1. И было, по приходу Давида и людей его в Циклаг на третий день, и амалеки совершили набег на Негев и на Циклаг, и побили Циклаг, и сожгли его огнем.

   Давид и его люди отсутствовали в Циклаге всего три дня, но когда они вернулись туда, выяснилось, что амалекитяне успели воспользоваться их отсутствием для того, чтобы совершить набег на Негев и, в частности, на Циклаг. Из того, что будет сказано в предложении №14, выяснится, что амалекитяне подвергли нападению не весь Негев, а лишь часть его районов, и, несмотря на то, что Мальбим считает, что они совершили это для того, чтобы отомстить Давиду, их главной целью была не месть, а грабеж. Когда амалекитяне атаковали Циклаг, в нем были лишь женщины и дети, поэтому они взяли город без сопротивления, после чего разграбили его, разрушили и сожгли, но, как будет сказано в следующем предложении, ни один из его жителей не был убит. Легкость взятия Циклага была обусловлена также тем, что, как сказано в главе 27, предложении №5, Циклаг был «полевым городом», то есть городом, не обнесенным стеной.

2. И пленили женщин, которые в нем, от мала до велика, не умертвили никого, и увели, и пошли своей дорогой.

   Слова «от мала до велика» говорят о том, что амалекитяне пленили не только женщин, а вообще всех жителей Циклага, и Давид и его люди вернулись на безлюдное и разоренное пепелище. Из того, что будет сказано в предложении №20, следует, что амалекитяне увели не только всех жителей Циклага, но и весь их скот, а также взяли с собой все их имущество.

   Мальбим пишет, что нападение амалекитян на Циклаг и на Негев было обусловлено явным вмешательством Свыше, то есть с помощью этих амалекитян Бог сделал так, что Давид и его люди оказались очень сильно заняты спасением своих близких, и не смогли прийти на помощь евреям во время их сражения с плиштим.

3. И пришел Давид и его люди в город, и вот, сожжен он огнем, а жены их, и сыновья их, и дочери их, пленены.

   Здесь повествование возвращается к приходу Давида в Циклаг, то есть в начало нашей главы, после того, как оно было прервано описанием событий, произошедших в Циклаге в то время, пока Давид отсутствовал.

4. И возвысил Давид и народ, который с ним, голоса их, и плакали, до того, что не стало у них сил плакать.

5. И две жены Давида пленены были, Ахиноам изреэльская и Авигаиль, жена Наваля кармельского.

   Об истории женитьбы Давида на Авигаиль и Ахиноам рассказывалось выше, в главе 25.

6. И стало плохо Давиду очень, ибо сказали народ побить его камнями, ибо горька душа всего народа, каждого из-за сыновей его, и из-за дочерей его, и укрепился Давид в Господе, Боге его.

   Увидев, что произошло с городом и с их семьями, воины Давида обратили свой гнев на их командира, Давида, так как это по его приказу все они покинули Циклаг и оставили его без прикрытия. Поэтому они собрались побить Давида камнями, то есть забросать его камнями до смерти. Узнав об этом, Давид сначала впал в депрессию, так как, вдобавок к потере своих двух жен, он понимал, что воины его правы, и то, что произошло с их семьями, действительно являлось результатом допущенной Давидом ошибки. Но, как здесь сказано, Давид укрепился в Боге, то есть доверился Ему и положился на Его помощь точно так же, как он это делал, когда защищал стадо своего отца от нападений львов и медведей, а также в ходе поединка с Гальятом, о чем рассказывалось в главе 17.

   О том, что означает идиома «горька душа» - см. в комментариях к главе 1, предложению №10 и к главе 22, предложению №2.

7. И сказал Давид Эвьятару ха-Коэну, сыну Ахимелеха: «Принеси-ка мне эфод», и принес Эвьятар эфод Давиду.

   Эфод, а точнее, прикрепленные к нему Урим и Тумим, использовались для того, чтобы задавать Богу вопросы, и Эвьятар назван здесь по имени-отчеству для того, чтобы подчеркнуть важность описанного здесь события.

8. И спросил Давид Господа, говоря: «Погнаться ли мне за бандой этой, и догоню ли я ее?», и ответил Он ему: «Гонись, ибо догонишь ты и спасешь ты!».

   Заданный Давидом вопрос переведен здесь в соответствии с мнением большинства комментаторов, но следует заметить, что такое его понимание несколько проблематично. Дело в том, что с помощью Урим и Тумим Богу следует задавать каждый раз лишь один вопрос, а если Ему заданы одновременно два вопроса (и больше), то Он отвечает лишь на последний. Здесь Давид, чтобы сэкономить время, задал Богу сразу два вопроса, и Бог, в порядке исключения, не только на них ответил, но и дал Давиду информацию, о которой он не спрашивал: что Давид не только догонит амалекитян, но и освободит пленных, а также отвоюет награбленное амалекитянами имущество. Вместе с этим, часть комментаторов все-таки предпочитают трактовать заданный Давидом вопрос так, чтобы в нем содержался один, а не два вопроса. «Даат Микра» предлагает такой вариант перевода: «Если погонюсь я за бандой этой, догоню ли я ее?», и в этом варианте проблемы с двумя одновременно заданными вопросами не существует. Мальбим пишет, что первая часть заданного Давидом вопроса вообще представляет собой не вопрос, а утверждение. По его мнению, Давид сообщает Богу о том, что он намеревается пуститься в погоню за амалекитянами, а затем спрашивает его: «Мне удастся догнать их?».

   Слово, которое переведено здесь, как «банда», в оригинале звучит, как «гдуд» (גדוד), что на современном иврите означает «батальон». Но так как невозможно себе представить, чтобы Давид оценивал численность побывавших в Циклаге амалекитян такими понятиями, «гдуд», в соответствии с переводом на арамейский Йонатана, переведен здесь не как «батальон», а как «банда».

9. И пошел Давид, он и шестьсот человек, которые с ним, и дошли они до ручья Бсор, и оставшиеся встали.

   Получив от Бога положительный ответ, Давид не стал терять времени даром, и со своими шестью сотнями воинов бросился за амалекитянами в погоню. На определенном этапе преследования они вышли к ручью Бсор, где, как здесь сказано, «оставшиеся встали». Относительно того, что означает эта фраза, мнения комментаторов разделились. Большинство из них считают, что часть отряда Давида, а именно двести человек, о которых будет сказано в следующем предложении, не перешла ручей Бсор и осталась на его берегу, а Давид с другой частью, насчитывавшей четыреста человек, перешел этот ручей и продолжил преследование. «Даат Микра» пишет о том, что оставшиеся на берегу ручья воины не смогли преодолеть эту водную преграду, так как выбились из сил после перехода из Афека в Циклаг (расстояние между этими городами по прямой составляет около 83 км.) и во время преследования. Следует заметить, что ручей Бсор является пересыхающим, но после выпадения обильных осадков он наполняется большим количеством воды и отличается довольно быстрым течением, и в это время преодолеть его непросто. Из личного опыта замечу, что этот ручей, текущий через дорогу, неоднократно заставлял меня делать большой крюк для того, чтобы проехать к полигону Цеэлим. Ральбаг к этому объяснению добавляет, что, эти люди, возможно, сделали вид, что устали до изнеможения, так как побоялись вступать с амалекитянами в бой. Следует заметить, что, принимая во внимание данный Богом Давиду ответ, эта версия Ральбага выглядит немного странной.

   Мальбим предлагает совершенно иное объяснение заключительной фразы нашего предложения и говорит о том, что, как сказано в Первой Книге Хроник (глава 12), к Давиду, во время его проживания в Циклаге, присоединились в большом количестве воины из колен Биньямина и Менаше. То есть в описываемое здесь время отряд Давида насчитывал не шестьсот человек, а гораздо больше. И воины из колен Биньямина и Менаше пришли к Давиду в Циклаг без своих семей, так что  они не пострадали от набега амалекитян, и поэтому не вышли с Давидом в погоню за ними, а остались в Циклаге. Следует заметить, что объяснение Мальбима тоже немного странное, так как то, что эти люди не были лично заинтересованы в возвращении своих близких из плена, не означает, что им разрешалось нарушить приказ своего командира Давида.

   Ручей Бсор является одним из самых больших ручьев Негева. Он берет свое начало в районе плато Овдат и протекает на северо-запад, где впадает в Средиземное море чуть южнее города Аза. Из-за этого в своем нижнем течении этот ручей называется вади Аза. Протяженность этого ручья достигает 80 км., а площадь его бассейна составляет порядка 3,400 кв. км. Вместе с этим следует заметить, что часть исследователей считают, что во времена Давида ручьем Бсор назывался не тот ручей, который так назван в настоящее время, а один из его главных притоков, который сейчас носит название ручей Грар. Из приведенного здесь снимка местности, на котором показаны ручьи Бсор и Грар, видно, что город Циклаг находился на северном берегу ручья Грар, и если в нашем предложении идет речь о нем, то следует сказать, что Давид со своим отрядом подошли к этому ручью сразу же после их выхода из Циклага:

   

10. И преследовал Давид, он и четыреста человек, и встали двести человек, которые устали перейти ручей Бсор.

    По мнению большинства комментаторов, здесь объясняется заключительная фраза предыдущего предложения, а по мнению Мальбима, здесь идет речь о совершенно других людях. В любом случае, на берегу ручья Бсор отряд Давида лишился двухсот человек, которые по причине крайней усталости не смогли его пересечь. При этом слово «встали» означает, что они не вернулись в Циклаг, а остались на берегу ручья вместе с вещами, которые там оставили воины Давида для того, чтобы облегчить себе преследование амалекитян. Из этого также следует, что эти двести человек остались на берегу ручья Бсор в соответствии с прямым приказом Давида, который посчитал, что ему будет удобней преследовать амалекитян и вступить с ними в бой во главе меньшего, но более мобильного отряда, не отягощенного поклажей и уставшими воинами.

11. И нашли они человека египтянина в поле, и взяли его к Давиду, и дали ему хлеба, и поел он, и напоили его водой.

    Во время движения Давид высылал вперед дозоры, которые обнаружили в пустыне человека. Этот человек здесь назван египтянином, но то, что он был египтянином, выяснится несколько позже. Этот человек остро нуждался в воде и пище, поэтому ему дали еды (которая здесь названа хлебом, так как хлеб является базисной пищей в любой трапезе) и его напоили водой. Мальбим обращает внимание на то, что здесь сказано «напоили его водой», а не «дали ему воды», как в случае с хлебом, из чего заключает, что найденный в пустыне человек был сильно обезвожен. Сильно обезвоженному человеку нельзя давать сразу много воды, так как это может ему повредить, поэтому воины Давида напоили этого человека строго отмеренным количеством воды.

12. И дали ему кусок двелы и два изюма, и поел он, и вернулся дух его к нему, ибо не ел он хлеба и не пил он воды три дня и три ночи.

    Как было сказано в комментарии к главе 25, предложению №18, двела – это инжир, спрессованный в виде круглой буханки, а изюм, как было сказано там же, это не одна изюмина, а высушенная на солнце виноградная гроздь. «Даат Микра» считает, что здесь объясняется, какие продукты получил этот человек в качестве «хлеба», о котором шла речь в предыдущем предложении. Мальбим пишет, что кусок двелы и две сушенные виноградные грозди он получил на десерт, так как для того, чтобы вернуть к жизни умирающего от голода и жажды человека, ему следует давать еду, в которой содержится много сахара.

    О том, что этот человек чуть не умер от голода и жажды, говорят слова «и вернулся дух его к нему», то есть до того как он поел и напился, он чуть не отдал Богу душу.

13. И сказал ему Давид: «Чей ты и откуда ты?», и сказал отрок: «Египтянин я, раб мужа амалекского, и бросил меня господин мой, ибо заболел я сегодня три.

    Слова «заболел я сегодня три» означают «сегодня три дня, как заболел я».

    В предложении №11 найденный в пустыне египтянин был назван человеком, а здесь он назван отроком соответственно его низкому социальному статусу.

    Из рассказанного этим египтянином можно сделать три интересных вывода. Во-первых, из этого следует, что амалекитяне совершали набеги не только на принадлежащие евреям территории, но и на территорию Египта, и этот египтянин был ими захвачен и превращен в раба в ходе одного из таких набегов. Во-вторых, на основании произошедшего с этим египтянином можно составить представление о жестокости и бессердечии амалекитян, которые бросили в пустыне на верную смерть человека только из-за того, что он заболел и задерживал их продвижение. Здесь египтянин рассказывает о том, что он заболел три дня назад, а в предыдущем предложении говорилось, что он не ел и не пил три дня, из чего следует вывод, что он был брошен в пустыне совершенно без воды и без пищи сразу же после того, как почувствовал себя плохо.

14. Мы совершили набег на Критский Негев, и на тот, который у Йехуды, и на Негев Калева, и Циклаг сожгли огнем».

    Из этих слов египтянина выясняется, что его хозяин принадлежал к той банде амалекитян, которая совершила набег на Негев и сожгла Циклаг. Здесь египтянин перечисляет подвергшиеся их нападению земли.

    Критский Негев – это его северо-западная часть, принадлежавшая в то время государству плиштим. В ТАНАХе эта часть Негева часто называется Критским Негевом из-за того, что исторической родиной плиштим являлись острова Средиземного моря, и в частности, остров Крит. Из сказанного о Критском Негеве следует, что амалекитяне совершали набеги не только на еврейское государство и на Египет, но также и на государство плиштим.

    О Негеве Йехуды говорилось выше, в главе 27, предложении №10. Негев Йехуды находился к востоку от Критского Негева.

    Калев, сын Йефунэ, был одним из посланных Моше разведчиков, который, в награду за верность, вне конкурса получил персональный надел в районе Хеврона, о чем рассказывалось в Книге Йехошуа (14, 6-14). Поэтому, несмотря на то, что Калев тоже принадлежал к колену Йехуды, о его Негеве здесь говорится отдельно. Йехошуа отдал во владение Калева район Хеврона, то есть не Негев, а южную часть Иудейских гор, но, как сказано в Первой Книге Хроник (2, 47-49), один из его сыновей стал главой Мадманы, а этот город находился в Негеве в 20 км. к северо-востоку от Беер Шевы (см. Книгу Йехошуа 15, 31). Из этого можно получить представление о том, где находился Негев Калева.

    Таким образом получается, что египтянин перечисляет подвергнувшиеся набегу плиштим районы Негева с запада на восток.

15. И сказал ему Давид: «Спустишь ли ты меня к банде этой?», и сказал он: «Поклянись мне Богом, что не умертвишь ты меня, и не выдашь ты меня в руки господина моего, и спущу я тебя к банде этой».

    По всей видимости, брошенный в пустыне египтянин уже давно был в рабстве у амалекитян, в силу чего хорошо знал пустыню и местонахождение их лагеря. Поэтому Давид спросил у него, согласен ли он стать их проводником к этому лагерю. При этом он использовал слово «спустишь» из-за того, что лагерь амалекитян находился к югу, и в то время движение на юг называли «спускаться», а на север, соответственно, «подниматься».

    Египтянин согласился, но при условии, что Давид поклянется в том, что после этого не убьет его и не возвратит его его хозяину. Мальбим по этому поводу пишет, что из поставленного египтянином условия следует, что он не имел понятия о том, в чьих руках находится: в руках врагов амалекитян, или их друзей. Поэтому, на тот случай, что Давид враждует с амалекитянами, он потребовал от Давида, чтобы тот поклялся, что не убьет его, как раба своих врагов. А на тот случай, что Давид с ними дружит, он потребовал, чтобы Давид дал клятву в том, что он не вернет его своему другу, хозяину египтянина. «Даат Микра» предпочитает объяснить поставленное египтянином условие по-другому, и говорит о том, что этот человек прекрасно понимал, что Давид спешит на встречу с амалекитянами для того, чтобы отобрать у них уведенных в рабство людей и награбленное имущество, а также отомстить за разрушенный и сожженный Циклаг. Поэтому он потребовал у Давида поклясться в том, что он не убьет его, так как этот египтянин тоже принимал определенное участие в разрушении и сожжении Циклага. А в том, что Давид не возвратит его его хозяину он потребовал он него поклясться, чтобы Давид не возвратил его в рамках соглашения об обмене пленными.

    Следует заметить, что Книга Шмуэля не рассказывает о том, что Давид дал египтянину требуемую им клятву, по всей видимости, из-за того что эта клятва была определенным унижением для Давида, так как он дал ее рабу амалекитян, и таким образом снизошел до его уровня. Но из того, что будет сказано в следующем предложении, следует, что Давид, несмотря на сопряженное с этим унижение, все-таки дал этому рабу требуемую им клятву.

16. И спустил он его, и вот, рассеяны они на поверхности всей земли, едят, и пьют, и празднуют все трофеи великие, которые взяли они из земли плиштим и из земли Йехуды.

    После того как египтянин вывел Давида и его людей к месту расположения амалекитян, Давид увидел, что они совершенно не опасаются нападения. Давид увидел не компактный военный лагерь с выставленной вокруг него охраной, а рассеянных по всей местности амалекитян, праздновавших успешное окончание похода на север. Амалекитяне ели и пили горячительные напитки, а также пели и плясали, о чем говорит слово «празднуют». Таким образом, они вели себя не так, как ведут себя воины, находящиеся в непосредственной близости от неприятеля, а как воины, которые вернулись в свою страну после успешного похода за ее границы.

    Упомянутая здесь земля плиштим – это Критский Негев, о котором шла речь в предложении №14, а земля Йехуды – это Негев Йехуды и Негев Калева, о которых шла речь там же.

17. И бил их Давид с нешефа и до вечера назавтра, и не сбежал из них никто, лишь четыреста отроков, которые ехали на верблюдах, и бежали они.

    Словом «нешеф» называют и начало ночи, то есть время, следующее сразу после наступления темноты, и ее конец, то есть время, непосредственно предшествующее рассвету. В соответствии с этим разделились мнения комментаторов относительно момента вступления Давида в боевое соприкосновение с амалекитянами. Радак, Рик и «Мецудат Давид» считают, что упомянутый здесь нешеф означает «вечер», а Мальбим и «Даат Микра» говорят, что здесь говорится об утре. Мальбим также пишет, что Давид достиг места расположения амалекитян вечером, но не стал сразу же их атаковать, так как предпочел дать людям отдохнуть и атаковать сонных амалекитян под утро.

    Слово «назавтра» тоже требует объяснения, и Радак с «Мецудат Давид» считают, что оно говорит о том, что бой между отрядом Давида и амалекитянами на самом деле закончился не вечером, а под утро. Таким образом, по их мнению, этот бой продолжался в течение двух ночей и дня, который между ними.

    В любом случае следует заметить, что это был очень длинный бой, так как Давид атаковал не компактный военный лагерь, а разбросанных по всех местности амалекитян, которые наверняка начали разбегаться и прятаться, так что ему понадобилось много времени, чтобы всех их найти и уничтожить.

    Как здесь сказано, из этих амалекитян не спасся никто, за исключением четырехсот отроков, которые ездили на верблюдах. Слово «отрок» в ТАНАХе нередко означает «воин», но Мальбим утверждает, что в данном случае речь идет именно об отроках в понимании «юноши». Именно из-за того, что это были быстрые и ловкие молодые люди, которые к тому же ездили на верблюдах, им удалось спастись. А вся пехота амалекитян, а также все всадники, которые были постарше этих юношей, спастись не смогли, и были перебиты воинами Давида.

18. И спас Давид все, что взяли Амалек, и двух жен своих спас Давид.

    Несмотря на то, что две жены Давида тоже входили в то, что взял Амалек, здесь о них сказано особо, так как, по мнению Мальбима, своих двух жен Давид освободил собственноручно, а все остальное было спасено и им, и его воинами.

19. И не пропал у них от мала и до велика, и до сыновей и дочерей, и из трофеев, и до всего, что взяли они у них – все вернул Давид.

    Здесь говорится о том, что Давид освободил всех пленных, которых амалекитяне угнали с собой в рабство, а также вернул все захваченные амалекитянами трофеи, причем речь идет не только о пленных и имуществе из Циклага, а вообще обо всем, что было захвачено амалекитянами во время произведенного ими набега.

    Мальбим читает слова «что взяли они у них», как «что взяли они себе» (ивритская грамматика вполне допускает такое прочтение), и на этом основании пишет, что здесь идет речь о двух видах трофеев. О тех трофеях, которые еще не были поделены между участвовавшими в набеге воинами, и они здесь названы «трофеи», а также о тех трофеях, которые они уже успели разделить. Этот второй вид трофеев назван здесь «все, что взяли они себе».

    «Даат Микра» задается вопросом, как может быть здесь сказано о том, что Давид смог вернуть все, что награбили амалекитяне, при том, что только что шла речь о том, что они предавались празднованию успешного окончания набега, в ходе которого наверняка использовали трофейные скот, вино и другую пищу. «Даат Микра» на этот вопрос отвечает, что все, что успели съесть и выпить амалекитяне, Давид с лихвой возместил их захваченного им имущества самих амалекитян, как об этом будет сказано ниже.

20. И взял Давид весь мелкий и крупный скот, повели его перед тем стадом, и говорили: «Это – трофеи Давида».

    Здесь идет речь о тех домашних животных, которых амалекитяне взяли в качестве трофеев у плиштим и у евреев из колена Йехуды, а также о собственном скоте амалекитян. Весь этот скот погнали перед тем скотом, который амалекитяне захватили в Циклаге, и о котором шла речь в предыдущем предложении. При этом погонщики объявляли всем встреченным по пути людям, что этот скот является трофеями Давида, которые тот захватил в ходе военных действий против амалекитян.

    Как говорилось в комментарии к главе 27, предложению №9, трофеи, захваченные в ходе военных действий, по праву являются собственностью царя, который по своему усмотрению делит их между собой и своими воинами. Поэтому объявление захваченных у амалекитян трофеев трофеями Давида было равнозначно объявлению Давида царем.

    Почему Давид не должен был раздать этот скот тем людям, у которых он был отобран? Мальбим по этому поводу пишет, что в соответствии с законами Торы Давид не был обязан это делать, так как после того, как скот был уведен амалекитянами, его бывшие владельцы отчаялись когда-либо получить его обратно, другими словами, махнули на него рукой. В этом случае, в соответствии с законами Торы, отобранный у хозяев скот юридически перешел во владение амалекитян, а затем, соответственно, Давида. Поэтому Давид по праву считал этот скот своими трофеями, а его бывшие хозяева на него никаких прав не имели.

21. И пришел Давид к двумстам людям, которые устали идти за Давидом, и посадил он их на ручье Бсор, и вышли они навстречу Давиду и навстречу народу, который с ним, и подошел Давид к народу, и спросил их о мире.

    Во время возвращения в Циклаг, Давид и его люди пришли к ручью Бсор, на берегу которого остались двести его уставших воинов, как об этом было сказано в предложениях №9-10. Увидав Давида и сопровождавших его людей и скот, эти двести человек вышли им навстречу. Давид, в свою очередь, тоже вышел вперед, подошел к этим людям и спросил их о мире, то есть об их здоровье и о благополучии.

22. И ответил всякий злой человек и мерзавец, из людей, которые пошли с Давидом, и сказали они: «Из-за того, что не пошли они со мной, не дадим им из трофеев, которые мы выручили, лишь каждому – жену его и детей его, и поведут они их, и уйдут».

    Увидав, что Давид довольно благосклонно отнесся к оставшимся на ручье Бсор воинам, часть участвовавших в разгроме амалекитян людей решили обойти их при разделе трофеев. Причем не только тех трофеев, которые были до этого захвачены амалекитянами у плиштим и у евреев из колена Йехуды, но и тех, которые были захвачены в Циклаге и до этого принадлежали оставшимся на ручье Бсор людям. Они предложили вернуть этим людям лишь их жен и детей, а ранее принадлежавшее им имущество присоединить к тем трофеям, которые подлежали разделу между всеми участвовавшими в сражении с амалекитянами воинами.

    Говорившие так люди здесь названы злыми людьми и мерзавцами, так как они, во-первых, осмелились сказать то, что шло вразрез с намерениями их командира Давида, и во-вторых, пожелали имущество, принадлежавшее их соратникам.

23. И сказал Давид: «Не делайте так, братья мои! То, что дал Господь нам: и хранил нас, и отдал банду, пришедшую на нас, в руки наши.

    Несмотря на то, что захваченные у амалекитян трофеи в принципе принадлежали Давиду (см. предложение №20), Давид, вместо того, чтобы просто приказать своим людям заткнуться, решил не нагнетать антагонизм и действовать методом убеждения. Поэтому Давид, обращаясь к тем самым людям, которые в предыдущем предложении были названы злыми людьми и мерзавцами, называет их «братья мои», после чего объясняет им, в чем состоит их принципиальная ошибка.

    Смысл сказанного Давидом состоит в следующем. Давид говорит участвовавшим в сражении с амалекитянами воинам, что, предлагая разделить трофеи лишь между участниками сражения, они были бы полностью правы, если бы победа в этом сражении была достигнута сугубо силой их оружия. Но на самом деле сила их оружия в ходе этого сражения ничего не решала, и амалекитян победил не Давид со своими воинами, а Бог сделал так, что отряд Давида их победил. Во-первых, Он хранил Давида и его воинов, и ни один из них не погиб. Во-вторых, Он отдал амалекитян в руки Давида и его воинов, и сопротивление их было бесполезно.

    Из этого, на первый взгляд, следует вывод, что оставшиеся на берегу ручья воины имеют право на такую же долю трофеев, как и те воины, которые участвовали в сражении. Но Мальбим пишет, что они имеют даже большее право на эти трофеи, так как те люди, которые остались на берегу ручья Бсор, отказались участвовать в преследовании амалекитян, так как верили, что Бог вернет им их семьи и имущество и без этого. Поэтому они заслужили свою часть трофеев даже больше чем те, кто участвовал в сражении, так как участники сражения не могут похвастаться такой сильной верой в Бога. Таким образом, оставшиеся на берегу ручья Бсор не только не отлынивали от участия в сражении, а наоборот, в силу их заслуг Бог отдал амалекитян в руки воинов Давида.

24. И кто будет слушать вас в деле этом? Ибо как часть, спускающаяся на войну, так часть, сидящая на вещах, вместе разделят.

    В соответствии с простым пониманием сказанного, которое раскрывают Ральбаг и «Мецудат Давид», Давид здесь говорит о том, что даже если отвлечься от того, что победа в сражении с амалекитянами была обеспечена Богом, то и в этом случае его оппоненты не правы. Причиной этого является то, что оставшиеся на берегу ручья Бсор воины несли охрану вещей, принадлежащих той части отряда, которая продолжила преследование и одержала победу в сражении. Освободившись от тяжелой поклажи, эти люди смогли быстро настичь неприятеля и легко одержать над ним победу, так как двигались налегке и не устали. Поэтому охранявшие вещи воины должны получить такую же долю трофеев, как и те воины, которые непосредственно участвовали в сражении.

    Мальбим, продолжая развивать мысль, приведенную в комментарии к предыдущему предложению, пишет, что здесь Давид говорит о том, что на самом деле люди, оставшиеся на берегу ручья Бсор, имеют право на то, чтобы забрать вообще все трофеи, так как победа в сражении была одержана только из-за их веры в Бога. Но, вместе с этим, для того чтобы никого не обидеть, Давид решает разделить все трофеи поровну, за что участвовавшие в сражении воины должны быть ему благодарны, так как на самом деле им вообще ничего не полагается.

25. И стало с того дня и далее, и установил он его правилом и законом Израилю до сегодняшнего дня.

    Здесь говорится о том, что, начиная со дня описываемых здесь событий, Давид установил закон, по которому добыча делилась поровну между всеми воинами: как теми, кто принимал непосредственное участие в военных действиях, так и теми, кто выполнял различные вспомогательные функции.

26. И пришел Давид в Циклаг, и послал из трофеев старцам Йехуды, ближним своим, говоря: «Вот вам благословение из трофеев врагов Господа».

    Несмотря на то, что все захваченные у амалекитян трофеи по праву принадлежали Давиду и его воинам (см. комментарий к предложению №20), он все же разослал их часть старцам перечисленных ниже городов, так как ему было важно во всеуслышание объявить об одержанной с Божьей помощью победе. Следует заметить, что в данном случае не имело место возвращение отобранного амалекитянами имущества их изначальным владельцам, и Давид разослал трофеи лишь тем старцам, которые являлись «ближними его», то есть тем, кто сочувствовал и помогал Давиду.

    Так же, как в словах, сказанных Авигаиль Давиду (см. главу 25, предложение №27), слово «благословение» здесь означает «подношение». А слова «враги Господа» означают «враги Израиля», так как те, кто враждует с евреями, тем самым враждует и с Богом. Следует заметить, что, начиная с периода Скитаний в пустыне, из всех еврейских врагов амалекитяне были самыми непримиримыми.

27. Тому, который в Бейт Эле, и тому, который в Рамот Негеве, и тому, который в Ятире.

    Начиная отсюда и до конца нашей главы, следует перечисление старцев, которые получили посланные Давидом подарки. Эти старцы не просто проживали в упомянутых здесь городах, но являлись их главами, судьями и правителями.

    Бейт Эль, о котором здесь идет речь, это не тот известный Бейт Эль, который находился в наделе колена Эфраима, так как в предыдущем предложении было сказано о том, что Давид разослал подарки в города, принадлежащие колену Йехуды. Наш Бейт Эль упоминался в Книге Йехошуа (19, 4) под названием Бтуль, и он был городом, переданным коленом Йехуды во владение колена Шимона. Следует заметить, что в Первой Книге Хроник (4, 30) этот город называется Бтуэль. Местонахождение этого Бейт Эля в настоящее время неизвестно.

    Город Рамот Негев упоминался в Книге Йехошуа под названием Рамат Негев, и он тоже был городом, переданным коленом Йехуды во владение колену Шимона. Местонахождение Рамот Негева в настоящее время также неизвестно.

    Город Ятир упоминался в Книге Йехошуа (15, 48) как город, расположенный в южной части Иудейских гор. Там также говорится о том, что этот город был передан коленом Йехуды во владение коэнам (см. Книгу Йехошуа 21, 14 и Первую Книгу Хроник 6, 42). В настоящее время город Ятир представляет собой развалины Хирбат Ятир (31°21'13.42"N, 35° 1'1.06"E), расположенные к югу от Зеленой черты в 20 км. к юго-западу от Хеврона:

    

    В настоящее время это место выглядит так:

    

    Следует заметить, что город Ятир не относится к Негеву, и поэтому не пострадал от набега, произведенного амалекитянами.

28. И тому, который в Ароэре, и тому, который в Сифмот, и тому, который в Эштемоа.

    В описываемый здесь исторический период существовали несколько городов, которые носили название Ароэр. Наш Ароэр находился в северной части Негева, и в настоящее время представляет собой развалины Хирбет Арара (31° 9'8.15"N, 34°58'45.36"E), расположенные в 22 км к юго-востоку от Беер Шевы и в 10 км к северо-северо-западу от Димоны, возле перекрестка Ароэр между шоссе №25 и №80:

    

    В результате археологических раскопок, проведенных в Ароэре в 70-е годы прошлого века, выяснилось, что этот город был населен, начиная с периода, описанного в Книге Шмуэля, и вплоть до 67 г. н.э., когда он был покинут жителями в ходе Великого восстания против Рима.

    Город Сифмот упоминается в ТАНАХе один-единственный раз, и его местонахождение в настоящее время неизвестно.

    Город Эштемоа упоминался в Книге Йехошуа как под этим названием (см. Книгу Йехошуа 21, 14), так и под названием Эштемо (см. Книгу Йехошуа 15, 50).  Как там сказано, этот город отошел к наделу колена Йехуды, а затем был передан этим коленом во владение коэнов. Эштемоа был расположен в южной части Иудейских гор, и сейчас представляет собой большую арабскую деревню Э-Самуа (31°23'55.43"N, 35° 3'55.13"E), расположенную в 15 км к югу от Хеврона на территории ПА:

    

29. И тому, который в Рахале, и тому, который в городах Ирахмиэли, и тому, который в городах Кейни.

    Город Рахаль упоминается здесь единственный раз в ТАНАХе, и его местонахождение в настоящее время неизвестно.

    Города Ирахмиэли и города Кейни – это, соответственно, города Негева Ирахмиэли и Негева Кейни, о которых шла речь выше, в главе 27, предложении №10. О том, в каких районах Негева находились эти города – см. там в комментарии. Следует заметить, что, как следует из сказанного в нашем предложении, всеми городами Ирахмиэли управлял один старец, то же самое – относительно городов Кейни.

30. И тому, который в Харме, и тому, который в Бор Ашане, и тому, который в Атахе.

    В Торе описывается, что евреи впервые воевали с Хармой еще во времена Моше: «И услыхал кнаани, царь Арада, сидящий в Негеве... И услыхал Господь голос Израиля, и отдал кнаани, и уничтожил их и города их, и назвал это место Харма» (Бамидбар 21, 1-3). Но после этого кнаани вернулись и опять поселились в Харме, так что Йехошуа пришлось опять воевать с жителями этого города. Харма упоминается в Книге Йехошуа как город, отошедший к наделу колена Йехуды (см. Книгу Йехошуа 15, 30), а затем переданный им во владение колену Шимона (см. Книгу Йехошуа 19, 4). И хотя царь Хармы упомянут там (см. Книгу Йехошуа 12, 14) в числе побежденных Йехошуа царей, тогда евреи не смогли завоевать этот город, и он был завоеван уже в начале периода Судей объединенными силами колен Йехуды и Шимона (см. Книгу Судей 1, 17).

    Исследователи разделились во мнениях относительно местоположения Хармы. Часть их считает, что Харма – не что иное, как Шивта (30°52'52.35"N, 34°37'50.56"E):

    

    Вид Шивты с высоты птичьего полета:

    

    Другая их часть говорит, что Харма – это один из курганов в окрестностях Арада.

    Следует заметить, что в любом случае идет речь о городе, расположенном глубоко в пустыне Негев.

    Бор Ашан упоминался в Книге Йехошуа под именем Ашан, и он был городом колена Йехуды (см. Книгу Йехошуа 15, 42), который затем был передан этим коленом колену Шимона (см. Книгу Йехошуа 19, 7).

    Несмотря на то, что из сказанного в Книге Йехошуа следует, что этот город находился в южной части предгорий Иудейских гор в непосредственной близости от Негева, его точное местонахождение в настоящее время неизвестно. Вместе с тем часть исследователей считают, что в настоящее время Бор Ашан представляет собой курган Тель Бейт Мирсим (31°27'22.00"N, 34°54'35.12"E), расположенный рядом с Зеленой чертой в 3.5 км. северо-восточнее кибуца Шомрия:

    

    Город Атах, по всей видимости, упоминался в Книге Йехошуа под именем Этэр (см. Книгу Йехошуа 15, 42). Этот город также был городом колена Йехуды, который это колено передало во владения колену Шимона (см. Книгу Йехошуа 19, 7). Атах, он же Этэр, находился в предгорьях Иудейских гор, и в настоящее время представляет собой развалины Хирбат Эль-Атр (31°36'59.50"N, 34°52'45.29"E), расположенные в 2 км. к северу от Бейт Джубрина:

    

31. И тому, который в Хевроне, и во все места, в которых ходил там Давид, он и люди его.

    Хеврон – древний город, известный еще со времен Праотцов, которые в нем жили и в нем похоронены. Иногда фигурирует в ТАНАХе под названием Кирьят-Арба. Древний Хеврон сейчас известен, как Тель Ромейда (31°31'29.87N, 35° 6'11.11"Е), еврейский анклав в центральной части современного Хеврона, на 98% процентов относящегося к ПА:

    

    В заключительной части нашего предложения сказано, что Давид разослал подарки из захваченных у амалекитян трофеев также во все места, где он «ходил», то есть скитался со своим отрядом в то время, когда скрывался от Шауля. Таким образом, здесь идет речь о городах, расположенных в Иудейских горах и в Иудейской пустыне. Вместе с этим, «Даат Микра» на основании стилистического анализа текста приходит к выводу, что фразу «и во все места» следует понимать, как «то есть, во все места», и поэтому говорит о том, что других городов, получивших подарки от Давида, кроме вышеперечисленных, не было.

У Вас недостаточно прав для комментирования.