1. И умер Шмуэль, и собрались весь Израиль, и оплакали его, и похоронили его в доме его, в Раме, и встал Давид, и спустился к пустыне Фаран.

   В нашем предложении идет речь о двух совершенно разных вещах: о смерти Шмуэля и о том, что Давид со своим отрядом перешел из пустыни Эйн Геди в пустыню Фаран. На первый взгляд, эти два события никак между собой не связаны, но если бы это было действительно так, они бы не были упомянуты рядом в одном предложении.

   Для того чтобы разобраться в том, какая связь была между смертью Шмуэля и перемещением Давида в пустыню Фаран, следует сначала понять, куда именно перебрался Давид. Итак, пустыней Фаран в то время называли местность, которая в настоящее время относится к южному Негеву и к северному Синаю, то есть, расположена в районе современной египетско-израильской границы по обе ее стороны. Таким образом, здесь идет речь об отдаленном южном районе, который находится на расстоянии около 170 км. от столицы Шауля, города Гиват Шауль, и туда Давид перебрался из района Эйн Геди, который от Гиват Шауля находится на расстоянии всего лишь 40 км. Это говорит о том, что смерть Шмуэля довольно пагубно сказалась на личной безопасности Давида, и он счел за благо уйти туда, где его очень непросто будет найти, и откуда очень долго надо будет идти, чтобы донести о месте его пребывания Шаулю.

   «Мецудат Давид» пишет, что Давид решил уйти из района Эйн Геди из-за того, что этот район превратился в проходной двор из-за людей, которые шли в Раму оплакивать Шмуэля, и Давид начал опасаться, что его заметят и донесут о том, где он скрывается, Шаулю. Вместе с этим, географические данные говорят не в пользу версии «Мецудат Давид», так как Эйн Геди находится рядом с западным берегом Мертвого моря, то есть на отшибе, и толпы народа никак не могли через него проходить по пути в Раму, которая, как сказано в главе 1, предложении №1, находилась совсем в другом месте.

   «Даат Микра» считает, что все время, пока Шмуэль был жив, Давид надеялся на то, что если понадобится, он сможет защитить его от Шауля. Когда Шмуэль умер, Давид понял, что теперь его защитить от Шауля некому, и почел за благо убраться в отдаленный южный район. Похожее мнение высказывает Ри Каспи, который говорит о том, что пока Шмуэль был жив, Давид предпочитал не очень от него отдаляться, так как Шмуэль часто помогал ему добрым советом. Вместе с этим, жить рядом с ним Давид тоже не мог, так как после того, как он однажды попытался это сделать, о месте его пребывания очень быстро стало известно Шаулю (см. главу 19, предложения №18-19). Поэтому при жизни Шмуэля Давид пришел к своеобразному компромиссу и поселился в районе Эйн Геди: с одной стороны, безлюдная пустыня, изобилующая пещерами и труднодоступными скалами, а с другой – не очень далеко от места проживания Шмуэля. Но после того как Шмуэль умер, Давид посчитал, что для него все же будет безопасней жить не в районе Эйн Геди, а в пустыне Фаран.

   По версии Мальбима, уход Давида в пустыню Фаран связан с тем, что тайна его помазания на царство перестала быть тайной. Либо об этом рассказал сам Шмуэль, когда находился на смертном одре, либо это каким-то образом стало известно его ученикам, которые предали эту тайну огласке. Во всяком случае, о помазании Давида на царство стало известно Шаулю, и Давид понял, что теперь Шауль будет его искать с удвоенной энергией. Поэтому он решил уйти туда, где его очень трудно будет найти, и пока Шауль оплакивал Шмуэля, оставил Эйн Геди и перешел в пустыню Фаран.

   Для того чтобы полностью раскрыть тему связи смерти Шмуэля и ухода Давида в пустыню Фаран, следует упомянуть мнение Рика, который объясняет эту связь совершенно по-другому. Ниже будет описано, что Давид начнет проявлять некоторую жестокость (см. предложение №34), и Рик пишет, что этого никогда бы не случилось, если бы Шмуэль был жив, так как Давид побоялся бы его гнева.

   Как здесь сказано, Шмуэль был похоронен в своем родном городе Раме. В соответствии с простым пониманием текста следует сказать, что он был похоронен в стенах своего дома, но комментаторы говорят, что это не так, и слова «в доме его» указывают на то, что он был похоронен внутри городской черты, а не за пределами города.

2. И муж в Маоне, и дело его в Кармеле, и муж большой очень, и у него мелкого скота три тысячи, и тысяча коз, и был он на стрижке скота его в Кармеле.

   Словом «муж» в ТАНАХе называются уважаемые и влиятельные люди, а здесь сказано, что речь идет об очень большом муже, то есть об очень влиятельном и очень богатом человеке.

   Словом «дело» в ТАНАХе называется то, что в настоящее время называется словом «бизнес». В своем широком значении понятие «дело» включает в себя как сельское хозяйство, так и различные ремесла, но в данном случае из контекста следует, что этот человек специализировался на животноводстве: он владел стадом в 3,000 овец (которые здесь названы мелким скотом) и в 1,000 коз.

   Этот человек был жителем города Маон, о котором шла речь выше (23, 24), но владел землей в районе города Кармель, который также уже упоминался выше (15, 12), и стада его находились не в Маоне, а возле города Кармель. Следует заметить, что эти два города располагались рядом один с другим, и расстояние между ними составляло около полутора километров:

   

   Во время описываемых здесь событий этот человек находился не в Маоне, а возле города Кармель, куда он прибыл для того, чтобы наблюдать за стрижкой своих овец. Следует заметить, что стрижка овец в то время являлось радостным событием, которое обычно сопровождалось праздником и пиром для участвовавших в нем работников.

3. И имя мужа этого – Наваль, и имя жены его – Авигаиль, и женщина эта хороша умом и красива видом, а муж этот тяжел и зол деяниями, и он калевец.

   Несмотря на то, что имя Наваль (נבל) очень похоже на слово «невела» (נבלה), которое означает «падаль», ясно, что родители, давшие этому человеку такое имя, дали ему его не поэтому. По всей видимости, имя Наваль происходит от слова «невель» (נבל), которое означает либо определенный вид музыкального инструмента (см. комментарий к главе 10, предложению №5), либо сосуд для вина (см. комментарий к главе 1, предложению №24).

   Жену Наваля звали Авигаиль (אביגיל), и в предложении №34 она будет также названа Авигаль (אביגל). Это имя происходит от словосочетания «ави» (אבי), то есть «отец мой» (имеется в виду Бог), «гиль» (גיל), что означает «радость». Либо эту женщину назвали этим именем из-за того, что ее отец очень радовался после того, как она родилась.

   Как здесь сказано, жена Наваля была «хороша умом», что означает не только то, что она была умной женщиной (в этом случае про нее было бы сказано, что она умна), но и то, что она обладала хорошим характером. К сожалению, этого нельзя было сказать о ее муже, про которого здесь сказано, что он был тяжел и зол деяниями. «Тяжел» означает «тяжел нравом», а «зол деяниями» – что его моральные качества оставляли желать лучшего, и в своих действиях принципами морали он не руководствовался совершенно. Мальбим пишет, что тяжелый нрав и злые деяния составляют совершенно убийственное сочетание, так как, если у человека тяжелый нрав, но хорошие моральные качества, он, руководствуясь принципами морали, будет совершать хорошие поступки, невзирая на свой плохой характер. А если человек не обладает высокой моралью, но в то же время у него мягкий характер, он будет совершать добрые дела из сострадания или из страха перед отмщением. Но человек с тяжелым нравом и с низкой моралью, по мнению Мальбима, безнадежен и неисправим.

   В конце нашего предложения про Наваля сказано, что он был калевцем, что означает, потомком Калева. Самым известным обладателем этого имени был Калев, сын Йефунэ, разведчик, посланный Моше в Кнаан, про которого рассказывается в Торе и в Книге Йехошуа. Так вот, Наваль не был его потомком. Это становится ясным из главы 4 Первой Книги Хроник, где перечислены все потомки Калева, сына Йефунэ, и Наваль среди них не числится. Поэтому следует сказать, что Наваль был потомком Клувая, третьего сына Хецрона и брата Рама, который упоминается в Первой Книге Хроник как Клувай (2, 9) и как Калев (2, 18). Этого же мнения придерживается Иерусалимский Талмуд (Санхедрин 2, 3). В этом случае получается, что Наваль был дальним родственником Давида, так как Давид происходил от брата Клувая Рама (см. Первую Книгу Хроник 2, 10-16 и Свиток Рут 4, 18-22).

   Ральбаг пишет, что Наваль здесь назван калевцем из-за того, что это слово («калиби» (כלבי)) очень похоже на слово «келев» (כלב), которое означает «собака». Дело в том, что своим поведением Наваль очень сильно напоминал пса, который терпеть не может других псов, когда они заходят на его территорию, и не дает им притронуться к его пище даже в том случае, когда ее очень много.

4. И услыхал Давид в пустыне, что стрижет Наваль скот свой.

   Весть о том, что Наваль стрижет своих овец, донеслась до Давида, когда он находился в пустыне Фаран, как об этом было сказано в предложении №1, и Давид подумал, что такое радостное событие является прекрасным поводом для того, чтобы попросить Наваля о помощи.

5. И послал Давид десятерых отроков, и сказал Давид отрокам: «Поднимитесь в Кармель и придите к Навалю, и спросите его от моего имени о мире.

   Отроки, которых послал Давид, на самом деле были его воинами, и он сказал им, чтобы они поднялись в Кармель, так как этот город находится в Иудейских горах, куда из пустыни нужно было подниматься.

   Так как Наваль был очень богатым и влиятельным человеком, и Давиду нужна была его помощь, Давид проинструктировал своих воинов, чтобы они отнеслись к Навалю с подобающим почтением. Прежде всего, они должны были от имени Давида справиться о его благополучии. По мнению некоторых комментаторов, Давид не стал полагаться на красноречие своих воинов и точно сформулировал, как именно они должны будут спросить Наваля о мире, и этот вопрос будет приведен в следующем предложении. Другие комментаторы считают, что в этом и в следующем предложениях идет речь о совершенно разных вещах, и здесь Давид говорит своим воинам о том, что, явившись к Навалю, они должны будут начать с ним разговор словами «Мир тебе от Давида, нашего господина!».

6. И скажите: «Так живи! И тебе мир, и дому твоему мир, и всему, что у тебя, мир!

   Воины Давида должны были явиться к Навалю во время праздника стрижки овец. Поэтому они должны были начать свою речь словами «Так живи!». Эти слова являются благословением, и ими воины Давида должны были пожелать Навалю, чтобы его жизнь всегда была праздником, как в день их встречи.

   Слово «мир» в ТАНАХе часто является синонимом слова «благополучие», и воины Давида должны были пожелать Навалю то, что любого из людей делает счастливым: его личного благополучия, благополучия его семьи и благополучия всего его имущества.

7. А теперь слышал я, что стригут тебе; сейчас пастухи, которые у тебя, были с нами, не срамили мы их, и ничего у них не пропало все дни пребывания их в Кармеле.

   Здесь Давид переходит от приветствия к деловой части беседы и говорит о том, что он и его воины Навалю очень помогли.

   Для того чтобы разобраться о чем здесь идет речь, нужно сначала понять, что сказано в заключительной части нашего предложения. В ней говорится о том периоде времени, когда пастухи Наваля пасли его скот, как здесь сказано, в Кармеле. Так как Кармель был городом, и поэтому не являлся местом, пригодным для выпаса скота, следует сказать, что Давид здесь имеет в виду не сам этот город, а окружающие его земельные угодья, административно к нему относившиеся. Далее следует вспомнить, что Кармель располагался совсем рядом с городом Маон (см. комментарий к предложению №2), а также то, что Давид со своим отрядом некоторое время базировался в смежной с Маоном пустыне (см. главу 23, предложения №24-25). Из всего этого следует, что пастухи Наваля пасли его скот именно в тех местах, где находился отряд Давида.

   Таким образом, Давид здесь говорит о том, что когда пастухи Наваля пасли его скот в местах дислокации Давида и его отряда, он и его люди к этим пастухам очень хорошо отнеслись. Давид говорит, что они этих пастухов не срамили, и у них ничего не пропало, и есть несколько различных вариантов объяснения, что означают эти слова Давида.

   Для того чтобы понять, почему Давид ставит себе и своим людям в заслугу хорошее отношение к пастухам, следует вспомнить, что Давид со своими людьми в то время представляли собой скитающуюся банду мятежников, а пастухи – мирных жителей, пасших скот богача. Обычно такие мирные жители подвергаются притеснениям со стороны мятежников, хотя бы в силу того, что мятежникам нужна пища, а ее легче всего добыть, отобрав у безоружных пастухов несколько овец или коз.

   Смысл того, что люди Давида не срамили пастухов, Мальбим, «Мецудат Давид» и «Даат Микра» объясняют как то, что они над этими пастухами не издевались. А Раши говорит, что это означает, что люди Давида всегда этим пастухам помогали, когда те обращались к ним за помощью. Ральбаг считает, что эти слова говорят о том, что воины Давида у этих пастухов ничего не отбирали, и им не было стыдно, когда после их возвращения с пастбища Наваль пересчитал весь свой скот.

   Слова о том, что у этих пастухов ничего не пропало, в самом простом понимании, которое приводит «Мецудат Давид», означают, что люди Давида этих людей не грабили и не отбирали у них скот. Раши говорит о том, что если эти пастухи что-то теряли, люди Давида это им находили. Ральбаг и Мальбим считают, что люди Давида защищали этих пастухов от разбойников и хищных животных.

   Мальбим обращает внимание на то, что Давид через своих людей вроде бы требует у Наваля награду за то, что его воины пастухов Наваля не обижали и даже защищали, то есть ведет себя, как заправский рэкетир, что никак не согласуется с моральным обликом Давида. Поэтому Мальбим пишет, что Давид не требует награды, а объясняет Навалю, что тот должен ему помочь, так как без предоставленной им охраны стадо Наваля заметно бы уменьшилось, поэтому он и его люди тоже являются как бы пастухами Наваля. И если Наваль устроил своим пастухам пир в честь праздника стрижки скота, то он должен помочь и Давиду.

8. Спроси отроков своих, и расскажут они тебе, и найдут отроки эти милость в глазах твоих, ибо на праздник пришли мы; дай, пожалуйста, то, что найдет рука твоя, рабам твоим и сыну твоему, Давиду».

   Слово «отроки» в нашем предложении присутствует дважды, но в первый раз оно относится к пастухам Наваля, а во второй – к воинам Давида. Давид предлагает Навалю спросить своих пастухов, и они ему расскажут, что воины Давида их защищали и всячески им помогали, и таким образом он сможет удостовериться в том, что сказанное выше является правдой, после чего Наваль наверняка проникнется к воинам Давида самыми теплыми чувствами.

   Давид подкрепляет свою просьбу напоминанием о том, что его воины явились к Навалю во время праздника. По мнению большинства комментаторов, смысл этого аргумента состоит в том, что во время праздника следует благосклонно относиться к различного рода просьбам, и по возможности проявлять великодушие к просителям. Радак пишет, что этим аргументом Давид говорит Навалю о том, что во время праздника тот сможет помочь Давиду едой, не прилагая для этого больших усилий, так как у него сейчас очень много еды, которую он приготовил для пиршества. «Даат Микра» пишет, что таким образом Давид говорит о том, что не приставал к Навалю с просьбами, пока он и его пастухи были заняты работой. Но сейчас, когда работа закончена, и, тем более, во время праздника, когда нужно проявлять щедрость и великодушие, Давид решил обратиться к Навалю с просьбой. Раши в своем комментарии приводит совершенно другое объяснение упоминанию праздника. В соответствии с ним, Давид здесь говорит не о празднике по случаю стрижки овец, а празднике Нового Года, который должен был начаться вечером, и для празднования которого Давиду и его людям нужна была еда.

   Как сказано в заключительной части нашего предложения, Давид попросил Наваля помочь ему и его людям с провиантом, причем попросил очень вежливо, сказав, чтобы Наваль дал им то, «что найдет рука его», то есть то и в том количестве, которое посчитает нужным.

9. И пришли отроки Давида, и говорили они Навалю, как все слова эти, от имени Давида, и прекратили.

   Слова «и прекратили» переведены в соответствии с переводом Йонатана на арамейский, в оригинальном тексте они звучат, как «ваянуху» (וינוחו), что дословно переводится, как «и отдохнули». Если понимать «ваянуху», как «и прекратили», тогда смысл нашего предложения состоит в том, что воины Давида от его имени дословно передали Навалю то, что велел им Давид, ничего от себя не добавляя, а затем замолчали для того, чтобы Наваль им ответил. Если понимать это слово в соответствии с его дословным переводом «и отдохнули», то наше предложение можно объяснить двумя способами. В соответствии с мнением Раши, здесь идет речь о том, что воины Давида очень устали с дороги, но несмотря на это, поспешили к Навалю для того, чтобы передать ему слова Давида и таким образом выполнить данное им поручение, и лишь потом отдохнули. Ральбаг пишет, что все было с точностью до наоборот: так как воинам Давида было известно о тяжелом нраве Наваля, они явились к нему не сразу же после своего прибытия, а решили выждать, пока Наваль будет пребывать в хорошем настроении.

10. И ответил Наваль рабам Давида, и сказал: «Кто Давид и кто сын Ишая? Сегодня умножились рабы, вырывающиеся каждый от своего господина!

    Смысл заданного Навалем вопроса: «Кто такой этот Давид, чтобы я отдал ему то, что принадлежит мне?». Следует заметить, что Наваль здесь называет Давида и по имени, и по имени его отца Ишая, тем самым давая понять, что Давид не является важной персоной ни сам по себе, ни по своему происхождению. Раши пишет о том, что Наваль здесь намекает на происхождение Давида от моавитянки Рут.

    Из слов Наваля, приведенных в заключительной части нашего предложения, следует, что, по его мнению, Давид получил широкую известность только как слуга, восставший против своего господина, царя Шауля. Но этим давно уже нельзя было никого удивить, так как в то время многие рабы восставали против своих господ или убегали от них, поэтому и с этой точки зрения Давид не является чем-то из ряда вон выходящим.

11. И возьму я хлеб мой, и воду мою, и туши мои, которые зарезал я для стригущих моих, и отдам людям, о которых не знаю, откуда они?!».

    Здесь Наваль говорит о том, что, несмотря на то, что люди Давида явились к нему во время праздника, на этом празднике они лишние. Праздник предназначен лишь для работников Наваля, которые осуществляют стрижку его овец, и вся приготовленная по этому случаю еда предназначена им и никому более.

    Из перевода на арамейский Йонатана следует, что, говоря о воде, Наваль имеет в виду все напитки, включая вино. Говоря о тушах, которые он зарезал, Наваль имеет в виду мясо, заготовленное им для пиршества.

    В заключительной части нашего предложения Наваль говорит о том, что он не знает, откуда пришли Давид и его люди. Это выглядит довольно странным, так как, по крайней мере, в отношении Давида ему наверняка было известно, что он происходит из Бейт Лехема, ведь он сам только что назвал его сыном Ишая, из чего следует, что с семьей Давида он был знаком. Поэтому «Даат Микра» пишет, что слова Наваля «о которых не знаю, откуда они» являются эвфемизмом слова «бездомные», то есть Наваль говорит о том, что бомжам он никакой еды давать не собирается.

12. И повернулись отроки Давида в путь свой, и вернулись, и пришли, и рассказали ему, как все слова эти.

    Услыхав ответ Наваля на переданную ему просьбу, воины Давида отправились обратно, не попрощавшись и не поучаствовав в устроенной Навалем трапезе.

    Вернувшись к Давиду, они рассказали ему о том, что ответил им Наваль, причем три следующих один за другим глагола («…и вернулись, и пришли, и рассказали…») говорят о том, что все это они проделали очень быстро.

13. И сказал Давид людям своим: «Повяжите, каждый, меч свой», и повязал каждый меч свой, и повязал также Давид меч свой, и поднялись они за Давидом, четыреста человек, а двести сидели на вещах.

    Из сказанного в нашем предложении следует, что Давид приговорил Наваля к смерти, поэтому собрал отряд и во главе его отправился разбираться с Навалем. В связи с этим возникают два вопроса: на каком основании Давид решил, что он обладает полномочиями, необходимыми для того, чтобы приговорить к смерти кого бы то ни было? И как мог один Давид приговорить Наваля к смерти, ведь такой приговор мог вынести лишь суд?

    В Вавилонском Талмуде (Санхедрин 32, а и 36, а) мудрецы обсуждают эти два вопроса, и на основании этого обсуждения комментаторы приходят к следующим выводам. В описываемый здесь период времени Давид уже был помазан Шмуэлем на царство и обладал поддержкой большей части колена Йехуды, которое занимало примерно половину территории еврейского государства. Поэтому Давид уже считал себя царем, а царь обладает полномочиями, необходимыми для вынесения смертного приговора. Ответ на второй вопрос выводится непосредственно из сказанного в нашем предложении. Отдав приказ своим воинам подпоясаться мечами, Давид произвел что-то наподобие голосования по смертному приговору Навалю: тот, кто подпоясывался мечом, голосовал за смертный приговор. Именно поэтому здесь сказано, что Давид, выступавший в роли председателя суда, подпоясался своим мечом только после того, как это сделали все его воины, так как не хотел своим авторитетом влиять на решение «судейской коллегии». Следует заметить, что на основании описанного здесь поведения Давида, мудрецы выводят порядок голосования по смертному приговору: такое голосование начинается с младших членов суда, чтобы мнение более опытных коллег не влияло на их решение.

    Из того, что Давид отправился к Навалю во главе отряда из 400 воинов, следует, что он не считал приведение в исполнение вынесенного приговора легким делом, а это, в свою очередь, говорит о том, что у Наваля была хорошая охрана, готовая постоять за своего господина.

    Двести своих воинов Давид оставил «сидеть на вещах», то есть охранять лагерь.

14. А Авигаиль, жене Наваля, рассказал отрок один из отроков, говоря: «Вот, послал Давид посланников из пустыни благословить господина нашего, а он прогнал их.

    Этот «отрок один из отроков» был одним из личных слуг Авигаиль, и это говорит о том, что Наваль был очень богатым человеком. По всей видимости, этот слуга не очень любил Наваля, так как, рассказывая Авигаиль о визите воинов Давида, он смещает акценты таким образом, чтобы представить поведение Наваля как можно более неприглядным. Во-первых, он называет присланных Давидом воинов посланниками, тем самым повышая их статус до уважаемых людей, которые пришли по поручению еще более уважаемого человека. Во-вторых, он говорит о том, что миссия этих посланников заключалась в том, что они должны были передать Навалю благословение Давида по случаю праздника стрижки овец, но ни словом не упоминает о переданной ими просьбе Давида. В результате получается, что они пришли для того, чтобы проявить по отношению к Навалю почет и уважение, а он их чуть ли не спустил с лестницы.

15. А люди эти хороши нам очень, не срамили они нас, и ничего не пропало у нас все дни, что ходили мы с ними, когда были мы в поле.

    Здесь отрок подтверждает то, что сказали Навалю воины Давида в предложении №7. Он говорит о том, что Давид и его люди очень хорошо относились к пастухам Наваля, не издевались над ними и не отбирали у них ни скот все время, пока они пасли скот Наваля в пустыне Маон.

16. Стеной были они нам и ночью, и днем, все дни, когда мы с ними пасли скот.

    Здесь отрок говорит о том, что воины Давида защищали их и скот Наваля от разбойников и хищных животных, и он сначала упоминает ночь, а потом день, так как основная опасность подвергнуться нападению была ночью.

    Мальбим обращает внимание на фразу «когда мы с ними пасли скот». По его мнению, этой фразой отрок говорит о том, что люди Давида так сильно помогли пастухам Наваля, что можно сказать, что и они пасли скот вместе с его пастухами.

17. И теперь подумай и смотри, что сделаешь ты, ибо готово зло господину нашему и на весь дом его, а он мерзавец, чтобы говорить с ним.

    Отрок советует Авигаиль хорошо подумать, как исправить то, что сделал ее муж, так как наверняка Давид захочет отомстить за то, что Наваль его опозорил, причем как самому Навалю, так и всей его семье.

    По мнению Раши и «Мецудат Давид», в заключительной части нашего предложения отрок отзывается о Навале, как о слишком большом мерзавце, чтобы он сам мог рассказать ему то, что он только что рассказал Авигаиль, и убедить его в том, что он был неправ. Вместе с этим, очень странным выглядит то, что в разговоре со своей госпожой слуга запросто называет ее мужа мерзавцем. На это обстоятельство справедливо указывает Рамаз, который говорит о том, что присутствующее в оригинальном тексте слово «блийааль» (בליעל), которое здесь переведено как «мерзавец», имеет и менее резкое значение, например, «строптивец» и т.п. Мальбим по этой же причине считает, что здесь отрок имеет в виду Давида, которого Наваль представил восставшим против царя мерзавцем, и сравнил его с беглым рабом.

18. И поспешила Авигаиль, и взяла она двести хлебов, и два сосуда вина, и пять сделанных мелких скотов, и пять сэа прожаренной пшеницы, и сто изюма, и двести двел, и погрузила на ослов.

    Для того, чтобы успокоить Давида, Авигаиль решила отправить ему еды в большом количестве и в широком ассортименте. Как здесь сказано, она приготовила 200 круглых буханок хлеба, 2 сосуда с вином, а также «пять сделанных мелких скотов». «Мецудат Цион» и «Даат Микра» считают, что были пять приготовленных каким-либо образом баранов. Тиферет Исраэль говорит о том, что эти бараны были зажарены целиком, вместе с внутренностями (которые до этого были вынуты, промыты и вложены обратно). А Раши пишет, что эти бараны были нафаршированы мясным фаршем с яйцами.

    Сэа – это мера объема жидкостей и сыпучих тел. По различным оценкам сэа составляет от 7.2 литра (Рамбам) до 14.3 литра (Хазон Иш). По мнению «Даат Микра», эта прожаренная пшеница представляла собой хорошо прожаренные в печи целые пшеничные зерна, а «Мецудат Цион» считает, что здесь идет речь о муке, полученной из таких зерен.

    «Сто изюма» - это сто высушенных виноградных гроздей.

    Двела – это что-то наподобие круглой буханки, полученной из раздавленного и спрессованного инжира. Как здесь сказано, Авигаиль приготовила для отправки Давиду 200 таких буханок из инжира.

19. И сказала она отрокам ее: «Идите передо мной, вот, я за вами иду», а мужу ее, Навалю, не рассказала.

    По всей видимости, Авигаиль, так же, как ее слуга, считала, что разговаривать с Навалем означает впустую терять время. Поэтому она сказала своим слугам, чтобы они с нагруженными едой ослами шли спереди, а она последует за ними, чтобы Наваль не обратил внимания на то, что его жена куда-то отправляется с большим караваном провизии, и не понял, что она идет к Давиду.

20. И было, она едет верхом на осле и спускается тайником горы, и вот, Давид и люди его спускаются навстречу ей, и встретила она их.

    В этом предложении присутствует довольно непонятное понятие «тайник горы». Большинство комментаторов считают, что под этими словами подразумевается ущелье между двумя горами. Авигаиль спускалась в него с одной стороны, а Давид и его люди – с другой. В определенном месте Авигаиль и Давид встретились, причем не следует забывать о том, что Авигаиль двигалась вслед за груженными едой ослами, так что наверняка Давид повстречал этих ослов еще до того, как встретил Авигаиль.

21. А Давид сказал: «Но зря охранял я все, что у этого, в пустыне, и не пропало из всего, что у него, ничего, и вернул он мне зло за добро.

    Из того, о чем будет сказано ниже, следует, что слова Давида, приведенные в этом и в следующем предложениях, он сказал еще до того, как повстречал Авигаиль. По мнению Раши и «Даат Микра», это и следующее предложения являются отступлением от хронологического изложения событий, и приведенные в них слова Давид либо подумал (Раши), либо сказал («Даат Микра») своим воинам ранее, сразу после того, как узнал о том, что ответил Наваль присланным им воинам. «Мецудат Давид» считает, что никакого отступления здесь нет, и Давид сказал эти слова своим воинам как раз тогда, когда рядом оказалась услышавшая их Авигаиль. Причину, по которой Давид сказал это именно в тот момент, хорошо объясняет Мальбим. Он говорит о том, что сначала Давид встретил слуг Наваля и груженный едой караван, которые, как он думал, направляются в Маон, место проживания Наваля. И когда он увидел то количество еды, которое перевозили ослы Наваля, он сказал: «Зря мы все это охраняли и т.д.».

    Давид презрительно называет Наваля «этот» из-за его неблагодарности, которая проявилась в том, что он отплатил Давиду злом за сделанное ему добро. Следует заметить, что этот случай вспоминает Давид в своем псалме №109 (предложение №5): «И наложили на меня зло за добро, и ненависть за любовь мою».

22. Так сделает Бог врагам Давида и так добавит, если оставлю я из всего, что у него, до утра, мочащегося на стену».

    Идиома «мочащийся на стену», в принципе, означает «мужчина», но Раши сюда включает даже собак, которые тоже любят справлять естественные надобности возле стены. По всей видимости, Давид здесь говорит о том, что до наступления утра он уничтожит не только самого Наваля, но и все его семейство.

    Слова «так сделает Бог… и так добавит» в ТАНАХе обычно являются формулировкой клятвы, и Давид здесь клянется в том, что все семейство Наваля будет уничтожено еще до наступления следующего утра. Вместе с этим, непонятно, почему, в случае неисполнения клятвы, Бог должен будет наказать не Давида, а его врагов. «Даат Микра», отвечая на этот вопрос, пишет, что Давид поосторожничал и решил не проклинать себя в случае неисполнения клятвы, и перевел проклятие на головы своих врагов. Дальнейшие события покажут, что Давид оказался прав, поступив именно так. Мальбим считает, что в нашем случае эти слова формулировкой клятвы не являются, и здесь Давид говорит о том, что Бог поступит со всеми врагами Давида точно так же, как сам Давид поступит с семейством Наваля до наступления следующего утра.

23. И увидела Авигаиль Давида, и поспешила, и спустилась с осла, и упала перед Давидом на лицо свое, и пала ниц на землю.

    «Пала ниц на землю» – распростерлась на земле, так же, как ранее это сделал сам Давид перед Шаулем (см. главу 24, предложение №8).

24. И упала она на ноги его, и сказала: «Во мне, господин мой, грех этот! И будет говорить, пожалуйста, раба твоя в уши твои, и слушай слова рабы твоей!

    Сначала Авигаиль пала ниц перед Давидом сразу же, как только его увидела, и тем самым выразила ему свое почтение. Теперь она встала, приблизилась к Давиду, и еще раз упала возле его ног, на сей раз для того чтобы просить его о милости.

    Авигаиль начинает свою речь с того, что «принимает огонь на себя», говоря о том, что она, а не ее муж Наваль, согрешила перед Давидом, отплатив ему злом за добро. В свете того, что было сказано выше, это вызывает недоумение. Раши и Ральбаг пишут о том, что этими словами она хотела вызвать недоумение и у самого Давида, который после такого заявления должен был внимательно выслушать то, о чем она собиралась ему сказать.

    Как было сказано в комментарии выше, «Мецудат Давид» считает, что Авигаиль услышала то, что сказал Давид своим воинам об ожидающей семейство Наваля участи. Кроме этого, он обращает внимание на то, что Давид и Авигаиль до этого момента не были знакомы лично. Поэтому, по мнению «Мецудат Давид», Авигаиль начинает свою речь с того, что говорит Давиду: «Тот грех, о котором только что говорил мой господин, произошел у меня (то есть в моем доме)!».

    Мальбим пишет, что Авигаиль действительно утверждает, что именно она виновата в грехе, совершенном по отношению к Давиду. По его мнению, Авигаиль здесь говорит о том, что на самом деле ее муж Наваль – полное ничтожество. И хотя на первый взгляд он кажется богатым и влиятельным человеком, все его состояние нажила она, а не Наваль (см. предложение №3: «и женщина эта хороша умом…»). Поэтому, если бы не Авигаиль, Давид не послал бы своих воинов с просьбой к Навалю, так как к нему незачем было бы посылать, из чего следует, что в произошедшем виновата Авигаиль, а не Наваль.

25. Пожалуйста, да не обратит господин мой внимания своего на мужа мерзкого этого, на Наваля, ибо как имя его, таков он: Наваль имя его и скверна с ним! А я, раба твоя, не видела отроков господина моего, которых послал ты!

    Здесь Авигаиль говорит о том, что Давид мог бы почувствовать себя оскорбленным, если бы оскорбление исходило от достойного человека, но на слова такого презренного человека, как Наваль, он не должен обращать внимания.

    Далее Авигаиль подтверждает это с помощью игры слов, где имя ее мужа Наваль ассоциируется со словом «скверна». Следует заметить, что само слово «наваль» (נבל) иногда в ТАНАХе используется в ряде отрицательных значений. Так, например, оно используется в значении «скупец»: «Не назовется более скупец щедрым…» (Ишаяху 32, 5), «презренный»: «Смертью презренного умрет Авнер…» (Вторая Книга Шмуэля 3, 33), «глупец»: «Народ глупый, и не мудрый» (Дварим 32, 6). Слово «скверна», которое в оригинальном тексте звучит, как «невела» (נבלה), и поэтому очень похоже на имя мужа Авигаиль, обычно означает «падаль», но здесь, как и в некоторых других местах ТАНАХа (например, см. Книгу Иова 42, 7-8), оно означает «скверна».

    В заключительной части нашего предложения Авигаиль говорит о том, что она не видела посланных к Навалю воинов Давида, и поэтому не смогла предотвратить то, что случилось, а если бы она их увидела, то отнеслась бы к ним с должным уважением.

26. А теперь, господин мой, Живым Господом и жизнью души твоей, что воспрепятствовал тебе Господь прийти на кровь и избавить рукой своей себя, и теперь будут, как Наваль, враги твои, и желающие моему господину зла.

    Для того чтобы понять смысл того, о чем говорит Авигаиль, прежде всего следует разобраться с непонятной фразой «…прийти на кровь и избавить рукой своей себя…». Несмотря на то, что выражение «прийти на кровь» является уникальным и присутствует только в эпизоде встречи Давида и Авигаиль, в ТАНАХе слово «кровь» иногда используется в значении «убийство». Например, сказанное в Торе (Шмот 22, 1) «нет ему крови» означает «не будет он обвинен в убийстве». В соответствии с этим, «прийти на кровь» означает «быть обвиненным в убийстве».

    Слова «избавить рукой своей себя» означают «вершить суд своей рукой», либо «мстить своей рукой», то есть совершать самоуправство.

    В начале нашего предложения Авигаиль приносит клятву Именем Бога и жизнью Давида. Точно такую же клятву в свое время принес Давид, как об этом сказано в главе 20, предложении №3. Большинство комментаторов считают, что здесь Авигаиль клянется в том, что сам Бог воспрепятствовал Давиду совершить убийство и отомстить за свою поруганную честь, тем самым намекая, что ему следует полагаться на то, что Бог сам накажет Наваля. В связи с этим возникает вопрос: каким образом Бог воспрепятствовал Давиду убить Наваля, если Давид в этот самый момент направляется к Навалю для того, чтобы убить и его, и всех, кто окажется рядом? «Мецудат Давид» объясняет, что Бог воспрепятствовал Давиду тем, что сделал так, что о случившемся стало известно Авигаиль, и таким образом послал ее для того, чтобы умиротворить Давида. «Даат Микра» считает, что здесь Авигаиль клянется в том, что Бог воспрепятствует Давиду совершить убийство, и использует прошедшее время для того, чтобы ее слова звучали убедительней. Ральбаг пишет, что клятва Авигаиль относится к тому, что было сказано в заключительной части предыдущего предложения, то есть Авигаиль клянется в том, что не видела воинов, присланных к Навалю Давидом.

    Комментаторы расходятся во мнениях также и о том, что говорит Авигаиль в заключительной части нашего предложения. По мнению «Мецудат Давид», здесь Авигаиль говорит Давиду, что после того, как он возложил месть Навалю на Бога, Наваль долго не протянет. И все остальные враги Давида разделят судьбу Наваля, то есть тоже будут умерщвлены Богом в наказание за то, что они желают Давиду зла. Рамаз пишет, что здесь Авигаиль желает Давиду, чтобы все его враги были такими же, как Наваль, который на самом деле ничем ему навредить не может. «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым Авигаиль здесь проклинает Наваля, говоря о том, что проклятие, которое падет на его голову, падет и на всех остальных врагов Давида, а также на тех, кто желает Давиду зла.

    Мальбим обращает внимание на то, что в этом и в следующем предложениях Авигаиль трижды употребляет слова «а теперь» (или «и теперь», что в оригинальном тексте пишется одинаково): два раза в этом предложении и один раз в следующем. По его мнению, этим Авигаиль раскрывает Давиду три причины того, что ему не следует идти убивать Наваля. Мальбим пишет, что для убийства Наваля  у Давида были следующие возможные причины. Либо Давид считал, что Наваль заслуживает смерти, как бунтовщик против царской власти, либо он считал, что Наваля нужно убить для того, чтобы другие не смели следовать его примеру, либо, убив Наваля, он намеревался отобрать то, что полагается его воинам, которые пасли скот Наваля вместе с его пастухами. Словами «а теперь» Авигаиль каждый раз опровергает одну из этих причин. В первый раз Авигаиль говорит о том, что Давид не может расценивать ответ Наваля, как бунт против царской власти, так как Давид пока еще не обрел полномочий царя, и если он убьет Наваля, это будет неправедным судом, так как судить его Давид не имеет права. Поэтому Давиду не следует мстить Навалю своей рукой, а всецело положиться в этом на Бога. Относительно второй причины Авигаиль говорит Давиду, что ему не следует опасаться того, что другие начнут брать пример с Наваля, так как они, как и Наваль, не смогут причинить ему ни малейшего вреда. Ведь на самом  деле Наваль не был ни влиятельным вельможей, ни грозным военачальником, он был всего лишь богатым помещиком, который ничего не мог сделать Давиду.

27. А теперь благословение это, которое принес служанка твоя господину моему, и будет отдано оно отрокам, идущим в ногах господина моего.

    Слово «благословение», которое в оригинальном тексте звучит, как «браха» (ברכה), в ТАНАХе часто используется в значении «подношение», «подарок» (см., например, Книгу Йехошуа 15, 19). Таким образом, Авигаиль здесь говорит о провианте, который она отдает Давиду и его воинам.

    Обращает на себя внимание использование мужского рода во фразе: «которое принес служанка твоя господину моему». Тиферет Исраэль объясняет это тем, что в оригинальном тексте пропущена буква «хей» (ה), в результате чего слово «принесла» («хевиа», (הביאה)) превратилось в слово «принес» («хеви», (הביא)). Рабби Ишаяху Митрани считает, что здесь пропущена не буква, а целое слово, и на самом деле эта фраза должна звучать так: «которое принес отрок служанки твоей господину моему». По мнению Мальбима, в этой фразе Авигаиль имеет в виду своего мужа Наваля, и говорит о том, что на самом деле всю эту еду он принес, так как вся она была куплена за его деньги.

    Мальбим также пишет о том, что здесь Авигаиль опровергает третью возможную причину, по которой Давид должен убить Наваля: так как он не отдал его воинам плату за помощь в выпасе его овец. Этой причины больше не существует, говорит Авигаиль, так как вот караван ослов, нагруженный всевозможным провиантом.

    Авигаиль говорит о том, что весь этот провиант будет передан воинам Давида, а не самому Давиду. Причина этого состоит в том, что, во-первых, Авигаиль опасается унизить Давида передачей ему еды, и во-вторых, говоря о том, что подарок предназначен воинам Давида, Авигаиль имеет в виду, что Давид достоин более серьезного вознаграждения.

    То, что воины Давида «идут в его ногах», означает, что они идут вслед за Давидом и находятся под его командованием.

28. Прости, пожалуйста, преступление рабы твоей, ибо сделает Господь господину моему дом надежный, ибо войны Господа мой господин воюет, и зло не будет найдено в тебе никогда.

    В начале этого предложения Авигаиль просит у Давида прощения, и комментаторы разделились во мнениях, за что просит прощения Авигаиль. «Мецудат Давид» считает, что Авигаиль заранее просит прощения за то, что она может ненамеренно обидеть Давида своими словами. Рабби Ицхак Абарбанэль пишет, что Авигаиль извиняется за скромность подношения. «Даат Микра» говорит о том, что здесь Авигаиль еще раз принимает на себя ответственность за проявленное ее мужем неуважение к Давиду.

    Для того чтобы понять то, о чем говорит Авигаиль после своего извинения, следует сначала прояснить используемую ей терминологию. Надежный дом не падает, не протекает и не приходит в негодность. Поэтому Авигаиль использует эти слова в качестве метафоры, означающей, что Давид станет царем и основоположником царской династии, которая будет царствовать вечно. Враги евреев являются также врагами Бога, поэтому под словами «войны Господа» Авигаиль подразумевает войны, которые Давид ведет с врагами еврейского государства, главным образом, с плиштим. Таким образом, Авигаиль говорит о том, что Бог сделает Давида царем, так как он успешней, чем кто-либо другой, воюет с врагами еврейского народа.

    Относительно смысла заключительной части нашего предложения мнения комментаторов расходятся, а так как она подводит итог сказанному, то различные комментаторы по-разному понимают общий смысл того, о чем здесь говорит Авигаиль. Раши считает, что здесь Авигаиль говорит о том, что будущему еврейскому царю негоже вершить неправедный суд, так как тем самым он запятнает свою репутацию справедливого царя. Следует заметить, что такое понимание сказанного оставляет открытым вопрос о том, почему Авигаиль упоминает здесь войны, которые вел Давид с врагами еврейского народа. Поэтому «Мецудат Давид» пишет, что Авигаиль здесь говорит Давиду о том, что он должен стать царем из-за того, что самоотверженно воюет с врагами еврейского народа, и ему негоже применять силу против евреев. Именно так поступил Шауль, уничтожив население города Нова, и он заплатит за это тем, что потеряет корону. Мальбим, так же, как «Мецудат Давид», считает, что здесь Авигаиль говорит о том, что Давид станет царем из-за того, что успешно воюет с внешними врагами, но не согласен  с ним относительно заключительной части нашего предложения. По его мнению, в заключительной части Авигаиль говорит о том, что Давиду негоже проявлять агрессию, чтобы защитить свое достоинство, так как в этом случае люди скажут, что Давид сражается с внешними врагами только из-за того, что он по своей природе жестокий и кровожадный человек, и готов проливать свою и чужую кровь при любой возможности.

29. И встал человек преследовать тебя и желать душу твою, и будет душа господина моего завязана в узел жизни у Господа, Бога твоего, а душу врагов твоих метнет Он в ложке пращи.

    По мнению большинства комментаторов, в начале нашего предложения Авигаиль говорит о Шауле, который преследует Давида и желает его смерти. «Мецудат Давид» связывает упоминание о Шауле с тем, что сказала Авигаиль в заключительной части предыдущего предложения. По его мнению, Авигаиль здесь говорит о том, что, несмотря на то, что Шауль преследует Давида и желает его убить, Давид не убил Шауля в пещере, когда у него была хорошая возможность это сделать, и это доказывает, что зло в Давиде не будет найдено никогда. Вместе с этим, «Даат Микра» высказывает еще одно предположение, в соответствии с которым здесь идет речь о человеке в его широком понимании, то есть «человек» следует понимать, как «люди». В этом случае Авигаиль имеет в виду не только Шауля, а вообще всех врагов Давида.

    Выражение «завязана в узел жизни», которое в оригинальном тексте звучит как «црура бецрор ха-хаим» (צרורה בצרור החיים), переведено в соответствии с мнением большинства комментаторов. Узел – это не тот узел, который завязывают на веревке. Наш узел представляет собой кусок ткани, куда заворачивают вещи, после чего ее концы завязываются узлом. Хранящаяся в узле вещь окружена тканью со всех сторон, и эта ткань защищает ее от царапин и других повреждений. Точно так же душа Давида будет защищена узлом жизни, в котором она будет находиться, в силу того, что зло в Давиде «не будет найдено никогда» (по мнению «Мецудат Давид»), либо несмотря на все происки его врагов (по мнению Радака). Вместе с этим, «Даат Микра» приводит другое понимание слов «црура бецрор ха-хаим». В соответствии с ним, слово «црор» может означать «книга», то есть здесь Авигаиль говорит о том, что душа Давида будет записана в Книгу Жизни. В любом случае, и в узле, и в Книге Жизни душа Давида будет пребывать в безопасности, так как этот узел или Книга Жизни находятся под охраной Бога. Следует заметить, что Ральбаг, Мальбим и «Мецудат Давид» считают, что говоря о душе Давида и о том, что она будет находиться в безопасности, Авигаиль имеет в виду не наш, а Будущий мир. Авигаиль говорит о том, что душа Давида после его смерти вернется к своему Источнику, то есть к Богу, и будет пребывать в мире и покое, чего нельзя сказать о душах его врагов, как об этом говорится в заключительной части нашего предложения.

    О мире и покое душ врагов Давида не может быть и речи, так как Бог будет метать их, как камни из пращи. «Ложка пращи», по мнению Раши, это ее центральная расширенная часть, куда вкладывается камень. «Мецудат Цион» считает, что здесь идет речь о той разновидности пращи, которая представляла собой длинную палку со специальной ложкой на конце, куда ложился камень. В любом случае, смысл заключительной части нашего предложения состоит в том, что Бог будет метать души врагов Давида так же, как пращник метает из своей пращи камни.

    После того, как мы разобрались, о чем говорит Авигаиль в каждой части нашего предложения, следует разобраться с общим смыслом сказанного. В соответствии с самым простым пониманием, которое приводит «Даат Микра», Авигаиль здесь говорит о том, что душу Давида Бог приблизит и охранит, а души его врагов отдалит так же сильно, как пращник отдаляет от себя камень, который он метает из пращи. Мальбим пишет, что здесь Авигаиль говорит о том, что сейчас Давид вынужден бежать и скрываться, а его враги живут в довольствии и достатке. Но в Будущем мире все будет наоборот: душа Давида будет пребывать в мире и покое, находясь в узле жизни у Бога, а души его врагов будут метаться по всему миру, как будто Бог их метает из пращи. Причем Мальбим предлагает читать в заключительной части нашего предложения не «в ложке пращи», а «в ложку пращи» (грамматика иврита допускает и такое прочтение). Из этого следует, что души врагов Давида, после того, как их метнул Бог из пращи, будут попадать в ложку другой пращи, из которой тоже будут запущенны, и так Бог будет их метать вечно. Кроме этой версии понимания сказанного, Мальбим выдвигает еще одну, в соответствии с которой в заключительной части нашего предложения подразумевается, что не Бог будет метать души врагов Давида, а это будут делать сами его враги. Таким образом, в нашем предложении Авигаиль говорит о том, что враги, которые пускают стрелы из лука в Давида, метают камни из пращи и т.д., чтобы его убить, тем самым метают из этого вооружения свои души. То есть Авигаиль говорит о врагах Давида то же самое, что говорит пословица: «Копающий яму другому сам в нее попадет».

30. И будет, когда сделает Господь господину моему, как все, что говорил Он хорошее про тебя, и назначит Он тебя правителем над Израилем.

    Здесь Авигаиль говорит о том, что Давид обязательно станет царем, причем говорит об этом исключительно в будущем времени. Таким образом она намекает Давиду на то, что в настоящее время он все еще не царь, и поэтому не может осуждать ее мужа Наваля за бунт против царской власти. Причина, по которой Авигаиль упоминает о том, что Давид будет царем, станет ясна из того, что она скажет в следующем предложении.

    Следует заметить, что Авигаиль здесь упоминает о том, что Бог хорошо отзывался о Давиде. А так как Бог о нем хорошо отзывался лишь во время разговора со Шмуэлем в связи с помазанием Давида на царство, следует сказать, что факт помазания Давида на царство к тому времени уже получил широкую огласку, если о нем стало известно даже Авигаиль, которая была простой домохозяйкой.

31. И не будет это тебе неуверенностью и помехой сердечной господину моему, и проливать кровь зря, и избавлять, господин мой, себе, и сделает добро Господь господину моему, и вспомнишь ты рабу свою».

    Для того чтобы разобраться в этом, на первый взгляд, сумбурном предложении, следует сначала разбить его на части и понять, о чем говорит Авигаиль в каждой из этих частей, а затем детально рассмотреть каждую часть. Итак, в начале нашего предложения Авигаль говорит о том, что «это» будет неуверенностью и помехой Давиду. То, что она только что назвала «это», Авигаиль объясняет во второй части: «и проливать кровь зря, и избавлять, господин мой, себе». Затем Авигаиль переходит к третьей части сказанного, которая начинается словами «и сделает…».

    Во второй части нашего предложения Авигаиль называет то, что собирается совершить Давид, напрасным пролитием крови и «избавлением своей рукой себе». Про избавление своей рукой Авигаиль уже говорила Давиду (см. предложение №26), и, как там сказано в комментарии, эти слова означают самоуправство.

    В первой части нашего предложения Авигаиль говорит о том, что напрасное убийство Наваля, которое является самоуправством, будет причиной неуверенности и сердечной помехой Давида, и здесь идет речь о том времени, когда Давид станет царем. Комментаторы предлагают целый ряд объяснений этого утверждения Авигаиль.

    Раши лаконично объясняет, что если Давид убьет Наваля, он никогда не сможет никого приговорить к смерти за убийство.

    «Мецудат Давид» пишет, что после того, как Давид станет царем, никакой Наваль не сможет своими словами его опозорить в глазах народа, и Давиду будет глубоко плевать на то, что говорит Наваль. И если Давид сейчас воздержится от убийства Наваля, его репутация останется незапятнанной. А если нет, то о нем будут говорить, что он любит проливать кровь и силой добиваться к себе уважения, и это будет причиной неуверенности Давида и его сердечной помехой, то есть не будет давать ему покоя. «Мецудат Давид» раскрывает еще один подтекст сказанного: здесь Авигаиль говорит Давиду о том, что в настоящее время он занят тем, что бегает от Шауля, и поэтому желает смерти унизившего его Наваля. Вместе с этим, сейчас Давида не заботит то, что после убийства Наваля про него станут говорить, что он кровожаден и несправедлив, так как в настоящее время Давид не является достаточно высокопоставленной особой. Но после того как Давид станет царем, все коренным образом изменится: пустые проклятия всяких Навалей не будут волновать Давида, но он будет нервничать из-за разговоров о его кровожадности и несправедливости. «Мецудат Давид» также замечает, что этими словами Авигаиль немного унизила Давида, сказав о том, что сейчас он слишком мелкая сошка, чтобы заботиться о чистоте своей репутации, и именно поэтому она заранее попросила у него за свои слова прощения, как об этом было сказано в предложении №28.

    Мальбим дает два объяснения сказанного Авигаиль в первой части нашего предложения. В соответствии с первым из них, Авигаиль говорит о том, что убийство Наваля повредит Давиду не тогда, когда он станет царем, а уже сейчас, так как Шауль наконец-то найдет хороший повод казнить Давида по обвинению в напрасном пролитии крови Наваля, то есть в его убийстве. Второе объяснение Мальбима схоже с объяснением Раши, но гораздо более развернуто. Мальбим говорит о том, что неуверенность и сердечная помеха Давида проявятся тогда, когда ему нужно будет вынести приговор по следующему уголовному делу. Бедняк явился к богачу и попросил у него еды или милостыни, богач отказал ему, а тот богача за это убил. Как сможет Давид вынести этому бедняку смертный приговор за убийство, если в прошлом он сам поступил точно так же?

    «Даат Микра» дает еще два объяснения неуверенности и сердечной помехи Давида. В соответствии с одним из них, Давид не сможет утверждать, что он воцарился на троне, не пролив чью-либо кровь. В соответствии с другим – Давида всю жизнь будут мучить совесть и раскаяние за то, что он сделал с Навалем.

    В заключительной части нашего предложения Авигаиль говорит о том, что когда Бог сделает добро Давиду, то есть когда Он сделает его царем, Давид с благодарностью вспомнит Авигаиль за ее добрый совет не проливать кровь Наваля, из-за чего он бы раскаивался всю свою жизнь.

32. И сказал Давид Авигаль: «Благословен Господь, Бог Израиля, который послал тебя в день этот навстречу мне!

    Авигаиль (אביגיל) здесь названа Авигаль (אביגל), что можно объяснить выпадением буквы «йуд» (י), что иногда встречается в ТАНАХе, либо тем, что это другое произношение того же имени. Вместе с этим, в Мидраше Шмуэля (23, 15) сказано, что Авигаиль потеряла «йуд» из-за того что, будучи замужней женщиной, «положила глаз» на Давида.

    Давид благословляет Бога за то, что Он послал ему Авигаиль, тем самым говоря ей, что Авигаиль думает, что ее решение выехать навстречу Давиду продиктовано заботой о муже и его имуществе, а Давид в этом видит руку Бога, который не дал ему совершить преступление.

33. И благословен ум твой, и благословлена ты, что воспрепятствовала ты мне в этот день прийти на кровь и избавить рукой своей себе.

    Давид благословляет ум Авигаиль, то есть ее способность убедительно и доходчиво излагать свои мысли, а также ее саму за то, что она не позволила Давиду совершить преступление. Следует заметить, что благословение Давида Авигаиль является полной противоположностью благословению Шауля жителям Зифа (см. главу 23, предложение №21). Шауль благословил жителей Зифа за то, что они раскрыли ему место, где прячется Давид, и тем самым дали ему возможность убить Давида, а здесь Давид благословляет Авигаиль за то, что та не позволила ему совершить убийство. «Даат Микра» замечает, что в благословении Давида Авигаиль содержится намек на ее красоту, как внутреннюю («благословен ум твой»), так и внешнюю («благословлена ты»).

    Выражения «прийти на кровь» и «избавить рукой своей себе» уже встречались в предложении №26, и об их значении см. там в комментарии.

    Вместе с этим, «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым Давиду так понравилась Авигаиль, что он, узнав, что Авигаиль является женой Наваля, сразу же укрепился в намерении его убить, а затем жениться на Авигаиль. Но под воздействием слов Авигаиль это желание у него напрочь пропало, и поэтому Давид здесь благословляет ум Авигаиль и ее дар убеждения, которые не дали ему совершить убийство, но также благословляет и саму Авигаиль, которая ему очень понравилась.

34. Но жив Господь, Бог Израиля, который воспрепятствовал мне причинить зло тебе, ибо, если бы не поспешила ты и не пришла мне навстречу, то не остался бы у Наваля до утреннего света мочащийся на стену».

    Слова «жив Господь, Бог Израиля» являются формулировкой клятвы. Таким образом, здесь Давид клянется в том, что, если бы Авигаиль его не остановила, он бы до наступления утра не оставил в живых ни одного мужчину из ее семьи.

    Следует заметить, что в предыдущем предложении Давид благословил Авигаиль за то, что она воспрепятствовала ему совершить убийство. Здесь же Давид говорит о том, что воспрепятствовал ему Бог. Вместе с этим, между двумя этими высказываниями Давида нет никакого противоречия, так как еще раньше, в предложении №32, Давид говорил о том, что Авигаиль была ему послана Богом.

35. И взял Давид из руки ее то, что она принесла ему, а ей сказал: «Поднимайся с миром к дому твоему, смотри, услышал я голос твой и поднял я лицо твое».

    Давид принял от Авигаиль еду, которую она привезла с собой, и на прощание сказал ей, чтобы она спокойно возвращалась в свой дом, так как никакого вреда ее мужу он причинять не собирается.

    Выражение «поднять чье-либо лицо» иногда встречается в ТАНАХе и означает «положительно ответить на чью-либо просьбу». По всей видимости, это выражение происходит от того, что проситель обычно излагает свою просьбу со склоненной головой, и с ней же и уходит, если его просьба отклоняется. Но если он получает положительный ответ на свою просьбу, то радуется и поднимает голову, чтобы поблагодарить своего благодетеля.

36. И пришла Авигаиль к Навалю, и вот, у него пир в доме его, как царский пир, и у Наваля хорошо на сердце, и он пьян очень сильно, и не рассказала она ему слова малого и большого до утреннего света.

    Пир, о котором здесь идет речь, был продолжением праздника стрижки овец, о котором шла речь выше. Несмотря на то, что Наваль жил в городе Маон, он также владел домом в Кармеле (см. предложение №40). Судя по тому, что было сказано выше, беседа Авигаиль с Давидом состоялась ночью, а когда Авигаиль вернулась в Кармель, уже была глубокая ночь.

    Слова «и не рассказала она ему слова малого и большого» означают «и не рассказала ему ничего».

    Мальбим пишет, что Наваль был настолько богатым человеком, что он совершенно не заметил недостачи провизии, которую Авигаиль переправила Давиду, и устроил царский пир в своем доме. Это говорит о том, что отказ Наваля в помощи Давиду не был обусловлен никакими объективными причинами.

    Так как Наваль ничего не заметил, Авигаиль предпочла ничего ему не рассказывать до наступления утра. Кроме этого, она не хотела огорчать его во время пиршества, и, так как он был пьян, остерегалась злить его своим рассказом о передаче еды Давиду и о своей встрече с ним.

37. И было утром, по выходе вина из Наваля, и рассказала ему жена его слова эти, и умерло сердце внутри его, а он стал камнем.

    Авигаиль здесь названа женой Наваля, чтобы подчеркнуть, что она, как примерная жена, не стала ничего скрывать от своего мужа. Она рассказала ему обо всем: и о том, что Давид собирался убить и его, и всех остальных мужчин в его доме, и о том, что она сумела предотвратить это, передав Давиду провиант и отговорив его от того, что он собирался сделать. Все это Авигаиль рассказала Навалю, когда, как здесь сказано, из него вышло вино, то есть тогда, когда он протрезвел.

    То, что рассказала Авигаиль, стало большим ударом для Наваля. Комментаторы говорят о том, что Навалю стало жалко переданного Давиду продовольствия, и что он сильно испугался того, что Давид передумает и все-таки придет его убивать. В результате с ним произошли две вещи: его сердце умерло, а сам он превратился в камень. В чем выразилось то, что его сердце умерло, не совсем понятно, очень может быть, что это выражение означает что-то вроде «у него похолодела кровь». Но то, что он стал камнем, по мнению «Мецудат Давид», означает, что он оцепенел от страха перед Давидом, а по мнению «Даат Микра» – что по той же самой причине у него случился инсульт, в результате которого его парализовало.

38. И было через десять дней, и истребил Господь Наваля, и умер он.

    Как здесь сказано, после этого Наваль прожил еще десять дней, а затем Бог умертвил его. Раши в своем комментарии приводит ряд толкований причины того, что Наваль умер лишь через десять дней, а не сразу же. В соответствии с одним из них, Бог не хотел смешивать траур по Шмуэлю с трауром по Навалю. Поэтому на протяжении семи дней траура по Шмуэлю состояние Наваля не ухудшалось, а затем он проболел три дня и скончался. В соответствии с другим, эти десять дней как раз выпали на Десять Дней Раскаяния между Новым Годом и Судным Днем. Поэтому Бог прождал десять дней, в надежде на то, что Наваль раскается, но так как этого не произошло, то на одиннадцатый день он умер. В соответствии с третьим толкованием, Наваль получил десять дней отсрочки из-за того, что он накормил десятерых воинов, которых прислал к нему Давид.

39. И услыхал Давид, что умер Наваль, и сказал он: «Благословен Господь, который оспорил спор позора моего у Наваля, и раба Его уберег от зла, и зло Наваля вернул Господь на голову его!», и послал Давид, и говорил он с Авигаиль взять ее в жены.

    Давид восславил Бога за три вещи: за то, что Он отомстил Навалю за позор Давида, за то, что Он не дал Давиду совершить убийство, и за то, что Он сполна воздал Навалю за его зло.

    После этого он послал сватов к Авигаиль для того, чтобы сделать ей предложение стать его женой.

40. И пришли рабы Давида к Авигаиль в Кармель, и говорили с ней, говоря: «Давид послал нас к тебе, взять тебя ему в жены».

    Из того, что посланники Давида встретились с Авигаиль не в Маоне, жителем которого являлся Наваль, а в Кармеле, Мальбим делает вывод о том, что Наваль пировал в своем доме в Кармеле, там же он услыхал о разговоре Авигаиль с Давидом, там же он заболел и умер. После этого Авигаиль осталась в Кармеле, по всей видимости, для того чтобы управлять бизнесом своего почившего мужа.

41. И встала она, и пала лицом на землю, и сказала она: «Вот, раба твоя будет служанкой, мыть ноги рабов господина моего».

    Так как люди, которых послал Давид к Авигаиль, являлись его полномочными представителями, Авигаиль повела себя так, как будто перед ней стоял сам Давид.

    Вместе с этим, сказанное Авигаиль требует разъяснения. Прежде всего, это касается того, что Авигаиль называет себя рабой Давида, которая будет служанкой. Эти слова Авигаиль можно объяснить несколькими способами. Во-первых, в ТАНАХе прослеживается некая иерархия различных видов прислуги, в соответствии с которой раба занимает более высокую ступень, чем служанка. Это выражается в том, что раба занимается более важными и более чистыми видами работ. «Мецудат Давид» считает, что под словом «раба» Авигаиль подразумевает «жена», и, таким образом, говорит о том, что она недостойна быть женой Давида, а может быть лишь его служанкой. «Даат Микра» говорит о том, что слово «раба» служит выражением уважения и покорности (сам Давид неоднократно называл себя рабом), а «служанка» – это на самом деле служанка.

    Далее Авигаиль говорит о том, что в качестве служанки она будет мыть ноги воинов Давида. По мнению «Даат Микра», этим Авигаиль говорит о том, что в силу своего уважения к Давиду, она согласна выполнять для него самую черную работу, и мыть не только его ноги, но и ноги всех его воинов. Несмотря на то, что версия «Даат Микра» логично и просто объясняет сказанное Авигаиль, она также вызывает некоторое недоумение: вряд ли можно себе представить, чтобы жена Давида мыла ноги кому-либо другому, кроме своего мужа. Более того, из того, что пишет Рамбам (Хилхот Ишут 21, 3) следует, что жена обязана мыть ноги своему мужу, но ей нельзя это делать никому, кроме него. Поэтому Ральбаг дает совершенно другое объяснение сказанному и пишет, что Авигаль из скромности говорит о том, что ей достаточно быть женой не самого Давида, а одного из его воинов, и мыть ему ноги, как обычно их моет жена своему мужу.

42. И поспешила, и встала Авигаиль, и поскакала на осле, и пять отроковиц ее идут у ноги ее, и пошла она за посланниками Давида, и стала ему женой.

    Из стилистических особенностей оригинального текста следует, что пять отроковиц Авигаиль также передвигались на ослах, а слова «идут у ноги ее» означают «идут вслед за ней».

43. И Ахиноам взял Давид из Изреэля, и стали и они обе ему женами.

    Здесь говорится о том, что, кроме Авигаиль, Давид взял себе в жены еще одну женщину, которую, так же, как жену Шауля (см. главу 14, предложение №50), звали Ахиноам. Следует заметить, что в продолжении повествования Ахиноам будет всегда упоминаться перед Авигаиль, из чего «Даат Микра» делает вывод, что Давид женился на Ахиноам еще до того, как он взял в жены Авигаиль.

    До своего замужества Ахиноам проживала в городе Изреэль, который упоминался в Книге Йехошуа (15, 56), как один из городов надела колена Йехуды. Местонахождение этого города в настоящее время неизвестно, но так как в Книге Йехошуа он упоминается сразу же после Маона, Кармеля и Юты, логично предположить, что Изреэль находился в том же районе, что и эти города, то есть в восточной части Хевронского нагорья.

    Заключительная часть нашего предложения («и стали и они обе ему женами») говорит о том, что Авигаиль и Ахиноам стали Давиду женами вдобавок к Михаль, дочери Шауля.

44. И Шауль отдал Михаль, дочь свою, жену Давида, Палти, сыну Лаиша, который из Галим.

     Комментаторы разошлись во мнениях о том, когда жена Давида Михаль была отдана другому мужчине. «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым это произошло еще до того, как Давид взял в жены Ахиноам и Авигаиль, и именно по этой причине Давид еще два раза женился. Мальбим утверждает, что все было наоборот, и пишет, что Шауль отдал Михаль Палти после того, как до него дошли известия о том, что Давид взял в жены еще двух женщин. Шауль посчитал это пренебрежением к дочери царя, и его гнев и ненависть к Давиду после этого еще более усилились. В любом случае, это событие ознаменовало собой полный разрыв родственных отношений между Давидом и Шаулем.

    Новый муж Михаль носил имя Палти (פלטי), которое являлось укороченным именем Палтиэль (פלטיאל), что означает «Мое убежище – Бог». Такое же имя носил глава колена Биньямина периода Скитаний в пустыне (см. Бамидбар 13, 9). Отца Палти звали Лаиш, что означает «лев».

    Как здесь сказано, Палти проживал в городе Галим, который в Книге Ишаяху (10, 30) назван Бат Галим. В настоящее время этот город представляет собой развалины Хирбет Каакуль (31°48'55.62"N, 35°15'2.40"E), расположенные в пределах иерусалимского района Писгат Зеев Мизрах:

    

    Тот факт, что Шауль отдал замужнюю женщину другому мужчине, очень удивляет мудрецов, начиная с периода Вавилонского Талмуда, где (Санхедрин 19, б) приводится ряд объяснений этому событию, которое тем более удивительно, что впоследствии Давид возьмет Михаль назад, что вроде-бы по закону Торы ему было делать нельзя. Для того чтобы объяснить эти несоответствия, Абарбанэль пишет, что на самом деле Шауль не выдал Михаль за Палтиэля замуж, а лишь поставил его ее стеречь. Другие комментаторы с этим не согласны и утверждают, что речь все же шла о замужестве. В таком случае имеют место два вопроса. Как мог Шауль выдать Михаль замуж вторично? И как мог Давид после этого забрать ее назад? Рассмотрим их по порядку.

    В принципе, для того, чтобы женщина смогла вторично выйти замуж, ей нужно получить от первого мужа разводное письмо, так называемый гет. Поэтому Радак считает, что Давид ей этот гет дал из-за того, что его заставил это сделать Шауль. А так как насильно выданный гет таковым не считается, то Михаль, получив его, не стала разведенной, а значит, не стала и женой Палтиэля, что позволило Давиду впоследствии вернуть ее назад. Мальбим относится к этой версии довольно скептически, так как не может себе представить, каким образом Шаулю удалось получить для Михаль гет у скрывавшегося от него Давида. Поэтому Мальбим придерживается выдвинутой в Талмуде версии, что в бракосочетании Давида с Михаль была некая процедурная проблема, на основании которой Шауль объявил этот брак не действительным. В качестве такой проблемы комментаторы называют выкуп, который Давид должен был дать за Михаль, но не дал, так как выкупом послужило обещанное, но не отданное Шаулем Давиду вознаграждение за победу над Гальятом. Таким образом, Давид выкупил Михаль деньгами, которых у него, в сущности, не было, и это дало Шаулю повод заявить о том, что заключенный с Михаль брак является недействительным. Кроме этого, Давид мог посчитать выкупом сто крайних плотей плиштим, которые он доставил Шаулю. А Шауль их за выкуп не посчитал, так как они не представляли собой никакой ценности. В мидраше Берешит Раба (32) сказано, что после того, как Давид был объявлен мятежником против царской власти, которого ожидает смертная казнь, Доэг постановил, что фактически Давид уже труп, и поэтому Михаль была признана не женой, а вдовой Давида. «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым Шауль не стал предаваться приведенным выше ухищрениям, а просто выдал Михаль еще раз замуж при живом муже, грубо нарушив этим запрет Торы.

    По закону Торы, мужчине запрещено возвращать разведенную с ним женщину после того, как она вышла замуж за другого. Поэтому следует понять, каким образом Давид смог вернуть Михаль. Ральбаг по этому поводу пишет, что Палтиэль, который, по всей видимости, в этом случае тоже был подневольным человеком, понимал, что на самом деле Михаль замужняя женщина, и не притронулся к ней, таким образом, его женитьба на Михаль не была действительной. Мальбим дает другое объяснение и говорит о том, что Михаль была объявлена незамужней и выдана за Палтиэля замуж по решению суда, роль председателя которого играл Шауль. А так как это решение оказалось ошибочным, то по закону Торы Михаль не стала запрещенной Давиду. Точно так же в случае, если жене сообщают о том, что ее муж умер, и суд решает, что она на основании этого может выйти замуж, а потом муж появляется, недействительным признается ее второе замужество, и она возвращается к своему первому мужу.

У Вас недостаточно прав для комментирования.