1. И пришли эти зифцы к Шаулю в Гиву, говоря: «Вот, Давид скрывается на холме Хахила к востоку от пустоши».

   Зифцы – это жители города Зифа, которые уже однажды донесли Шаулю о месте пребывания Давида, как об этом было сказано в главе 23, предложении №19. Сейчас они это сделали еще раз. Из того, что здесь говорится о том, что к Шаулю явились не просто зифцы, а «эти зифцы» (в оригинальном тексте используется определенный артикль «ха-»), можно сказать, что это были те же самые люди, которые доносили на Давида ранее. Либо это говорит о том, что к Шаулю пришли хорошо известные зифцы, то есть городское начальство Зифа. О местонахождении города Зиф рассказывалось в комментарии к главе 23, предложению №14.

   Эти люди явились к Шаулю в Гиву, то есть в его столицу Гиват Шауль. Информацию об этом городе – см. в комментарии к главе 10, предложению №5.

   Жители Зифа во второй раз рассказали Шаулю о том, где скрывается Давид. По всей видимости, об их первом доносе стало известно Давиду и они поняли, что если Давид одержит верх над Шаулем, то им не поздоровится. Поэтому они решили до конца оставаться лояльными Шаулю и приложить все усилия к тому, чтобы Давиду не удалось его победить.

   О том, что такое холм Хахила и что такое пустошь, говорилось в комментарии к главе 23, предложению №19, так как в прошлый раз Давид прятался там же. Вместе с этим, тогда жители Зифа говорили о том, что Давид прячется на холме Хахила к югу от пустоши, а здесь они говорят, что он прячется на том же холме к востоку от нее же. Из всего этого следует вывод, что холм Хахила на самом деле представлял собой холмистую местность, которая на севере и на западе граничила с пустошью.

   Из слов жителей Зифа следует, что после женитьбы на Ахиноам и Авигаиль Давид ушел из пустыни Фаран (см. главу 25, предложение №1) и перебрался в более обжитые места, наверное, для того, чтобы не создавать лишних неудобств своим женам.

2. И встал Шауль, и спустился в пустыню Зиф, и с ним три тысячи человек отборных израильтян, искать Давида в пустыне Зиф.

   Пустыня Зиф упоминалась в главе 23, предложении №14, и там сказано, что она простирается к востоку от города Зиф, а из сказанного здесь следует, что холм Хахила находится именно в этой пустыне.

   Шауль отправился на поиски Давида во главе отборного отряда в 3,000 человек, точно так же, как он сделал в прошлый раз, когда искал Давида в районе Эйн-Геди (см. главу 24, предложения №1-2).

3. И встал лагерем Шауль на холме Хахила, который к востоку от пустоши, на дороге, а Давид сидит в пустыне, и увидел он, что пришел Шауль за ним в пустыню.

   Шауль в точности последовал указаниям, полученным им от жителей Зифа, и привел свое войско на холм Хахила, где разбил лагерь рядом с проходящей через этот район дорогой. Но Давид, следуя своей излюбленной тактике, к этому времени уже успел сменить место дислокации своего отряда и переместился в пустыню, довольно далеко от этого холма и, соответственно, от лагеря Шауля. Из того, что будет сказано в следующем предложении, следует, что наблюдатели Давида заметили военный лагерь, появившийся на холме Хахила, но не смогли определить, находится ли в нем сам Шауль.

4. И послал Давид разведчиков, и узнал, что пришел Шауль, достоверно.

   Мальбим и «Даат Микра» пишут, что Давид узнал от разведчиков не только о том, что Шауль находится в лагере, но и точное расположение этого лагеря, а также численность и состав его войска.

5. И встал Давид, и пришел к месту, в котором встал лагерем Шауль, и увидел Давид место, в котором лежал там Шауль и Авнер, сын Нера, военачальник его, и Шауль лежит в окружности, а народ стоит лагерем вокруг него.

   Давид решил сам посмотреть на лагерь Шауля. Поэтому он выбрал место, откуда открывался хороший обзор этого лагеря, и, не выдавая своего присутствия, лично оценил обстановку. Среди всего прочего, он увидел отдыхавших Шауля и Авнера, и запомнил место, в котором они лежали.

   Здесь говорится о том, что Шауль с Авнером лежали «в окружности». Понятие «окружность» военного лагеря уже встречалось в Книге Шмуэля (17, 20), и о различных его интерпретациях можно прочесть там в комментарии. Здесь же достаточно напомнить, что под окружностью обычно подразумевали периметр военного лагеря, а окружностью он назывался потому, что военные лагеря Шауля представляли собой круг. Вместе с этим, Мальбим считает, что здесь идет речь о другой окружности. Он говорит о том, что в центре лагеря Шауля была обозначена круглая площадка, на которой имели право находиться лишь сам Шауль и его военачальник Авнер. Всем остальным заходить на эту территорию было нельзя.

6. И ответил Давид, и сказал Ахимелеху-хитянину и Авишаю, сыну Цруи, брату Йоава, говоря: «Кто спустится со мной к Шаулю в лагерь?», и сказал Авишай: «Я спущусь с тобой».

   Слова «и ответил Давид, и сказал…» являются идиоматическим выражением, означающим начало речи, в которой присутствует оттенок пафоса. Здесь его присутствие обусловлено тем, что Давид обращается к двум своим воинам с вопросом о том, кто из них согласен присоединиться к нему для того, чтобы сходить в полный отборных солдат вражеский лагерь.

   Ахимелех хитянин упоминается здесь единственный раз. Он не перечислен даже в списке воинов Давида во Второй Книге Шмуэля (глава 23). Поэтому «Даат Микра» выдвигает предположение, что этот человек умер еще до того, как Давид стал царем. Вместе с этим, следует заметить, что здесь он упомянут перед Авишаем, а это говорит о том, что он превосходил Авишая по своим боевым качествам. Ахимелех был тезкой Главного коэна из города Нова (см. главу 21, предложение №2), который в числе других жителей этого города был казнен по приказу Шауля. Обращает на себя внимание то, что Ахимелех здесь назван хитянином по имени древнего народа хити (хетты). Комментаторы объясняют это либо тем, что он был одним из хити, принявшим иудаизм, либо тем, что он вел свое происхождение из хити, в древности населявших район Хеврона, либо тем, что он некоторое время жил среди представителей этого народа. Следует заметить, что во Второй Книге Шмуэля будет идти речь о человеке, которого звали Урия-хитянин, и есть мнение, что Ахимелех и Урия – один и тот же человек. О значении имени Ахимелех – см. в комментарии к главе 14, предложению №3.

   Авишай, как здесь сказано, приходился братом Йоаву, который в дальнейшем станет военачальником армии Давида. У Авишая и Йоава был еще один брат, которого звали Асаэль. Авишай был одним из самых верных воинов Давида, а также самым старшим из братьев, но, несмотря на это, он назван здесь братом Йоава, так как Йоав был гораздо более мужественным, чем Авишай. Вместе с этим, в Вавилонском Талмуде (Брахот 62, б) про Авишая сказано, что он обладал глубоким знанием Торы и был мудр настолько, что мог собой заменить большинство членов Санхедрина.

   Цруя была матерью Авишая, Йоава и Асаэля, и про нее во Второй Книге Шмуэля сказано, что она была дочерью Нахаша. Нахаш было прозвищем Ишая, отца Давида, так как он вел свой род от Нахшона, сына Аминадава, главы колена Йехуды периода Скитаний по пустыне. Таким образом, Цруя была родной сестрой Давида, а Авишай, Йоав и Асаэль приходились ему племянниками. Следует заметить, что эти три брата в ТАНАХе всегда называются не по имени отца, а по имени их матери. Радак объясняет это тем, что для них это было более почетно, так как их мать была сестрой Давида. «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым Цруя рано овдовела и воспитывала своих детей одна, поэтому сами дети называли себя не по отцу, а по матери. Согласно другому мнению, это объясняется тем, что Цруя была очень активной, энергичной и известной женщиной.

   Имя Авишай (אבישי) означает «отец мой (אבי) – Ишай (ישי)», то есть человек, носящий это имя, являлся потомком Ишая. По всей видимости, Цруя хотела назвать своего сына именем своего отца, но поскольку Ишай в то время был жив, она назвала его не Ишай, а Авишай.

   Имя Цруя (צרויה) происходит от слова «благовоние» («цари» (צרי)), и означает «благоуханная».

   Имя Йоав (יואב) означает «Бог – отец мой».

   Несмотря на то, что, как было сказано в предложении №3, Шауль поставил свой лагерь на холме Хахила, на самом деле это название указывало не на определенный холм, а на холмистую местность (см. комментарий к предложению №1). Кроме этого, как сказано в том же предложении, Шауль поставил свой лагерь у дороги, а дороги в то время прокладывались таким образом, чтобы на них не было лишних подъемов и спусков, так как это затрудняло проезд запряженных волами телег. На основании этого следует сказать, что лагерь Шауля размещался не на холме, а в низине между холмами, а отряд Давида находился гораздо выше, поэтому он здесь спрашивает о том, кто готов спуститься вместе с ним в лагерь Шауля.

7. И пришел Давид и Авишай к народу ночью, и вот, Шауль лежит спит в окружности, и копье его воткнуто в землю у изголовья его, и Авнер и народ лежат вокруг него.

   Под словом «народ» здесь подразумевается понятие «народ войны», то есть воины.

   Сказанное в нашем предложении очень напоминает то, о чем было сказано в предложении №5, когда шла речь о том, что увидел Давид во время предпринятой им рекогносцировки. Вместе с этим, эти предложения отличаются одно от другого рядом важных деталей. Во-первых, в предложении №5 было сказано о том, что Шауль лежал, а здесь сказано, что он лежит спит. Поэтому следует сказать, что в тот раз, когда Давид обозревал лагерь Шауля, тот не спал, а просто отдыхал лежа, а теперь, ночью, он заснул. Во-вторых, в предложении №5 говорилось о том, что народ стоял лагерем вокруг Шауля, а теперь говорится о том, что народ лежит вокруг него. На это обстоятельство обращает внимание Мальбим, который говорит о том, что днем воины Шауля вели себя, как полагается воинам, но когда Давид посетил лагерь Шауля ночью, он увидел, что воинами их назвать было уже нельзя, так как весь лагерь спал, не выставив охранения. Это позволило Давиду и Авишаю беспрепятственно подойти к спящему Шаулю.

   Здесь говорится о том, что рядом с головой Шауля было воткнуто в землю его копье, которое в оригинальном тексте названо словом «ханит». Как было сказано в комментарии к главе 17, предложению №7, это слово означает короткое метательное копье. Это было то самое копье, с которым Шауль не расставался, используя его как символ царской власти (см. главу 22, предложение №6), и которым дважды пытался проткнуть Давида (см. главу 18, предложение №11 и главу 19, предложение №10) и один раз своего сына Йонатана (см. главу 20, предложение №33).

8. И сказал Авишай Давиду: «Предал Бог сегодня врага твоего в руки твои, и теперь ударю-ка я его копьем и в землю один раз, и не повторю ему».

   Мальбим пишет, что Авишай был потрясен, увидав, что весь лагерь Шауля спит и никем не охраняется, поэтому посчитал, что это могло произойти только по воле Бога. А это, в свою очередь, означает, что Бог желает, чтобы Давид покончил с Шаулем, иначе Он не расчистил бы им дорогу прямо в центр вражеского лагеря. Поэтому Авишай говорит Давиду о том, что происходящее в лагере Шауля является явным доказательством того, что Бог предал Шауля в руки Давида.

   Вслед за этим он просит Давида разрешить ему самому расправиться с Шаулем, причем намеревается использовать для этого личное оружие Шауля, подобно тому, как Давид убил Гальята его собственным мечом. Авишай говорит, что он ударит Шауля копьем так сильно, что оно пронзит его тело и воткнется в землю. Точно так же Шауль в свое время намеревался этим же копьем убить Давида, с тем различием, что тогда шла речь не о земле, а о стене.

   Обращают на себя внимание слова Авишая о том, что он ударит Шауля копьем один единственный раз, и ему не придется повторять этот удар дважды для того, чтобы убить Шауля. На первый взгляд эти слова выражают кровожадность Авишая, но Мальбим пишет, что ими Авишай говорит Давиду, чтобы тот не опасался того, что Шауль заорет и разбудит весь лагерь со всеми вытекающими из этого последствиями. Авишай говорит Давиду, что сможет убить Шауля с первого удара так, что тот даже не пикнет.

9. И сказал Давид Авишаю: «Не уничтожай его, ибо кто послал руку свою на помазанника Господа и чист будет?».

   Давид не позволил Авишаю убить Шауля, сказав ему о том, что всякий, кто погубит царя, помазанного Богом на царство, будет наказан, несмотря на то, что по закону Торы Шауля можно было убить из-за того, что он пытался убить Давида (см. комментарий к главе 24, предложению №4).

10. И сказал Давид: «Жив Господь, что либо Господь истребит его, либо день его придет и умрет он, либо на войну спустится и погибнет.

    Следует обратить внимание на то, что в начале нашего предложения опять сказано «и сказал Давид…». Это говорит о том, что приведенные здесь слова Давида не являются прямым продолжением того, о чем он говорил в предыдущем предложении. По мнению «Даат Микра», причиной того, что Давид решил добавить сказанное здесь к тому, что он сказал выше, является то, что Авишай не проникся вышеприведенными словами Давида и возразил ему, либо в сомнении покачал головой, и тогда Давид продолжил убеждать его.

    Слова «жив Господь» представляют собой формулировку клятвы, то есть Давид здесь кому-то и в чем-то клянется. Комментаторы расходятся во мнениях об этом. Раши в своем комментарии приводит сказанное в Мидраше Ваикра Раба (23, 11-12), где излагаются мнения рабби Йоханана и рабби Шимона бен Лакиша. Рабби Йоханан считает, что здесь Давид приносит клятву перед своим злым началом, которая заключается в том, что он не поддастся искушению убить Шауля. Рабби Шимон бен Лакиш утверждает, что Давид приносит клятву перед Авишаем, говоря ему, что если тот дотронется до Шауля, Давид смешает его кровь с кровью Шауля. «Мецудат Давид» понимает сказанное в нашем предложении гораздо проще и говорит о том, что Давид здесь клянется Авишаю в том, что вскоре Бог без посторонней помощи погубит Шауля одним из перечисленных здесь способов. А Мальбим добавляет к этому, что Давид дает эту клятву на основании следующего логического заключения: если Бог велел Шмуэлю помазать Давида на царство, это значит, что вскоре Он сделает так, что трон будет освобожден для Давида. «Даат Микра» считает, что в нашем предложении приведена лишь формулировка клятвы, а сама клятва будет приведена в следующем предложении.

    Далее Давид говорит о том, что наверняка Шауль вскоре покинет этот мир без того, чтобы Давид помог ему в этом. Он будет либо истреблен Богом, так же, как это недавно случилось с Навалем, то есть умрет от болезни, либо он умрет из-за того, что отведенное ему время жизни завершится, либо он погибнет в бою от руки врага.

11. Хула мне от Господа, посылать руку мою на помазанника Господа, и теперь возьми-ка копье это, которое у изголовья его, и флягу воды, и пойдем себе».

    Давид говорит Авишаю примерно то же самое, что он сказал своим воинам в пещере, когда они начали убеждать его убить зашедшего в ту же пещеру Шауля (см. главу 24, предложение №6).

    В очередной раз отказавшись убивать Шауля, Давид решил ограничиться тем, что забрал у него его копье, а также флягу с водой, которая лежала с ним рядом.

    Фляги, подобные той, что упоминается в этом предложении, были очень распространены на Земле Израиля, начиная с Периода Праотцов, и довольно часто обнаруживаются в ходе археологических раскопок. Такие фляги представляли собой плоские гончарные изделия круглой формы с двумя ручками и узким горлышком. Диаметр такой фляги обычно составлял около 15 см., но иногда был больше. Самая большая найденная фляга имеет диаметр 27 см. Типичная фляга описываемого здесь исторического периода выглядит так:

    

12. И взял Давид копье это и флягу воды из изголовья Шауля, и пошли они себе, и нет видящего, и нет знающего, и нет пробуждающегося, ибо все они спят, ибо дремота Господа пала на них.

    В предыдущем предложении было сказано, что Давид велел Авишаю взять копье и флягу Шауля, а здесь говорится о том, что эти вещи он взял сам. Подавляющее большинство комментаторов, начиная с Йосифа Флавия, объясняют это несоответствие тем, что Давид передумал и решил забрать сам эти вещи, так как опасался, что Авишай, взяв копье в руки, все же не совладает с собой и воткнет его в Шауля. Вместе с этим, «Даат Микра» приводит еще одно мнение, в соответствии с которым копье с флягой все же взял Авишай, а здесь говорится о том, что это сделал Давид из-за того что Авишай забрал эти вещи по приказу Давида.

    Далее в нашем предложении говорится о том, что посещение Давидом лагеря Шауля осталось незамеченным, и никто его там не видел, и никто не знал про его пребывание в лагере, и никто при этом не проснулся. «Даат Микра» пишет, что все это написано для того, чтобы подчеркнуть сказанное в заключительной части нашего предложения, но Мальбим говорит о том, что в каждой из этих трех фраз эффект сказанного усиливается. То, что Давида никто не увидел, может объясняться естественными причинами: ведь все-таки дело было ночью, а значит, было очень темно. Вместе с этим, Давида могли услышать, если бы в лагере были бодрствующие, но этого не произошло, так как все вокруг спали. Давид и Авишай спорили друг с другом, стоя над спящим Шаулем, и поэтому еще удивительней, что они никого не разбудили и спокойно ушли из лагеря без того, чтобы кто-нибудь их заметил.

    В заключительной части нашего предложения раскрывается причина такого беспечного поведения воинов армии Шауля. Оказывается, их усыпил Бог, и слово «тардэмет» (תרדמת), которое здесь переведено, как «дремота», «Тиферет Исраэль» объясняет, как очень глубокий сон, находясь в котором, человек полностью теряет связь с действительностью.

13. И перешел Давид на другую сторону, и встал на вершине горы на большом отдалении между ними.

    Давид собирался обратиться к своим преследователем с речью, но вместе с этим отдавал себе отчет в том, что он находится рядом с вражеским лагерем, в котором 3,000 отборных воинов. Поэтому прежде, чем начать свою речь, он отдалился на значительное расстояние от этого лагеря, и забрался на вершину соседней с ним горы, чтобы в случае опасности иметь возможность скрыться.

    Фраза «и перешел Давид на другую сторону», по мнению Йосифа Флавия, означает, что Давид перебрался через ущелье, которое отделяло лагерь Шауля от выбранной им горы, а «Мецудат Давид» пишет, что Давид перешел ручей, который протекал между этой горой и лагерем Шауля.

14. И воззвал Давид к народу и к Авнеру, сыну Нера, говоря: «Разве не ответишь ты, Авнер?», и ответил Авнер, и сказал: «Кто ты воззвал к царю?».

    Забравшись на вершину горы, Давид громким голосом обратился к воинам Шауля, и, в частности, к Авнеру. Приведенные здесь слова Давида, в которых он обращается исключительно к Авнеру, являются заключительными словами его обращения. В действительности Давид сказал следующее: «Слушайте все! Я хочу говорить с Авнером и требую от него выслушать мои слова и ответить на них! Разве не ответишь ты мне, Авнер?».

    После этих слов Давида воины Шауля пробудились от сна, пробудился и Авнер, а затем задал Давиду довольно странный вопрос, приведенный в заключительной части нашего предложения. Прежде всего, в этом вопросе Авнер пропустил слово, либо оно по какой-то причине пропущено в Книге Шмуэля. На самом деле вопрос Авнера должен был звучать так: «Кто ты, который воззвал к царю?». Но и с возвращенным в него словом это предложение понятней не становится, так как Давид только что воззвал не к царю, а к Авнеру, а Авнер, отвечая, спрашивает, кто это воззвал к царю. Комментаторы предлагают несколько вариантов разрешения этого несоответствия. Радак, а за ним «Мецудат Давид» считают, что здесь Авнер спрашивает Давида: «Кто ты, который осмелился орать, когда царь спит, и тем самым будить его?». «Мецудат Цион» (который, что удивительно, также является комментарием того же автора, что и «Мецудат Давид»), дает другое объяснение, и предлагает в вопросе Авнера читать не «воззвал к царю», а «воззвал насчет царя», то есть «поднял вопрос, касающийся царя». По мнению «Даат Микра», здесь Авнер говорит Давиду, что сейчас он занимается тем, что прислуживает царю, и поэтому звать его – все равно, что звать самого царя, то есть является большой наглостью. Мальбим объясняет, что если кто-либо желает побеседовать с военачальником, он обращается с просьбой об этом к его адъютанту, который, в свою очередь, передает эту просьбу своему командиру. Точно так же, тот, кто желает обратиться к царю, сначала должен поговорить с его военачальником, который является адъютантом царя. Именно по этой причине Авнер, услыхав, что Давид зовет его, подумал, что на самом деле он хочет говорить с Шаулем.

15. И сказал Давид Авнеру: «Ведь муж ты, и кто, как ты, в Израиле? И почему не охранял ты господина твоего, царя? Ибо пришел один из народа уничтожить царя, господина твоего!

    Как было сказано выше (см. комментарий к главе 1, предложению №1), слово «муж» в ТАНАХе подразумевает влиятельного и высокопоставленного человека. В соответствии с этим, первый заданный Давидом вопрос является риторическим. Им Давид говорит Авнеру, что тот является самым высокопоставленным придворным царя Шауля, с которым никто не может сравниться в величии. Вместе с этим, и принимая во внимание то, что Давид говорит далее, этот вопрос Давида содержит несколько подтекстов, которые раскрывают различные комментаторы. «Мецудат Давид» считает, что этим вопросом Давид намекает Авнеру на то, что, чем выше стоит человек на служебной лестнице, тем больше его вина за происходящие нарушения. Мальбим пишет, что этим вопросом Давид отвечает Авнеру на заданный им выше вопрос (см. мнение Мальбима в комментарии к предыдущему предложению). По мнению Мальбима, Давид отвечает Авнеру, что правило, требующее от того, кто желает говорить с военачальником, обратиться с просьбой об этом к его адъютанту, действует только в том случае, если речь идет о разговоре по личному делу. Если же идет речь о неотложном деле государственной важности, этикет требует прямого обращения к военачальнику. А так как у Давида именно такое дело, он обращается с ним напрямую к Авнеру, так как именно Авнер является самым высокопоставленным придворным царя Шауля, а также отвечает за все вопросы, связанные с армией. При этом Давид напоминает Авнеру, что муж он, и что никто с ним не сможет сравниться. По мнению Мальбима, этим Давид намекает Авнеру о двух разных вещах. В конце нашего предложения Давид говорит о том, что лагерь Шауля никем не охранялся, и злоумышленник подошел вплотную к ложу царя для того, чтобы убить его. Это событие может указывать на преступную халатность Авнера, который не выставил охрану Шауля и всего лагеря. Таким образом, слова Давида «ведь муж ты» следует понимать, как «ведь ты тот офицер, который должен был позаботиться об охране царя?». Либо то, что злоумышленник смог приблизиться к спящему Шаулю, являлось следствием того, что выставленные Авнером часовые заснули на своих постах. В таком случае все эти часовые должны быть строго наказаны, и наказать их должен именно Авнер, который несет за охрану Шауля административную ответственность. Таким образом, слова Давида «кто, как ты, в Израиле?» означают «кому, как не тебе, следует наказать часовых».

    Далее Давид спрашивает Авнера, почему тот пренебрег своими прямыми обязанностями обеспечить охрану царя, а в конце нашего предложения рассказывает ему, к чему привело его разгильдяйство. А привело оно к тому, что простой человек из народа, которого и близко нельзя было подпускать к царю, подошел к спящему Шаулю для того, чтобы лишить его жизни. Здесь Давид имеет в виду не себя, а Авишая, который действительно убил бы Шауля, если бы его не остановил Давид, но после такого заявления со стороны Давида, у Авнера, по всей видимости, создалось впечатление, что Давид здесь говорит о себе.

    Следует заметить, что здесь Давид сначала употребляет выражение «господина твоего, царя», а затем повторяет его почти дословно, говоря «царя, господина твоего». «Даат Микра» пишет, что таким образом Давид по-разному расставляет акценты в сказанном. Сначала Давид говорит Авнеру о том, что тот не обеспечил охрану хозяина своего, который возложил на него за это ответственность и наделил всеми необходимыми полномочиями, а затем говорит, что в результате допущенной Авнером халатности мог быть убит царь.

16. Не хорошо дело это, которое ты сделал! Жив Господь, что смертники вы, ибо не охраняли вы хозяина вашего, помазанника Господа! А теперь посмотри, где копье царя и фляга воды, которые у изголовья его?».

    То, что Шауль остался без охраны, в принципе могло быть расценено не как какое-либо действие со стороны Авнера, а наоборот, как его преступное бездействие. Поэтому Давид здесь говорит Авнеру о том, что из-за его халатности мог быть убит царь, и тогда бы вина за его смерть пала на голову Авнера, как будто он сам убил его. Таким образом, бездействие Авнера, в сущности, является не бездействием, а преступным действием.

    Далее Давид обвиняет Авнера, а также всех находившихся в лагере воинов, в том, что они не обеспечили безопасность Шауля, и начинает свои слова выражением «жив Господь», что, как известно, является формулировкой клятвы. Давид здесь клянется в том, что и Авнер, и воины Шауля – смертники, то есть подлежат смертной казни за то, что не охраняли, как следует, царя. На первый взгляд непонятно, зачем Давиду в этом клясться, но по всей видимости, эта клятва является результатом волнения Давида, который поступил так же, как до сих пор поступают люди, которые, для того чтобы убедить в чем-либо собеседника, восклицают «клянусь!». Вместе с этим, клятва Давида в том, что Авнер и воины Шауля являются смертниками, не прошла бесследно: большинство этих людей поляжет во время боя на горе Гильбоа, а вскоре после этого погибнет и сам Авнер. Следует заметить, что в Книге Шмуэля ни слова не сказано о том, что Шауль каким-то образом наказал Авнера и заснувших на своих постах часовых за проявленную ими халатность. Это может быть свидетельством депрессии, охватившей Шауля, в силу которой он повел себя так, как будто ничего не произошло. Либо это может говорить о том, что Шауль понял, что его часовых усыпил Бог.

    На высказанные Давидом обвинения Авнер мог ответить (и не только Авнер, на его месте так поступили бы многие), что Давид либо пьян, либо сошел с ума, либо ему что-то привиделось. Потому что вот царь, жив-здоров, вот бодрствующие часовые, так что Авнер совершенно не в курсе того, о чем говорит Давид. На этот случай Давид попросил Авнера посмотреть, на месте ли царские копье и фляга, которые Шауль всегда клал рядом с собой, прежде чем отойти ко сну.

17. И узнал Шауль голос Давида, и сказал он: «Твой ли это голос, сын мой, Давид?», и сказал Давид: «Мой голос, господин мой, царь».

    Точно такой же вопрос Шауль задал Давиду после своего выхода из пещеры (см. главу 24, предложение №16). Но теперь Давид, в отличие от предыдущей беседы с Шаулем, уже не называет его «отец мой» (см. главу 24, предложение №11), так как, после выдачи Михаль замуж за Палти (см. главу 25, предложение №44), они уже не являлись родственниками один другому. Поэтому сейчас Давид уважительно называет Шауля «господин мой, царь».

18. И сказал он: «Почему это господин мой гонится за рабом его? Ибо что сделал я, и что за зло в руке моей?

    Давид здесь называет Шауля своим господином, а себя, соответственно, рабом его. Этим Давид выражает свою лояльность Шаулю и заявляет ему, что ни в коей мере не является мятежником против царской власти.

    Мальбим пишет, что в первой части своего второго вопроса Давид спрашивает Шауля о том, что он сделал плохого по отношению к царской власти Шауля, а во второй его части он задает вопрос о том, что за зло он совершил вообще.

19. А теперь услышит, пожалуйста, господин мой, царь, слова раба его. Если Господь подстрекал тебя против меня – будет обонять Он минху. А если люди – прокляты они перед Господом, ибо изгнали они меня сегодня от того, чтобы присоединиться к наделу Господа, говоря: «Иди, служи другим богам!».

    Здесь Давид говорит о том, что причиной его преследования со стороны Шауля может быть либо Бог, либо люди. Бог мог подстрекать Шауля к преследованию Давида лишь по одной причине: в наказание за какой-то грех, который совершил Давид. В этом случае Давид говорит о своих намерениях умиротворить Бога, принеся ему то, что здесь названо минхой. В принципе, минха – это особым образом приготовленная смесь муки, оливкового масла и ладана, которая обычно приносилась в Храме вместе с жертвой, но иногда и отдельно от нее. Минха сжигалась на жертвеннике, и поэтому Ральбаг и «Мецудат Давид» говорят о том, что в случае, если его преследование Шаулем от Бога – Давид принесет Ему минху и тем самым умиротворит Его. Вместе с этим, слово «минха» в ТАНАХе иногда символизирует принесение любой жертвы (см., например, главу 2, предложение №17), и поэтому в переводе на арамейский Йонатана это слово переведено, как «жертва». По мнению Раши, Давид, говоря о минхе, имеет в виду молитву, с которой он обратится к Богу, а Мальбим предлагает понимать упоминание Давидом минхи иносказательно. По его мнению, так как минха обычно сопровождает принесение более серьезной жертвы, Давид здесь говорит о том, что эта более серьезная жертва уже была им принесена тогда, когда он не убил Шауля, встретив его в пещере. А сегодня ночью он принес и сопровождающую эту жертву минху, когда воздержался от убийства спящего Шауля, несмотря на то, что обладал прекрасной возможностью это сделать.

    Для того чтобы понять, о чем говорит Давид в том случае, если причиной преследований со стороны Шауля были люди, следует прояснить несколько упомянутых здесь понятий. «Надел Господа» – это Земля Израиля. Таким образом, Давид говорит о том, что эти люди своими действиями изгоняют его из пределов Земли Израиля. Причем, несмотря на то, что он давно уже скрывался от Шауля, Давид говорит, что это произошло сегодня, так как именно в тот день Давид, чтобы избежать опасности быть схваченным и казненным Шаулем, решил бежать за границу. Почему именно сегодня? «Мецудат Давид» по этому поводу пишет, что после того, как Давид не убил Шауля в пещере, хотя имел хорошую возможность это сделать, он думал, что Шауль успокоится и перестанет его преследовать. Но сейчас, когда он убедился в том, что преследования со стороны Шауля не прекратились, он не видит для себя другого выхода, кроме эмиграции за границу.

    Об изгоняющих его людях Давид говорит, что, выталкивая его за пределы Земли Израиля, они заставляют его заниматься идолопоклонством. Комментаторы по-разному объясняют это довольно спорное утверждение Давида. Раши говорит о том, что тот, кто покидает пределы Земли Израиля во время существования Храма, как будто занимается идолопоклонством. Проблема с мнением Раши состоит в том, что в описываемый здесь исторический период у евреев не было Храма. Мальбим пишет, что таким образом Давид подчеркивает, что, проживая за границей, он будет отделен от святости Земли Израиля. «Даат Микра» приводит мнение, в соответствии с которым Давид говорит о том, что его заставляют заниматься идолопоклонством из-за того, что, проживая за границей, он не сможет исполнять те заповеди, которые можно исполнить, лишь проживая на территории Земли Израиля. Йонатан переводит это утверждение Давида на арамейский, как: «Иди, живи среди народов, которые занимаются идолопоклонством». Таким образом, по его мнению, проблема, о которой говорит Давид, состоит в том, что тот, кто живет среди идолопоклонников, подпадает под их влияние. Раши в своем комментарии к Торе (Дварим 4, 28) говорит примерно о том же. Он утверждает, что тот, кто служит идолопоклонникам, как будто служит и их идолам. А в Вавилонском Талмуде (Ктубот 110, б) приведены слова мудрецов, которые на основании сказанного здесь Давидом делают вывод о том, что тот, кто живет за границей Земли Израиля, как будто занимается идолопоклонством.

    Таким образом, в том случае, если Шауль преследует Давида из-за подстрекательства его придворных, Давид проклинает этих подстрекателей перед Богом, так как они своими действиями изгоняют его из пределов Земли Израиля и тем самым как-бы принуждают его к занятию идолопоклонством.

20. А теперь, да не упадет кровь моя на землю напротив лица Господа, ибо вышел царь Израиля искать блоху одну, как преследовать будет корэ в горах».

    Здесь Давид говорит Шаулю о том, что после того, как он эмигрирует, Шауль уже не сможет пролить его кровь. Далее он объясняет это свое решение тем, что его преследования со стороны Шауля не прекращаются, и царь Израиля, вместо того, чтобы заниматься государственными делами, проводит свое время, гоняясь за Давидом по горам. При этом он опять себя сравнивает с блохой, как уже было однажды (см. главу 24, предложение №14). О том, что означает это сравнение, см. там в комментарии, но здесь Давид употребляет еще одно сравнение: с птицей, которая носит название «корэ».

    Корэ (лат. Ammoperdix heyi) является нелетающей птицей, обитающей в пустынных местностях Негева, Степи и Иудейской пустыни. Корэ очень неприхотлива, может долгое время обходиться вообще без воды, а также способна пить соленую воду. Вес корэ достигает 215 гр., длина тела – 25 см., размах крыльев – 40 см. Корэ выглядит так:

    

    Птица корэ (קורא) получила свое название из-за того, что она много кричит (одним из значений слова «корэ» на иврите является «взывать», «звать»). Поэтому Мальбим объясняет, что Давид сравнивает себя с корэ, из-за того что он, так же как корэ, с горы кричит Шаулю. «Мецудат Давид» пишет, что в те времена цари часто развлекали себя охотой на птиц корэ, и Шауль охотится за Давидом, как будто он является этой птицей. Похожего мнения придерживаются также Рид и Радак, но Раши в своем комментарии пишет, что Давид сравнивает с корэ не себя, а Шауля. По его мнению, корэ любит сгонять других птиц с их гнезд, а затем высиживать их яйца, и Шауль охотится за Давидом точно так же, как корэ – за гнездами других птиц.

21. И сказал Шауль: «Согрешил я! Вернись, сын мой, Давид, ибо не сделаю я тебе больше зла, из-за того, что была дорога душа моя в глазах твоих в день этот! Вот, сглупил я и ошибался очень много».

    Как было сказано выше, этот разговор Шауля с Давидом происходил не с глазу на глаз, а в присутствии Авнера и трех тысяч солдат, причем Шауль находился в лагере, а Давид стоял на вершине соседней горы, так что они не разговаривали, а перекрикивались, и окружающие все прекрасно слышали. Поэтому следует сказать, что здесь Шауль впервые публично признается в том, что он согрешил по отношению к Давиду, что он делал ему зло, а также в том, что он сглупил и ошибался.

    После того, как Шауль признается в том, что согрешил, преследуя Давида, он призывает его вернуться, и Мальбим понимает это, как просьбу не покидать пределы еврейского государства, а «Мецудат Давид» и «Даат Микра» понимают это, как призыв к Давиду перестать скрываться и вернуться во дворец Шауля.

    Шауль наверняка заметил, что его копье и фляга с водой исчезли, и понял, что их взял Давид, который запросто мог лишить его жизни, но опять этого не сделал. Поэтому Шауль обещает Давиду, что не причинит ему больше зла, как Давид не причинил Шаулю зла в этот день, а точнее, в сегодняшнюю ночь.

    Далее Шауль признает, что он сглупил и сильно ошибался. Большинство комментаторов считают, что Шауль говорит о том, что он сглупил и ошибался, преследуя Давида. Но Ральбаг считает, что Шауль здесь говорит о двух разных вещах: о том, что он сглупил в том, что не прекратил преследовать Давида, несмотря на то, что мог понять, что Давида защищает Бог и поймать его не удастся, и сильно ошибался в том, что не помнил о том, что Давид не убил его в пещере.

22. И ответил Давид, и сказал: «Вот царское копье, и перейдет один из отроков, и возьмет его.

    Слово «отрок» здесь употребляется в значении «воин». Таким образом, Давид сказал Шаулю, что если тот хочет получить назад свое копье, пусть пошлет к Давиду одного из своих воинов, который перейдет через ущелье, поднимется на гору к Давиду и заберет его. Этим Давид дает понять Шаулю сразу несколько вещей. Во-первых, копье, которое взял Давид, являлось символом царской власти, и, возвращая его Шаулю, Давид дает ему понять, что не желает отобрать царскую власть у Шауля. Во-вторых, Давид не отправился лично отдавать это копье Шаулю, и не послал с этим копьем одного из своих солдат, а предложил Шаулю выслать за ним к Давиду одного из своих воинов. Этим Давид дает Шаулю понять, что, несмотря на только что им сказанное, Давид продолжает не доверять Шаулю, так как тот уже неоднократно обещал не причинять Давиду зла и всякий раз нарушал свои обещания (см., например, главу 19, предложение №6).

23. И Господь вернет каждому праведность его и веру его, как отдал тебя Господь сегодня в руки мои, и не пожелал я послать руку мою на помазанника Господа.

    Все комментаторы сходятся во мнениях, что, говоря «каждому», Давид имеет в виду себя. Большинство комментаторов понимают сказанное в первой части этого предложения, как «Воздаст Господь каждому (т.е. Давиду) по праведности его и по вере его». А праведность и вера Давида выразились в том, что он не убил сегодня Шауля, несмотря на то, что Бог отдал его ему в руки. В этом случае праведность Давида заключается в том, что он воздержался от совершения убийства помазанника Бога, несмотря на то, что имел к этому все основания. Вера Давида заключается в том, что он не стал своими руками расчищать себе дорогу к трону, а надеется на Бога, который, когда пожелает, Сам освободит ему трон. Вместе с этим, «Даат Микра» понимает слово «вера», как «верность», и пишет, что Давид здесь говорит о том, что Бог воздаст ему за праведность его и за верность царю Шаулю, которые выразились в том, что он воздержался от того, чтобы, убив Шауля, решить все свои проблемы.

    Мальбим с таким пониманием сказанного в нашем предложении категорически не согласен, ведь в нем не сказано, что Бог воздаст Давиду по праведности его и вере его, а сказано, что Он вернет ему их. Поэтому Мальбим пишет, что Давид здесь говорит о том, что если человек совершает какое-либо праведное деяние, то Бог сделает так, что этому человеку представится возможность совершить его еще раз, и таким образом заслуги этого человека перед Богом увеличатся в два раза. Поэтому, после того, как Давид воздержался от убийства Шауля во время его пребывания в пещере, этой ночью Бог предоставил Давиду точно такую же возможность еще раз воздержаться от убийства Шауля, и Давид этой возможностью воспользовался, как об этом говорится в заключительной части нашего предложения.

24. И вот, как была велика душа твоя сегодня в глазах моих, так будет велика душа моя в глазах Господа, и избавит Он меня от всякой беды».

    Употребленное здесь понятие «величина души» является уникальным, и больше нигде в ТАНАХе оно не встречается. Слова «величина души» следует понимать, как «важность жизни», и то же самое имел в виду Шауль в предложении №21, когда сказал о том, что его душа была дорога в глазах Давида.

    Таким образом, Давид здесь говорит о том, что Бог будет дорожить его жизнью точно так же, как Давид дорожит жизнью Шауля, и поэтому избавит Давида от любой напасти.

25. И сказал Шауль Давиду: «Благословен ты, сын мой, Давид! И делать будешь, и превозможешь!», и пошел Давид дорогой своей, а Шауль вернулся в место его.

    Приведенный в этой главе разговор Давида с Шаулем является их последней беседой. После него Давид с Шаулем расстались, чтобы никогда больше не встретиться. Поэтому сказанные здесь слова Шауля являются его прощальным благословением Давида на пути к царскому трону.

    Шауль здесь говорит о том, что Давид благословлен Богом на великие дела, в которых ему будет неизменно сопутствовать удача. После этого они расстаются, Давид уходит в пустыню для того, чтобы продолжать свои странствия, а Шауль возвращается в свою столицу Гиват Шауль.

У Вас недостаточно прав для комментирования.