, пророк, и сказал ему: «Так сказал Господь: «Вели дому твоему, ибо умираешь ты, и не будешь жить»».

   В книге «Седер Олам Раба» говорится о том, что Хизкияху заболел за три дня до поражения Санхерива под Иерусалимом, и это случилось в первый день праздника Песах. Большинство комментаторов цитируют «Седер Олам Раба» в своих комментаторах, и лишь Ральбаг считает, что описанные здесь события произошли после событий, описанных в конце предыдущей главы, то есть после смерти Санхерива от руки его сыновей.

   Абарбанэль пишет, что болезнь Хизкияху сочеталась с болезнью его царства, находившегося под угрозой завоевания Санхеривом. Это заключение следует из того, что будет сказано Ишаяху в предложении №6, где он свяжет исцеление Хизкияху с избавлением от царя Ашура. Мысль Абарбанэля развивает Мальбим, который пишет, что у каждого человека есть три врага, способных привести к его смерти. Во-первых, это другой человек, и в случае Хизкияху им был Санхерив. Во-вторых, это нарушение равновесия между силами его тела, которое проявляется в физической болезни. В-третьих, это устремления души человека, и если человек неспособен их обуздать и направить в правильное русло, то он умирает из-за своих грехов. В описываемое здесь время Хизкияху был атакован двумя первыми врагами: Санхеривом и болезнью, и чтобы их победить, он должен был победить своего самого сильного внутреннего врага, то есть взять под контроль устремления своей души, и тем самым улучшить свои деяния. Ишаяху явился к Хизкияху, чтобы объяснить ему это, и ниже будет сказано, в чем состояла внутренняя проблема Хизкияху.

   В начале нашего предложения сказано о том, что болезнь Хизкияху была смертельной, а из сказанного в предложении №7 следует, что он заболел болезнью, которая называется «шхин» (שחין). Об этой болезни – см. там в комментарии.

   К заболевшему Хизкияху явился Ишаяху, который здесь назван по имени-отчеству, а также пророком. Это говорит о том, что в данном случае Ишаяху не просто пришел проведать больного царя, но явился к нему для исполнения своих непосредственных обязанностей пророка. По всей видимости, кроме приведенных здесь слов, у Ишаяху состоялся серьезный разговор с Хизкияху, и в Вавилонском Талмуде (Брахот 10, а) говорится о том, что грех Хизкияху заключался в том, что он не женился и тем самым нарушил заповедь плодиться и размножаться. Там также сказано, что Хизкияху заболел именно шхином, при котором с его плоти слезала кожа, из-за того, что ранее ободрал золотое покрытие с дверей Храма, чтобы использовать собранное таким образом золото для уплаты штрафа Санхериву (см. главу 18, предложение №16). В предложении №6 будет сказано о том, что Бог добавил Хизкияху 15 лет жизни, а в главе 21, предложении №1 будет сказано, что сын Хизкияху Менаше занял трон в возрасте двенадцати лет. Это означает, что Менаше родился через три года после болезни Хизкияху, и подтверждает то, что говорится о причине этой болезни в Вавилонском Талмуде.

   Ишаяху передал Хизкияху указание Бога «велеть дому своему». Это означает, что Хизкияху, прежде чем умереть, должен был назначить наследника престола, так как сыновей у него тогда не было. Кроме этого, Бог сообщил Хизкияху о том, что он умирает, то есть, что отведенные ему годы жизни завершаются, а также о том, что жить он не будет, то есть, что от своей болезни он не оправится.

2. И обратил он лицо свое к стене, и молился он Господу, говоря:

   По мнению «Даат Микра», Хизкияху обратился к Богу с молитвой после ухода Ишаяху.

   Почему Хизкияху молился, повернувшись к стене? По мнению Мальбима, он не хотел, чтобы его отвлекали от молитвы его домочадцы, а также для того, чтобы полностью сосредоточиться на молитве. «Даат Микра» приводит два других мнения. Согласно одному из них, Хизкияху не хотел, чтобы его домочадцы заметили, что он плачет. Согласно другому мнению, стена, о которой здесь идет речь, отделяла царский дворец от Храма, то есть Хизкияху молился, обратившись лицом к Храму.

   Следует отметить, что Хизкияху не попросил Ишаяху помолиться о своем выздоровлении, а также не велел собрать у себя врачей. Он надеялся лишь на Бога и на свою молитву, так как понимал, что, кроме Бога, ему никто не поможет.

3. «Пожалуйста, Господь, помни, пожалуйста, что ходил я перед Тобой истинно и с сердцем целым, и хорошее в глазах Твоих делал!», и плакал Хизкияху плачем великим.

   Часть комментаторов считает, что слово «на» (נא), присутствующее в оригинальном тексте, следует переводить не как «пожалуйста», а как «теперь». В соответствии с этим, здесь следует читать «помни теперь».

   В своей молитве Хизкияху попросил Бога помнить о том, что он всегда был верен Ему, служил Ему всем сердцем и совершал лишь добрые дела. Мальбим пишет, что слова «ходил я перед Тобой истинно» означают, что Хизкияху всегда верил в Бога и был Ему верным слугой, в то время как слова «и с сердцем целым» указывают на то, что все деяния Хизкияху были обусловлены лишь желанием Бога, а не желанием Хизкияху получить за них вознаграждение.

   В любом случае, Хизкияху в своей молитве указывает на свою праведность и добрые дела. По всей видимости, этим он говорит Богу о том, что так же как он всегда выполнял заповеди Бога, то есть соблюдал заключенный Богом с евреями союз, теперь Бог тоже должен выполнить свое обещание Давиду: «Не отсечен будет у тебя муж с трона Израиля» (см. Первую Книгу Царей 2, 4). Следует отметить, что Хизкияху был не единственным, кто, обращаясь к Богу за помощью, указывал на свою праведность. Точно так же поступал в свое время Моше, а затем Давид, но и они, так же как Хизкияху, всецело полагались на милость Бога.

4. И было, Ишаяху не вышел из двора среднего, и слово Господа было ему, говоря:

   Ишаяху не успел выйти из среднего двора дворца Хизкияху, как получил еще одно пророчество, которое будет приведено в двух следующих предложениях. Раши пишет, что Бог поспешил сообщить Ишаяху о том, что Хизкияху излечится от болезни, пока слух о его близившейся смерти не распространился по Иерусалиму. Если описанные здесь события происходили в то время, когда Санхерив угрожал Иерусалиму, понятно, что известие о том, что Хизкияху скоро умрет, должно было сказаться на настроении жителей Иерусалима самым негативным образом.

   Следует отметить, что в нашем предложении присутствует расхождение традиции написания с традицией чтения. В нем записано слово «город», которое следует читать как «двор». По мнению «Даат Микра», это говорит о том, что средний двор, из которого не успел выйти Ишаяху, по своим размерам напоминал город. Это место находилось в ложбине между Храмовой горой и Городом Давида, то есть в районе Мусорных ворот современного Старого города Иерусалима.

5. «Вернись и скажи Хизкияху, правителю народа Моего: «Так сказал Господь, Бог Давида, отца твоего: «Услышал Я молитву твою, увидел Я слезы твои, вот Я исцеляю тебя, в день третий поднимешься ты в Дом Господа.

   Бог велел Ишаяху вернуться к Хизкияху и сообщить ему о том, что Он отменил свое решение относительно того, что Хизкияху не оправится от своей болезни, и исцелит его.

   Бог называет себя Богом Давида, в чем содержится намек на то, что Хизкияху будет исцелен из-за того, что он всегда был достойным продолжателем дела Давида, основателя своей царской династии (см. главу 18, предложение №3). Бог говорит Хизкияху, что Он услышал его молитву и увидел его слезы. В своей молитве Хизкияху напомнил Богу о своих заслугах, и здесь Бог говорит о том, что при вынесении решения об исцелении Хизкияху Бог принял его аргументацию к сведению. Плач Хизкияху являлся взыванием к милости Бога, и здесь Бог говорит ему, что Он внял его плачу. Таким образом, молитва Хизкияху и его плач вместе побудили Бога отменить свое решение о смерти Хизкияху и решить, что Хизкияху должен быть исцелен.

   В конце нашего предложения Бог говорит Хизкияху о том, что на третий день ему следует явиться в Храм для того, чтобы принести благодарственную жертву за свое исцеление.

6. И добавлю Я к дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ашура спасу Я тебя и город этот, и защищу Я город этот ради Меня и ради Давида, раба Моего»».

   В соответствии с простым пониманием текста следует сказать, что Бог с помощью своего пророка сообщил Хизкияху о том, что тот проживет еще 15 лет. Вместе с этим, в Вавилонском Талмуде (30, а) приведен мидраш, в котором рассказывается, что Давид попросил Бога рассказать ему, как и когда он умрет. На это Бог ответил Давиду, что человеку не положено этого знать. Поэтому часть комментаторов считает, что приведенные здесь сведения о добавочных пятнадцати лет к сроку жизни Хизкияху не являются частью пророчества, а представляют собой слова автора Книги Царей. В соответствии с этим, здесь говорится о том, что пророчество Ишаяху исполнилось, и Хизкияху прожил еще 15 лет после болезни, от которой должен был умереть.

   Бог также сообщил Хизкияху о том, что Он спасет его и его столицу от завоевания ассирийской армией. «Даат Микра» пишет, что известия об исцелении от болезни и об избавлении от царя Ашура были переданы Хизкияху в одном и том же пророчестве, так как любая хорошая весть уменьшает боль и помогает выздоровлению. На основании того, что здесь говорится о спасении от рук царя Ашура, большинство комментаторов приходят к выводу, что Хизкияху заболел до чудесного разгрома Санхерива под стенами Иерусалима (см. главу 19, предложение №35). В отличие от остальных комментаторов, Ральбаг считает, что описываемые здесь события произошли после смерти Санхерива, описанной в главе 19, предложении №37 (см. там комментарий), и говорит о том, что во время болезни Хизкияху Иерусалиму угрожал ассирийский царь Эсар-Хадон, который сменил на троне Санхерива.

   Если слова «от руки царя Ашура спасу Я тебя и город этот» указывают на то, что спасен будет не только лично Хизкияху, но и Иерусалим, то окончание нашего предложения, начиная со слов «и защищу Я город этот…», на первый взгляд, выглядит излишним. Мальбим объясняет, что это не так, и из слов о спасении Иерусалима может следовать, что Иерусалим будет спасен естественным образом, то есть в результате военной победы, которую одержит Хизкияху над армией царя Ашура. Но слова «и защищу Я город этот» указывают на то, что спасение от рук царя Ашура будет достигнуто в результате защиты, которую Бог обеспечит Иерусалиму, то есть в результате чуда.

   Следует отметить, что заключительная часть нашего предложения практически повторяет сказанное в более раннем пророчестве Ишаяху, слова которого были приведены в главе 19, предложении №34. О том, что означают слова «ради Меня и ради Давида, раба Моего» можно прочесть там в комментарии. Вместе с этим, Мальбим пишет, что в нашем случае они говорят о том, что поколение Хизкияху было достойно спасения от ассирийской армии, достигнутого лишь естественным образом, но никак не чудесным. Но для того, чтобы доказать Санхериву, кто является истинным Владыкой Мира, а кто является лишь Его рабом, а также в силу заслуг Давида, Бог избрал чудесный путь избавления жителей Иерусалима и Йехуды от ассирийской армии.

7. И сказал Ишаяху: «Возьмите двелу инжира», и взяли они, и поместили на шхин, и зажил он.

   Двела – это раздавленный и спрессованный в круглых формах инжир. Ишаяху велел слугам Хизкияху взять такую двелу и поместить ее на его больное место, после чего оно исцелилось.

   Шхин впервые упоминается в Торе (Шмот 9, 8-12) как Шестая Египетская Казнь, и там он определен как «нарывы». В соответствии с этим следует сказать, что шхин представляет собой кожную болезнь, проявляющуюся в виде нарывов и язв. Вместе с этим, Тосефта (Ктубот 7, 11) приводит слова рабби Шимона, сына Гамлиэля, о том, что существуют 24 вида этого заболевания. По-арамейски «шхин» означает «горячий», и Мишна (Негаим 9, 1) определяет шхин как ожег кожи, произошедший в результате соприкосновения с горячим предметом или с горячей жидкостью, за исключением открытого огня. Часть современных исследователей считают, что Хизкияху был поражен пемфигусом, он же пузырчатка, тяжелым аутоиммунным заболеванием, которое без надлежащего лечения действительно способно оказаться смертельным даже в настоящее время. В результате пемфигуса на коже или в толще кожи образуются гноящиеся, заполненные экссудатом пузырьки (откуда и просторечное название болезни — «пузырчатка»), которые затем отслаиваются от кожи, обнажая ее подлежащие слои или подлежащие ткани, и формируют инфицированные, гнойные язвы. В тяжёлых случаях эти пузырьки и язвы могут покрывать значительную часть поверхности кожи. Рука больного пемфигусом человека выглядит так:

   

   Следует отметить, что в отличие от некоторых других кожных болезней, шхин обычно не сопряжен с ритуальной нечистотой (за исключением случаев, когда он увеличивается в размерах или когда на нем появляются два белых волоса). Поэтому Хизкияху уже на третий день после своего излечения мог прийти в Храм, чтобы принести благодарственную жертву (см. предложение №5).

   Раши и Ральбаг диаметрально разошлись во мнениях относительно пользы избранной Ишаяху методики излечения Хизкияху от шхина. Раши пишет, что если наложить двелу даже на здоровую кожу, это обязательно приведет к нежелательным последствиям в виде сильной аллергической реакции, а здесь Ишаяху наложил приносящую вред двелу на поврежденное место, и оно в результате этого излечилось. Это означает, что произошло явное чудо. Ральбаг говорит о том, что для того, чтобы излечить Хизкияху от шхина, Богу не требовалась никакая двела, и Он мог сделать так, чтобы шхин просто исчез с его кожи. Но Бог очень не любит совершать явные чудеса, и всегда делает так, чтобы чудо базировалось на естественных факторах. Сама по себе двела не была способна излечить шхин, но ее наложение на шхин способствовало чуду излечения Хизкияху. Точно так же Элиша послал прокаженного Наамана семь раз окунуться в воды реки Иордан, хотя само окунание, сколько бы раз оно не производилось, не могло излечить больного проказой (см. главу 5, предложения №10-14).

8. И сказал Хизкияху Ишаяху: «Каков знак, что излечит Господь меня, и поднимусь я в день третий в Дом Господа?».

   То, что Хизкияху просит Ишаяху дать ему знак, который будет означать, что он исцелится от своей болезни и на третий день сможет подняться в Храм, выглядит очень странно. Ведь Ишаяху только что сам сообщил ему об этом (см. предложение №5), предварив это сообщение словами «Так сказал Господь, Бог Давида, отца твоего», указывавшими, что Ишаяху говорил не от своего имени, а от Имени Бога. Вдобавок, Ишаяху не только передал Хизкияху, что сказал Бог, но также излечил его от шхина с помощью прессованного инжира, то есть очень нетрадиционным способом, и это тоже указывало на то, что его излечение произошло в результате вмешательства Бога в ход его болезни. В таких обстоятельствах Хизкияху не должен был требовать знак, а то, что он его потребовал, могло быть признаком его маловерия в пророчество Ишаяху, а значит, и его неверия в слова Бога.

   Ральбаг и Тосафот (комментарий к трактату Явамот 50, а) объясняют, что пророчество исполняется лишь тогда, когда человек, которого оно касается, остается безгрешным (или не совершает новых грехов). Но если человек станет грешить, то пророчество относительно его потеряет свою силу, и ярким примером этого является царь Шауль. В соответствии с этим, знак, который запросил Хизкияху, должен был свидетельствовать о том, что пророчества о его полном исцелении и продлении его жизни на 15 лет исполнятся в любом случае, а не при условии, что он не совершит греха.

   Радак пишет, что, так как пророчество, переданное Ишаяху, было двойным, «умираешь ты, и не будешь жить» (см. предложение №1), то есть очень сильным, Хизкияху подумал, что одинарное пророчество «вот Я исцеляю тебя» (см. предложение №5) не может его полностью отменить. В таком случае, слова об исцелении были сказаны Богом лишь для того, чтобы утешить Хизкияху, так как Он сжалился над ним после того как увидел его «плач великий» (см. предложение №3). Поэтому Хизкияху предположил, что заживление шхина было лишь временным явлением, чтобы он не очень расстраивался, и что вскоре шхин снова появится на его коже, так что он не сможет явиться в Храм и принести в нем благодарственную жертву за свое исцеление.

9. И сказал Ишаяху: «Это тебе знак от Господа, что сделает Господь дело это, которое говорил Он: прошла тень десять ступеней, либо вернется десять ступеней?».

   Ишаяху ответил Хизкияху, что он даст ему знак от Господа. По мнению «Мецудат Давид», это означает, что Бог сам решил дать Хизкияху знак, что пророчество Ишаяху сбудется, даже если бы он об этом не попросил.

   Чтобы понять, о каком знаке говорит здесь Ишаяху, следует сначала разобраться в том, о каких ступенях идет речь. По мнению всех без исключения комментаторов, Ишаяху говорит о ступенях, служивших циферблатом солнечных часов, расположенных на одном из зданий дворцового комплекса Хизкияху. В предложении №11 эти часы будут названы «ступенями Ахаза», из чего следует, что они были построены отцом Хизкияху Ахазом. Конструкция этих часов была описана Игаэлем Ядином, профессором археологии, по совместительству вторым главнокомандующим Армии Обороны Израиля. По его версии, макет солнечных часов идентичной конструкции хранится в Каирском египетском музее, и выглядит так:

   

   Игаэль Ядин пишет, что сходящиеся с двух противоположных направлений ступени были широко распространенным в те времена архитектурным элементом. В данном случае они строились рядом с северной или южной стеной дома, то есть были ориентированы с востока на запад. В утренние часы Солнце, как известно, находится на востоке низко над горизонтом, поэтому тень, отбрасываемая восточной стеной таких солнечных часов, падает на все восточные ступени, за исключением верхней. По мере подъема Солнца над горизонтом тень падает на меньшее количество ступеней, пока в полдень не исчезает совсем, а затем весь процесс повторяется в обратном порядке с западными ступенями таких солнечных часов.

   Следует также отметить, что такие солнечные часы измеряют не часы в современном понимании этого понятия, а так называемые временны̀е часы, которые использовались в описываемый здесь исторический период, и до сих пор используются в еврейской религиозной литературе. Один временный час получается в результате деления продолжительности светового дня (или ночи) на двенадцать, то есть он является одной двенадцатой частью светового дня (или ночи). Это означает, что в любом случае шесть часов дня означают полдень, а шесть часов ночи – полночь. Из этого также следует, что продолжительность временного часа отличается в разные времена года, а также то, что продолжительность одного временного часа дня отличается от продолжительности одного временного часа ночи, за исключением дней равноденствия. На вышеприведенном снимке макета солнечных часов из Каирского музея видно, что эти часы содержат по шесть ступеней с каждой своей стороны, то есть восточные ступени таких часов отсчитывают время до полудня, а западные – после него.

   Комментаторы разошлись во мнениях, о каком именно знаке здесь говорит Ишаяху. Раши считает, что Ишаяху сначала сказал Хизкияху о том, что Солнце уже прошло десять ступеней изготовленных Ахазом солнечных часов, то есть, оно прошло шесть восточных ступеней и четыре западных. Иными словами, в тот момент прошли десять из двенадцати временны̀х часов светового дня. Затем Ишаяху спросил, желает ли Хизкияху, чтобы Солнце остановилось, и его тень оставалась на одиннадцатой ступени еще десять временны̀х часов. Либо он хочет, чтобы Солнце вернулось на десять часов назад, в ту точку, в которой оно пребывало утром, и освещало лишь верхнюю из восточных ступеней часов Ахаза.

   По мнению «Мецудат Давид», слово «прошла» следует понимать как «пройдет», и в таком случае Ишаяху спрашивает Хизкияху, желает ли он, чтобы Солнце прыгнуло вперед на десять ступеней, либо чтобы оно столь же внезапно вернулось на десять ступеней назад.

10. И сказал Хизкияху: «Легко тени отклониться на десять ступеней, нет, ибо вернется тень назад на десять ступеней».

    Комментаторы понимают ответ Хизкияху соответственно своему пониманию заданного Ишаяху вопроса.

    По мнению Раши, Хизкияху ответил, что если тень Солнца задержится на десятой ступени солнечных часов в течение следующих десяти часов, сразу же распознать это будет невозможно, так как даже при движении Солнца человек не может заметить медленное движение отбрасываемой стеной тени. Но если тень вдруг переместится на десять ступеней назад, то это будет означать, что Солнце вернулось в ту точку на небосводе, в которой оно находилось утром, и это действительно будет ясным знаком, противоречащим законам движения Солнца.

    По мнению «Мецудат Давид», Хизкияху ответил, что если тень от Солнца вдруг прыгнет на десять ступеней вперед, то это будет менее необычно, чем в том случае, если она вернется на десять ступеней назад, так как в первом случае Солнце продолжит двигаться в обычном для себя направлении, а во втором – наоборот.

    Ральбаг удивляется: как мог Хизкияху сказать, что Ишаяху может легко остановить Солнце, либо сделать так, чтобы оно прыгнуло на десять ступеней вперед? Ведь даже Моше не совершал чудес, связанных с внезапным перемещением Солнца, и если это случится, то это будет явным знаком того, что Солнце переместил Бог, где бы оно ни оказалось! Исходя из этих соображений, Ральбаг приходит к выводу, что мнения Раши и «Мецудат Давид» ошибочны. По его мнению, Солнце должно было двигаться по небосводу как обычно, и должна была отклониться лишь тень. Это могло произойти в том случае, если само Солнце было закрыто облаками, в которых был просвет, и солнечный свет отражался от облаков, которые этот просвет окружали. В таком случае тень, падавшая на ступени, не зависела от расположения Солнца, а зависела лишь от расположения просвета в облаках, которые его закрывали. Хизкияху заметил, что расположение просвета таково, что тень легко может упасть на десять ступеней вперед, и поэтому сказал, что для того, чтобы знак был явным, требуется сделать так, чтобы тень упала на десять ступеней назад, так как расположение просвета в облаках этого не позволяло. Следует отметить, что, по мнению Ральбага (а также «Мецудат Давид»), каждая сторона солнечных часов Ахаза содержала не десять ступеней, а гораздо больше.

    Мальбим считает, что каждая из сторон солнечных часов Ахаза содержала именно шесть ступеней, и поэтому ему непонятно, как Ишаяху мог предложить, чтобы Солнце прыгнуло на десять ступеней вперед, ведь тогда уже будет ночь (два часа пополуночи), и никаких теней уже не будет. Поэтому Мальбим соглашается с Ральбагом в том, что сдвинуться на десять ступеней вперед должно было не Солнце, а тень, Солнце же должно было двигаться по небу своим обычным порядком. Этот знак должен был быть достигнут с помощью просвета в облаках, как это объясняет Ральбаг, но Мальбим считает, что Хизкияху ответил Ишаяху, что такой знак будет не очень явным, и попросил его вернуть Солнце в ту точку, где оно находилось утром, чтобы тень падала не первую ступень солнечных часов Ахаза.

11. И воззвал Ишаяху-пророк к Господу, и вернул Он тень на ступенях, которое спустилось на ступенях Ахаза, назад десять ступеней.

    Здесь говорится о том, что Солнце вернул назад Бог, а не Ишаяху, который лишь обратился к Богу с соответствующей молитвой.

    В середине нашего предложения говорится о Солнце, которое спустилось на ступенях солнечных часов, сделанных по велению Ахаза. В соответствии с простым пониманием сказанного, здесь идет речь о том, что тень от Солнца, указывавшая на то, что время близилось к вечеру, вернулась на десять ступеней назад, и Солнце приняло положение, которое оно занимало утром. Вместе с этим, Раши и «Мецудат Давид» в своих комментариях приводят Вавилонский Талмуд (Санхедрин 96, а), где объясняется, как могло случиться, что день, в который происходили описанные здесь события, увеличился на целых десять часов. Оказывается, в день смерти Ахаза световой день длился всего лишь два часа, чтобы его не успели оплакать. Теперь Бог вернул миру те десять часов, которые Он забрал у него в день смерти Ахаза.

    Описанное здесь превращение вечера в утро явилось знаком того, что умиравшему Хизкияху были дарованы 15 лет жизни, а всему еврейскому народу было даровано избавление от врага, намеревавшегося его уничтожить.

12. Во время то послал Бродах Баладан, сын Баладана, царь Бавеля, письма и подношение Хизкияху, ибо слышал он, что болел Хизкияху.

    Слова «во время то» указывают, что описанные здесь события произошли через короткое время после выздоровления Хизкияху.

    Царь Бавеля (Вавилона) Бродах Баладан узнал, что Хизкияху болел, а затем выздоровел, и послал к нему своих людей с письмами и подарками. Расстояние между столицей Йехуды Иерусалимом и городом Бавелем, столицей Вавилона, составляет порядка 870км., то есть Йехуда и Бавель не были соседними царствами. Наверняка Хизкияху и Бродах Баладан не только не были друзьями, они даже не были знакомы. Поэтому следует понять, по какой причине вавилонский царь послал своих людей с подарками к другому царю, правившему очень далеким государством.

    Раши в своем комментарии пишет, что Бродаха Баладана очень впечатлил тот факт, что Хизкияху заболел, а затем выздоровел, что в те времена обычно не случалось. Кроме этого, его очень впечатлили обстоятельства, при которых он узнал об этом знаменательном событии, а эти обстоятельства были следующими. Бродах Баладан обычно спал днем, а ночью бодрствовал. Он отходил ко сну в четвертом часу дня (речь идет о временны̀х часах – см. комментарий к предложению №9), спал шесть часов, а затем его придворные его будили. Так как световой день длится 12 временны̀х часов, то получается, что Бродах Баладан просыпался за три часа до захода Солнца, то есть вечером. В тот день, когда Бог дал Хизкияху знак и передвинул Солнце в ту точку, в которой оно находилось десять часов назад, разбуженный своими придворными Бродах Баладан обнаружил, что пробудился утром. Он посчитал, что проспал весь день и всю ночь, то есть, что его придворные его вовремя не разбудили, и решил их всех казнить за вопиющее пренебрежение своими обязанностями. Перепуганные придворные сообщили Бродаху Баладану, что он проспал ровно шесть часов, но Солнце было перемещено в ту точку, в которой оно находилось десять часов назад, и это было сделано Богом царя Йехуды Хизкияху. Бродах Баладан понял, что с таким человеком стоит подружиться, и послал к Хизкияху своих людей с письмами и щедрыми подарками.

    В параллельном месте Второй Книги Хроник (32, 31) сказано, что вавилонский царь послал своих людей к Хизкияху, чтобы разузнать о чуде, свершившемся в его государстве. По мнению Мальбима, это говорит о том, что люди Бродаха Баладана явились в Иерусалим с недобрыми намерениями. Мальбим считает, что в те времена Бавель был вассальным и дружественным Ашуру государством, и Бродах Баладан послал к Хизкияху своих людей, чтобы те выяснили, какова причина свершившегося чуда, и чтобы он смог понять, насколько опасно связываться с еврейским Богом. Как будет сказано ниже в комментарии, Хизкияху в данном случае повел себя не самым лучшим образом, что пагубно сказалось на ходе дальнейшей истории еврейского народа.

    Вместе с этим, в параллельном месте Книги Ишаяху (39, 1) этот вавилонский царь назван Мродах Баладан, сын Баладана. В настоящее время этот царь известен под своим аккадским именем Мардук-апла-иддин II, которое означает «Мардук (верховное божество Вавилона) дал наследника». Письменные источники того периода говорят о том, что Мродах Баладан был самым непримиримым врагом ассирийского царя Санхерива, постоянно восставал против него и вел против него бесчисленные войны, так что следует сказать, что мнение Мальбима относительно его намерений является ошибочным. Изображение Мродаха Баладана присутствует (слева) на одном из так называемых кудурру, межевом знаке, которым обозначались земли, подаренные вавилонскими царями своим придворным:

    

    По всей видимости, Бродах Баладан, он же Мродах Баладан, послал своих людей к Хизкияху после того как услышал, что он сумел чудесным образом победить грозного царя Санхерива. С таким человеком стоило дружить, и Бродах Баладан послал к Хизкияху своих людей с дипломатической миссией: они должны были с ним договорится о военном союзе против Санхерива. По всей видимости, именно по этой причине посланники Бродах Баладана доставили Хизкияху не письмо, а письма: одно из них содержало поздравления Хизкияху по случаю выздоровления от опасной болезни, в то время как во втором были приведены военно-политические предложения Бродах Баладана.

    По мнению Мальбима, посланные к Хизкияху люди должны были выяснить причину, по которой Солнце внезапно сместилось в ту точку, в которой пребывало десять часов назад. Мальбим пишет, что Бог бы не стал двигать Солнце только для Хизкияху, так как это слишком грандиозное событие, чтобы производить его для одного человека. Кроме этого, Хизкияху и без этого знака мог убедиться в том, что его болезнь прошла, и он не умер. Бог возвратил Солнце туда, где оно пребывало утром, чтобы показать еврейскому народу, что Он его не оставил, а также вселить страх в сердца его врагов. Бродах Баладан послал к Хизкияху своих людей, чтобы те выяснили, поддерживает ли Бог весь еврейский народ, или лично Хизкияху. Прибыв в Иерусалим, люди Бродаха Баладана спросили Хизкияху, в знак чего произошло невиданное чудо, которое было замечено всем человечеством, и Хизкияху, отвечая на этот вопрос, повел себя не самым лучшим образом. Он не сказал им о том, что смещение Солнца явилось знаком того, что еврейский народ будет избавлен от ассирийского царя Санхерива, а сообщил, что это явилось знаком того, что он выздоровеет. В параллельном месте Второй Книги Хроник (32, 31) говорится о том, что в тот момент Бог оставил Хизкияху, чтобы испытать его, и Хизкияху этого испытания не выдержал. Он согрешил дважды. Во-первых, он проявил тщеславие, заявив посланникам Бродах Баладана о том, что великое чудо Бог свершил лично для него, и во-вторых, дал им понять, что Бог помогает не еврейскому народу, а ему лично. Из этого посланники вавилонского царя пришли к выводу о том, что с Хизкияху он справиться не сможет, но после его смерти еврейский народ потеряет поддержку Бога, и его можно будет одолеть. Поэтому изгнанные из Израиля и Йехуды евреи не были возвращены на родину, что неминуемо бы произошло, если бы Хизкияху сказал им, что избавление от Санхерива было дано Богом не ему лично, а всему еврейскому народу, и этим была обусловлена агрессия Вавилона против Йехуды во время правления Менаше, сына Хизкияху. Мальбим также приводит сказанное в трактате Санхедрин Вавилонского Талмуда, где говорится о том, что Бог намеревался сделать Хизкияху Машиахом, но изменил свое решение после того как Хизкияху не воспел песнь Богу по случаю избавления от Санхерива. По мнению Мальбима, это означает, что вместо того, чтобы воспеть песнь Богу, Хизкияху воспел песнь самому себе, преуменьшил значение чуда и поэтому Машиахом не стал.

13. И послушал их Хизкияху, и показал им весь дом сокровищ своих: серебро, и золото, и благовония, и масло доброе, и дом оружия свой, и все, что находится в хранилищах его, не было вещи, которую не показал им Хизкияху в доме своем и во всех владениях своих.

    Здесь сказано, что Хизкияху послушал присланных из Вавилона людей, и продемонстрировал им все свое богатство, а также все достояние своего государства. Это означает, что посланники вавилонского царя просили Хизкияху им все это показать, и он согласился это сделать.

    Следует отметить, что в параллельном месте Книги Ишаяху (39, 2) вместо слова «ваишма» (וישמע), которое переводится как «и послушал», стоит слово «ваисмах» (וישמח), означающее «и обрадовался». В соответствии с простым пониманием текста, это означает, что Хизкияху так обрадовался появлению посланников из Вавилона, явившихся, чтобы заключить с ним военный союз против Ашура, что на радостях показал им все, чем владел. В таком случае, Хизкияху, показывая людям Бродах Баладана все свои богатства, хотел, чтобы они сообщили своему царю о том, что Хизкияху – богатый царь богатого государства, с которым полезно быть в хороших отношениях. Вместе с этим, Мальбим в своем комментарии к Книге Ишаяху, основываясь на грамматическом анализе сказанного, пишет, что Хизкияху обрадовался не людям Бродах Баладана, а тому, что их появление дало ему возможность похвалиться своими богатствами.

    Словосочетание «бейт нехото» (בית נכתה), присутствующее в оригинальном тексте, переведено здесь как «дом сокровищ своих» в соответствии с мнением большинства комментаторов. По всей видимости, это словосочетание представляет собой искаженное ассирийское «бит наххамти», обладающее тем же значением. Вместе с этим, Раши считает, что это словосочетание означает «хранилище благовоний». Проблема с таким пониманием состоит в том, что в продолжение нашего предложения благовония упомянуты в качестве одной из вещей, которые показал Хизкияху явившимся к нему посланникам.

    В те времена благовония являлись таким же признаком богатства, как серебро и золото, и в Первой Книге Царей (10, 2 и 10) рассказывается о том, что царица Шва, посетив царя Шломо, преподнесла ему благовония в качестве подарка наряду с золотом.

    Относительно того, что представляло собой «доброе масло», которое Хизкияху также продемонстрировал явившимся к нему людям, мнения комментаторов разделились, и два таких мнения приводит в своем комментарии Раши. Согласно одному из них, «доброе масло» – это масло, изготовленное Моше во время пребывания евреев в пустыне, которое использовалось для помазания на царство царей из дома Давида, а также Главных коэнов при их вступлении в должность. Согласно другому мнению, это масло растения, которое в еврейской религиозной литературе называется «афарсемон». На современном иврите это слово означает «хурма», но в древности оно означало растение, из которого получали масло, использовавшееся в качестве благовония. В Талмуде говорится о том, что такое масло производили только в Йехуде, и только в районе Йерихо и Эйн Геди на побережье Мертвого моря. Предполагается, что это было растение, в настоящее время известное под своим латинским названием Commiphora gileadensis. Из этого растения получали благовоние в виде масла, получившее широкую известность как бальзам. Несмотря на то, что это растение произрастало не только на территории Йехуды, лишь в указанных выше местах его умели выращивать культурным образом. К сожалению, в настоящее время секрет получения масла из этого растения утерян. По мнению «Даат Микра», «доброе масло», которое Хизкияху продемонстрировал посетившим его посланникам из Вавилона, было особым маслом, в котором размешивались все ингредиенты благовоний, использовавшихся во время богослужения в иерусалимском Храме.

    Хизкияху также продемонстрировал собранный им арсенал, который, возможно, находился в царском дворце, как следует из пророчества Ишаяху (см. Книгу Ишаяху 22, 8). Он также показал запасы провианта, собранные в хранилищах Йехуды, и все ценное, что находилось в царском дворце и вообще в государстве. Раши в своем комментарии приводит сведения, содержащиеся в мидрашах «Пиркей де рабби Элиэзер» (глава 52) и в «Шир ха-Ширим Раба» (3, 4), где сказано  о том, что Хизкияху показал людям Бродах Баладана свиток Торы, и даже Ковчег Завета с хранившимися в нем Скрижалями.

    В главе 18, предложениях №14-16, рассказывалось о том, что за свое непокорство Хизкияху выплатил Санхериву огромный штраф, для чего ему пришлось даже снять с дверей Храма золотое покрытие, и следует понять, откуда у Хизкияху появились богатства, которые он смог показать прибывшим к нему посланникам из Вавилона. Ответ на этот вопрос содержится во Второй Книге Хроник (32, 23). Там сказано, что после чудесного разгрома ассирийской армии под Иерусалимом Хизкияху стал очень почитаемым царем в глазах соседних народов. Поэтому многие из них стали приносить пожертвования в иерусалимский Храм, а Хизкияху они дарили дорогие подарки. Кроме этого, в сокровищницах Хизкияху содержались богатые трофеи, брошенные Санхеривом под стенами Иерусалима.

    Ральбаг пишет, что поведение Хизкияху Богу очень не понравилось. По его мнению, посланники вавилонского царя прибыли к нему, чтобы разузнать о произошедшем чуде, поэтому Хизкияху должен был им объяснить, что все произошедшее случилось по слову Бога, и восславить Его за то, что Он сделал. Вместо этого Хизкияху начал перед ними похваляться своим богатством и ресурсами своего государства, тем самым совершив грех тщеславия, и этим объясняется пророчество Ишаяху, которое будет приведено ниже.

    По мнению Мальбима, Хизкияху, показав свои богатства и богатства Йехуды представителям Бродах Баладана, совершил еще два греха, вдобавок к тем двум, которые он совершил до этого. Во-первых, продемонстрировав им указанные здесь вещи, Хизкияху дал им понять, что в его государстве их царь сможет поживиться богатыми трофеями, тем самым он «пригласил» вавилонского царя совершить нападение на свое государство, что и будет сделано во время правления сына Хизкияху Менаше. Во-вторых, в Торе содержится запрет еврейскому царю заниматься умножением своих богатств, чтобы не отдаляться от управляемого им народа. Хизкияху не только нарушил этот запрет, но и похвастался этим перед посетившими его дипломатами из другого государства.

14. И пришел Ишаяху пророк к царю Хизкияху, и сказал ему: «Что сказали люди эти, и откуда пришли они к тебе?», и сказал Хизкияху: «Из страны далекой пришли они, из Бавеля».

    Ишаяху и Хизкияху названы здесь и по своим именам, и по своим титулам. Ишаяху назван пророком, а Хизкияху назван царем. Это означает, что пророк Ишаяху, посланник Царя Мироздания, явился к земному царю, совершившему грех тщеславия, для очень серьезного разговора.

    В соответствии с простым пониманием сказанного, Ишаяху спросил Хизкияху, с какой миссией явились к нему посетители, и кем они были посланы. Как будет сказано в предложении №16, целью прихода Ишаяху было сообщить Хизкияху о новом пророчестве, которое было непосредственно связано с посланниками из Вавилона. Это означает, что ответы на приведенные здесь вопросы были прекрасно известны Ишаяху в то время, когда он их задавал. По мнению «Даат Микра», он их задал для того, чтобы завязать с Хизкияху разговор на интересующую его тему, а также намекнуть ему о том, что появление этих людей Богу неугодно. Раши пишет, что эти вопросы представляли собой еще одно испытание Хизкияху, которое тот провалил. Он должен был ответить Ишаяху, что тот является пророком Бога и сам прекрасно обо всем знает. Вместо этого Хизкияху стал похваляться перед Ишаяху тем, что эти люди явились к нему из далекой страны, что, по его мнению, являлось доказательством его величия.

    Мальбим обращает внимание на то, что в нашем предложении присутствуют три следующие странности. Во-первых, Ишаяху задал Хизкияху вопросы в обратном порядке: по логике вещей, он должен был сначала спросить о том, откуда явились пришедшие к Хизкияху люди, а затем уже о том, что они ему сказали. Во-вторых, слова Хизкияху содержат ответ лишь на один заданный Ишаяху вопрос, а именно на вопрос, откуда к нему пришли эти люди. В-третьих, Хизкияху ответил, что эти люди пришли из далекой страны, из чего создается впечатление, что он не знал, какое расстояние отделяет его страну от Вавилона. Разъясняя эти странности, Мальбим пишет, что Ишаяху пришел к Хизкияху для того, чтобы сделать ему выговор за две вещи. Во-первых, за то, что он рассказал посланникам Бродах Баладана, что чудо, которое сотворил Бог, было Им сделано лично для него, для Хизкияху. Во-вторых, за то, что он показал им все свои богатства. Задавая вопрос о том, что сказали Хизкияху его посетители, Ишаяху поинтересовался разговором, который состоялся между Хизкияху и его посетителями относительно чуда. Второй заданный Ишаяху вопрос касается богатств, которые показал Хизкияху. Если две страны разделят значительное расстояние, которое препятствует нападению одной из этих стран на другую, вполне возможно, что в демонстрации своих богатств нет ничего страшного, в то время как в случае представителей близкой страны это определенно вызывает агрессию. Задавая свой второй вопрос, Ишаяху спрашивал, достаточно ли далеко расположена страна, из которой прибыли посетившие Хизкияху люди, что он безбоязненно показал им все свои богатства. Хизкияху понял смысл, содержавшийся в двух заданных Ишаяху вопросах. На первый из них ему было отвечать стыдно, а на второй он ответил, что, по его мнению, Вавилон расположен достаточно далеко, чтобы показ богатств не мог спровоцировать с его стороны агрессию.

15. И сказал он: «Что видели они в доме твоем?», и сказал Хизкияху: «Все, что в доме моем, видели они, не было вещи, которую не показал я им в сокровищах моих».

    В предложении №13 было подробно перечислено все, что Хизкияху показал посланникам Бродах Баладана. Отвечая на вопрос Ишаяху, Хизкияху предпочел не указывать все эти подробности, а ограничился лишь общим указанием на то, что он показал им все богатства, которые находятся в его доме, при этом умолчав о том, что он также продемонстрировал им все ресурсы своего государства. По всей видимости, это объясняется тем, что Хизкияху понял, что сделанное им очень не понравилось Богу, и ему стало неловко рассказывать Ишаяху обо всех деталях.

    Не вызывает сомнения, что Ишаяху, задавая свой вопрос, прекрасно знал обо всем, что Хизкияху показал явившимся к нему людям. По мнению «Даат Микра», Ишаяху, спрашивая Хизкияху о том, что он показал посланникам вавилонского царя, хотел, чтобы он сам во всем признался. Мальбим пишет, что Хизкияху ответил, что, так как он счел явившихся к нему людей посланниками из далекой страны, он без опасений продемонстрировал им все свои богатства.

16. И сказал Ишаяху Хизкияху: «Слушай слово Господа:

    Слова «слушай слово Господа» являются одной из формулировок вступления к пророчеству. Вместе с этим, Ишаяху выбрал именно эту формулировку, чтобы сказать Хизкияху о том, что теперь, после того как он высказался, пусть послушает, что говорит о его поступке Бог.

17. «Вот, дни приходят, и унесено будет все, что в доме твоем и что накопили отцы твои до дня этого, в Бавель, не останется ничего», сказал Господь.

    Слова «вот, дни приходят» является формулировкой начала пророчества, в котором говорится о будущих событиях. Таким образом, Ишаяху здесь говорит Хизкияху о том, что настанут дни, когда явившиеся из Вавилона завоеватели опустошат его дворец и унесут все его содержимое в Бавель, столицу Вавилона. При этом они заберут не только то, что скопил сам Хизкияху, но и все, что собрали его предшественники на иерусалимском троне, начиная с царя Давида.

    Раши и «Даат Микра» обращают внимание на то, что Хизкияху показал посланникам Бродах Баладана все, что было в его доме, а Ишаяху сообщил ему о том, что в результате этого у него не останется ничего. Это говорит о том, что Бог наложил на Хизкияху наказание в соответствии с принципом «мера за меру».

    Мальбим пишет, что Бог ответил Хизкияху, что, несмотря на то, что ему кажется, что явившиеся к нему люди прибыли из далекой страны, не имеющей никаких интересов в его государстве, на самом деле это не так. После того как он продемонстрировал им все свои богатства, такие интересы у них появились, и теперь время от времени они будут совершать попытки завоевания Йехуды, пока однажды это им не удастся, и они приберут к рукам все накопленное царями Йехуды богатство, которое будет унесено ими в Бавель.

    В своем комментарии к Книге Ишаяху (39, 6) Мальбим также задает ряд вопросов, на которые не дает ответов. Во-первых, он спрашивает, почему проступок, который совершил Хизкияху, был расценен Богом как очень тяжелый грех, за который Он подверг такому суровому наказанию не только самого Хизкияху, но и всех его подданных? Разве царю запрещается показывать свои богатства посещающим его людям? И разве царь Шломо не показывал все свои богатства посетившей его царице Шва (см. Первую Книгу Царей 10, 4-5)? Во-вторых, в следующем предложении будет сказано о том, что из-за совершенного Хизкияху проступка пострадают его сыновья. Почему сыновья Хизкияху должны страдать за совершенный их отцом проступок? В-третьих, Вавилонское изгнание явилось следствием великих грехов, совершенных жителями Йехуды, а не совершенного Хизкияху проступка, в таком случае, почему здесь говорится о том, что оно произойдет по вине праведника Хизкияху, который всего лишь показал свои богатства?

18. «И из сыновей твоих, которые выйдут из тебя, которых родишь ты, возьмут, и будут они чиновниками в чертоге царя Бавеля»».

    Сыновьями Хизкияху здесь названы не его сыновья в прямом значении этого слова, а его потомки, и Ральбаг пишет, что все потомки человека являются его сыновьями, точно так же как еврейский народ называется сынами Израиля, то есть Яакова. «Мецудат Давид» говорит о том, что потомки Хизкияху, о которых здесь идет речь, это Даниэль, Хананья, Мишаэль и Азарья, о которых в Книге Даниэля (1, 3 и далее) сказано, что они служили при дворе вавилонского царя. Вместе с этим, «Даат Микра» пишет, что депортация Менаше, сына Хизкияху, в Вавилон, о которой рассказывается во Второй Книге Хроник (33, 11) может являться началом осуществления пророчества Хизкияху.

    Слова «которые выйдут из тебя, которых родишь ты» представляют собой повтор, призванный подчеркнуть несчастье, на которое Хизкияху, продемонстрировав свои богатства прибывшим из Вавилона людям, обрек своих потомков.

19. И сказал Хизкияху Ишаяху: «Хорошо слово Господа, которое говорил ты!», и сказал он: «Ведь мир и истина будет в дни мои!».

    Слова «мир и истина» в данном случае, а также в Книге Ирмияху (33, 6), означают «истинный мир».

    По мнению Раши и «Мецудат Давид», Хизкияху заявил Ишаяху, что  его совершенно не волнует то, что случится после его смерти с его потомками, главное, чтобы его правление было мирным. Иными словами, Хизкияху, по их мнению, за 2,500 лет до маркизы де Помпадур заявил «После нас хоть потоп».

    Вместе с этим, «Даат Микра» считает, что в начале нашего предложения Хизкияху признает справедливость наложенного Богом наказания, а затем добавляет, что в пророчестве Ишаяху содержалось также доброе известие, которое состояло в том, что во время его правления в Йехуде будет царить мир и порядок.

    Мальбим также не согласен с мнением Раши и «Мецудат Давид». Он спрашивает: как Хизкияху мог не озаботиться судьбой своих потомков, тем более что он сам явился причиной их несчастий? Поэтому Мальбим пишет, что в начале нашего предложения Хизкияху признает, что, продемонстрировав людям Бродах Баладана свои богатства, он совершил глупость, проявил тщеславие, и наказание, наложенное Богом, является абсолютно справедливым. Далее Мальбим говорит о том, что между хорошими и плохими пророчествами существует коренное различие. Плохое пророчество люди могут изменить, если они пересмотрят свои деяния и изменят их к лучшему, но хорошее пророчество Бог не изменит ни при каких обстоятельствах. Таким образом, в словах Ишаяху об ожидающей потомков Хизкияху участи были заключены два следующих пророчества. Во-первых, что их постигнет изгнание, но это пророчество исполнится только в том случае, если потомки Хизкияху не исправят свои деяния, и именно это Хизкияху имеет в виду, говоря «Хорошо слово Господа». Во-вторых, что во время правления самого Хизкияху ничего плохого не случится, а это – хорошее пророчество, которое не будет изменено ни при каких обстоятельствах, и об этом Хизкияху говорит словами «Ведь мир и истина будет в дни мои!».

    Йосиф Флавий понимает слова Хизкияху, приведенные в конце нашего предложения, как молитву. Он считает, что, услышав о решении Бога, Хизкияху с ним согласился, а затем попросил Бога сделать так, чтобы мир и спокойствие царили в его государстве хотя бы во время его правления. В соответствии с еще одним мнением, которое приводит «Даат Микра», в конце нашего предложения Хизкияху обещает Ишаяху править Йехудой мирно и истинно, а также приучать к миру и истине своих подданных.

20. И остальные деяния Хизкияху, и все мужество его, что сделал он бассейн, и канал, и привел воду в город, все они записаны в книге «Летопись царей Йехуды».

    Это предложение подводит итог рассказу о периоде правления Хизкияху.

    Мужество Хизкияху, детально описанное в книге «Летопись царей Йехуды», вкратце упоминалось в главе 18, предложениях №7-8. Там говорилось о том, что он восстал против царя Ашура и заново завоевал государство плиштим, которое до этого обрело независимость во время правления отца Хизкияху Ахаза.

    Бассейн, построенный Хизкияху, служил для сбора воды. Этот бассейн упоминается в Книге Нехемии (3, 15) как «бассейн ха-Шелах в царский сад» и как «царский бассейн» (см. там 2, 14). В Книге Ишаяху (22, 9 и 11) он назван «старым бассейном» и «нижним бассейном». Старым бассейном этот бассейн там назван из-за того, что Хизкияху построил его в том месте, где ранее находился бассейн, построенный представителями народа йевуси, населявшими Иерусалим до его завоевания царем Давидом (см. Первую Книгу Царей, главу 5).

    Канал, построенный Хизкияху, в настоящее время известен под названием «Тоннель Шилоаха», и о нем стоит рассказать подробно. На протяжении веков основным водным ресурсом, используемым жителями Иерусалима, являлся источник Гихон. Этот источник вытекал из восточного склона горы, на которой находился Город Давида, и впадал в ручей Кидрон, протекавший от Города Давида к востоку. Проблема с этим источником заключалась в том, что он вытекал из горы наружу слишком низко для того, чтобы его можно было включить в пределы города, ограниченные стенами. Если бы это было сделано, то стены Иерусалима были бы расположены слишком низко, и это бы заметно облегчило его завоевание неприятелем. Но и оставлять Гихон за пределами городских стен было очень проблематично, так как в случае осады жители Иерусалима оставались без воды, а осаждавшая его армия, наоборот, получала в свое пользование мощный водный источник. Это было замечено еще древними жителями Иерусалима йевуси, которые построили вокруг устья Гихона укрепленную башню, к которой из города шел защищенный проход. Они также прокопали к этому источнику канал, который отводил его воду в бассейн, впоследствии перестроенный Хизкияху. Но все же проблема окончательно не была решена: вода, не использованная жителями Иерусалима, все равно стекала в ручей Кидрон, то есть доставалась осаждавшей город армии. Хизкияху решил эту проблему кардинально. О способе ее решения рассказывает Вторая Книга Хроник (32, 30): «И это Хизкияху перекрыл выход вод Гихона Верхнего, и направил их вниз на запад в Город Давида…». Рассмотрим, о чем здесь идет речь.

    Готовясь к осаде Иерусалима армией Санхерива, Хизкияху замуровал устье источника Гихона, то есть полностью блокировал выход его воды на поверхность восточного склона горы, на которой стоял Город Давида. Его воды были отведены «вниз на запад», как сказано во Второй Книге Хроник, и «в город», как сказано в нашем предложении. Дело в том, что в период правления Хизкияху Иерусалим разросся до такой степени, что стал включать в себя не только гору, на которой стоял Город Давида, но и прилегающие к ней районы. В частности, он стал включать в себя долину, которую Йосиф Флавий называет Долиной сыроделов. Эта долина ограничивала гору, на которой находился Город Давида, с запада, и она была глубже долины Кидрон, которая ограничивала ее с востока и куда стекали воды Гихона, пока их не блокировал Хизкияху. Хизкияху использовал разность высот устья Гихона и этой долины для того, чтобы направить туда воды Гихона. Для этого задействованным им рабочим потребовалось прорубить тоннель, пронизывающий скалу, на которой стоял Город Давида. Этот тоннель имеет довольно извилистую структуру: его протяженность составляет 533м., в то время как прямое расстояние между его крайними точками составляет всего лишь около 320м. Разность высот в двух его крайних точках составляет всего лишь 30см., и эта разность высот позволяет воде из источника Гихона попадать в построенный Хизкияху бассейн, находившийся в черте города, в результате действия силы тяжести, без того, чтобы ее требовалось перекачивать. Линию прохождения этого тоннеля можно видеть на следующей схеме (синяя линия – тоннель, голубой прямоугольник – древний бассейн, черный пунктир – городские стены, голубым цветом посредине линии тоннеля обозначено место встречи проходчиков):

    

    Следует отметить, что прорубание этого тоннеля велось с двух концов одновременно, и до сих пор не совсем понятно, как две группы рабочих смогли встретиться в одной и той же точке. В 1880г. в месте встречи этих двух групп проходчиков была обнаружена древняя надпись, которая в настоящее время находится в Музее Древнего Востока в Стамбуле:

    

    В этой надписи описывается момент встречи, которая была очень знаменательным событием, и там, в частности, говорится о том, что работы по прокладке тоннеля велись на глубине в 50м. Следует отметить, что еще одной загадкой, которую пока не решили исследователи, является способ проведения работ без того, чтобы периодически бурить из тоннеля наружу вентиляционные шахты. Вне всякого сомнения, рабочие, прокладывавшие этот тоннель, освещали место работы с помощью факелов, которые потребляют большое количество кислорода. Вместе с этим, вентиляционных шахт для доступа воздуха этот тоннель не имеет. Таким образом, успешная прокладка этого тоннеля была очень сложной инженерной задачей, и с полным на то основанием была упомянута в книге «Летопись царей Йехуды».

    В настоящее время прорубленный Хизкияху тоннель все еще действует. Он находится на территории археологического парка Город Давида и открыт для посещения публикой (рекомендуется запастись обувью, которая подходит для того, чтобы ходить по воде). Изнутри он выглядит так (место встречи двух групп рабочих):

    

21. И лег Хизкияху с отцами своими, и стал царствовать Менаше, сын его, вместо него.

    Здесь говорится о том, что после своей смерти Хизкияху был похоронен в Городе Давида, в усыпальнице царей основанной Давидом династии. В параллельном месте Второй Книги Хроник (32, 33) об этом сказано более подробно: «…и похоронили его на подъеме могил сынов Давида, и почет сделали ему в смерти его вся Йехуда и жители Иерусалима…». По всей видимости, Хизкияху был последним царем, удостоившимся быть похороненным в гробнице царей из рода Давида.

    Имя Менаше носил внук праотца Яакова, один из сыновей Йосефа. Это имя означает «забвение от бед и скорби», о чем говорит Йосеф в Книге Берешит (41, 51). По всей видимости, Хизкияху дал своему сыну это имя в знак того, что после его рождения он забыл о несчастьях, связанных с осадой Санхеривом Иерусалима и о своей тяжелой болезни, от которой он чуть не умер. Из того, что будет сказано в первом предложении следующей главы, следует, что Менаше родился спустя три года после осады Иерусалима армией Санхерива.

У Вас недостаточно прав для комментирования.