И сказал Давид: «Есть ли еще, кто остался от дома Шауля, и сделаю я с ним милость ради Йехонатана?».

Заданный Давидом вопрос на первый взгляд выглядит очень странно, ведь Давид на протяжении длительного периода времени был зятем царя Шауля, то есть, являлся членом его семейства. Затем он стал царем, что предполагало осведомленность обо всем, что происходило в его государстве. Поэтому, с одной стороны, он был лично знаком со всеми представителями дома Шауля, а с другой, должен был знать обо всех его родственниках, которые погибли в сражении с плиштим, а также впоследствии, во время затяжной войны между Давидом и Иш Бошетом (см. главу 3, предложение №1). На основании всей этой информации Давид сам должен был знать, кто из дома Шауля остался в живых, и спрашивать об этом ему было абсолютно незачем.

Мальбим, разъясняя эту неясность, говорит о том, что в то время новый царь обычно начинал свое правление с того, что предавал смерти своих братьев и родственников предыдущего царя, чем обеспечивал себе душевное спокойствие и предотвращал всевозможные бунты и покушения на свою жизнь. Поэтому, после воцарения Давида над всем Израилем, все оставшиеся в живых родственники Шауля так хорошо спрятались, что разыскать их было невозможно. После этого Давид долгое время занимался всевозможными делами, которые описаны в предыдущих главах, а когда он от них освободился, то вспомнил о союзе, заключенными между ним и сыном Шауля Йонатаном (см. Первую Книгу Шмуэля 18, 3; 20, 16 и 42; 23, 8). В соответствии с этим союзом Йонатан признавал право Давида на еврейский трон и обязывался помогать ему в его получении, а Давид, в свою очередь, принимал на себя обязательства должным образом воздать Йонатану за его усилия, и после своего воцарения сделать Йонатана ближайшим своим приближенным. Вспомнив об этих обязательствах, Давид приказал своим придворным начать поиски родственников Шауля, так как, после того как они скрылись, о них не было никаких известий, и Давид не знал, остался ли кто-нибудь из них в живых, или все они уже умерли в силу каких-то причин.

Мальбим в своем комментарии также приводит мнение Абарбанэля, который объясняет, почему тема поисков родственников Шауля приведена в Книге Шмуэля сразу же после перечисления людей, составивших созданное Давидом правительство (см. предыдущую главу, предложения №15-18). Абарбанэль считает, что это говорит о том, что Давид приказал начать поиски родственников Шауля, чтобы сделать их своими приближенными и пополнить ими свое правительство.

Мальбим также пишет о том, что, после того как поиски были начаты, и во всех городах и поселках Израиля появились глашатаи, извещавшие местное население о том, что царь желает видеть в своем дворце всех представителей дома Шауля, никто из них не покинул своего укрытия и не явился во дворец к Давиду.

А у дома Шауля раб, и имя его Цива, и позвали его к Давиду, и сказал царь ему: «Ты ли Цива?», и сказал он: «Раб твой!».

Относительно значения имени Цива (ציבא) мнения исследователей разделились. Часть из них считают, что оно происходит от корня «צבה», который означает «хотеть», «желать». Другие говорят о том, что по-арамейски это имя означает «ветвь». Также есть мнение, что Цива – это искаженное Цвия (צביא), имя, которое встречается среди представителей колена Биньямина (см. Первую Книгу Хроник 8, 9), и является укороченным Цвиэль или Цвияху.

Комментаторы спорят также о социальном статусе этого человека. Здесь сказано о том, что Цива был рабом Шауля, но когда идет речь о царе, то слово «раб» в ТАНАХе часто указывает не на его раба, а на его придворного. Поэтому «Даат Микра» утверждает, что на самом деле Цива был высокопоставленным придворным царя Шауля, ведь ниже он будет назван «отрок Шауля» (см. предложение №9), а также выяснится, что у него самого были рабы (см. предложение №10). «Даат Микра» пишет, что, по всей видимости, во время правления сына Шауля Иш Бошета Цива нес ответственность за управление царскими поместьями, которые находились в разных местах Израиля.

Мальбим считает, что Цива все же был рабом Шауля, хотя и высокопоставленным, и руководил другими его рабами. Более того, Давид был знаком с Цивой еще со времени своего проживания в столице Шауля Гиват Шауле. И все же он спросил этого человека, Цива ли он. Мальбим объясняет, что в то время рабы, освобожденные из рабства, сразу же меняли свое имя, и смысл заданного Давидом вопроса состоит в том, что он спросил, является ли все еще стоящий перед ним человек рабом, или его уже освободили, в силу чего у него уже другое имя. Цива ответил Давиду, что он все еще Цива, то есть, все еще пребывает в статусе раба семейства Шауля.

«Даат Микра» объясняет заданный Давидом вопрос либо тем, что Давид до этого момента не был знаком с Цивой, либо тем, что этого требовал протокол допроса свидетеля.

В любом случае, Цива на заданный Давидом вопрос ответил утвердительно, сказав «Раб твой!», что является уважительным ответом царю, когда человек говорит о себе лично.

И сказал царь: «Нет ли еще мужа из дома Шауля, и сделаю я с ним милость Бога?», и сказал Цива царю: «Еще сын у Йехонатана со сломанными ногами».

Слово «муж» в ТАНАХе обычно означает влиятельного и достойного мужчину, и поэтому следует сказать, что Давид спрашивает Циву не просто об оставшихся в живых родственниках Шауля, а о тех представителях его семейства, которые были бы достойны стать приближенными царя. При этом Давид уточняет, что он их ищет не для того, чтобы с ними расправиться, а для того, чтобы сделать с ними «милость Бога». Радак пишет, что слова «милость Бога» означают, что Давид намеревался по отношению к этим людям выполнить данную им клятву, которую в свое время он дал Именем Бога. «Мецудат Давид» понимает эти слова как «очень большую милость» (см. Первую Книгу Шмуэля 14, 15).

Цива ответил, что у сына Шауля Йонатана остался сын, но для того, чтобы стать приближенным Давида, он непригоден, так как у него сломаны ноги, что в те времена было причиной инвалидности на всю жизнь. В главе 4, предложении №4 рассказывалось об этом ребенке, в частности, там говорилось об обстоятельствах, при которых он стал инвалидом, а также о том, что его звали Мефивошет.

И сказал ему царь: «Где он?», и сказал Цива царю: «Вот он, в доме Махира, сына Амиэля, в Ло Дваре».

Цива указал Давиду точное место, где прятался Мефивошет. Оказалось, что он скрывался в доме Махира, сына Амиэля, в городе Ло Дваре.

Махир был одним из самых влиятельных жителей земель, находившихся к востоку от Иордана (см. главу 17, предложение №27), и был тезкой старшему сыну Менаше (см. Берешит 50, 23). Значение имени Махир в настоящее время неизвестно, но имя его отца Амиэль (עמיאל) означает «мой ближний – Бог».

Город Ло Двар в Книге Йехошуа (13, 26) упоминался под названием Лидвир. Этот город находился в северо-западной части надела колена Гада. Считается, что в настоящее время Лидвир – это Умм Эд-Дабар (32°22'0.13"N, 35°44'48.93"E), который находится на восточном краю долины Иордана примерно в 15 км. южнее южной оконечности Кинерета, на территории современной Иордании:

Получается, что Мефивошет скрывался на территории, лежащей к востоку от Иордана, и это неудивительно, принимая во внимание, что и столица сына Шауля Иш Бошета также находилась к востоку от Иордана (см. главу 2, предложение №8).

И послал царь Давид, и забрали его из дома Махира, сына Амиэля, из Ло Двара.

Книга Шмуэля умалчивает о том, кого именно послал Давид в Ло Двар за Мефивошетом. Это мог либо быть Цива, либо слуги Давида.

И прибыл Мефивошет, сын Йехонатана, сына Шауля, к Давиду, и упал на лицо свое, и распростерся ниц, и сказал Давид: «Мефивошет», и сказал он: «Вот, раб твой!».

Цива во время своего разговора с Давидом не упоминал имени сына Йонатана, и Книга Шмуэля называет его только после его прибытия во дворец к Давиду. По мнению Мальбима, это указывает на то, что Мефивошет скрывал свои имя и происхождение на протяжении всего времени, пока он прятался от Давида. Кроме этого, Мальбим обращает внимание на то, что в Первой Книге Хроник (8, 34 и 9, 40) он назван Мерив Бааль, и по его мнению, одно из этих имен было псевдонимом, который он использовал в то время, когда прятался от Давида.

Представ перед Давидом, Мефивошет пал ниц, то есть, лег на пол с распростертыми руками и ногами, чем выразил свою полную покорность и подчинение воле Давида.

Давид, в свою очередь, назвал Мефивошета по имени, и комментаторы расходятся во мнениях о том, что это означает. Часть из них утверждают, что Давид задал вопрос: «Мефивошет?» чтобы удостовериться, что к нему действительно привели того человека, о котором ему рассказывал Цива. Другие комментаторы считают, что Давид сразу же понял, что к нему привели сына Йонатана, и поэтому его слова являются утверждением: «Мефивошет». Согласно третьему мнению, в словах Давида содержится восклицание: «Мефивошет!», и в таком случае они были обращением к Мефивошету, за которым последуют слова, которые будут приведены в следующем предложении. Кроме этого, в этом восклицании содержится боль, которую испытал Давид, увидев сына его друга Йонатана в его плачевном состоянии. На это также указывает то, что в нашем предложении Давид назван не «царь», а по имени, то есть, это говорит о том, что в данный момент Давид выступает не как царь, а как близкий друг отца распростершегося перед ним ниц человека.

Ответ Мефивошета «Даат Микра» понимает, как выражение его готовности исполнить любое веление Давида. Вместе с этим, «Мецудат Давид» говорит о том, что, прибыв во дворец, Мефивошет был уверен, что его ждет месть за все неприятности, доставленные Давиду его дедом. Поэтому, по мнению «Мецудат Давид», Мефивошет ответил Давиду, что он готов принять любое наказание, которому тот решит его подвергнуть.

И сказал ему Давид: «Не бойся, ибо сделаю я с тобой милость ради Йехонатана, отца твоего, и верну тебе все поле Шауля, отца твоего, и ты есть будешь хлеб за столом моим всегда».

Давид сказал Мефивошету, чтобы тот не боялся, так как Давид не замышляет по отношению к нему никакой мести. Наоборот, в память о его отце Йонатане, Давид хочет одарить его царской милостью, о которой говорит в заключительной части нашего предложения.

Милость Давида по отношению к Мефивошету должна была проявиться в двух следующих аспектах. Давид пообещал, во-первых, вернуть Мефивошету «все поле Шауля», и во-вторых, ввести Мефивошета в круг лиц, разделявших с Давидом царскую трапезу, то есть, в круг самых влиятельных и приближенных к нему придворных.

Понятие «все поле Шауля», на первый взгляд, включает в себя все земли, которыми владел Шауль. Так понимает эти слова «Мецудат Давид», который пишет, что, по всей видимости, Давид завладел этими землями после смерти Иш Бошета, так как их унаследовала его сестра и жена Давида Михаль. Другие комментаторы подвергают правомочность такого мнения большим сомнениям, так как в соответствии с ним получается, что принадлежавший к колену Йехуды Давид завладел землями, колена Биньямина, к которому принадлежал Шауль, а это в те времена совершенно не приветствовалось. Поэтому эти комментаторы считают, что здесь идет речь о тех землях, которые являлись собственностью Шауля не как частного лица, а как обладателя короны. Доход с таких земель поступал в казну, а не  личное распоряжение Шауля, и после его смерти все эти земли перешли в распоряжение следующего царя, то есть, Давида.

Следует заметить, что Шауль здесь назван отцом Мефивошета, что довольно часто встречается в ТАНАХе, когда дед кого-либо называется его отцом. Либо следует сказать, что слово «отец» по отношению к Шаулю употребляется в значении «глава семьи».

И пал он ниц, и сказал он: «Что раб твой, что обратился ты к такому мертвому псу, как я?».

В знак благодарности за обещанную Давидом милость Мефивошет еще раз пал перед ним ниц, а затем задал вопрос, который по смыслу звучит так: «Что представляет собой раб твой (т.е. Мефивошет), что ты обратил свое внимание на такого мертвого пса, как я?». Следует заметить, что в Первой Книге Шмуэля (24, 14) рассказывалось о том, что в свое время Давид тоже сравнивал себя с мертвым псом во время одного разговора с Шаулем. Почему и Давид, и Мефивошет, для того чтобы подчеркнуть свое ничтожество, сравнивали себя с мертвыми псами? Дело в том, что в те времена собака была самым презренным животным, а мертвая собака была еще более презренной, чем живая.

И позвал царь Циву, отрока Шауля, и сказал ему: «Все, что было у Шауля и у всего дома его, отдал я сыну господина твоего.

Слово «отрок» часто используется в ТАНАХе не в значении «подросток», а в значениях «воин» или «слуга». Следует заметить, что в ходе археологических раскопок, проводившихся в различных местах Израиля, неоднократно находились ручки кувшинов, на которых стоял оттиск печати «Эльяким, отрок Йохина». Йохин – это царь Йехояхин, о котором будет рассказано в Книге Царей, а Эльяким – это управляющий его имуществом, который сам себя называл отроком царя. Из этого следует, что отроками назывались также управляющие царским имуществом.

Итак, здесь говорится о том, что Давид позвал к себе Циву и сообщил ему о том, что он отдает все имущество Шауля и всех его родственников Мефивошету. Комментаторы пишут, что Давид имел полное право это сделать на основании закона царя, о котором в свое время говорил Шмуэль пришедшим к нему евреям (см. Первую Книгу Шмуэля 8, 14).

И будешь обрабатывать ты ему землю, ты, и сыновья твои, и рабы твои, и принесешь ты, и будет у сына господина твоего хлеб, и будет есть он его, и Мефивошет, сын господина твоего, будет есть всегда хлеб за столом моим», а у Цивы пятнадцать сыновей и двадцать рабов.

В соответствии с приведенным здесь велением Давида, на Циву возлагалась ответственность за обработку переданных Мефивошету земель, причем весь собранный с них урожай он должен был поставлять Мефивошету. Давид также говорит о том, что на этих землях должен работать как сам Цива, так и его сыновья, которых у него было пятнадцать, а также двадцать его рабов.

Комментаторы обращают внимание на то, что в приведенных здесь словах Давида присутствует некоторое противоречие. С одной стороны, Давид говорит о том, что пропитанием Мефивошету будет служить урожай, собранный Цивой с принадлежащих Мефивошету земельных угодий, а с другой, заявляет, что Мефивошет будет питаться за царским столом. Мальбим также замечает, что Давид сначала говорит «сын господина твоего», а затем говорит «Мефивошет», хотя проще было бы сказать «он». Все это является довольно странным, если предположить, что в обоих случаях идет речь об одном и том же человеке. Эти странности приводят комментаторов к выводу о том, что в нашем предложении Давид говорит о разных людях.

Мальбим утверждает, что то, что Мефивошет получил привилегию кормиться за царским столом, совершенно не означало того, что кухня в его доме бездействовала. Кроме самого Мефивошета, в его доме проживало его многочисленное семейство, слуги и рабы, а также все остальные родственники Шауля, для которых Мефивошет, обладавший всеми  ранее принадлежавшими им землями, стал единственным кормильцем. Собранный с полей Мефивошета урожай нужен был для пропитания всего этого народа. А сам Мефивошет, как сказано в заключительных словах Давида, должен был всегда есть только за царским столом.

Радак и «Мецудат Давид» считают, что когда Давид говорит «…и будет у сына господина твоего хлеб…», он говорит не о Мефивошете, а о его сыне Михе, о котором пойдет речь в предложении №12, то есть под словом «господин» в данном случае подразумевается Мефивошет. А когда он говорит «…Мефивошет, сын господина твоего…», под словом «господин» подразумевается отец Мефивошета Йонатан.

Таким образом, все комментаторы говорят примерно об одном и том же: что урожай, собранный с полей Мефивошета, был предназначен для его домочадцев, а сам Мефивошет получил привилегию столоваться у самого царя.

И сказал Цива царю: «Все, как велит господин мой царь рабу его, так сделает раб твой!», «И Мефивошет ест за моим столом, как один из сыновей царя».

Кавычки в этом предложении расставлены в соответствии с мнением Раши, с которым согласен также «Даат Микра». По их мнению, после того, как Цива обязался все сделать так, как только что велел ему царь, Давид еще раз подчеркнул, что, несмотря на то, что в дом Мефивошета будет поставляться выращенный на его землях урожай, сам Мефивошет, как царский сын, будет питаться исключительно за столом Давида.

Другие комментаторы считают, что заключительная часть нашего предложения является завершением слов Цивы. По мнению «Мецудат Давид», здесь Цива говорит о том, что до настоящего времени Мефивошет питался за столом самого Цивы, и отношение к нему было, как к царскому сыну, то есть, Мефивошет совершенно ни в чем не нуждался. Мальбим пишет, что под «моим столом» Цива подразумевает продукты, которые он будет поставлять в дом Мефивошета, и этих продуктов будет изобилие, достойное сына царя. «Даат Микра» приводит еще одно мнение, согласно которому здесь Цива говорит о том, что, несмотря на все вышесказанное, если Мефивошет придет к нему в дом, Цива также устроит ему царскую трапезу.

И у Мефивошета малый сын, и имя его Миха, и все население дома Цивы рабы Мефивошету.

Это и следующее предложения рассказывают о том, что произошло с Мефивошетом после того, как Давид нашел его и проявил к нему милость. Здесь говорится о том, что у Мефивошета был единственный сын Миха, то есть, его семья была небольшая. Но в то же время, Цива со всеми своими домочадцами и рабами, не покладая рук, трудился на благо Мефивошета, так как, по мнению Мальбима, его дом очень быстро заполнился различного рода публикой, которая искала дружбы с приближенной к царю особой.

Имя Миха является укорочением имени Михаяху или Михаэль, и означает «Кто, как Бог».

И Мефивошет живет в Иерусалиме, ибо за столом царя всегда он ест, и он хром на обе ноги.

Мальбим пишет, что Циве и его домочадцам приходилось тяжело трудиться на благо Мефивошета также из-за того, что он проживал в Иерусалиме, который, будучи столицей, заметно отличался от других городов дороговизной жизни. Далее здесь объясняется, из-за чего Мефивошет не переезжал в другой город, где цены были гораздо ниже: он должен был разделять с Давидом его трапезу. Мефивошет даже не мог поселиться в предместье и каждый день приходить в Иерусалим для участия в царской трапезе, так как был хром на обе ноги.