1. И был муж один из ха-Раматаим Цофим, с Горы Эфраима, и имя его – Элькана, сын Йерохама, сын Элиху, сын Тоху, сын Цуфа Эфратского.

   Слова, которыми начинается рассказ об Элькане, свидетельствуют о том, что этот Элькана был очень важным и влиятельным человеком: про него сказано, что он «муж», и непросто «муж», а еще и «один». Кроме этого, слово «один» говорит о том, что он в корне отличался от всех остальных людей, и забегая вперед можно сказать, что его отличие от других людей заключалось в том, что ему выпало стать отцом пророка Шмуэля. «Даат Микра» пишет, что слова «муж один» говорят о том, что Элькана был самым великим человеком в своем поколении, и в доказательство этому утверждению приводит Мидраш Бамидбар Раба (10, 12), где сказано о том, что Элькана был тем самым пророком, который пришел к Эли, о чем будет идти речь в главе 2, предложении №27.

   Ха-Раматаим Цофим, где жил Элькана, стало настоящим камнем преткновения для комментаторов, и каждый из них высказывает свою версию о том, что это название означает. Самое простое объяснение предлагает «Даат Микра», который говорит, что на самом деле это место называлось ха-Рама или ха-Рамата, но так как в то время в Земле Израиля было несколько мест, которые носили такое название, к его определению прилагаются две детали, указывающие о какой именно Раме (или Рамате) идет речь. Эти детали – «Цофим» и «с Горы Эфраима». В таком случае Цофим - это та территория, которую занимали потомки Цуфа, который, как сказано в конце нашего предложения, был прапрадедом Эльканы. Подробней о Цуфе – см. ниже. Гора Эфраима – это северная часть горного хребта, который  проходит с севера на юг через весь Кнаан. Гора Эфраима находится к северу от Иудейских гор (т.е. южной части этого хребта), ограничена на юге широтой Иерусалима, а на севере достигает Изреэльской долины. На Горе Эфраима проживали два с половиной колена: колено Биньямина, колено Эфраима и половина колена Менаше.

   Раши и Ральбаг приводят мнение, согласно которому Раматаим Цофим – это две высотки, которые расположены рядом одна с другой и как-бы смотрят одна на другую. Дело в том, что «рама» (רמה) на иврите – «высота», «раматаим» - «две высоты» (так называемое двойственное число), а глагол «цофим» (צופים) – «наблюдают». Кроме этого они приводят еще одно мнение, основанное на переводе Книги Шмуэля на арамейский, в соответствии с которым «цофим» - это наблюдатели за тем, что хочет Бог, то есть пророки. В связи с этим Ральбаг предлагает читать не «Раматаим», а «раматим», то есть «жители Рамы», высотки, которая была одна, но зато была заселена семьей, обладавшей пророческими способностями.

   Мальбим отвергает оба объяснения, которые дают Раши и Ральбаг, аргументируя это несоответствиями в ивритской грамматике. Слово «рама» на иврите – женского рода, и поэтому, если бы было так, как считают Раши с Ральбагом, то в нашем предложении было бы написано «ха-раматаим цофот», а не «ха-раматаим цофим». А насчет второго объяснения он пишет, что в этом случае в нашем предложении вместо непонятного «из ха-Раматаим Цофим» было бы написано «Муж Эфратский, из семьи наблюдателей (или пророков)». Со своей стороны, Мальбим считает, что высоток было все-таки две, но «цофим» про них сказано не из-за того, что они смотрели одна на другую, а потому, что в свое время на них поселился предок Эльканы Цуф (т.е. здесь Мальбим согласен с «Даат Микра»).

   Есть около полутора десятка мнений относительно предполагаемого местонахождения ха-Раматаим Цофим, из которых две – самые распространенные. Одна из них говорит о том, что ха-Раматаим Цофим упоминалась в Книге Йехошуа (18, 25) под именем ха-Рама, которая в настоящее время представляет собой арабскую деревню Э-Рам (31°50'57.43"N, 35°14'0.77"E), расположенную к северу от иерусалимского района Неве-Яаков:

   

   Вторая версия датируется по-крайней мере Византийским периодом: на основании известной карты из города Мейдвы и некоторых других византийских источников можно предположить, что в настоящее время на месте ха-Раматаим Цофим находится арабская деревня Рантис (32° 1'48.12"N, 35° 1'8.27E), расположенная в 3 км. к юго-западу от поселения Бейт Арье:

   

   Как здесь сказано, этого человека звали Элькана, и, следуя правилу, по которому имя праведников в Танахе указывается после слов «имя его», а злодеев – наоборот, следует сказать, что здесь содержится намек на то, что Элькана был праведником.

   Далее здесь прослеживается родословная Эльканы вплоть до его прапрадеда Цуфа. По мнению Мальбима, Книга Шмуэля ограничивается Цуфом потому, что именно Цуф основал поселение, в котором жил Элькана, и таким образом являлся как-бы родоначальником семьи Эльканы. Следует заметить, что в Хрониках 1 (11-12 и 19-23) родословная Эльканы прослеживается вплоть до Леви, сына Яакова и родоначальника одноименного колена. Из того, что сказано в Хрониках, видно, что Элькана был потомком человека, которого звали Корах, и который в пустыне поднял бунт против Моше, как об этом написано в Торе (см. Бамидбар 16). Кстати, в Торе кроме этого сказано, что второго сына Кораха также звали Элькана (см. Шмот 6, 24).

   Имя Элькана (אלקנה) происходит от слов «Эль кана» (אל קנה), что в переводе с иврита означает «Купил (сделал или сотворил) Бог». Похожими на это имя именами были Эльаса (אלעשה), Асаэль (עשהאל), Эльпааль (אלפעל) и др.

   Имя отца Эльканы Йерохама (ירוחם) происходит от слов «ха-Шем ирахамеху» (ה' ירחמהו), то есть «Господь смилостивится над ним (или возлюбит его). Похожим значением обладает имя Ирахмеэль (ירחמאל).

   Имя деда Эльханы Элиху (אליהוא) означает «Эли ху ха-Шем» (אלי הוא ה'), что в переводе с иврита означает «Мой Бог – Господь». Следует заметить, что в Хрониках 1 (6, 12 и 19) дед Эльканы проходит под именами Элиав и Элиэль.

   Прадеда Эльканы звали Тоху (תחו), а в Хрониках 1 (6, 11 и 19) он назван Нахат и Тоах. Значение имени Тоху неизвестно.

   И, наконец, прапрадед Эльканы был Цуф, который в Хрониках 1 назван также Цофай. «Цуф» (צוף) на иврите означает «нектар». Как было сказано выше, этот человек был первым представителем своей семьи, кто поселился в месте, названном здесь ха-Раматаим Цофим, и поэтому прилегающая к нему территория будет ниже (9, 4) названа Земля Цуф.

   В самом конце нашего предложения Цуф назван «Эфратским» (есть комментаторы, которые считают, что это прилагательное следует относить не к Цуфу, а к Элькане). В ТАНАХе таким образом принято обозначать человека,  который принадлежал к колену Эфраима, но, так как мы уже выяснили, что и Цуф, и Элькана принадлежали к колену Леви, большинство комментаторов говорят, что здесь это слово обозначает человека, проживавшего на Горе Эфраима. Кроме этого объяснения «Даат Микра» приводит еще одно, и говорит, что словом «Эфратский» также было принято обозначать выходцев из города Бейт Лехема, что в наделе Йехуды, так как в Торе (Берешит 35, 19 и 48, 7) прямо сказано о том, что «Эфрат – это Бейт Лехем». Кроме этого, как сказано в Хрониках 1 (2, 24 и 50-51), в Бейт Лехеме проживали сыновья Эфрат, жены Калева, а Ишай и Давид, которые жили в Бейт Лехеме, ниже (17, 12) тоже будут названы Эфратскими. В подтверждение этой версии говорит также то, что в конце Книги Судей шла речь о двоих представителях колена Леви, которые вначале проживали в Бейт Лехеме, а затем перебрались жить на Гору Эфраима. По-всей видимости такая массовая миграция левитов из Бейт Лехема была обусловлена какими-то серьезными причинами, например, голодом, разразившимся на территории надела Йехуды во время Периода Судей, и поэтому левиты, которые не были привязаны к территории какого-либо надела, уходили оттуда для того, чтобы найти себе более сытные места.

2. И у него две жены, имя одной – Хана, и имя второй – Пнина, и были у Пнины дети, а у Ханы нет детей.

   На основании стилистического толкования оригинального текста Мальбим и «Даат Микра» приходят к выводу, что сначала Элькана женился на Хане, но затем, когда выяснилось, что Хана бесплодна, он взял еще одну жену для того, чтобы она родила ему наследников. Более того, Мальбим приводит мнение, согласно которому вторую жену Элькана взял по совету, который дала ему Хана, так же, как было в случае с Авраамом, его женой Сарой и наложницей Хагар.

   Имя Хана происходит от слова «хен» (חן). Это слово на современном иврите означает «привлекательность», а в ТАНАХе употребляется вместе со словами «красота» (Притчи 31, 30), «любовь» (Притчи 5, 19), «доброта» (Притчи 2, 17), «честь» (Псалмы 84, 12, Притчи 11, 16), «проницательность» (Притчи 3, 4) и «мудрость» (Кохелет 10, 12). Из этого можно сделать вывод о том, что Хана отличалась всеми вышеперечисленными качествами.

   Слово «пнина» (פנינה) переводится с иврита, как «жемчужина», и в ТАНАХе обычно используется, как символ какого-либо дорогого предмета, который все же дешевле, чем мудрость.

3. И поднимался тот человек из города его из года в год поклоняться и приносить жертвы Господу Воинств в Шило, а там два сына Эли, Хафни и Пинхас, коены Господу.

   В Торе сказано, что все евреи должны приходить в Храм три раза в год, во время праздников: в Песах, Шавуот и Сукот. Элькана неукоснительно исполнял эту заповедь, и даже более того: в соответствии с мнением, приведенным в Седер Элияху Раба (глава 8), Элькана ходил в Шило не три, а четыре раза в год – три раза на время праздников и еще один раз из-за принятого на себя обета. Кроме этого, как выяснится из следующего предложения, а также из предложения №21, он брал с собой в Шило все свое семейство, и к тому же для того, чтобы подействовать на других евреев своим личным примером, каждый раз выбирал другую дорогу. Следует заметить, что Элькана жил в Период Судей, то есть тогда, когда поведение евреев отличалось «разбродом и шатаниями», и Мальбим пишет, что Элькана был единственным жителем Раматаим Цофим, кто ходил на праздники в Храм.

   Как здесь сказано, Элькана ходил в Шило для того, чтобы поклоняться и приносить жертвы Богу. Простое понимание текста означает, что, придя в Шило, Элькана шел в Храм, сначала там поклонялся Богу, а затем приносил Ему жертвы. Поклонение евреи совершали сразу же после того, как входили в Храм: они падали ниц, раскинув руки и ноги. Но так как в таком поклонении не было ничего необычного, и его совершали все, кто входил в Храм, в Книге Шмуэля не было бы специально сказано, что Элькана ходил в Шило в том числе и для того, чтобы поклоняться Богу. Поэтому  большинство комментаторов говорят о том, что здесь «поклонение», кроме обычного своего значения, означает «молитву», то есть Элькана приходил в Шило также и для того, чтобы помолиться. Здесь сразу же возникает вопрос о том, почему для молитвы надо было идти в Шило, ведь Элькана спокойно мог помолиться, не покидая своего дома в Раматаим Цофим. На это Ральбаг отвечает, что Элькана конечно же молился и в Раматаим Цофим, но молитва, вознесенная в Храме, гораздо возвышенней, чем молитва, вознесенная в другом месте. Кстати, из того, что здесь сначала сказано, что Элькана ходил в Шило для того, чтобы поклониться, а потом уже принести жертвы, Мидраш Шмуэль делает вывод о том, что молитва – более сильный инструмент для общения с Богом, чем принесение Ему жертв.

   Жертвы, которые приносил в Храме Элькана, были праздничными жертвами, виды и количества которых для каждого праздника четко определены Торой. Как следует из предложения №21, по-всей видимости кроме обязательных жертв он приносил дополнительные жертвы в соответствии с данным им обетом.

   Как здесь сказано, Элькана ходил в Шило, чтобы поклоняться и приносить жертвы Господу Воинств. Это имя Бога здесь встречается в ТАНАХе впервые, и это неспроста. Дело в том, что различные имена Бога подчеркивают Его различные качества, например, имя Господь – качество милости, имя Бог – качество справедливости, и т.д. Не углубляясь в эту довольно каббалистическую тему, следует сказать, что имя Господь Воинств подчеркивает то, что Бог является создателем и небесных, и земных воинств, то есть ангелов и других сущностей высшего порядка (небесные воинства), а также людей (земные воинства). Поэтому, называя в молитве Бога Господом Воинств, Элькана просил Его, Создателя как духовных, так и материальных сущностей, дать ему детей от его жены Ханы.

   Город Шило, куда ходил Элькана, находился в наделе Эфраима. По-всей видимости, название города Шило (שילו) происходит от слова «шалва» (שלוה), что означает «спокойствие». Как сказано в Книге Йехошуа (18, 1), в Шило Йехошуа построил Храм, где поместил Ковчег Завета и организовал храмовую службу. Этот Храм очень походил на переносной Храм, который использовали евреи во время странствий по пустыне: Храм в Шило был выстроен в виде каменных стен, которые были покрыты полотнищами, так же, как и переносной Храм периода скитаний. Этот Храм простоял в Шило на протяжении 369 лет, пока не был разрушен плиштим, о чем пойдет речь ниже. В Книге Судей (21, 19) присутствует доволько подробное определение местонахождения Шило. В настоящее время Шило представляет собой курган Тель Салун (32° 3'23.15"N, 35°17'23.73"E), или Тель Шило, и расположен в Шомроне, в 2 км. к западу от одноименного поселения:

   

   Вид кургана Тель Шило с высоты птичьего полета:

   

   В заключительной части нашего предложения говорится о двух сыновьях Эли, Хафни и Пинхасе, которые в то время служили коенами в Храме. На самом деле Главным коеном тогда был сам Эли, а Хафни и Пинхас были всего-лишь его помощниками, и поэтому Мальбим задает вопрос, по какой причине здесь идет речь о сыновьях Эли, а о самом Эли, который занимал высший духовный пост, не сказано ни слова? По мнению Мальбима причина этого кроется в том, что Хафни и Пинхас пользовались очень плохой репутацией, далее (2, 12) о них будет прямым текстом сказано, что они были «мерзавцами, не знали Господа», и поэтому Книга Шмуэля воздерживается от того, чтобы упомянуть их добропорядочного отца вместе с ними. Мальбим также пишет, что мерзость сыновей Эли была одной из причин того, что евреи тогда воздерживались от посещения Храма в Шило, что опять же говорит в заслугу Эльканы, который, несмотря на наличие в Храме двоих сыновей Эли, приходил в Шило несколько раз в год.

   Про Эли, который был тогда Главным коеном и «судил Израиль сорок лет» (4, 18), будет подробно рассказано ниже. Здесь же следует заметить, что имя Эли (עלי) происходит от глагола «ала» (עלה), что означает «поднялся», и означает, по-всей видимости, то, что Бог является Высшей Сущностью.

   Значение имени Хафни доподлинно неизвестно. Часть исследователей выводят его из египетского имени Хафнар, что означает «лягушка» и аллегорически подразумевает «размножение».

   Значение имени Пинхас также доподлинно неизвестно. Часть исследователей считают, что это имя тоже пришло из языка древних египтян, от слова «пи-нхаси», что означает «смуглый», или «негр». Версия о египетском происхождении по-крайней мере имени Пинхаса выглядит тем более правдоподобной, что так звали родившегося в Египте сына Элазара, про который неоднократно упоминается в Торе, Книге Йехошуа и Книге Судей, и который стал главным коеном после смерти своего отца, в начале Периода Судей.

4. И настал день, и принес Элькана жертвы, и дал Пнине, жене его, и всем сыновьям ее и дочерям ее, порции.

   Настал тот день, когда Элькана со своим семейством прибыл в Шило и принес в Храме жертву Господу. По-всей видимости, это произошло в один из праздников. Элькана принес жертвы вида шламим, которые характеризуются в том числе тем, что на жертвеннике сжигается не вся жертва, а лишь ее нутряной жир. Мясо жертвы шламим на жертвеннике не сжигается, и определенная ее часть достается служащим в тот день коенам, а все остальное передается тому, кто принес эту жертву. Мясо принесенной им жертвы Элькана ел сам, а также раздавал его всем своим домочадцам, и таким образом исполнял одну из заповедей Торы, которая заключается в том, что в праздник положено радоваться: «И возрадуешься перед Господом, Богом твоим, ты, и сын твой, и дочь твоя» (Дварим 16, 11 и 14), и эта радость, в соответствии с толкованием мудрецов, заключается в поедании мяса жертв. Поэтому и Пнина, и ее дети получили каждый по своей порции этого мяса.

5. А Хане давал одну порцию «апаим», ибо Хану любил он, а Господь закрыл чрево ее.

   Здесь ключевым является непереведенное слово «апаим» (אפים), и не переведено оно потому, что его можно перевести целым рядом способов, отчего поменяется весь смысл этого предложения.

   Но прежде, чем начать разбираться со словом «апаим», следует заметить, что здесь сказано о том, что Элькана давал Хане одну порцию жертвы, что, в принципе не вызывает вопросов, так как Хана была бездетна, и поэтому больше одной порции ей не полагалось. В результате более глубокого анализа написанного «Мецудат Давид» приходит к выводу, что здесь говорится о том, что эта порция была особенная, самая лучшая, и ее Элькана приберегал для Ханы, так как любил ее, а она страдала из-за своего бесплодия, и этой самой лучшей порцией Элькана пытался развеять ее печаль.

   Теперь относительно слова «апаим». Часть комментаторов трактуют его, как «кифлаим» (כפלים), то есть «двойная», таким образом, Хана получала не только самое лучшее мясо, но и в двойном размере. Другие комментаторы, и в их числе Раши, говорят, что этим словом подразумевается, что получающий такую порцию мяса человек обязательно должен был порадоваться.

   Ральбаг считает, что слово «апаим» происходит от слова «паним» (פנים), то есть «лицо», и так как оно стоит в двойственном числе (заканчивается на «-аим»), то получается, что в полученной Ханой порции присутствовало мясо двух видов: и жирные куски, и постные, чтобы она могла выбрать из них те, что ей больше нравятся. Элькана поступал таким образом из-за того, что любил Хану, а в ТАНАХе есть несколько свидетельств тому, что поднесение широкого ассортимента хорошей еды служило выражением глубокой симпатии одного человека к другому. Кроме этого, Ральбаг дает еще одно возможное объяснение слова «апаим», которое тоже основано на том, что это слово происходит от слова «паним»: в соответствии с ним Элькана, после того, как принес Хане ее порцию мяса, сел напротив нее лицом к лицу (два лица, отсюда двойственно число слова «апаим»), чтобы посмотреть, как она будет есть.

   Отец Радака выводит слово «апаим» от слова «аф» (אף), то есть «гнев». То есть Элькана в гневе давал Хане только одну порцию, так как любил ее, а она была бесплодна, и у нее не было детей, которым можно было бы дать много порций, как он давал детям Пнины. Поэтому Элькана нервничал, так как страстно желал, чтобы у Ханы появились от него дети. Очень похожее объяснение приводит Абарбанэль, который говорит, что слово «апаим» говорит о том, что у Эльканы были две причины для нервотрепки: во-первых, то, что его сердце было отдано Хане, которая была бесплодна, и во-вторых он нервничал из-за того, что Пнина всячески злила Хану (см. следующее предложение).

6. И гневила ее цара ее, также гнев из-за того, что злила она ее, ибо закрыл Господь за чревом ее.

   Прежде всего следует разъяснить кто такая «цара ее». Обычно слово «цара» (צרה) употребляется в значении «беда», но в еврейской религиозной литературе оно иногда означает «другая жена того же мужа». Радак объясняет, что оба значения этого слова почти идентичны, так как почти всегда две жены одного и того же мужа ненавидят друг друга, делают друг другу пакости и вообще являются врагами одна другой.

   Здесь сказано, что многодетная Пнина гневила бездетную Хану, причем слово «гнев» упоминается два раза в довольно непонятной фразе, которая начинает наше предложение. Раши и «Мецудат Давид» на основании Мидраша Шмуэля считают, что смысл этой фразы –  «гнев за гневом», то есть Пнина пробуждала гнев Ханы постоянно, и Ялкут Шимони (247, 77) говорит, каким именно образом: оказывается, Пнина издевалась над ней, говоря: «Что же ты не купила сегодня наряд для своего старшего сына, или халат для младшего?». Мальбим приводит альтернативный вариант толкования этой фразы и говорит, что она означает то, что у Ханы было две проблемы, из-за которых она гневалась: во-первых, ее сильно «доставала» Пнина, и во-вторых, даже если бы Пнины не было, она все равно гневалась бы из-за того, что не могла родить ребенка.

   Вместе с этим, в трактате Баба Батра (15, а) Вавилонского Талмуда приводится менение, согласно которому Пниной двигали благие намерения: постоянно изводя Хану и зля ее, она пыталась сделать так, чтобы Хана обратилась с молитвой к Богу.

   Заключительную фразу «ибо закрыл Господь за чревом ее» следует понимать, что Бог как-бы закрыл дверь чрева Ханы и оставил ее бездетной.

   Следует заметить, что это и предыдущее предложения нужно рассматривать, как одно целое, и по смыслу они противопоставлены одно другому. В предыдущем предложении шла речь о том, что Элькана любил свою жену Хану несмотря на то, что она не рожала ему детей, а в нашем предложении рассказывается о ненависти к Хане со стороны второй жены Эльканы, которая завидовала тому, что Элькана ее любит.

7. И так он делал из года в год в то время, когда поднималась она в Дом Господа, так гневила она ее, и плакала она, и не ела.

   Каждый раз, когда Элькана со своим семейством приходил в Шило и приносил в Храме жертвы, он раздавал Пнине и ее детям по одной порции из мяса жертвы, а Хане выделял особый кусок, который был детально рассмотрен в комментарии к предложению №5. А Пнина каждый раз над Ханой издевалась, в результате чего ей этот кусок не лез в горло, она плакала и не притрагивалась к мясу, которое давал ей Элькана.

   «Даат Микра» пишет, что, возможно, Хана не всякий раз плакала и отказывалась есть, это случилось лишь однажды, перед событиями, которые будут описаны ниже, в тот день, который упоминался в начале предложения №4.

8. И сказал ей Элькана, муж ее: «Хана, почему плачешь ты? И почему не ешь ты? И почему печалится сердце твое? Разве я не лучше тебе, чем десять сыновей?»

   Слова «муж ее» в оригинальном тексте звучат, как «иша» (אישה), что, по мнению «Даат Микра» подчеркивает аспект любви между Эльканой и Ханой, в отличие от обычного слова «баала» (בעלה), которое тоже переводится, как «муж ее», но подчеркивает аспект господства над женой и власти над ней.

   Следует заметить, что Элькана был неглупым человеком и прекрасно знал из-за чего его жена плачет, не ест и печалится. Все заданные Эльканой вопросы являются риторическими и не требуют на них ответа со стороны Ханы. В конце, по мнению «Даат Микра», Элькана иносказательно говорит Хане, что любит ее больше, чем любили бы ее  десять ее детей. «Мецудат Давид» объясняет этот вопрос по-другому и говорит, что здесь Элькана сообщает Хане, что он ее любит больше, чем если бы она родила ему десять сыновей. А Раши на основании Мидраша делает вывод, что здесь идет речь о тех детях, которые родила Элькане Пнина, то есть, что здесь выясняется, что Пнина родила Элькане десять сыновей.

   Забегая вперед следует заметить, что объяснения в любви со стороны Эльканы не только не успокоили Хану, но еще больше ее расстроили, так как она еще сильнее захотела родить ему ребенка. Поэтому в расстроенных чувствах она встала из-за стола и отправилась излить свое сердце перед Господом.

9. И встала Хана после еды в Шило и после питья, а Эли ха-коен сидит на стуле возле косяка Чертога Господа.

   Комментаторы расходятся во мнениях относительно того, ела ли Хана вместе с другими, или не ела. Раши считает, что она сидела за столом, пока другие ели и пили, но сама к еде и питью не притронулась. «Мецудат Давид» говорит, что после уговоров Эльканы она все же немного поела для того, чтобы поддержать свои силы. Так же считает Йонатан, переводчик ТАНАХа на арамейский.

   Как здесь сказано, эта трапеза происходила в городе Шило, но не в самом храме. В соответствии с указанием Торы жертву типа шламим было положено есть либо в самом Шило, либо в его окрестностях, причем из того места, где совершалась трапеза, должен был быть виден Храм (а в Иерусалиме такие жертвы положено было есть внутри городских стен).

   Как бы то ни было, после окончания трапезы Хана отправилась в Храм, на входе в который в тот момент сидел Эли, Главный коен, причем Раши пишет, что Эли сидел не просто на стуле, а на чем-то типа трона, так как, кроме того, что занимал пост Главного коена, он был также судьей. «Даат Микра» также считает, что это был какой-то особый стул, так как в оригинальном тексте к слову «стул» приставлена приставка «ха-», что означает, что это был совершенно определенный, всем известный стул. Мидраш Шмуэль утверждает, что как раз в тот день Эли был назначен и на пост Судьи, и на пост Главного коена одновременно.

   Эли, как сказано здесь, сидел возле косяка Чертога Господа. Слово «чертог» в оригинальном тексте звучит, как «хейхаль» (היכל), и означает «большое здание». Следует заметить, что слово «хейхаль» в ТАНАХе употребляется только по отношению к Храму в Иерусалиме и к Храму в Шило. Само это слово имеет шумерское происхождение, откуда оно пришло в иврит и в аккадский.

   Мальбим объясняет, что Эли сидел возле входа в Храм потому, что в то время утреняя служба уже закончилась, весь народ уже принес свои жертвы и отправился обедать, а вечерняя служба еще не началась. Таким образом в Храме тогда никого не было, и у Эли был перерыв.

   Следует особо остановиться на комментарии Мальбима, который задается вопросом, почему Хана лишь сейчас, после окончания трапезы, направилась в Храм, почему она этого не сделала сразу же после прибытия в Шило? Дело в том, говорит Мальбим, что до этого момента Хана всецело полагалась на молитвы своего мужа Эльканы, который был праведником, и поэтому Бог должен был благосклонно относиться к его молитвам. Но из того, что Элькана сказал ей во время трапезы, она сделала вывод, что он уже отчаялся сделать ей ребенка, и поэтому решила сама обратиться к Богу с этой просьбой.

10. И она горька душой, и молилась она Господу, и плачем плакала.

    То, что Хана была «горька душой» означает, что она была очень расстроена и опечалена и своим бесплодием, и постоянными издевательствами со стороны Пнины.

    Как здесь сказано, она молилась Господу, и хотя ее молитва в Книге Шмуэля не приведена, ее содержание становится понятным на основании принятого ей обета, о котором пойдет речь в следующем предложении. Ральбаг говорит, что Хана зашла в Храм и направилась прямиком ко входу в Святая Святых, где и произнесла свою молитву.

    Во время молитвы Хана плакала, что очень помогает для того, чтобы Бог принял молитву, так как, по словам мудрецов, «врата плача не закрываются никогда», то есть Бог всегда слышит молитву человека, который плачет.

    Мальбим замечает, что Хане в ее общении с Богом помогли четыре следующих вещи. Во-первых, она была «горька душой», а Бог всегда слышит молитву человека с разбитым сердцем. Во-вторых, она «молилась Господу», то есть обратилась к Нему от всего сердца. В-третьих, она во время молитвы плакала, а «врата плача не закрываются никогда». И в-четвертых, как будет сказано в следующем предложении, она дала обет, что тоже очень помогает в случае, когда человек просит помощи у Бога.

11. И дала она обет, и сказала она: «Господь Воинств! Если увидишь Ты бедствие рабыни Твоей, и будешь помнить меня, и не забудешь рабыни Твоей, и дашь рабыне Твоей семя мужей, и отдам я его Господу все дни жизни его, и лезвие не поднимется на голову его».

    Хана, так же как Элькана, обращается к Богу, используя имя Господь Воинств. Его значение объяснялось в комментарии к предложению №3, но здесь Раши на основании Агады рабби Йоси ха-Глили более полно раскрывает эту тему и утверждает, что по смыслу Хана сказала Богу следующие вещи: «Владыка Мира! Два воинства создал Ты в Мире Твоем. Верхнее воинство не производит потомство и бессмертно, а нижнее – производит потомство и смертно. Если я принадлежу к нижнему воинству – то я должна произвести потомство, а затем умереть, а если к верхнему – то должна быть бессмертной». В соответствии с другим мнением, которое тоже приводит Раши, Хана сказала Богу: «Владыка Мира! Тебе, который создал верхнее и нижнее воинства, неужели трудно дать мне одного-единственного сына?!»

    Далее Хана просит Бога, чтобы Он помнил ее и не забыл ее. На первый взгляд это одно и то же, и «Мецудат Давид» пишет, что эти слова – не более, чем повторение, призванное подчеркнуть просьбу Ханы, но Мальбим утверждает, что здесь Хана говорит о совершенно разных вещах. По мнению Мальбима, когда Хана просит Бога помнить ее, она просит Его дать ей сына, а когда она просит о том, чтобы Бог ее не забывал – она имеет в виду более отдаленное будущее и просит о том, чтобы Бог в дальнейшем дал ей и других детей. Кроме этого Мальбим приводит еще одно мнение, в соответствии с которым «будешь помнить» - просьба дать ей сыновей, а «не забудешь» - дочерей.

    Хана просит Бога, чтобы Он дал ей «семя мужей». Раши понимает это, как «семя, из которого родятся праведники и великие люди». «Мецудат Давид» считает, что она говорит о семени, из которого родится мальчик, а если перевести то, что по этому поводу говорит Ральбаг, на язык современной науки, то получится, что Хана просит Бога дать ей семя с хромосомой Y, чтобы у нее родился ребенок мужского пола. Мальбим также считает, что здесь идет речь о рождении мальчика, но говорит, что Хана попросила Бога дать ей такого мальчика, который сможет служить в Храме (т.е. без пороков и т.д.), и который будет достоин этого.

    После того, как Хана детально изложила свою просьбу, она дала обет, который заключался в том, что она обязуется отдать этого мальчика Господу на «все дни жизни его», а также, что «лезвие не поднимется на голову его». Рассмотрим эти два обязательства поподробней.

    Самое простое объяснение того, что означает «отдать ребенка Господу на всю жизнь» дает «Мецудат Давид». По его мнению, Хана обязалась сделать так, чтобы ее сын посвятил всю свою жизнь служению Богу, то есть, чтобы это стало его профессией. Мальбим предлагает более глубокое объяснение. Как упоминалось в комментарии к предложению №1, муж Ханы Элькана принадлежал к колену Леви, значит, и его дети тоже принадлежали к этому колену. Колено Леви отличается от других колен тем, что его представители составляли, так сказать, потомственное духовенство, то есть только им было позволено вести службу в Храме. Поэтому про них всех можно было сказать, что они посвящены Богу, но все-таки по данному Ханой обету ее ребенок должен был от всех остальных левитов в корне отличаться. Во-первых, остальные представители колена леви, кроме храмовой службы, могли заниматься другой деятельностью (например, ремеслами). Ее ребенок должен был всецело посвятить себя служению Богу. Во-вторых, обычный представитель колена леви был обязан служить в Храме, начиная с 25-летнего возраста и заканчивая 50-летним. Ребенок Ханы должен был служить Богу всю свою жизнь. Кроме этого, как здесь сказано, лезвие не должно было подниматься на голову его, и это было третьим отличием.

    Есть две версии того, что означает фраза «лезвие не поднимется на голову его». Точно эти же слова сказал матери Шимшона посетивший ее ангел (см. Книгу Судей 13, 5), и он сразу же добавил, что родившийся у нее сын должен от рождения стать назиром. Назир – это человек, который во имя служения Богу принял на себя дополнительные обязательства. В Торе (см. Бамидбар 6, 3-5) перечисляются ограничения, касающиеся назира, и одно из них – запрет стричь волосы. На основании этого часть комментаторов считают, что Хана обязалась сделать своего сына назиром с рождения и на всю жизнь. Другие комментаторы трактуют слово «мора» (מורה), которое здесь переведено, как «лезвие», как производное от слова «марут» (מרות), что означает «господство». В результате получается, что Хана обязалась воспитать своего ребенка таким образом, чтобы он не подчинялся никому, кроме Бога, и никого, кроме Него, не боялся.

12. И было, что долго молилась она перед Господом, а Эли следил за устами ее.

    Слова «перед Господом» в ТАНАХе обычно означают «перед Ковчегом Завета». Так как в Храме Ковчег Завета находился в Святая Святых, куда Хане нельзя было заходить, следует сказать, что она молилась перед Святая Святых, которая располагалась в западной части Храма (а вход в Храм был в его восточной стене). Эли, который, как здесь сказано, «следил за устами ее», по мнению Раши ждал, когда она закончит молиться. «Мецудат Давид» и другие комментаторы, на основании того, что Хана молилась шепотом (см. следующее предложение) считают, что Эли, следя за ее устами, пытался по губам понять о чем она молится.

13. А Хана, она говорит к сердцу своему, лишь губы ее двигаются, а голос ее не услышится, и принял ее Эли за пьяную.

    Эли принял Хану за пьяную из-за того, что она молилась не в полный голос, а шепотом, и Раши говорит, что в то время было принято молиться громко, а Ральбаг и «Мецудат Давид» говорит, что пьяные обычно только раскрывают рот, а сказать ничего не могут.

    Мальбим, который жил значительно позднее и Раши, и Ральбага, и наверняка читал их комментарии, недоумевает: почему Эли посчитал Хану за пьяную из-за того, что она долго молилась долго и шепотом? И почему он считал, что нужно молиться Богу во весь голос? Разве Бог не расслышит того, что сказано Ему шепотом?

    Отвечая на эти вопросы, Мальбим говорит, что на самом деле существуют два метода молитвы. Во время молитвы можно обращаться к Богу через посредника, то есть через какого-то ангела, и попросить у него, чтобы он упомянул перед Богом о заслугах молящегося и от его имени попросил у Бога для него милости. Вместе с этим, во время молитвы можно обращаться к Богу непосредственно, как об этом сказали мудрецы: «Не вопи ни к Михаэлю, ни к Гавриэлю, ведь кто сравнится с Господом, Богом нашим в отношении Его ко всем взывающим к Нему?». Эти два метода различаются между собой также стилями, в которых производится молитва.

    Тот, кто обращается непосредственно к Богу, не должен произносить длинную молитву, так как при обращении к Богу не нужно стараться перечислить все свои заслуги, Богу они известны и без этого, а нужно лишь попросить у Него милости и снисходительности. Даже праведники, у которых действительно множество заслуг перед Богом, в молитве не перечисляют их и не требуют за них вознаграждения, а лишь просят Бога безвозмездно одарить их своей милостью. Тот же, кто действует через посредника, должен подробно изложить ему все свои заслуги для того, чтобы они представили их на суд Бога, который решит, что ему за эти заслуги полагается. Поэтому у такого человека молитва занимает много времени. Точно так же, обращаясь к царю, человек просит его о милости, а если он действует через вельмож, то должен доказать, что этой милости он достоин, так как вельможи не станут просить у царя о милости для кого бы то ни было, не подкрепив свою просьбу серией аргументов.

    Тому, кто обращается непосредственно к Богу, не нужно повышать голос для того, чтобы Бог его услышал, ведь Бог слышит даже то, о чем человек думает. Таким образом, обращенная к Богу громкая молитва являет собой не что иное, как признак маловерия. Тот же, кто обращается к Богу через посредника, должен делать это громко и четко, так как ангелы мыслей читать не способны.

    На основании этого Мальбим объясняет слова Раши и других комментаторов, и делает вывод, что в описываемый здесь период было принято молиться Богу через посредников, так как в то время у евреев вообще были большие проблемы с пониманием сущности иудаизма, о чем подробно рассказывается в Книге Судей. Поэтому Эли был привычен к тому, что люди, приходившие в Храм, совершали длинные молитвы громким голосом, и когда он увидел, что Хана долго молится, он подумал, что она обращается к Богу через посредника, ведь если бы она обращалась непосредственно к Богу, ее молитва должна была быть короткой. Но тогда она должна была молиться громко, а не шепотом, но она молилась шепотом, и поэтому Эли решил, что Хана просто пьяна.

    Следует заметить, что на основании того, что здесь сказано о молитве, которую совершила Хана, мудрецы вывели целый ряд галахических постановлений, касающихся молитвы, и этому посвящена целая страница Вавилонского Талуда (см. Шабат 31, а). Например, они постановили, что нельзя повышать голос во время молитвы, и в то же время слова молитвы нужно проговаривать шепотом, а не просто мысленно произносить их, и др.

14. И сказал ей Эли: «Доколе ты пьянствовать будешь? Убери вино свое с себя!»

    Эли потребовал у Ханы протрезветь, а потом уже появляться в Храме, так как, во-первых, пьяному, который не может связать двух слов, запрещено совершать молитву, и во-вторых, пьяному нельзя появляться в Храме, что совершенно однозначно сказано в Торе, причем за нарушение этой заповеди полагается смертная казнь. Поэтому Эли решил прогнать Хану из Храма, и переводчики Септуагинты даже добавили к словам Эли: «Убирайся с лица Господа!».

    На основании того, что Эли не смолчал, когда увидел, что пьяная Хана совершает молитву, мудрецы (Шабат 31, а-б) постановили, что если кто-либо видит, что его товарищ совершает плохой поступок, ему нельзя закрывать на это глаза, и он должен приложить все усилия для того, чтобы убедить этого товарища больше так не делать.

15. И ответила Хана, и сказала: «Нет, господин мой, женщина, тяжелая духом я, и вино и шехар не пила я, и излила я душу мою перед Господом.

    Фраза «женщина тяжелая духом» на нормальном языке звучит, как «женщина, у которой тяжело на сердце».

    Слово «шехар» (שכר) на современном иврите означает алкогольный напиток, похожий на пиво, но в ТАНАХе оно означает «старое вино», в отличие от слова «яйн» (יין), которое на современном иврите означает «вино», а в ТАНАХе – тоже вино, только молодое.

    Заключительную фразу нашего предложения Йонатан переводит на арамейский, как «и высказала я обиду души моей в молитве перед Господом», а Мальбим говорит, что этой фразой Хана раскрывает Эли причину того, что она молилась беззвучно: так как она обращалась непосредственно к Богу, ей не надо было повышать голос для того, чтобы Он ее услышал (см. комментарий к предложению №13).

16. Не отдавай рабыню твою перед мерзавкой, ибо из большой обиды и гнева говорила я до сих пор!»

    Комментаторы, трактуя непонятное начало нашего предложения, разделяются на два лагеря. Часть из них (Раши, Мальбим, Радак и др.) считают, что под мерзавкой здесь подразумевается вторая жена Эльканы Пнина, и таким образом Хана просит Эли, чтобы он не оставлял ее на милость мерзавки Пнины, которая постоянно над ней издевается. Другие комментаторы («Мецудат Давид», Рамбан, «Даат Микра») понимают эту фразу, как «не считай рабыню твою мерзавкой», то есть Хана говорит Эли, чтобы он не считал ее мерзавкой, которая в пьяном виде заявилась в Храм.

    Далее Хана объясняет Эли, что молитва ее была длиннее, чем обычно, когда человек молится непосредственно Богу, так как у нее накопилась большая обида из-за своего бесплодия и гнев из-за издевательств со стороны Пнины.

17. И ответил Эли, и сказал: «Иди с миром и Бог Израиля исполнит просьбу твою, которую ты попросила у Него».

    «Иди с миром» - часто встречающаяся в ТАНАХе формула благословения, так как мир – самая важная вещь на свете (имеется в виду настоящий мир, а не то, что в настоящее время понимается под этим словом).

    Далее Эли говорит Хане о том, что Бог исполнит ту просьбу, с которой она к Нему обратилась, и «Даат Микра» понимает эти слова, как еще одно благословение, но Раши (и Ральбаг) на основании Мидраша Шмуэля говорит, что здесь Эли сообщает Хане о том, что ее молитва была принята Богом и что Он выполнит ее просьбу. Таким образом выходит, что Эли получил эти сведения с помощью дара пророчества, которым он обладал. Рамаз в подтверждение версии Раши замечает, что если бы здесь шла речь о еще одном благословении, Эли сказал бы: «исполнит Бог Израиля...», а так как здесь сказано наоборот, «Бог Израиля исполнит...», то это значит, что речь идет о пророчестве. В пользу такого понимания говорит также то, что скажет Элькана в предложении №23: «Но выполнит Господь слово Свое».

    Следует заметить, что в своих словах Эли называет Бога Богом Израиля, то есть именем, которое, по мнению Мальбима, подчеркивает качество Бога проявлять заботу о каждом еврее и еврейке.

18. И сказала она: «Найдет рабыня твоя милость в глазах твоих», и пошла эта женщина дорогой своей, и поела, и лица ее больше не было у нее.

    «Найдет рабыня твоя милость в глазах твоих» - бытовавшее в то время выражение благодарности важному и влиятельному человеку («Даат Микра»). Раши пишет, что таким образом Хана попросила Эли, чтобы тот попросил милости для нее у Бога.

    Хана была обнадежена словами Эли, поверила ему, и пошла своей дорогой, то есть вернулась к Элькане. Это – простое понимание текста. Вместе с тем Мальбим пишет, что то, что Хана пошла своей дорогой, говорит о том, что она пошла своей женской дорогой, то есть что у нее появились месячные, чего раньше у нее не наблюдалось, и она поэтому поняла, что Эли сказал ей правду.

    Как бы то ни было, вернувшись к Элькане, Хана съела ту порцию, которую выдал ей Элькана и к которой она ранее не притронулась.

    В конце нашего предложения сказано, что после того, как Хана вернулась из Храма, у нее «больше не было лица», то есть у нее исчезло грустное и раздраженное выражение лица, так как она поверила в то, что сказал ей в Храме Эли.

19. И пробудились они утром, и поклонились перед Господом, и вернулись, и пришли к дому своему в Раму, и познал Элькана Хану, жену его, и помнил ее Господь.

    Из того, что сказано в Торе (Дварим 16, 7) следует, что тот, кто пришел на праздник в Храм, после принесения жертв должен был заночевать возле Храма, и мог отправиться домой только на следующее утро. Именно так и поступил Элькана. После того, как он и его семейство утром проснулись, они еще раз посетили Храм, где поклонились «перед Господом», то есть перед Святая Святых, и только затем отправились в обратный путь в город Раму, он же Раматаим Цофим, о котором шла речь в предложении №1.

    Только после того, как Элькана и Хана оказались в своем доме, они смогли заняться любовью, из чего Раши заключает, что путникам нельзя вести половую жизнь все то время, пока они находятся вне стен своего дома. Из того, что здесь сказано о том, что Хану «помнил Господь» следует, что Хана сразу же забеременела.

20. И было по сроку дней, и забеременела Хана, и родила сына, и назвала имя его – Шмуэль, ибо у Господа попросила его.

    Как было сказано в комментарии к предыдущему предложению, Хана забеременела сразу же после возвращения из Шило, и через положенный период времени родила сына, которого назвала Шмуэлем.

    Именем Шмуэль евреи называли своих детей по-крайней мере с периода странствий по пустыне: в Торе (Бамидбар 34, 20) упоминается глава колена Шимона по имени Шмуэль бен Амихуд. Так что нельзя сказать, что имя Шмуэль было Ханиным изобретением. Вместе с этим она выбрала имя своему ребенку таким образом, чтобы оно соответствовало предыстории его рождения, то есть тому, что она «у Господа попросила его». Следует заметить, что обычай называть ребенка в честь какого-либо знакового события был в то время довольно распространенной практикой. Для того чтобы понять, как имя Шмуэль (שמואל) соответствует такому знаковому событию, следует немного углубиться в значения слов в оригинальном тексте. Итак, со вторым слогом имени Шмуэль проблем не возникает: Эль (אל) – это одно из Имен Бога. Первый слог этого имени очень похож на слово «шем» (שם), что означает «имя». То есть своего ребенка Хана назвала «По Имени Бога», у которого она его попросила. Так толкует имя Шмуэль Раши. Мальбим пишет, что в имени Шмуэль присутствуют все буквы фразы «шауль ми-Эль» (שאול מאל), что означает «выпрошен у Бога».

21. И поднялся Элькана и весь дом его принести жертвы Господу: жертву дней и обет его.

    Через какое-то время после рождения Шмуэля настало время опять идти в Шило и приносить в Храме жертвы, как об этом было сказано выше, в предложении №3, причем переводчик Книги Шмуэля на арамейский Йонатан считает, что дело было опять перед каким-то праздником, и Элькана должен был принести в Храме праздничные жертвы. Кроме этих жертв Элькана намеревался принести также те жертвы, которые составляли «обет его», то есть, по мнению Раши, тех животных, которых он добровольно выделил для этой цели в период между праздниками, либо, по мнению Мальбима, тех животных, которых он выделил для этой цели в честь рождения Шмуэля.

    Мальбим пишет, что и на сей раз Элькана был единственным жителем Рамы, который прибыл на праздники в Храм, и это несмотря на то, что все горожане были свидетелями чуда, которое произошло с его женой после того, как она помолилась в Храме.

    Кроме этого Мальбим замечает, что здесь, в отличие от того, что было сказано выше (см. предложение №3), не сказано о том, что Элькана отправился в Шило для того, чтобы там поклоняться Господу, а сказано лишь, что он шел, чтобы принести жертвы. Из этого он делает вывод о том, что целью его прошлых поклонений было излечение Ханы от бесплодия, а теперь эта проблема была решена и ему поклоняться не было необходимости.

22. А Хана не поднялась, ибо сказала мужу ее: «До того, как будет отлучен от груди отрок, и приведу я его, и увидит он Лик Господа, и будет сидеть там вечно».

    Несмотря на то, что Элькана брал с собой в Шило всю свою семью, на этот раз Хана предпочла остаться дома, так как считала, что в соответствии с данным ей обетом, в тот момент, как она появивится в Шило со своим сыном, ей придется оставить его в Храме навсегда. Поэтому Хана решила, что пойдет со Шмуэлем в Шило только после того, как отлучит его от груди, и следует заметить, что в то время было принято кормить ребенка грудью на протяжении двух лет (см. Ктубот 60, а).

    После того, как Хана приведет Шмуэля в Шило, она оставит его в Храме, как здесь сказано, «навечно», и это означает, что с этого момента Шмуэль посвятит всю свою жизнь служению Богу. Забегая вперед следует заметить, что Шмуэль посвятил служению Богу пятьдесят лет, и умер, когда ему было 52 года.

    Среди свитков Мертвого моря, найденных в Кумране, есть свиток с отрывком из Книги Шмуэля, где вместо слов «и будет сидеть там вечно» сказано «и будет сидеть перед Господом там вечно, и отдам я его в назиры навечно, все дни жизни его». Таким образом эта версия Книги Шмуэля поддерживает мнение тех комментаторов, которые считают, что Хана сделала Шмуэля пожизненным назиром (см. комментарий к предложению №11).

23. И сказал ей Элькана, муж ее: «Делай то, что хорошо в глазах твоих, сиди, пока не отлучишь от груди его, но исполнит Господь слово Его», и сидела эта женщина, и кормила грудью сына ее, пока не отлучила его от груди ее.

    Мальбим пишет, что до этого момента Элькана вообще не знал об обете, который дала Хана в Храме относительно их сына, и только теперь, в предыдущем предложении, она ему о нем рассказала. В соответствии со сказанным в Торе, муж имеет право аннулировать данный его женой обет сразу после того, как ему о нем станет известно (а потом уже не может). Но Элькана этот обет не аннулировал, а наоборот, подтвердил его, сказав Хане «Делай то, что хорошо в глазах твоих». Другие комментаторы трактуют эти слова проще и говорят, что таким образом Элькана разрешил Хане оставаться дома до тех пор, пока она не прекратит кормить грудью своего ребенка.

    Существуют несколько версий того, что означают слова «но исполнит Господь слово Его». Раши считает, что здесь Элькана имеет в виду то, что сказал Хане Эли (см. предложение №17) относительно того, что ее молитва услышана, и она родит ребенка, который станет великим человеком. Как там сказано в комментарии, Раши считает, что Эли передал Хане полученное им пророчество, то есть Элькана говорит о том, что Бог исполнит пророчество Эли о том, что их ребенок будет праведником.

    Версия Мальбима очень похожа на версию Раши, с тем отличием, что Мальбим считает, что пророчество о Шмуэле получила сама Хана, вследствие чего узнала все то, о чем будет идти речь в Книге Шмуэля, и наверняка рассказала об этом своему мужу, после чего тот сказал, что Бог обязательно осуществит то пророчество, которое получила Хана.

    Ральбаг считает, что ни о каком пророчестве здесь речь не идет (он вообще довольно скептически относится ко всему, что связано с простыми людьми, которые вдруг становятся пророками), и говорит, что Элькана сказал эту фразу, как пожелание: «Да исполнит Господь слово Его!» относительно того, что его сын будет великим человеком. Такого же мнения придерживается и «Даат Микра».

    Особняком стоит мнение «Мецудат Давид», который считает, что слово «его» относится не к Богу, а к мальчику, то есть Элькана говорит своей жене: «Ты можешь поступать, как считаешь нужным, и сидеть дома, пока не отлучишь ребенка от груди, но ты не сможешь отменить данный тобой обет, в соответствии с которым этот мальчик должен посвятить всю свою жизнь служению Богу, и Бог в любом случае исполнит данное тобой слово относительно этого ребенка, и Он сделает так, что твой сын будет служить Ему всю свою жизнь».

    Следует заметить, что в Книге Шмуэля, найденной в числе свитков Мертвого моря, эта фраза звучит, как «но исполнит Господь то, что вышло из уст твоих», что удивительным образом совпадает с переводом Септуагинты и означает, что Бог сделает так, что Шмуэль будет служить Ему всю свою жизнь в соответствии с тем, что пообещала ему Хана, когда давала обет в Храме.

24. И подняла его с собой, когда отлучила его от груди, с тремя быками, и с одной эйфой муки, и сосудом вина, и привела его в Дом Господа в Шило, а отрок очень мал.

    Быки, мука и вино предназначались для принесения жертв, и существуют несколько мнений различных комментаторов о том, какие именно это были жертвы. Здесь я эти мнения приводить не буду, замечу только что эйфа – это старинная мера объема сыпучих тел. Есть несколько мнений относительно того, сколько литров вмещает в себя эйфа. Самая маленькая эйфа – у Рамбама, она равна 21.6 литра, а самая большая – у Хазон Иша – почти 43 литра.

    Сосуд вина, который принесла с собой Хана, по-всей видимости представлял собой глиняный кувшин, хотя «Мецудат Цион» считает, что это был кожаный мех.

    В Шило Хана привела мальчика в Храм и таким образом исполнила свой обет, несмотря на то, что в то время мальчик был очень маленьким (младше трех лет).

25. И зарезали быка, и привели отрока к Эли.

    Быка зарезали для какой-то жертвы, и здесь не сказано кто именно зарезал этого быка. Вместе с этим в Книге Шмуэля, которую нашли в Кумране, сказано, что этого быка зарезал Элькана, и эта же версия присутствует в Септуагинте.

    «Даат Микра» говорит, что очень может быть, что этот бык был искупительной жертвой Шмуэля, то есть, только после принесения этой жертвы Шмуэль мог приступить к исполнению своих обязанностей в Храме.

    После этого Элькана и Хана привели Шмуэля в Храм и передали на попечение Эли, который должен был стать его наставником. Раши и «Мецудат Давид» считают, что родители Шмуэля привели его к Эли для того, чтобы показать ему, что его пророчество осуществилось.

    Мальбим замечает, что бык, которого принесли в жертву, и Шмуэль, которого привели в Храм, в одном предложении упомянуты неспроста: как бык был без остатка сожжен на жертвеннике (по-всей видимости Мальбим считал, что этот бык был принесен в жертву вознесения), так и Шмуэль целиком был передан для того, чтобы всю свою жизнь посвятить служению Богу.

26. И сказала она: «Пожалуйста, господин мой, жизнью души твоей, господин мой, я – женщина, стоявшая с тобой здесь, чтобы молиться Господу.

    Хана очень опасалась того, что Эли не захочет брать на себя обязанность растить и воспитывать ее сына, поэтому она обратилась к нему с настоятельной просьбой, и к тому же закляла его жизнью души его не отказывать ей в ее просьбе. Свою просьбу Хана подкрепила несколькими аргументами. Во-первых, этот мальчик родился в результате молитвы, которую Хана вознесла здесь, в Храме: «я – женщина, стоявшая с тобой», этим Хана напоминает Эли, что он тоже стоял с ней вместе и молился (или благословил ее) – см. предложение №17. Это происходило «здесь», именно на том месте, где сейчас они разговаривают. Кроме этого, молились они непосредственно Господу, а не через посредника, как было принято в то время, и поэтому ребенок, который родился после молитвы, обращенной к Господу Главным коеном в Храме, достоин того, чтобы тоже служить Господу.

    У слов «я – женщина, стоявшая с тобой здесь» есть еще один подтекст. Этими словами Хана говорит Эли, что с тех пор, когда она в прошлый раз молилась здесь в Храме, никаких изменений в ее организме не случилось и она как была бесплодной, так ей и осталась. Поэтому рождение ребенка можно объяснить только чудом, и такой ребенок обязан посвятить свою жизнь служению Богу (Мальбим).

27. Об этом отроке я молилась, и дал Господь мне просьбу мою, которую я просила у него.

    Здесь Хана продолжает приводить аргументы, подкрепляющие ее просьбу передать Шмуэля на воспитание Эли.

    Хана говорит, что она молилась именно о таком мальчике, он родился именно таким, каким она себе его представляла. И забеременела она сразу же после молитвы, что тоже говорит о том, что ее молитва помогла.

28. И также я вверила его Господу, все дни которые он проживет, он вверен Господу», и поклонился там Господу.

    Здесь возникает вопрос, кто именно поклонился Господу? Раши говорит, что это был Шмуэль, и приводит еще одно мнение, в соответствии с которым это был Элькана. Ральбаг считает, что это был Эли, который обрадовался тому, что его молитва была принята Богом. В некоторых древних рукописных копиях Книги Шмуэля вместо «поклонился» написано «поклонились», то есть поклонились Хана, Элькана и Шмуэль. Таким же образом перевели переводчики Септуагинты. А в Книге Шмуэля, которую обнаружили в Кумране, это предложение заканчивается словами «и оставила она его там, и поклонился он», то есть речь идет о Шмуэле. «Даат Микра» склоняется к выводу, что поклонился действительно Шмуэль, и тем самым он выразил свое согласие на то, чтобы в соответствии с обетом, данным его матерью, посвятить всю свою жизнь служению Богу. После этого Хана вознесла молитву, которая будет приведена в начале следующей главы.

У Вас недостаточно прав для комментирования.