1. И было, когда вернулся Шауль от плиштим, и рассказали ему, говоря: «Вот, Давид в пустыне Эйн Геди».

   Расположенный в районе побережья Мертвого моря Эйн Геди на западе граничит с одноименной пустыней, которая в свою очередь является частью Иудейской пустыни.

2. И взял Шауль три тысячи отборных людей из всего Израиля, и пошел искать Давида и людей его возле козьих скал.

   На сей раз Шауль не стал, как ранее (см. главу 23, предложение №8), объявлять всеобщую мобилизацию, а отобрал 3,000 лучших воинов из всего Израиля, то есть из всех еврейских колен, и с ними отправился на поиски Давида. Но и сейчас войско Шауля в пять раз превосходило по численности отряд, которым командовал Давид (см. главу 23, предложение №13).

   Так как Шауль на собственном опыте убедился в том, что Давид предпочитает прятаться в труднодоступных местах, он направил свое войско для прочесывания территории, находящейся непосредственно возле козьих скал, то есть острых и отвесных скал, на которые могут взобраться лишь горные козлы.

   Горные козлы, о которых здесь идет речь, являются животными вида Нубийский горный козел (лат. Capra nubiana), и отличаются своей поразительной способностью с легкостью передвигаться по гористой пересеченной местности. Эти козлы издревле водились в Иудейской пустыне, включая район Эйн Геди. В первой половине прошлого века они были почти истреблены употреблявшими их в пищу бедуинами, но после провозглашения государства Израиль были предприняты все усилия для того, чтобы восстановить их поголовье до естественного уровня. Эти усилия увенчались полным успехом, и поэтому горный козел стал эмблемой Израильского Общества Защиты Природы. Вместе с этим, начиная с 90-х годов прошлого века ситуация начала меняться к худшему, когда после печальных событий, вошедших в историю под названием «соглашения Осло», Израиль потерял контроль над частью ареала обитания нубийских горных козлов. Жители этой местности начали усиленно оснащаться огнестрельным оружием, что привело к множеству отрицательных последствий, в частности, они начали отстрел нубийских горных козлов. И все же, несмотря на это, численность этих животных в районе Эйн Геди в настоящее время достигает порядка 200 особей, и их часто можно видеть при посещении местного заповедника.

   Нубийский горный козел выглядит так:

   

3. И пришел он к загонам скота по дороге, и там пещера, и пришел Шауль покрыть ноги свои, а Давид и люди его в конце пещеры сидят.

   По дороге к козьим скалам, где предположительно скрывался Давид, Шауль достиг определенного места, где были загоны для скота, а также пещера, в которую он зашел для того чтобы, как здесь сказано, покрыть ноги свои. Выражение «покрыть ноги свои» является эвфемизмом, означающим «справить нужду». В то время скромные люди (а Шауль, как неоднократно было сказано выше, являлся скромным человеком), садясь справить нужду, прикрывали свои ноги одеждой. Из этого вроде бы следует, что Шауль зашел в пещеру для того, чтобы сходить по большому, что подтверждается также мишной из трактата Йома (3, 2), и об этом говорят Раши, переводчик на арамейский Йонатан и Ральбаг. Вместе с этим Радак пишет, что Шауль зашел в пещеру для того, чтобы справить малую нужду, и то же самое следует из Вавилонского Талмуда (Йавамот 103, а). В соответствии с этим мнением получается, что Шауль справлял малую нужду сидя. На самом деле ничего странного в этом нет, так как в том же Вавилонском Талмуде (Брахот 40, а) сказано о том, что полное опорожнение мочевого пузыря достигается лишь в сидячем положении, и следует заметить, что некоторые из азиатских народов поступают именно так вплоть до настоящего времени.

   Как бы то ни было, ничего не подозревавший Шауль зашел именно в ту пещеру, в которой прятались Давид и его воины. Так как Шауль зашел в пещеру со света, его глаза не привыкли к темноте и он ничего не видел, но глаза Давида и его воинов уже давно к темноте привыкли, и они прекрасно видели Шауля и узнали его. Может показаться странным, что 600 человек во главе с Давидом смогли спрятаться в одной пещере и при этом остаться незамеченными, но на самом деле ничего удивительного в этом нет, так как район Эйн Геди изобилует довольно большими и разветвленными пещерами, которые не раз служили укрытием еврейским воинам на протяжении последующей еврейской истории.

   Мальбим в своем комментарии пишет о том, почему Шауль, отправившись на поиски своего злейшего врага, был настолько беспечен, что зашел оправиться в пещеру, предварительно не приказав своим воинам тщательно осмотреть ее. По его мнению, Шаулю и в голову не могло прийти, что Давид может находиться в этой пещере, и этому было несколько причин. Во-первых, к этому времени Шауль был уже наслышан о том, что Давид любит скрываться в твердынях, то есть на вершинах неприступных утесов, и поэтому он намеревался искать его именно там. Давид же раскусил намерения Шауля и выбрал для укрытия такое место, в котором Шауль не стал бы его искать в любом случае. Во-вторых, в нашем предложении говорится о том, что пещера, в которой скрывались Давид и его люди, находилась рядом с загонами для скота. А если там были загоны, то должны были быть и люди, которые занимались содержавшимся в них скотом, и Шауль не мог представить себе, что Давид будет скрываться в таком довольно людном месте. В-третьих, пещера, в которой скрывался Давид, находилась, как здесь сказано, возле дороги, и это тоже делало ее совершенно неподходящим для укрытия местом. Исходя из всех этих соображений, Шауль посчитал, что в этой пещере Давида не окажется ни при каких обстоятельствах.

4. И сказали люди Давида ему: «Вот этот день, про который сказал Господь тебе: «Вот, Я отдаю тебе врага твоего в руки твои, и сделаешь ты ему так, как будет хорошо в глазах твоих»», и встал Давид, и отсек крыло мантии, которая у Шауля, тайно.

   Сразу же бросается в глаза, что воины Давида пересказывают ему слова Бога, ранее сказанные Им Давиду. Вместе с этим, Книга Шмуэля ни словом не упоминает об этих словах Бога. Комментаторы приводят разные версии объяснения этого несоответствия, и самое простое объяснение дает «Мецудат Давид». Он пишет, что, по всей видимости, Давид ранее беседовал с неким пророком, который передал ему эти слова Бога, и воины Давида подумали, что настал тот самый день, о котором говорил Давиду этот пророк. «Даат Микра» предполагает, что воины Давида имеют в виду слова, сказанные Давиду Йонатаном в главе 20, предложении №15: «…при уничтожении Господом врагов Давида, каждого с лица земли». Самое глубокое объяснение дает Мальбим, и, по его мнению, воины Давида пришли к выводу о том, что сам Бог привел Шауля в пещеру к Давиду для того, чтобы Давид его убил. Воины Давида рассуждали следующим образом. Во-первых, Давид был помазан Шмуэлем на царство, а двух царей одного и того же государства не может быть по определению. Во-вторых, по закону Торы Шауль подпадал под определение «преследователь», то есть человек, преследующий другого для того, чтобы его убить. В соответствии с законом Торы о таком преследователе, каждый еврей обязан сделать все для того, чтобы остановить такого преследователя, вплоть до его убийства. Тем более преследователя разрешено убить его потенциальной жертве. Поэтому воины Давида решили, что самим фактом появления Шауля в их пещере Бог говорит Давиду о том, что Он отдает его врага ему в руки для того, чтобы он сделал с ним все, что посчитает нужным.

   Следует заметить, что в нашем предложении присутствует расхождение между традицией написания и традицией прочтения слова, которое в соответствии с традицией прочтения переведено здесь, как «врага твоего». В оригинальном тексте это слово пишется, как «ойвейха» (איביך), что означает «врагов твоих», но читается, как «ойивха» (איבך), то есть «врага твоего». Обычно слова, по отношению к которым присутствует подобное расхождение между традициями записи и чтения, несут две смысловых нагрузки, и в соответствии с этим следует сказать, что традиция написания относится ко всем врагам Давида, а традиция чтения – к вполне определенному его врагу Шаулю.

   Слова «крыло мантии» означают полу мантии, в которую был одет Шауль. Про крыло мантии уже рассказывалось в главе 15, предложении №27, когда была порвана пола мантии Шмуэля. О том, что представляла собой такая мантия, см. там в комментарии.

   Как здесь сказано, Давид встал и подкрался к Шаулю, но не убил его, а лишь отсек своим мечом полу мантии Шауля. Комментаторы расходятся во мнениях о том, почему Давид поступил именно так. Мальбим считает, что Давид был не уверен в том, что Бог желает, чтобы он убил Шауля, и решил попробовать сначала причинить легкий ущерб его одежде для того, чтобы посмотреть, удастся ли ему это сделать, и к каким последствиям приведет. Ральбаг и «Даат Микра» пишут о том, что Давид встал для того, чтобы убить Шауля, но в последний момент у него дрогнула рука, и он отвел ее, повредив лишь мантию Шауля. Из того, каким образом Давид объяснит этот поступок своим воинам, следует, что он не смог лишить жизни того, кого Бог помазал на царство. Вместе с этим, Ральбаг пишет, что Давид решил не создавать прецедент убийства царя, так как после этого других царей станет убивать значительно легче. По мнению Ральбага, Давид отдавал себе отчет в том, что рано или поздно он станет царем и основателем царской династии, и поэтому он не хотел показывать, что взойти на трон можно, попросту убив человека, который его занимает. Именно по этой причине Давид прикажет казнить отрока из народа Амалека, который признается в том, что он является убийцей царя Шауля, несмотря на то, что он сделает это по просьбе самого Шауля. И по этой же причине Давид прикажет казнить того, кто убьет сына Шауля Иш Бошета.

5. И было после этого, и ударило сердце Давида его за то, что отсек он крыло, которое у Шауля.

   Слова «ударило сердце Давида его» означают, что Давида начали мучить угрызения совести. Слова «крыло, которое у Шауля» являются укороченной записью, и на самом деле заключительная часть нашего предложения должна звучать так: «крыло мантии, которая у Шауля». Таким образом получается, что Давида начали терзать угрызения совести за то, что он испортил одежду Шауля, что на первый взгляд кажется несколько странным, учитывая то, что Шауль в течение довольно длительного времени гонялся за Давидом в надежде его схватить и казнить. Мальбим объясняет эту странность тем, что у Давида было очень чистое сердце, которое не давало ему покоя, если он совершал плохие поступки даже в том случае, если они были справедливыми. Кроме этого Мальбим пишет, что из того, что его начали мучить угрызения совести, Давид понял, что период царствования Шауля все еще не закончился, так как Давид все еще продолжает видеть в нем царя и считает преступлением причинять ущерб даже его одежде, не говоря уже о его здоровье и жизни.

   Следует заметить, что в Вавилонском Талмуде (Брахот 62, б) приводится высказывание, согласно которому, если человек плохо относится к одежде, впоследствии одежда плохо отнесется к нему. Это высказывание там подтверждается именно этим случаем с Давидом и полой мантии Шауля, а также тем, о чем будет сказано в Первой Книге Царей (1, 1): «И царь Давид стар, вошел в дни, и укрыли его одеждами, и не стало тепло ему».

6. И сказал он людям своим: «Хула мне от Господа, если сделаю я дело это господину моему, помазаннику Господа, послать руку мою на него, ибо помазанник Господа он!».

   Раши считает, что это предложение должно было стоять перед предыдущим, но так как в предложении №4 шла речь о том, что Давид отсек полу мантии Шауля, сразу после этого было сказано, что даже из-за мантии его терзали угрызения совести.

   Радак пишет, что слова Давида, приведенные в нашем предложении, были им сказаны после того, как он, подкравшись к Шаулю, отсек лишь полу его мантии. В таком случае Давид здесь объясняет своим воинам причину, по которой он не причинил вреда самому Шаулю. Вместе с этим, «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому Давид сказал приведенные здесь слова еще до того, как он подкрался к Шаулю, и в таком случае получается, что убивать Шауля он не собирался изначально, а собирался лишь отсечь полу его мантии, что он и сделал.

   Слова «хула мне от Господа» являются формулировкой клятвы. Таким образом, Давид говорит о том, что пусть его накажет Бог, если он причинит вред господину его, то есть Шаулю, так как тот является помазанником Господа. В этой клятве Давид заявляет две вещи. Во-первых, он называет Шауля своим господином, то есть заявляет о своей лояльности Шаулю. Во-вторых, он дважды называет Шауля помазанником Господа, то есть говорит о том, что факт помазания на царство самого Давида не аннулировал помазание на царство Шауля, и оно все еще является действительным.

7. И разделил Давид людей своих словами, и не дал им восстать на Шауля, и Шауль встал из пещеры этой и пошел по дороге.

   Смысл того, что Давид разделил своих людей словами, довольно неоднозначен, и «Даат Микра» перечисляет ряд самых распространенных объяснений начала нашего предложения. Давид либо прервал речи своих воинов, либо успокоил их, либо пристыдил их, либо своими словами посеял сомнения в сердцах их, либо сделал так, чтобы они разделились на два лагеря: тех, кто считал, что следует убить Шауля, и тех, кто считал, что этого делать нельзя. Следует заметить, что в соответствии со всеми этими объяснениями, до того как Давид начал говорить со своими воинами, все они были твердо убеждены в том, что Шауля следует немедленно убить. Такое единодушие объясняется тем, что, как было упомянуто выше (22, 2), все воины Давида были людьми сложной судьбы. Присоединившись к Давиду, они, вдобавок к своим прошлым проблемам, приобрели очень серьезные новые, так как стали считаться бунтующими против царя мятежниками. И тут вдруг возникла ситуация, когда одним ударом меча можно не только решить все накопившиеся проблемы, как прошлые, так и настоящие, но и коренным образом улучшить свой социальный статус, превратившись из сборища отщепенцев в воинов личного отряда нового еврейского царя. Поэтому слова, которыми, как здесь сказано, Давид предотвратил покушение, по всей видимости, являлись угрозами и перечислением того, что случится с тем, кто покусится на жизнь Шауля. Вместе с этим, следует заметить, что «Даат Микра» говорит о том, что здесь имеются в виду слова Давида, приведенные в предыдущем предложении.

   В результате так ничего и не заметивший Шауль закончил свои дела, вышел из пещеры и начал движение по упомянутой в предложении №3 дороге для того, чтобы искать Давида в районе козьих скал.

8. И встал Давид после этого, и вышел из пещеры этой, и позвал за Шаулем, говоря: «Господин мой, царь!», и оглянулся Шауль назад, и склонил Давид лицо свое к земле, и пал ниц.

   По мнению Мальбима, Давид опасался того, что его воины передумают, поэтому, прежде чем останавливать Шауля, он некоторое время выждал, чтобы тот успел отдалиться от пещеры не некоторое расстояние. После этого Давид вышел наружу и окликнул Шауля, назвав его и царем, и своим господином, тем самым объявив ему о своей лояльности. А когда Шауль обернулся, Давид поклонился ему и пал ниц, то есть распростерся на земле, раскинув руки и ноги.

9. И сказал Давид Шаулю: «Зачем тебе слушать слова человека, говоря: «Вот, Давид желает тебе зла»?

   Раши пишет, что под словом «человек» Давид подразумевает совершенно определенного человека, которого звали Доэг. «Даат Микра» это понимает по-другому и говорит о том, что слово «человек» здесь потребляется в его общем смысле (как в названии телепередачи «Человек. Земля. Вселенная»). В этом случае Давид имеет в виду не только Доэга, а всех злословящих на него людей.

10. Вот, в этот день видели глаза твои, что отдал тебя Господь сегодня в руки мои в пещере, и сказал убить тебя, и сжалилась над тобой, и сказал я: «Не пошлю я руку мою на господина моего, ибо помазанник Господа он!».

    В доказательство того, что он не желает Шаулю зла, Давид говорит о том, что если бы это было не так, Шауль из пещеры живым бы не вышел. Несмотря на то, что смысл сказанного в этом предложении ясен, в нем присутствуют две небольшие неясности, которые будут рассмотрены ниже.

    Первая неясность связана со словами «и сказал убить тебя». Следуя простому пониманию написанного, следует сказать, что Давид здесь говорит о том, что так сказал ему Бог. Но из предложения №4 видно, что Бог не сказал Давиду ни слова, а Давид был не тем человеком, кто мог сказать неправду, тем более, когда она затрагивала Бога. Раши в своем комментарии на Книгу Шмуэля пишет, что здесь Давид имеет в виду того из своих воинов, кто посоветовал ему убить Шауля, и чьи слова приведены в предложении №4. Вместе с этим, в комментарии к трактату Брахот (62, б) Вавилонского Талмуда Раши пишет совершенно другие вещи: там говорится о том, что, направив Шауля прямиком в пещеру, в которой скрывался Давид, Бог как бы намекнул Давиду, что ему следует там Шауля прикончить. Мальбим также считает, что здесь Давид имеет в виду Бога, и его мнение будет описано ниже. Радак, а за ним «Мецудат Давид» считают, что здесь Давид имеет в виду каждого из своих воинов, а Ральбаг пишет, что так сказало Давиду поступить с Шаулем его сердце.

    Вторая неясность касается фразы «и сжалилась над тобой», в которой в оригинальном тексте слово «сжалилась» также фигурирует в женском роде. На эту неувязку обращают внимание все комментаторы, начиная с мудрецов, составивших Вавилонский Талмуд, где (Брахот 62, б), где высказывается предположение, что на самом деле в этой фразе должно стоять «сжалился я», и именно так ее переводит на арамейский Йонатан. Кроме этого, там высказывается еще одно предположение, в соответствии с которым над Шаулем сжалилась его собственная скромность: увидев, как скромно Шауль прикрыл нижнюю часть своего тела, Давид не смог его убить. Раши, Ральбаг и «Мецудат Давид» считают, что в этой фразе пропущены слова «душа моя», и на самом деле она должна звучать, как «и сжалилась над тобой душа моя».

    Мальбим комментирует это и предыдущее предложения вместе и пишет, что если человек желает зла другому человеку, но при этом не вредит ему, этому может служить причиной одно из следующих обстоятельств. Либо у него нет такой возможности, либо он боится возмездия со стороны других людей, либо он боится возмездия со стороны Бога. Поэтому Давид говорит Шаулю, что если он действительно желает Шаулю зла, как об этом говорят злословящие на него люди, но все-таки не вредит ему, этому может быть причиной то, что Давиду просто не представляется для этого физической возможности. Но сегодня такая возможность Давиду представилась, когда Шауль, зайдя в пещеру, где находился Давид и его люди, фактически был в его руках, и то, что Шауль остался после этого жив, говорит о том, что отсутствие физической возможности причиной не является. Точно так же Шауль не может сказать, что Давид не причинил ему вреда, так как опасался возмездия со стороны других людей, так как с Шаулем в пещере не было никого, кто мог бы отомстить за него Давиду. Нельзя также сказать, что Давид не убил Шауля, из-за того что боялся за это Кары Небесной, так как Шауль подпадал под определение «преследователь» (см. комментарий к предложению №4), за убийство которого не полагается никакого наказания. Таким образом, по мнению Мальбима, говоря «и сказал убить тебя», Давид имеет в виду, что убийство Шауля разрешено по законам Торы.

11. И, отец мой, внимательно посмотри на крыло мантии твоей в руке моей, ибо в том, что отсек я крыло мантии твоей и не убил тебя, удостоверься и смотри, что нет в руке моей зла и преступления, и не согрешил я тебе, а ты подстерегаешь душу мою, чтобы забрать ее.

    Давид здесь называет Шауля своим отцом, и у него была для этого не одна, а сразу две причины. Во-первых, Шауль был его тестем, и по этой же причине ниже (см. предложение №16) Шауль назовет Давида «сын мой». Во-вторых, обращение «отец мой» в то время использовалось в разговоре с уважаемой и высокопоставленной персоной. Вместе с этим, Йонатан перевел эту фразу на арамейский, как «господин мой».

    В доказательство того, что Давид не желает Шаулю зла, он демонстрирует ему отсеченную полу его мантии. Мальбим пишет, что этим Давид отводит от себя возможные подозрения в том, что он не убил Шауля не из-за того, что не желал это сделать, а либо из-за того, что он не смог тихо подобраться к Шаулю, либо из-за того, что у него не было подходящего оружия, либо из-за того, что он побоялся. Продемонстрировав Шаулю отсеченную полу его мантии, Давид дает ему понять, что он смог подобраться к Шаулю достаточно близко для того, чтобы испортить ему одежду, и у него был меч, острый до такой степени, что Давиду удалось отсечь полу мантии Шауля без того, чтобы тот это заметил. Отсечь полу мантии Шауля было гораздо опасней, чем нанести ему внезапный смертельный удар, и все же Давид это сделал, что говорит о том, что Давид не боялся Шауля. Таким образом, отсеченная пола мантии служит неоспоримым доказательством того, что Давид не желает Шаулю зла.

    Следует заметить, что в Иерусалимском Талмуде (Пэа 1, 4) рассказывается о том, что Авнер не дал Шаулю помириться с Давидом, объявив об отсеченной поле мантии Шауля, как о несостоятельном доказательстве. Он сказал Шаулю, что не Давид отсек полу мантии Шауля, она случайно оторвалась, когда Шауль зацепился ей за колючий кустарник, а Давид подобрал ее и представил все так, как будто он отсек ее, когда мантия была на Шауле.

12. Рассудит Господь между мной и между тобой, и отомстит за меня Господь тебе, а моей руки не будет на тебе.

    То, что говорит здесь Давид, очень похоже на то, что ранее сказал Шауль (см. главу 18, предложение №17), когда решил сделать так, чтобы Давид пал от руки плиштим. Но, в отличие от Шауля, Давид возлагает наказание Шауля не на плиштим, а на Бога, и говорит о том, что Он рассудит их и отомстит Шаулю за все то зло, которое он причинил Давиду. Таким образом, Давид подчеркивает, что то, что он отпускает Шауля, не говорит о том, что он его прощает.

13. Так, как скажет древняя притча: «Из злодеев выйдет злодеяние», а моей руки не будет на тебе.

    Смысл древней притчи, которую здесь упоминает Давид, состоит в том, что все злодеяния в нашем мире совершаются злодеями, и когда Бог хочет наказать какого-либо злодея за его злодеяния, Он делает это руками другого злодея. Следует заметить, что о том же самом говорит Хилель в трактате Поучения отцов (2, 6). Там говорится о том, что когда Хилель заметил плывущий по реке череп, он сказал: «За то, что ты губил, погубили тебя, но и погубившие тебя тоже будут погублены».

    «Даат Микра» приводит два других объяснения этого изречения. Одно из них состоит в том, что злодеяние обычно совершается злодеями, а так как Давид себя злодеем не считает, то и Шауля убивать не станет. В соответствии с другим объяснением, злодеяние, в конце концов, уничтожит того, кто его совершает. В этом случае Давид говорит о том, что злодеяния Шауля сами его погубят, без всякого вмешательства Давида.

    Комментаторы расходятся во мнениях о том, что имеет в виду Давид под словами «древняя притча». Раши и Мальбим считают, что Давид так называет Тору, но не согласны между собой в том, о каком месте в Торе говорит здесь Давид.

    Раши пишет, что Давид называет Тору древней притчей, так как она является притчей Того, Кто Древнее, Чем Мир, то есть Бога. По его мнению, Давид здесь имеет в виду сказанное в Книге Шмот (21, 13), где идет речь о том, как следует поступать с убийцей. В комментарии к этому месту Торы Раши проливает свет на то, о чем здесь говорит Давид. По мнению Раши, там идет речь о двух людях, каждый из которых совершил убийство, один – непредумышленное, а другой – умышленное. Так как оба убийства были совершены без свидетелей, то эти люди избежали наказания: тот, кто совершил непредумышленное убийство, не был изгнан в город-убежище, а тот, кто совершил предумышленное – не был казнен. В таком случае Бог делает так, что оба этих человека попадают в один трактир. Тот, кто совершил предумышленное убийство, садится под лестницей, а тот, кто совершил непредумышленное – по этой лестнице поднимается. В этот момент Бог делает так, что перекладина лестницы ломается, тот, кто по ней поднимался, падает на того, кто под ней сидел, и убивает его. Так как в трактире полно свидетелей произошедшего, они свидетельствуют о том, что убийство было непредумышленным, и тот, кто упал, изгоняется в город-убежище, как должен был быть изгнан ранее, а убитый им человек получает наказание, которого он заслуживал после того, как умышленно убил человека.

    Мальбим считает, что Давид имеет в виду один из самых древних записанных в Торе эпизодов, а именно, рассказ о Каине и Хэвеле. Там говорится о том, что через много лет после того, как Каин убил своего родного брата Хэвеля, он сам был убит одним из своих потомков Лемехом. По мнению Мальбима, на основании этого рассказа Давид говорит, что «из злодеев выйдет злодеяние», так как, во-первых, именно от злодея Каина произошел убивший его Лемех, и, во-вторых, из-за того, что Лемех был точно таким же злодеем, как сам Каин. Таким образом, упоминая эпизод с Каином и Лемехом, Давид намекает Шаулю на то, что он погибнет не от руки Давида, а от руки такого же злодея, как он сам, и именно по этой причине повторяет сказанные им в предыдущем предложении слова «а моей руки не будет на тебе».

    Слова «древняя притча» в оригинальном тексте звучат, как «мшаль кадмони» (משל קדמוני), поэтому, по мнению «Даат Микра», Давид здесь говорит не о древней притче, а о притче народа, который в Торе (Берешит 15, 19) назван Кадмони, а в других местах ТАНАХа – «сыны Кедема». Этот народ проживал в пустыне, простирающейся к востоку от Земли Израиля (территория современной Иордании), и его представители отличались мудростью до такой степени, что в Первой Книге Царей (5, 10) говорится о том, что мудрость Шломо превзошла их мудрость.

    Переводчик на арамейский Йонатан предпочитает не вдаваться в приведенные выше тонкости, и переводит по-простому: притча древних, то есть древняя притча, которая была в то время общеизвестной.

14. За кем вышел царь Израиля?! За кем ты гонишься?! За мертвым псом! За блохой одной!

    После того, как Давид объяснил Шаулю, что за то, что он замышляет против Давида, его покарает Бог, он говорит ему, что со стороны Шауля его преследование является очень большой глупостью. Следует заметить, что Шауль здесь назван царем Израиля для того, чтобы подчеркнуть противоречие между величием Шауля и тем, чем он занимается.

    Давид здесь называет себя мертвым псом и блохой. По мнению Мальбима, Давид сравнивает себя с псом, так как именно это животное верно служит своему хозяину и охраняет его. А после того, как Давид впал в опалу, он стал мертвым псом, который раньше служил своему господину и охранял его, а теперь издох и не может этого делать. «Даат Микра» придерживается другого мнения и говорит о том, что собака является самым презренным животным, а тем более – мертвая собака.

    Как известно, блоха является очень мелким кровососущим бескрылым насекомым, которое при попытке ее поймать совершает довольно впечатляющие прыжки. Таким образом, Давид сравнивает преследование со стороны Шауля с ловлей им блохи: Давид быстро перемещается с места на место, Шауль мечется в поисках его по подвластной ему территории, и даже если он в все-таки схватит Давида, выяснится, что он поймал лишь блоху, мелкое насекомое.

15. И будет Господь судьей, и рассудит между мной и между тобой, и рассмотрит, и будет спорить мой спор, и отсудит меня из руки твоей».

    Слово «судьей» звучит в оригинальном тексте, как «даян» (דין), а слова «и рассудит» - как «вешафат» (ושפט), то есть на самом деле эти слова не являются однокоренными. По мнению Мальбима, это говорит о том, что они подразумевают различные этапы судебного процесса: первое слово говорит о стадии разбора фактов и заявлений сторон, а второе – о стадии вынесения приговора. Об этих же двух этапах судебного разбирательства Давид говорит в заключительной части нашего предложения. «Будет спорить мой спор» означает, что Бог выступит как адвокат Давида, а «отсудит меня из руки твоей» говорит о приговоре, в соответствии с которым Давид будет оправдан и избавлен от преследований со стороны Шауля.

16. И было, когда закончил Давид говорить слова эти Шаулю, и сказал Шауль: «Твой ли голос это, сын мой, Давид?», и возвысил Шауль голос свой и заплакал.

    Расстояние между Шаулем и Давидом было не настолько велико, чтобы Шауль не узнал того, кто с ним разговаривал. Поэтому следует сказать, что Шауль узнал Давида, и приведенный здесь вопрос Шауля передает лишь его чрезвычайное удивление тем обстоятельством, что Давид находился в пещере, которую он только что использовал в качестве отхожего места.

    Шауль называет Давида своим сыном, так как Давид был его зятем, то есть мужем дочери Шауля. Точно так же Давид ранее (см. предложение №11) назвал Шауля своим отцом. Вместе с этим, «Мецудат Цион» приводит этому еще одно возможное объяснение. В соответствии с ним Шауль намекает на то, что Давид, не убив его в пещере, поступил с ним так, как сын поступает со своим отцом.

    Задав Давиду свой риторический вопрос, Шауль заплакал. Так как ниже Шауль начнет раскаиваться в том, что он намеревался схватить и казнить Давида, то можно сказать, что и плакал он из-за раскаяния. Вместе с этим, «Даат Микра» говорит о том, что Шауль плакал не из-за раскаяния, а от безысходности. С одной стороны, Шауль отдавал себе отчет в том, что Давид станет следующим еврейским царем, а сейчас он убедился и в великодушии Давида, который не использовал представившийся ему шанс для того, чтобы с ним разделаться. С другой стороны, Шауль не мог заставить себя примириться с неизбежным, и не мог прекратить преследовать Давида. Таким образом, Шауль представлял собой человека, у которого не было сил избавиться от пагубной привычки, и поэтому он плакал от бессилия и безысходности.

17. И сказал он Давиду: «Прав ты более меня, ибо ты воздавал мне добром, а я воздавал тебе злом.

    Шауль говорит о том, что в их споре на самом деле прав Давид, так как с начала их знакомства Давид делал Шаулю лишь добро, а Шауль за это добро платил Давиду злом.

18. А ты рассказал сегодня, что ты сделал со мной добро, что предал меня Господь в руки твои, и не убил ты меня.

    Исходя из простого понимания текста, Шауль здесь говорит о том, что даже после того, как он постоянно воздавал Давиду злом за добро, сегодня из рассказа Давида выяснилось, что Давид опять отплатил ему добром, не убив его, несмотря на то, что имел для этого прекрасную возможность. Мальбим, основываясь на том, что будет сказано в следующем предложении, пишет, что Шауль говорит здесь о том, что сегодня Давид показал пример истинного великодушия, и вознаграждение за него он будет получать всякий раз, когда другие люди будут следовать его примеру. Великодушие Давида заключалось в том, что он не убил Шауля, несмотря на то, что имел на это полное право, и несмотря на то, что у него была хорошая возможность это сделать.

19. И когда найдет человек врага своего и отошлет его с миром, и Господь отплатит тебе добром за этот день, как сделал ты мне.

    По мнению «Мецудат Давид» и «Даат Микра», первая часть нашего предложения представляет собой риторический вопрос, заданный Шаулем, и смысл его: «Где это видано, чтобы кто-либо отпускал врага своего с миром?». А во второй части, по их мнению, Шауль говорит о том, что за это Бог воздаст добром Давиду, точно так же, как Давид поступил с Шаулем во время их пребывания в пещере. Вместе с этим, «Даат Микра» приводит альтернативную трактовку второй части нашего предложения, в которой смещает акцент сказанного и устанавливает его на слове «Господь». В этом случае Шауль говорит о том, что Господь, а не он, Шауль, отплатит Давиду добром за проявленное им великодушие, так как Шауль продолжит платить ему злом из-за того, что не сможет побороть свое влечение к травле Давида.

    Мальбим считает, что здесь Шауль говорит о том, что когда другие люди, следуя примеру Давида, будут великодушно относиться к своим врагам, находящимся в их власти, Бог будет вознаграждать за это не только их, но также и Давида, который вдохновил их на такие благородные поступки.

20. И теперь вот узнал я, что царствовать будешь ты, и будет существовать в руке твоей царство Израиля.

    Шауль здесь говорит о том, что после произошедших в тот день событий он понял, что Давид будет царем, и не просто царем, а основателем царской династии. Непонятно лишь, на основании чего он это вдруг понял. Раши и «Мецудат Давид» пишут, что Шауль осознал, до какой степени Бог охраняет Давида и помогает ему, и понял, что с Давидом ему не справиться. Мальбим говорит о том, что после того, как Давид показал Шаулю полу его мантии и рассказал, как она к нему попала, Шауль понял, что Давид полностью властвует над своими чувствами и желаниями, и поэтому достоин властвовать над всем еврейским народом.

    Вместе с этим, многие комментаторы приводят мидраш, который основывается на событиях, описанных в главе 15, где в предложении №27 рассказывается о том, что каким-то образом порвалась пола мантии то ли Шмуэля, то ли Шауля. В соответствии с этим мидрашем, Шмуэль тогда оторвал полу мантии Шауля и при этом сказал ему, что тот, кто в будущем поступит так же, как поступил Шмуэль, станет следующим еврейским царем вместо Шауля. Теперь, увидав в руках Давида полу своей мантии, Шауль убедился в том, что Шмуэль тогда говорил о Давиде.

21. А теперь поклянись мне Господом, если истребишь ты семя мое после меня, и если уничтожишь ты имя мое из дома отца моего!».

    Слово «если» представляет собой начало клятвы, состоящей в отрицании упоминаемых в ней действий. Говоря по-простому, слово «если» здесь следует понимать, как «что не».

    Шауль требует от Давида поклясться в том, что он не истребит его детей после его смерти, а также в том, что не уничтожит имя Шауля, то есть его род. Таким образом, Шауль здесь дважды говорит об одном и том же для того чтобы усилить значение клятвы Давида.

22. И поклялся Давид Шаулю, и пошел Шауль к дому своему, а Давид и люди его поднялись на твердыню.

    Шаулю было важно получить от Давида эту клятву, потому что он опасался того, что Давид, после своего восхождения на трон, уничтожит всех потомков Шауля, как возможных претендентов на свой трон. Следует заметить, что Давид сдержал данную Шаулю клятву. Несмотря на то, что, как будет описано во Второй Книге Шмуэля (21, 8), Давид по требованию жителей Гивона выдал им двух сыновей наложницы Шауля, а также пятерых сыновей его дочери, род Шауля не был истреблен, и у него было множество потомков (см. Первую Книгу Хроник 8, 33-40 и 9, 39-44). Следует заметить, что и Мордехай, о котором рассказывается в Свитке Эстер, также был одним из потомков Шауля (см. Свиток Эстер 2, 5).

    После того, как Давид дал клятву не истреблять потомков Шауля, Давид и Шауль расстались. Шауль вернулся в свою столицу Гиват Шауль, а Давид со своим отрядом поднялись на твердыню, о которой шла речь в главе 23, предложении №29, то есть на твердыню Эйн Геди.

У Вас недостаточно прав для комментирования.