1. И послал Господь Натана к Давиду, и пришел он к нему, и сказал ему: «Два человека были в городе одном: один – богач, и один – бедняк.

   В предыдущей главе рассказывалось о том, что все друг другу постоянно что-то или кого-то посылали. Давид посылал человека разузнать про Бат-Шеву, затем он посылал к ней людей, затем он посылал депешу Йоаву, тот ему послал Урию и т.д. А здесь говорится о том, что после того, как все это завершилось, Бог тоже послал к Давиду своего человека, и им был пророк Натан, который уже встречался нам выше (см. главу 7).

   В последнем предложении предыдущей главы было сказано, что Богу очень не понравилась деятельность Давида, которая касалась Бат-Шевы и ее мужа Урии, и поэтому он отправил Натана к Давиду с упреком. Но Давид не считал себя ни в чем виновным, так как ситуация с Бат-Шевой и Урией разрешилась таким образом, что выходило, что Давид формально ни разу не согрешил. Он совокупился с Бат-Шевой тогда, когда она была разведена, и хотя потом он все сделал для того, чтобы ее муж Урия пал в бою, Урия погиб и без этих усилий Давида. И если бы Натан с порога начал упрекать Давида в содеянном, тот бы не стал его слушать и объяснил бы ему, что ничего плохого не сделал.

   Поэтому Натан решил действовать хитростью и представил все дело так, как будто он явился к Давиду для того, чтобы выслушать его мнение о произошедшем в одном городе случае. Кроме этого, не следует забывать о том, что Давид, будучи царем, являлся также главным судьей в своем государстве, и, рассказывая Давиду о якобы произошедших событиях, Натан представил все так, как будто он ожидает услышать от Давида компетентное юридическое мнение.

   Итак, Натан начал свой рассказ с того, что в одном из городов проживали два человека, один – богач, а другой – бедняк, и Мальбим подчеркивает, что они были знакомы друг с другом, и богачу было известно о том, что бедняк испытывает тяжелые экономические затруднения. Под богачом Натан подразумевает Давида, а под бедняком – Урию, но Давид пока об этом не догадывается.

2. У богача было мелкого и крупного скота много очень.

   Под мелким и крупным скотом Натан подразумевает многочисленных жен Давида.

3. А у бедняка нет ничего, лишь овца одна малая, которую купил он, и кормил он ее, и росла она с ним и с сыновьями его вместе; от хлеба его ела она, и из стакана его пила она, и в объятьях его лежала она, и стала она ему, как дочь.

   У бедняка, в отличие от богача, скота не было, а была лишь одна маленькая овечка, которую он смог купить, использовав все свои сбережения. Эта овечка жила не в хлеву, а в доме бедняка, вместе с его семейством, и ела она ту же пищу, которую ел бедняк со своими домочадцами. Бедняк и его овца пили воду из одного стакана, так как у этого бедняка был всего лишь один стакан, из которого все пили. Ночью эта овечка спала вместе с бедняком, и со временем он полюбил ее, как свою дочь.

   Под бедняком Натан подразумевает Урию, а под овцой – его жену Бат-Шеву, и на основании сказанного здесь Натаном Мальбим делает несколько интересных выводов. Натан говорит о том, что эта овца была малая, из чего следует, что Урия взял Бат-Шеву к себе в дом, когда та была еще девочкой. А то, что эта овца жила вместе с сыновьями бедняка, говорит о том, что Урия был вдовец и у него были сыновья от первого брака.

4. И пришел путник к мужу богатому, и пожалел он взять из мелкого скота его и из крупного скота его сделать гостю, пришедшему к нему, и взял он овцу мужа бедного, и сделал ее мужу, пришедшему к нему.

   Здесь Натан говорит о том, что однажды богача посетил некий путник, которого богач решил накормить. Вместе с этим, ему стало жалко резать для этого путника одну из своих овец или коров, и он отобрал у бедняка его единственную овечку, зарезал ее и приготовил на обед пришедшему к нему человеку.

   Наряду с этим простым пониманием, сказанное здесь Натаном содержит ряд скрытых намеков и подтекстов. Прежде всего, в том, что богача посетил путник, содержится намек на то, что вся неприятная история с Бат-Шевой началась с того, что Давид прохаживался по крыше своего дворца (см. главу 11, предложение №2). В том, что богач пожалел для трапезы одну из своих коров и овец, содержится намек на то, что Давид не удовлетворился своими многочисленными женами и наложницами. В предложении №4 предыдущей главы было сказано, что Давид послал людей, которые взяли Бат-Шеву из ее дома и доставили ее к Давиду, и именно на это намекает Натан, говоря о том, что богач взял овцу бедняка и приготовил ее на обед.

   В Вавилонском Талмуде (Сука 52, б) содержится толкование мудреца Равы, которое приводят большинство комментаторов. Рава говорит о том, что в нашем предложении аллегорически описывается, как злое начало овладевает человеком. Рава обращает внимание на то, что в нашем предложении один и тот же человек сначала назван путником, затем гостем, а в конце – мужем. Так и злое начало сначала выглядит, как бредущий по дороге путник. Но если человек откроет ему двери своей души, злое начало войдет в его душу сначала как гость, а затем подчинит себе все помыслы впустившего его  человека и станет мужем, то есть хозяином души этого человека и его господином.

   Мальбим, наряду с этим толкованием, приводит еще одно объяснение причины, по которой один и тот же человек назван здесь тремя различными способами. В соответствии с ним, сначала этот человек был путником, то есть, в глазах богача он был настолько невзрачен, что богачу было жалко зарезать для него одну из его многочисленных коров и овец. Но затем он нашел способ без ущерба для своего кармана показать себя радушным хозяином, отобрал у бедняка его единственную овцу, и посетивший его человек из путника превратился в гостя. Затем он зарезал эту овцу и приготовил из нее шикарное блюдо, которое подал своему гостю, подчеркнув, что это блюдо было приготовлено специально в честь его прихода, после чего гость стал мужем.

   По мнению Абарбанэля, Натан ожидал, что после окончания его рассказа Давид решит приговорить богача к смертной казни за то, что тот лишил бедняка его единственной овцы, и тогда Натан проведет параллель с тем, что сделал Давид, и скажет ему, что он, вдобавок ко всему, также убил этого бедняка, чего богач не сделал.

5. И воспылал гнев Давида на мужа очень, и сказал он Натану: «Жив Господь, что смертник муж этот, делающий это!

   Гнев Давида был настолько силен, что он поклялся Богом в том, что богач подлежит смертной казни.

   Тора очень подробно оговаривает наказания, полагающиеся тому, кто совершил то или иное имущественное преступление, и наказания, полагающиеся за грабеж, предусматривают различные виды выплат (см. следующее предложение), но никоим образом не предусматривают смертной казни. В связи с этим возникает вопрос, на каком основании Давид приговорил к смерти богача, совершившего чисто имущественное преступление? Мальбим по этому поводу пишет, что суд царя коренным образом отличается от обычного суда. Если простой судья должен судить преступника, руководствуясь сугубо законами Торы, то царь обладает привилегией привносить в выносимый им приговор различные нравственные аспекты. Совершенное богачом преступление было настолько жестоким и отвратительным, что Давид, воспользовавшись этой привилегией, посчитал, что за него богачу полагается смертная казнь. Раши, объясняя вынесенный богачу приговор, говорит о том, что тот, кто грабит бедняка, как будто отбирает у него его душу, то есть, отняв у бедняка его единственную овцу, богач сделал его как-бы живым трупом, что очень похоже на убийство, а преднамеренное убийство по законам Торы карается смертной казнью. В доказательство этому Раши приводит сказанное о грабеже в Притчах (1, 19): «…душу хозяина его заберет».

6. И овцу эту оплатит он вчетверо, за то, что сделал он дело это, и за то, что не пожалел!».

   Здесь Давид говорит о платежах за отобранную и украденную овцу, и приговаривает богача к выплатам в соответствии с законами Торы. В Торе (Шмот 21, 37) сказано, что вор, укравший и зарезавший овцу, должен выплатить потерпевшему стоимость четырех овец, и именно об этом здесь говорит Давид. Следует заметить, что в данном случае использование закона о воровстве не совсем корректно, ведь богач не украл у бедняка его овцу, а отобрал ее силой, то есть, совершил грабеж, для которого Тора предусматривает несколько другое наказание. Вместе с этим, комментаторы удивительным образом совершенно игнорируют эту неувязку, по моему же мнению, Давид был настолько разгневан, что перестал обращать внимание на различные юридические тонкости.

   Следует заметить, что часть комментаторов обращают внимание на другое: слово, которое здесь переведено как «вчетверо», в оригинальном тексте звучит как «арбаатаим» (ארבעתים). «Арба» (ארבע) на иврите означает «четыре», а окончание «-аим» указывает на так называемое двойственное число, и на основании этого Радак приходит к выводу, что богач должен был выплатить бедняку стоимость четырех овец в двойном размере: четыре овцы по закону Торы, и еще четыре – в виде штрафа, наложенного на него Давидом. В сборнике мидрашей «Ялкут Шимони» приведено другое мнение, в соответствии с которым то, что должен был выплатить бедняку богач, следует рассчитывать не по формуле «четыре умножить на два», а «четыре в квадрате», то есть, богач должен был выплатить бедняку стоимость шестнадцати овец. Следует заметить, что оба этих толкования не совсем согласуются с правилами ивритской грамматики, в соответствии с которыми слово «кифлаим» (כפליים), происходящее от слова «кефель» (כפל), то есть, «увеличение в два раза», означает «в двойном размере», а не «в четверном», как следовало бы на основании мнения Радака.

   Слова «…и за то, что не пожалел!», по мнению всех комментаторов, являются обоснованием вынесенного богачу смертного приговора. В соответствии с этим, в нашем предложении Давид говорит о том, что богач должен выплатить бедняку стоимость четырех овец за то, что он его ограбил, после чего богача следует предать смерти за то, что он бедняка не пожалел. Относительно этого следует заметить, что по законам Торы приговоренный к смертной казни человек освобождается от любых выплат, связанных с совершенным им преступлением.

   Таким образом, не зная этого, Давид сам себе вынес приговор, и хотя он не заплатил за свое прегрешение жизнью, Раши пишет, что он заплатил за него жизнью четырех своих детей, о чем будет рассказано ниже.

7. И сказал Натан Давиду: «Ты муж этот! Так сказал Господь, Бог Израиля: «Я помазал тебя на царство над Израилем, и Я спас тебя от рук Шауля.

   Натан сообщил ему, что весь приведенный выше рассказ является не более, чем аллегорией, в которой под богачом подразумевается Давид, поступивший с Урией точно так же, как богач поступил с бедняком. Вынесенный приговор следует привести в исполнение, и комментаторы пишут, что несчастья, которые начали происходить в доме Давида после случая с Бат-Шевой, и были исполнением этого приговора. Ральбаг детально анализирует то, что произойдет с Давидом и его семейством в дальнейшем, и пишет, что за то, что Давид отобрал у Урии Бат-Шеву, он заплатит в четырехкратном размере. Он заплатит за это смертью четырех своих детей: первого сына Бат-Шевы, а также Амнона, Авшалома и Адонии. Следует заметить, что Раши, вместо умершего в начале правления Шломо Адонии, включает в этот список дочь Давида Тамар. Кроме этого, за то, что Давид переспал с не принадлежащей ему женщиной, он заплатит тем, что его сын Авшалом переспит с десятью наложницами своего отца. За то, что Давид воспользовался вражеской силой для того, чтобы погубить Урию, его потомки долгое время будут находиться под вражеским игом. Из-за того, что Давид всеми силами старался погубить своего верного воина Урию, причиной всех несчастий Давида будут члены его семейства, Амнон и Авшалом. Вместе с этим, Бог не приведет в исполнение смертный приговор, который Давид сам себе вынес, и, несмотря на него, Давид доживет до старости.

   Мальбим пишет, что, согласно сухой букве закона, Давид ничего особо предосудительного не сделал, так как совокупился с разведенной, а не с замужней, женщиной, и Урия погиб в бою не в результате вмешательства Давида. При этом, так же, как Давид привнес в вынесенный им приговор богачу нравственный аспект, усмотрев в преступлении богача множество отягчающих обстоятельств, так и Бог будет судить Давида в соответствии с подобными критериями. Согласно такому пониманию, в заключительной части нашего предложения содержится объяснение того, почему Давида следует судить более строго, чем любого другого человека. Натан здесь говорит Давиду о том, что так, как помогал ему Бог, Он не помогал никому другому. В ответ на это добро, Давиду следовало остерегаться любого, самого малого прегрешения, и поэтому сделанное им Бог расценивает, как черную неблагодарность.

8. И отдал Я тебе дом господина твоего и женщин господина твоего в объятья твои, и отдал Я тебе дом Израиля и Йехуды, и если мало – отдал бы тебе столько и еще столько.

   Здесь Натан передает Давиду слова Бога о том, что в виду абсолютной власти Давида и обилия доступных ему женщин, Давиду не следовало присваивать себе чужих жен.

   Если то, что Бог отдал Давиду все, что принадлежало правившему до него Шаулю, никаких вопросов не вызывает, то заявление о том, что Бог отдал Давиду принадлежавших Шаулю женщин, определенно требует объяснения. На первый взгляд, здесь идет речь о том, что к Давиду перешли жены и наложницы царя Шауля, но даже в этом случае из списка этих женщин следует исключить вдову Шауля Ахиноам, которая приходилась Давиду тещей, а женитьба на своей теще однозначно запрещена Торой. В Вавилонском Талмуде (Санхедрин 2, б) приведено мнение рабби Йехуды, который, основываясь на сказанном в нашем предложении, считает, что царю дозволено брать в жены вдов предыдущего царя. Но в том же самом трактате (Санхедрин 19, б) приведено мнение оппонентов рабби Йехуды, которые говорят о том, что в нашем предложении идет речь о дозволенных Давиду женщинах из дома Шауля, которых насчитывается всего одна: его первая жена Михаль. Таким образом, с рабби Йехудой не согласны многие мудрецы, из чего следует, что даже правящему царю нельзя брать в жены вдов своего предшественника. Вместе с этим, Иерусалимский Талмуд (Явамот 2, 4; Санхедрин 2, 3) говорит о том, что в нашем предложении идет речь о наложнице Шауля Рицпе (см. главу 3, предложение №7), из-за которой в свое время поссорились Авнер и сын Шауля Иш Бошет.

   Слова «дом Израиля и Йехуды» подразумевают женщин из всех еврейских колен, которых брал себе Давид в качестве жен и наложниц. А в конце нашего предложения говорится о том, что если Давиду всех этих женщин не хватало, он мог без труда утроить их количество. В главе 3, предложениях №2-5 перечислены шесть жен Давида, на основании чего мудрецами было вынесено галахическое постановление, что царю разрешено иметь до восемнадцати жен.

9. Почему опорочил ты слово Господа, сделать зло это в глазах Моих, Урию Хеттянина побил ты мечом, и жену его взял ты себе в жены, а его убил ты мечом сынов Амона?!

   В Вавилонском Талмуде (Шабат 56, а) приведены слова рабби Йехуды, который обращает внимание на то, что везде в ТАНАХе в подобных случаях говорится «сделал зло», а здесь сказано «сделать зло». По его мнению, это говорит о том, что Давид лишь задумывал сделать зло, но, в конце концов, его не сделал, и такое понимание текста хорошо согласуется с мнением Мальбима, которое было приведено в комментариях к предыдущей главе. Следует заметить, что Бог всегда судит человека не за его намерения, а за его поступки (вместе с этим, добрые намерения, которые не осуществились по независящим от человека обстоятельствам, Бог приравнивает к хорошим поступкам). Из этого следует, что по отношению к Давиду Бог применяет довольно избирательный подход, точно такой же, какой сам Давид применил по отношению к отобравшему у бедняка овцу богачу.

   Комментаторы обращают внимание на то, что здесь Бог сначала ставит в вину Давиду смерть Урии, затем – то, что он взял Бат-Шеву себе в жены, а затем опять возвращается к гибели Урии. По мнению «Даат Микра» во второй раз Бог объясняет то, что Он сказал ранее, но Мальбим пишет, что этим Бог говорит Давиду о том, что оба этих греха взаимосвязаны, и каждый из них является причиной другого. То есть, Урия был убит из-за того, что Давид хотел жениться на его жене Бат-Шеве, а женился он на Бат-Шеве из-за того, что ее муж Урия был убит Давидом руками неприятеля.

   Следует заметить, что здесь Бог упоминает о том, что Урия был убит мечом, хотя из рассказа посланника, приведенного в предыдущей главе (предложение №24), следует, что Урия был убит вражеской стрелой. Радак разрешает это несоответствие, объясняя, что сказанные здесь слова «мечом сынов Амона» следует понимать, как «от рук сынов Амона». Другие комментаторы считают, что из сказанного в нашем предложении следует, что на самом деле Урия был убит мечом, а не стрелой.

10. И теперь не исчезнет меч из дома твоего навечно; за то, что опорочил ты Меня, и взял жену Урии Хеттянина быть тебе женой,

    В первой части нашего предложения идет речь о наказании, которое постигнет Давида за смерть Урии. И так же, как Урия погиб от меча, так же от меча будут погибать сыновья Давида, то есть, Бог возлагает на него наказание в соответствии с принципом «мера за меру». Мальбим говорит о том, что это наказание явилось приведением в исполнение вынесенного себе Давидом смертного приговора, и в соответствии с этим, сам Давид должен был погибнуть от меча одного из своих родственников. Причина, по которой этого не случилось, будет раскрыта в предложении №13 (см. там в комментарии), и наказание коснулось лишь его сыновей. И действительно, в ТАНАХе рассказывается о том, что двое сыновей Давида пали от руки своих братьев: Амнон был убит Авшаломом, а Адония – Шломо. Вместе с этим, следует заметить, что после того как Давид чистосердечно раскаялся и подверг себя лишениям, Бог отменил это наказание, и беды, павшие на царей из дома Давида в более поздний исторический период, уже не являются наказанием за этот его грех.

    Во второй части нашего предложения начинает идти речь о наказании, которое будет возложено на Давида из-за того, что он сделал Бат-Шеву своей женой. Так как женитьба на Бат-Шеве была действием публичным, то и наказание, которое за это постигнет Давида, тоже будет публичным. О том, что Бог видит в публичности отягощающее обстоятельство этого прегрешения Давида, говорят слова «за то, что опорочил ты Меня», так как опорочить кого-либо можно только перед кем-то.

11. Так сказал Господь: «Вот, Я восстанавливаю на тебя зло из дома твоего, и возьму Я жен твоих на глазах твоих, и отдам ближнему твоему, и ляжет он с женами твоими на глазах Солнца этого.

    Слова «на глазах Солнца этого» хорошо переводятся на русский язык идиомой «средь бела дня», то есть, здесь Бог говорит о том, что за то, что Давид взял в жены Бат-Шеву, описанное в нашем предложении получит широкую огласку.

    Итак, здесь идет речь о том, что в наказание за женитьбу Давида на Бат-Шеве один из его домочадцев открыто переспит с женами Давида. Это наказание осуществилось во время мятежа против Давида, поднятого его сыном Авшаломом, о чем будет рассказано в главе 15. Тогда Давид был вынужден бежать из Иерусалима, а Авшалом переспал с десятью наложницами своего отца. Следует заметить, что сделанное Авшаломом произошло не на глазах Давида, но он знал об этом и ничего не мог с этим поделать, поэтому здесь сказано, что то, что сделает Авшалом, будет сделано «на глазах» Давида.

    По мнению Радака, Авшалом назван здесь ближним Давида, так как самым близким родственником человека является его сын. «Мецудат Давид» считает, что причиной этого является то, что в то время Авшалом захватил власть над еврейским государством, то есть, являлся царем, таким же, как Давид.

12. Ибо ты сделал тайно, а Я сделаю дело это перед всем Израилем и перед Солнцем»».

    Здесь Бог говорит о том, что, несмотря на то, что Давид сделал все возможное для того, чтобы его прегрешения не стали известны, Бог накажет его публично, и из этого наказания народ поймет вызвавшую его причину.

    Наше предложение является основанием для сказанного в Мишне (Поучения Отцов 4, 4): «Каждый, оскверняющий Имя Небес тайно, получает наказание публично».

13. И сказал Давид Натану: «Согрешил я Господу!», и сказал Натан Давиду: «Также Господь пропустил грех твой, и не умрешь ты.

    Комментаторы проводят параллель между описанным в нашей главе разговором Натана с Давидом и беседой Шмуэля с Шаулем, которая в свое время состоялась в Гилгале и была приведена в Первой Книге Шмуэля (15, 12-30). Там Шмуэль, точно так же, как Натан Давиду, указал Шаулю на его прегрешения, которые тот совершил в отношении имущества народа Амалека. Но Шауль, в отличие от Давида, не сразу признал свои грехи. Он начал оправдываться и попытался переложить ответственность за них на плечи своих воинов. За это Бог наказал Шауля без всяческого снисхождения, отобрав у него и у его потомков право на еврейский престол. Давид, в отличие от Шауля, признал свои грехи сразу же после того, как Натан закончил свою речь. Слова «Согрешил я Господу!» являются сутью покаяния, этими словами грешник признает свой грех, не пытаясь оправдаться, что, в свою очередь, пробуждает милосердие Бога, который прощает грешнику совершенный им грех.

    Поэтому Натан сразу же объявил Давиду, что Бог «пропустил», то есть, простил его грех, и Давид не умрет в соответствии с вынесенным им самим приговором. Из этого следует, что полагающееся Давиду наказание изначально включало в себя его смерть от руки того своего сыновей, который ляжет с его женами, то есть, от руки Авшалома. После покаяния Давида Бог решил оставить его в живых, но все остальные аспекты наказания Бог оставил в силе.

14. Но из-за того, что осквернил ты врагов Господа делом этим, также сын, рожденный тобой, смертью умрет».

    Существует целый ряд возможных объяснений того, что означают слова «осквернил ты врагов Господа». Самое простое из них дает Раши, который считает, что Натан должен был сказать «осквернил ты Господа», но добавил слово «врагов», чтобы в его словах не было ни малейшего намека на богохульство. Мальбим в своем комментарии приводит мнение Абарбанэля, который считает, что Натан здесь говорит о том, что Давид всегда ненавидел врагов Господа именно из-за того, что они занимались такими же делами, но сейчас он поступил точно так же, как они. Переводчик на арамейский Йонатан переводит эти слова, как «дал повод врагам Господа говорить о том, что такое злое дело случилось в Израиле». «Даат Микра» приводит мнение, согласно которому эти слова служат объяснением тому, что Бог простил грех Давида: его грех был прощен из-за того, что он всегда ненавидел врагов Господа. Согласно другому объяснению, которое приводит «Даат Микра», здесь Натан говорит о том, что Давид осквернил Господа вместе с врагами Его.

    В заключение своих слов, Натан говорит Давиду о том, что его постигнет еще одно наказание: сын, который родится в результате его греха с Бат-Шевой, умрет.

15. И пошел Натан к дому своему, и поразил болезнью Господь ребенка, которого родила жена Урии Давиду, и стал умирать он.

    По мнению Мальбима, Бат-Шева названа здесь женой Урии из-за того, что во время зачатия этого ребенка она все еще принадлежала Урие. «Даат Микра» пишет, что таким образом Книга Шмуэля говорит о том, что в это время Давид еще не был прощен Богом за совершенные им прегрешения. И лишь после того, как Давид заслужит прощение, Бат-Шева будет названа женой Давида (см. предложение №24).

16. И просил Давид Бога за отрока, и постился Давид постом, и приходил, и ночевал, и лежал на земле.

    Все время, пока его новорожденный сын болел, Давид держал пост  и занимался лишь тем, что весь день молился Богу в шатре, где стоял Ковчег Завета, а вечером возвращался к себе во дворец и проводил ночь, лежа не на кровати, а на полу.

    Комментаторы пишут, что Давид делал все от него зависящее для того, чтобы его сын выздоровел, несмотря на то, что Натан говорил Давиду о том, что приговор ему уже вынесен, и его сын умрет. Вместе с этим, Давид знал, что молитва, сопровождаемая постом и искренним раскаянием, способна привести к отмене приговора. И действительно, в Книге Ишаяху (глава 38) и Второй Книге Царей (глава 20) описывается, как царь Хизкияху добился отмены вынесенного Богом приговора именно таким способом. Мальбим считает, что новорожденный сын Давида должен был своей смертью искупить прегрешения своего отца, и Давид, пытаясь не допустить смерти своего ребенка, попробовал искупить свои грехи молитвой, постом и страданием.

    Относительно ночлега, лежа на полу, «Даат Микра» пишет, что в древности так поступали люди, находившиеся в трауре, чему есть ряд свидетельств в ТАНАХе и в Мишне (см. Таанит 4, 7).

17. И встали старцы дома его над ним поднять его с земли, и не пожелал он, и не вкусил с ними хлеба.

    Относительно того, кем были упомянутые здесь старцы дома Давида, существуют две версии. Во-первых, слово «старец» в ТАНАХе очень часто является синонимом слов «вельможа», и в соответствии с этим здесь идет речь о наиболее уважаемых царедворцах Давида. Во-вторых, в Торе (Берешит 24, 2) старцем дома назван управляющий имуществом Авраама: «И сказал Авраам рабу своему, старцу дома его, управляющему всем, что у него…». В соответствии с этим, здесь говорится об управляющих хозяйством дома Давида.

    В любом случае, эти старцы заметили, что Давид ничего не ест на протяжении нескольких дней и спит, лежа на каменном полу, и поэтому очень встревожились за его здоровье. В один из вечеров они подошли к лежащему на полу Давиду и попытались уговорить его встать и поесть, но Давид наотрез отказался.

18. И было на седьмой день, и умер ребенок этот, и убоялись рабы Давида рассказать ему, что умер ребенок этот, ибо сказали они: «Вот, когда был ребенок этот жив, говорили мы ему, и не слушал он голоса нашего, и как скажем мы ему «умер ребенок этот» и сделает он зло?».

    Комментаторы говорят о том, что сын Давида умер либо на седьмой день после того, как заболел, либо на седьмой день после своего рождения. Но Мальбим, на основании того, что Давид, как будет сказано ниже, не соблюдал по нему траур, считает, что он умер на седьмой день после своего рождения. На самом деле мнение Мальбима не совсем ясно, ведь в соответствии с законами иудаизма траур по новорожденному не соблюдают в том случае, если он умер в возрасте менее тридцати, а не восьми, дней.

    Придворные Давида побоялись сообщить ему о смерти ребенка, так как опасались того, что Давид, услыхав об этом, причинит себе вред.

19. И увидал Давид, что рабы его перешептываются, и понял Давид, что умер ребенок этот, и сказал Давид рабам своим: «Умер ли ребенок этот?», и сказали они: «Умер».

20. И встал Давид с земли, и помылся он, и намазал, и поменял одежды свои, и пришел в Дом Бога, и простерся ниц, и пришел в дом свой, и спросил, и положили ему хлеб, и поел он.

    После того как Давиду стало известно о смерти его сына, он понял, что ему не удалось изменить вынесенный Богом приговор, поэтому он сразу же прекратил изнурять себя постом и ночлегом на полу. В течение всех семи дней, пока Давид боролся за жизнь своего ребенка, он не мылся и не менял одежду, поэтому сейчас он помылся, намазал себя маслом, как в то время делали богатые люди, и надел чистую одежду.

    После этого Давид явился в Дом Бога, то есть в шатер, где стоял Ковчег Завета, и простерся перед Ковчегом ниц, благословив Бога за зло, точно так же, как за добро, и согласившись с вынесенным Богом приговором (см. Мишну Брахот 9, 5 и 9, 2).

    Вернувшись к себе во дворец, Давид спросил слуг о еде, после чего они накрыли ему стол и он поел.

    Следует заметить, что из сказанного здесь следует, что Давид не стал соблюдать семидневный траур по своему умершему сыну, и на первый взгляд это означает, что его ребенок умер прежде, чем ему исполнилось тридцать дней. Но на самом деле такой вывод совсем не обязателен, так как законы семидневного траура вступают в силу с момента погребения умершего, а ребенка в то время еще не похоронили. Об этом пишет Рамбам в своем труде «Мишне Тора», раздел «Законы траура», где говорит о том, что Давид смог помыться, намазать себя маслом и поменять одежду именно по этой причине.

21. И сказали рабы его ему: «Что за дело это, которое ты сделал? Ради живого ребенка постился ты и плакал ты, а когда умер ребенок этот, встал ты и поел хлеб?».

    Заданный Давиду вопрос становится понятней из перевода на арамейский Йонатана, который переводит фразу «ради живого ребенка…» как «пока ребенок был жив…».

    Из вопроса, который задали Давиду его придворные, видно, что они не поняли суть поста и изнурений, которым подверг себя Давид во время болезни его сына. Они считали, что Давид поступал таким образом по причине своей печали и скорби, и не понимали, что этим Давид пытался искупить свой грех так, чтобы его ребенок остался в живых. Поэтому им показалось очень странным, что, узнав о смерти своего сына, Давид тут же перестал себя изнурять и поститься. Мальбим приводит мнение, по которому придворные Давида даже заподозрили его в том, что он постился и изнурял себя из-за того, что страстно желал смерти своего ребенка, и поэтому прекратил все это сразу же после того, как ребенок умер.

22. И сказал Давид: «Пока ребенок этот жил, постился я и плакал я, ибо сказал я: «Кто знает, и помилует меня Господь, и жив ребенок этот».

    Давид не раскрывает своим придворным настоящую причину болезни и смерти своего сына, но говорит о том, что все то время, пока его ребенок болел, он всеми силами старался сделать так, чтобы Бог его помиловал и оставил ребенка в живых. Вместе с этим, из приведенных здесь слов Давида следует, что он до последнего момента надеялся на то, что приговор не окончательный и его все еще можно отменить. Если бы это было не так, то Давид бы не провел неделю в посте, изнурении и молитве, так как иудаизм запрещает так называемые излишние молитвы. Так, например, если жена беременна, то ее мужу нельзя молиться о том, чтобы у него родился мальчик, так как пол плода уже определен, и изменить его невозможно.

    Молитва, с которой Давид обращался к Богу, приведена в Псалме №51. Там (см. предложение №3) Давид прямо просит Бога о том, чтобы Он его помиловал, то есть, простил ему его грех без того, чтобы умер его новорожденный ребенок: «Помилуй меня, Бог, по доброте Твоей, по множеству милости Твоей сотри преступления мои».

23. А теперь умер он. Зачем это мне поститься? Смогу ли я вернуть его? Еще я иду к нему, а он не вернется ко мне».

    В начале нашего предложения Давид говорит о том, что после смерти ребенка всякая необходимость в посте и молитве отпала, так как теперь в любом случае вернуть его невозможно. В заключительной части нашего предложения Давид говорит о том, что теперь он с каждым днем приближается к своему умершему ребенку, то есть, приближается ко дню своей смерти, после которой его душа встретится с душой его сына.

24. И утешил Давид Бат-Шеву, жену свою, и пришел он к ней, и лег он с ней, и родила она сына, и назвала она имя его Шломо, и Господь любил его.

    Здесь впервые Бат-Шева названа женой Давида, а не женой Урии, и это говорит о том, что после смерти новорожденного ребенка Давида и Бат-Шевы Бог простил Давиду его грехи и признал Бат-Шеву его женой. Вместе с этим следует напомнить, что Давид все еще не искупил эти грехи, и он их искупит только после того, как сбудется пророчество Натана, о котором рассказывалось выше (см. предложения №10-12).

    Фразы «и пришел он к ней» и «и лег он с ней» в ТАНАХе обычно означают одно и то же, а именно, совокупление с женщиной, и поэтому нигде, за исключением нашего предложения, не пишутся вместе. Часть комментаторов объясняет необычное соседство этих фраз тем, что с их помощью проводится параллель с первым уединением Давида и Бат-Шевы, про которое было сказано «…и пришла она к нему, и лег он с ней…» (см. главу 11, предложение №4). Другие комментаторы считают, что в нашем случае фраза «и пришел он к ней» не означает совокупление, а говорит о том, что Давид вернулся к Бат-Шеве после того, как отдалился от нее в течение той недели, которую он посвятил посту, изнурению и молитве.

    В нашем предложении есть расхождение между традицией написания и традицией чтения текста. Фразу, которая говорит об имени родившегося у Давида и Бат-Шевы сына, читают «и назвала она имя его Шломо», но пишется она «и назвал он имя его Шломо». Расхождение традиций написания и чтения обычно означает, что следует принимать к сведению оба смысла, и традиция чтения указывает, что имя этому ребенку дала его мать, что очень часто встречается в ТАНАХе, начиная с Периода Праотцов. Традиция написания вроде бы говорит о том, что имя своему ребенку дала не Бат-Шева, а Давид, но из того, что сказано в Первой Книге Хроник (22, 9), следует, что имя этому ребенку дал не Давид, а Бог. Там приведено обращение Давида к уже выросшему Шломо, где Давид в общих чертах пересказывает пророчество Натана о строительстве Храма, которое было приведено в главе 7 (см. предложения №5-16). Но вдруг, в предложениях №8-9, Давид говорит о вещах, которые в Книге Шмуэля совершенно не упомянуты: «И было ко мне слово Господа, говоря…«Вот, сын родится у тебя, он будет мужем отдохновения, и избавлю Я его от всех врагов вокруг, ибо Шломо будет имя его, и мир и спокойствие дам Я на Израиль в дни его». Из этого следует, что имя этому мальчику было дано не Давидом, а Богом еще до его рождения, и в соответствии с этим местоимение «он» следует писать с большой буквы: «и назвал Он имя его Шломо». Мальбим также обращает внимание на то, что сказано в Первой Книге Хроник, но считает, что Бог в свое время сообщил Давиду о том, что его сына, который станет царем и построит Храм, будут звать Шломо. После этого у Давида и Бат-Шевы родился сын, которого Давиду очень сильно захотелось видеть после себя на троне. Поэтому Давид назвал его Шломо, а Бог с этим согласился.

    Как следует из вышеприведенного фрагмента Первой Книги Хроник, имя Шломо (שלמה) происходит от слова «шалом» (שלום), то есть «мир».

    В заключительной части нашего предложения сказано, что Бог любил этого ребенка, что, по мнению «Даат Микра», противопоставляет его первому, умершему младенцу Давида и Бат-Шевы, который был рожден в грехе. По мнению «Мецудат Давид», слова «Господь любил его» представляют собой второе имя этого ребенка, то есть, он получил два имени: одно – Шломо, а другое - Господь Любил Его.

25. И послал Он через Натана-пророка, и назвал Он имя его Йедидья в честь Господа.

    «Мецудат Давид» пишет, что второе имя ребенка получилось немного несуразным, и поэтому Бог послал к Давиду пророка Натана с сообщением, что Он меняет имя Господь Любил Его на несущее ту же смысловую нагрузку имя Йедидья. Мальбим считает, что все было не так, и Натан принес Давиду весть о том, что Бог любит его новорожденного сына, после чего сам Давид назвал его в честь этого Йедидьей.

    Слово «ядид» (ידיד) на современном иврите означает «друг», но в ТАНАХе оно означает «любимец», поэтому имя Йедидья (ידידיה) дословно переводится, как «Любимец Бога».

26. И сразился Йоав в Рабат Бней Амоне, и захватил Город Царствования.

    Здесь повествование возвращается к главе 11, предложению №1, где оно прервалось для описания того, что произошло между Давидом, Бат-Шевой и Урией. Там было сказано, что Йоав осадил столицу Амона город Рабат Бней Амон, а здесь говорится о том, что он предпринял штурм, в результате которого захватил «Город Царствования».

    Комментаторы по-разному понимают, что именно захватил Йоав. Раши пишет, что царь Амона Ханун жил под защитой двух стен. Одна из них окружала весь город, а вторая была возведена непосредственно вокруг царского дворцового комплекса. Городом Царствования называлось пространство, заключенное между этих двух стен, то есть то место, где проживали простые жители Рабат Бней Амона. Мальбим и «Мецудат Давид», основываясь на мнении Абарбанэля, считают, что Городом Царствования назывался обнесенный крепостной стеной дворцовый комплекс царя Амона. Этот комплекс располагался за пределами городской стены, но на его территории находились водные источники, которые снабжали водой и Город Царствования, и сам Рабат Бней Амон (см. следующее предложение). «Даат Микра» считает, что Городом Царствования назывался царский дворцовый комплекс, но располагался он внутри стен города, то есть, по его мнению, Йоав захватил дворцовый комплекс царя Хануна, но большая часть города все еще оставалась не завоеванной. «Даат Микра» пишет, что в настоящее время древний Рабат Бней Амон представляет собой курган, в центре которого находится возвышение, а на нем – акрополь, и этот акрополь и есть тот Город Царствования, о котором здесь идет речь.

27. И послал Йоав посланников к Давиду, и сказал: «Сразился я в Рабе, также захватил я Город Воды.

    Город Воды – это тот же Город Царствования. Назвав его так, Йоав хотел подчеркнуть, что он захватил и перекрыл водные источники, из которых вода поступала в город, так что защитники города долго не продержатся. Следует заметить, что в результате археологических раскопок возле древнего Рабат Бней Амона действительно были обнаружены бассейн и водный туннель, относящиеся к описываемому здесь историческому периоду.

28. А теперь собери остальной народ, и встань лагерем над городом этим, и захвати его, дабы не захватил я город этот, и не был назван он именем моим».

    Йоав говорит Давиду о том, что Рабат Бней Амон скоро падет, так как его защитники начнут умирать от жажды. Поэтому Давиду следует срочно собрать остатки еврейской армии и в их главе присоединиться к Йоаву под Рабат Бней Амоном. Так как, если Давид этого не сделает, то люди будут говорить о том, что столицу Амона захватил не Давид, а Йоав, чем нанесут ощутимый ущерб репутации Давида как грозного царя и решительного завоевателя.

    Следует заметить, что это послание Йоава к Давиду свидетельствует о Йоаве, как об умном и дальновидном политике. Выше (см. главу 3, предложения №22-27) рассказывалось о том, как Йоав выразил Давиду свое неудовольствие тем, что тот заключил союз с Авнером, а когда Давид не прислушался к его мнению, убил Авнера. Здесь же говорится о том, что Йоав во имя государственных интересов решил отдать победу в руки Давида. Из этого следует, что Йоав обладал своими собственными взглядами на интересы еврейского государства и действовал, руководствуясь исключительно этими взглядами.

    Выше (см. главу 11, предложение №1) было сказано, что Йоав взял на войну с Амоном «весь Израиль», то есть, и регулярную армию, и резервистов. Здесь же он говорит Давиду о том, чтобы тот к нему присоединился, взяв с собой «остальной народ», и непонятно, что это означает, ведь вся армия Давида и так уже находилась на территории Амона вместе с Йоавом. По мнению «Даат Микра», под словами «остальной народ» Йоав подразумевает личную гвардию Давида, которая была малочисленна, но состояла из самых отборных воинов, и во главе этой гвардии Давид должен был появиться возле Рабат Бней Амона.

29. И собрал Давид весь народ, и пошел к Рабе, и сразился с ней, и захватил ее.

30. И взял он корону царей их с головы его, и вес ее – кикар золота и драгоценный камень, и стала она на голове Давида, и трофеев города этого вынес он много очень.

    В соответствии с простым пониманием текста, Давид снял корону царей Амона с головы побежденного им Хануна. Об этом пишет Радак и то же самое следует из перевода на арамейский Йонатана. Вместе с этим, в оригинальном тексте слова «царей их» звучат как «малькам» (מלכם), и Раши в своем комментарии приводит сказанное в Вавилонском Талмуде (Авода Зара 44, а), что здесь имеются в виду не цари Амона, а их божество, которое называлось Малькам, он же Мильком, он же Молех. В соответствии с этим пониманием, Давид снял золотую корону с головы изваяния главного идола аммонитян Малькама и водрузил ее себе на голову.

    Кикар – это использовавшаяся в то время единица измерения массы, и выше (см. комментарий к главе 10, предложению №6) был приведен расчет, из которого следует, что один кикар равен 33 кг. Получается, что Давид надел себе на голову очень тяжелый головной убор, и «Мецудат Давид» пишет, что на самом деле Давид не носил на голове эту корону, а подвесил ее над своим троном, и когда он на нем сидел, эта корона висела над его головой. Другие комментаторы предпочитают понимать текст ближе к его простому звучанию, и Радак говорит о том, что Давид иногда надевал эту корону на очень непродолжительное время и в особо торжественных случаях. Рав Йосеф Каро идет еще дальше и пишет, что из того, что Давид оказался способен носить корону, которая весит 33 кг., можно сделать вывод о силе и выносливости этого человека.

    Слова «и драгоценный камень» следует понимать как «и в ней драгоценный камень», и именно так написано в параллельном месте Первой Книги Хроник (20, 2). Следует заметить, что «Даат Микра», в отличие от других комментаторов, считает, что Давид поместил на свою голову не всю отобранную у аммонитян корону, а лишь этот снятый с нее драгоценный камень, то есть, он выковырял из этой короны драгоценный камень и вставил его в свою. Такое понимание текста снимает все вопросы, связанные с весом короны.

31. И народ, который в нем, вывел он, и поместил в пилах, и в щелях железных, и в резаках железных, и провел их в печи, и так же сделано будет со всеми городами сынов Амона, и вернулся Давид и весь народ в Иерусалим.

    Большинство комментаторов понимают сказанное в первой части нашего предложения, как то, что Давид подверг жителей завоеванного им Рабат Бней Амона очень жестоким пыткам и истязаниям. Пилами (имеются в виду двуручные пилы, наподобие тех, которыми в настоящее время спиливают деревья) жителям Рабат Бней Амона отпиливали конечности. Железные щели – это использовавшееся для молотьбы приспособление, которое представляло собой металлический лист с множеством щелей (что-то наподобие современной терки). Железные резаки – это тоже что-то похожее на пилы, которыми резали камни для того, чтобы использовать их в строительстве. Все эти инструменты использовались для истязаний жителей Рабат Бней Амона, а кроме этого, их часть провели через раскаленные печи, служившие для обжига кирпичей. Причиной всех этих жестокостей была либо месть за оскорбление посланников Давида (см. главу 10, предложение №4), либо устрашение других царей, чтобы они побоялись воевать с Давидом.

    По мнению «Даат Микра», никаких пыток и истязаний не было, и в нашем предложении говорится о том, что Давид подверг жителей Рабат Бней Амона каторжным работам. Так, он заставил их заниматься резкой и обточкой камней («поместил в пилах»), молотьбой («…и в щелях железных»), лесоповалом («…и в резаках железных»), а также задействовал в изготовлении кирпичей («…и провел их в печи»). Следует заметить, что слова «…и в щелях железных» могут указывать не на молотьбу, а на то, что жители Рабат Бней Амона были посланы Давидом трудиться в железных рудниках и на металлургических заводах, работа на которых была крайне тяжелой и обычно выполнялась рабами. Кроме этого, «Даат Микра» пишет, что сказанное в нашем предложении случилось не со всеми жителями Рабат Бней Амона, а лишь с воинами, которых Давид взял в плен в ходе захвата этого города.

    В заключительной части нашего предложения говорится о том, что, прежде чем вернуться в Иерусалим, Давид объявил местному населению, что, в случае бунта аммонитян против его власти, все случившееся с жителями их столицы произойдет также с жителями всех остальных их городов. После этого Давид и его воины вернулись в Иерусалим.

У Вас недостаточно прав для комментирования.