1. И сказал Ахитофель Авшалому: «Выберу я, пожалуйста, двенадцать тысяч человек, и встану, и погонюсь за Давидом этой ночью.

   Ахитофель всеми силами стремился погубить Давида, и его обращение к Авшалому было обусловлено именно этим желанием. Для того чтобы победить Давида, Ахитофелю требовалось отправиться за ним в погоню как можно быстрее, пока он не собрался с силами и не приготовился защищаться. Понимая, что передвижение всей армии Авшалома возьмет длительное время, он обращается к Авшалому с просьбой разрешить ему выбрать из его армии 12 тысяч воинов, и во главе этого отряда начать преследовать Давида «этой ночью», не дожидаясь утра, то есть, практически немедленно. Кроме этого, Ахитофель не призывает Авшалома самому возглавить преследование Давида, а просит поручить это ему, так как понимает, что Авшалом, победив своего отца, наверняка его пожалеет, и Ахитофелю требуется избежать такого развития событий. Впрочем, Ахитофель совершенно не скрывает своих мотивов и намерений, о чем он скажет в следующем предложении.

2. И приду я на него, и он изможден и руки его слабы, и ужасну я его, и побежит весь народ, который с ним, и побью я царя одного.

   «Мецудат Цион» пишет, что выражение «руки его слабы» указывает на отчаяние и безысходность, которые, по мнению Ахитофеля, должен был испытывать Давид, находясь вдали от своего дворца с горсткой верных ему людей перед наступавшей армией Авшалома. Следует заметить, что Ахитофель глубоко ошибался в отношении душевного состояния Давида.

   Здесь Ахитофель раскрывает перед Авшаломом план задуманной им военной операции, и изложение этого плана он сопровождает необходимой аргументацией. Итак, Ахитофель говорит о том, что он намеревается напасть на лагерь Давида этой ночью, полностью используя фактор внезапности. Давид, не успевший оправиться от того, что с ним случилось, будет совершенно не готов к этому нападению, и оно застанет Давида и его воинов врасплох. В результате этого в лагере Давида поднимется паника, воины Давида начнут разбегаться кто куда, и это позволит Ахитофелю убить одного Давида, избежав ненужных жертв, которые могли привести к недовольству со стороны народа.

   Следует заметить, что в предыдущем предложении Ахитофель назвал Давида по имени, здесь он называет его «царь», но ни разу он не называет его «отец твой», чтобы никоим образом не пробудить в Авшаломе жалость по отношению к Давиду. В противоположность этому, Хуши в предложениях №8-10 будет называть Давида «отец твой», и ни разу не назовет его по имени или царем. Кроме этого, называя Давида царем, Ахитофель дает понять Авшалому, что все то время, пока Давид жив, Авшалом царем называться не может.

3. И верну я весь народ к тебе, как возвращается все, муж, которого ты желаешь, всему народу будет мир».

   Смысл сказанного здесь Ахитофелем настолько туманен, что для того чтобы в нем разобраться, следует рассматривать каждый фрагмент сказанного по отдельности.

   В начале нашего предложения Ахитофель говорит о том, что, действуя согласно только что изложенному им плану, он сможет вернуть весь народ к Авшалому, и при этом имеет в виду прежде всего сторонников Давида. Убив лишь одного Давида и не тронув его воинов, Ахитофель избежит народных волнений и недовольства со стороны родственников павших воинов (на самом деле, это недовольство могло проявиться как со стороны родственников воинов Давида, так и со стороны родственников воинов Авшалома). А оставшись в живых, воины Давида не увидят другого выбора, кроме присоединения к армии Авшалома, и таким образом, весь народ обретет единство под его правлением.

   Мальбим понимает это несколько по-другому и пишет, что здесь Ахитофель объясняет Авшалому, что если не следовать предложенному Ахитофелем плану, то начнется гражданская война с самыми непредсказуемыми последствиями. В ходе этой войны нельзя будет избежать жертв, и по этой причине народ разделится на два лагеря: одна его часть будет поддерживать Авшалома, а другая – Давида. И если во время этой войны Авшалом лично убьет Давида, это не прекратит войну, а только усилит народное недовольство, так как многие возмутятся тем, что Авшалом воцарился на троне в результате отцеубийства. Но если действовать сообразно предложенному плану, Авшалом сможет сделать вид, что он очень скорбит о смерти своего отца, и сможет переложить всю вину за его смерть на Ахитофеля. Далее, взойдя на престол, Авшалом объявит всеобщую амнистию всем тем, кто совершил по отношению к нему какие-либо преступления. После этой амнистии все сторонники Давида смогут мирно вернуться в свои дома, и в соответствии с ней будет помилован также убивший отца Авшалома Ахитофель.

   По мнению большинства комментаторов, в словах «…муж, которого ты желаешь…» Ахитофель говорит о Давиде, и, в соответствии с этим, «Мецудат Давид» считает, что фрагмент нашего предложения «…как возвращается все, муж, которого ты желаешь…» означает, что с войны вернуться все противники Авшалома, за исключением самого Давида. «Даат Микра» пишет, что слова «…как возвращается все…» означают «когда все успокоится», и считает, что для того, чтобы понять, о чем Ахитофель говорит в конце нашего предложения, в него надо добавить несколько слов, и тогда получится: «…муж, которого ты желаешь, будет убит, а всему народу будет мир».

   Мальбим считает, что, говоря «…как возвращается все, муж, которого ты желаешь…», Ахитофель имеет в виду самого себя: когда все амнистированные вернутся по своим домам, в свой дом вернется также и Ахитофель. Авшалом тогда сможет объяснить всем желающим, что ему бы очень хотелось казнить Ахитофеля за то, что тот убил Давида, но он, скрепя сердце, этого не делает из высоких государственных соображений. Ему надо, чтобы «всему народу был мир», а если он казнит Ахитофеля, то сможет спровоцировать еще одно восстание, на сей раз со стороны сторонников Ахитофеля и ненавистников Давида.

   Следует признать, что план, предложенный Ахитофелем, действительно был дальновиден и мудр.

4. И было верным дело это в глазах Авшалома и в глазах всех старцев Израиля.

   О том, кто были упомянутые здесь старцы Израиля – см. комментарий к главе 5, предложению №3.

   Мальбим обращает внимание на то, что здесь не сказано о том, что предложенный Ахитофелем план действий понравился Авшалому и старцам, сказано лишь, что он был признан верным. Это говорит о том, что этот план им очень не понравился, но, в то же время, они признали, что он ведет к нужному результату. Именно поэтому Авшалом, выслушав и обсудив план Ахитофеля, захотел выслушать также Хуши, чтобы он посоветовал ему, как достичь нужного результата без того, чтобы убивать Давида.

5. И сказал Авшалом: «Позови, пожалуйста, также Хуши Аркейца, и послушаем мы, что в устах его, он тоже».

   Книга Шмуэля не рассказывает о том, к кому именно обратился Авшалом, и часть комментаторов считают, что он обратился непосредственно к Ахитофелю, а другая часть говорит о том, что он велел привести Хуши одному из своих слуг.

   Авшалом говорит здесь «послушаем мы» во множественном числе, и это означает, что план Ахитофеля был изложен Авшалому на своего рода совещании, на котором, кроме самих Авшалома и Ахитофеля, присутствовали также упомянутые выше старцы Израиля, но Хуши на это совещание приглашен не был, а теперь Авшалом приказал позвать и его. Этим Авшалом дал понять Ахитофелю, что он намеревается сделать Хуши одним из своих советников.

   Слова «он тоже» означают «пусть он тоже выскажет свое мнение».

6. И пришел Хуши к Авшалому, и сказал Авшалом ему, говоря: «Как слово это говорил Ахитофель. Исполним ли мы слово его? Если нет – ты говори!».

   Авшалом пересказал Хуши план Ахитофеля, после чего спросил его, следует ли им привести этот план в исполнение. И если Хуши так не считает, то пусть предложит свой план действий.

   Мальбим спрашивает: зачем Авшалому понадобилось спрашивать совета Хуши после того как план Ахитофеля был признан правильным всеми, кто  присутствовал на совещании? Кроме этого, Мальбим обращает внимание на довольно странную формулировку «Как слово это говорил Ахитофель». По смыслу, Авшалом должен был сказать Хуши: «Такой совет мне дал Ахитофель. Хорош ли совет его?», но он почему-то этого избегает и говорит о слове, то есть, о речи, которую произнес Ахитофель. По мнению Мальбима, эта странность показывает, что у Авшалома не было ни малейших сомнений в том, что предложенный Ахитофелем план приведет к желаемому результату, но в то же время у него стыла кровь в жилах при мысли о том, что Давид будет убит. Именно это Авшалом имеет в виду, говоря «слово» и спрашивая Хуши, согласен ли он с ним, то есть, согласен ли он с тем, что Давида следует убить. И если он не согласен, то пусть изложит альтернативный план, действуя в соответствии с которым он сможет укрепиться на троне без того, чтобы убивать Давида.

7. И сказал Хуши Авшалому: «Не хорош совет, который посоветовал Ахитофель в этот раз».

   Мальбим пишет, что мудрый Хуши не стал протестовать против предлагаемого убийства Давида, так как это было бы совершенно правильно расценено, как попытка спасти своего друга и господина. Вместо этого он сказал «Не хорош совет…», то есть, подверг критике весь предложенный Ахитофелем план. Этим Хуши дал понять Авшалому, что, если бы план Ахитофеля был хорош и приводил к желаемому результату, он бы его полностью одобрил, но на сей раз Ахитофель дал плохой совет, который ни к чему хорошему не приведет.

   «Мецудат Давид» обращает внимание, что Хуши говорит о том, что Ахитофель дал Авшалому плохой совет лишь «в этот раз», то есть, все советы, которые он давал Авшалому до этого, были хорошими, включая совет переспать с наложницами Давида, о чем рассказывалось в предложениях №21-22 предыдущей главы. Это позволяет Хуши избегнуть подозрений в нелояльности Авшалому и на самом деле ничего не меняет, ведь Авшалом уже воспользовался тем советом Ахитофеля и переспал с наложницами.

8. И сказал Хуши: «Ты знаешь отца твоего и людей его, что герои они, и горьки душой они, как медведь, потерявший детенышей, в поле, и отец твой муж войны, и не будет ночевать он народ.

   Несмотря на то, что Хуши начал говорить в предыдущем предложении, наше предложение опять начинается со слов «И сказал Хуши…» так как им начинается довольно длинная речь, в которой он не оставит камня на камне от плана Ахитофеля, а затем предложит свой план.

   Предложенный Ахитофелем план основывался на двух базисных посылках. Во-первых, предполагалось, что Давид и его люди пали духом и обессилены, и во-вторых, что ночью Давид будет безмятежно отдыхать в окружении верных ему воинов. Здесь Хуши говорит о том, что обе эти посылки ошибочны.

   Хуши призывает Авшалома принять во внимание, что Давид и верные ему люди являются искусными и опытными воинами, которые прекрасно знают различные воинские приемы и уловки, такие как фактор внезапности, ночное нападение на лагерь и т.д. Поэтому застать их врасплох, как это предлагал сделать Ахитофель, ни в коем случае не удастся. Давид и его люди будут готовы к нападению и дадут достойный отпор Ахитофелю и его воинам по всем канонам военного искусства. Для того чтобы подчеркнуть, что реакция Давида на нападение будет страшной, Хуши говорит о нем и о верных ему воинах, что они «горьки душой» и похожи на потерявшую своих детенышей медведицу. Эпитет «горьки душой» означает обездоленных и отчаянных людей, которым нечего терять, и которые будут сражаться до последней капли крови (см. Книгу Судей 18, 25 и Первую Книгу Шмуэля 22, 2). Потерявшая своих детенышей медведица отличается крайней жестокостью и наводит ужас, как на людей, так и на животных.

   Завершающую наше предложение фразу «и не будет ночевать он народ» Раши, «Мецудат Давид» и «Даат Микра» понимают, как «и не будет ночевать он с народом». То есть, здесь Хуши говорит о том, что опытный воин Давид наверняка примет во внимание, что Авшалом попытается застать его воинов врасплох, совершив ночное нападение на его лагерь для того, чтобы посеять в нем панику и получить возможность убить Давида, не прибегая к большому сражению. Поэтому Давид не будет ночевать в лагере вместе со своими воинами, а укроется где-то в укромном месте, где его найти будет невозможно. Таким образом, совершив ночное нападение на лагерь Давида, Ахитофель и его воины не смогут его обнаружить, но зато будут встречены и разбиты отчаянными и готовыми к отражению нападения его воинами. Ральбаг и Мальбим понимают эту фразу, как то, что Давид не устроит свой отряд на ночлег на открытом и известном месте. Напротив, он его очень хорошо замаскирует, и воины Ахитофеля сами будут атакованы воинами Давида, которые внезапно появятся из темноты, как об этом будет сказано в следующем предложении.

9. Вот, сейчас он прячется в одной из пустот, или в одном из мест, и будет, как нападет он на них вначале, и услышит слышащий, и скажет: «Было истребление в народе, который за Авшалома».

   Если в предыдущем предложении Хуши доказал, что план Ахитофеля не сулит ни малейшей выгоды Авшалому, то здесь он объясняет, что этот план принесет ему большой вред.

   Те комментаторы, которые считают, что в предыдущем предложении Хуши говорил о том, что Давид не ночует вместе со своим отрядом, пишут, что в начале нашего предложения Хуши объясняет, где ночует Давид. Оказывается, что он прячется «в одной из пустот», то есть, в одной из ям, впадин, гротов или пещер, где ночью его обнаружить практически невозможно. Либо он прячется в одном из укромных мест, которые ему известны еще с тех времен, когда он продолжительное время скрывался от царя Шауля. В то же время весь его отряд стоит лагерем на открытой местности, но не спит, а бодрствует в полной готовности к нападению. Другие комментаторы считают, что в одной из пустот, либо в одном из укромных мест Давид спрятал не только себя, но и весь свой отряд. Следует заметить, что расположенные на территории Израиля пещеры позволяют укрыть в них большое количество людей, и в Первой Книге Шмуэля (24, 3) описывался случай, когда Шауль зашел по нужде в одну из таких пещер и даже не заметил, что в ней находится Давид и шестьсот его воинов.

   Далее Хуши говорит о том, что, совершив нападение на лагерь Давида, воины Авшалома во главе с Ахитофелем встретят серьезный отпор, либо, по мнению других комментаторов, во время движения внезапно подвергнутся нападению со стороны засевших в укромном месте воинов Давида. «Мецудат Давид» подчеркивает, что, в соответствии с планом Ахитофеля, воины Авшалома должны были получить приказ избегать ненужных жертв среди воинов противника, и сосредоточиться лишь на поисках Давида, но ведь воины Давида такого приказа не получали. Поэтому они обрушаться на воинов Авшалома со всей яростью и используя все свое воинское умение, в результате чего нанесут Ахитофелю сокрушительное поражение. Следует заметить, что комментаторы разошлись во мнениях относительно фразы «как нападет он на них вначале». Здесь она переведена в соответствии с мнением «Даат Микра», но Раши и «Мецудат Давид» считают, что здесь идет речь не о воинах Давида, а о воинах Авшалома, и эту фразу следует читать: «как падут они от них вначале». В любом случае, здесь идет речь о том, что небольшой отряд Давида нанесет двенадцати тысячам воинов Авшалома сокрушительное поражение.

   Таким образом, первый бой Авшалома с силами Давида наверняка будет Авшаломом проигран, и в заключительной части нашего предложения Хуши объясняет, к каким результатам это приведет. Он говорит о том, что слух об этом поражении разнесется по всему Израилю, при том, что детали произошедшего будут размыты или искажены, и народ узнает о том, что армия Авшалома была разбита армией Давида, а это будет означать, что Бог Авшалому не помогает. И так как людям очень важно идти за царем, на чьей стороне Бог, весь народ не только не примет сторону Авшалома, как об этом говорил Ахитофель, но наоборот, очень многие его представители переметнутся обратно к Давиду.

10. И он также воин, сердце которого, как сердце льва, растает оно, ибо знает весь Израиль, что герой отец твой и воины, которые с ним.

    По мнению большинства комментаторов, в первой части нашего предложения Хуши говорит о тех, кто, поддерживая Авшалома, услышат весть о постигшем его армию разгроме. Даже если такой человек является бесстрашным воином, сердце которого, как сердце льва, это сердце «растает», то есть, наполнится страхом, так как он поймет, что Бог отвернулся от Авшалома из-за того, что тот вознамерился убить своего отца. Следует заметить, что Радак считает, что здесь идет речь не просто о сторонниках Авшалома, а лично об Ахитофеле. Ральбаг предлагает другой вариант понимания сказанного в первой части нашего предложения и пишет, что здесь Хуши говорит о Давиде. В таком случае, сказанное здесь является не утверждением, а риторическим вопросом: «И он также воин, сердце которого, как сердце льва, растает оно?», то есть, «Устрашится ли обладающий львиным сердцем Давид ночного нападения воинов Авшалома?».

    Во второй части нашего предложения Хуши говорит о том, что весь еврейский народ прекрасно осведомлен о бесстрашии и доблести Давида и верных ему воинов. Поэтому, после понесенного Авшаломом поражения, которое будет указывать на то, что Бог на стороне Давида, весь народ примет не сторону Авшалома, как об этом говорил Ахитофель, а перейдет на сторону Давида.

    Следует заметить, что во время всей обращенной к Авшалому речи, Хуши называет Давида «отец твой», подчеркивая этим, что, как бы то ни было, Авшалом намеревается убить своего отца.

11. Но я советую: соберется к тебе весь Израиль от Дана до Беер Шевы, как песок, который на море по множеству, и лицо твое идет во главе.

    Здесь Хуши начинает излагать свой план действий, и он полностью противоположен тому, что предложил Ахитофель.

    В соответствии с планом Хуши, Авшалому не следует немедленно отправлять Ахитофеля и двенадцать тысяч своих воинов в погоню за Давидом, а следует действовать совершенно наоборот. Он должен объявить всеобщую мобилизацию от Дана до Беер Шевы (о том, что это означает – см. комментарий к главе 3, предложению №10), подождать, пока все мобилизованные воины соберутся в Иерусалиме, и лишь после этого отправляться воевать с Давидом. При этом Авшалом не должен отдавать свои войска под командование Ахитофеля, а должен вести их в бой лично, и тогда, благодаря огромному численному перевесу, и тому, что его воины будут вдохновлены тем, что они идут в бой вслед за самим царем, Авшалому удастся победить Давида.

12. И придем мы к нему в одно из мест, в котором он находится, и обложим мы него, как упадет роса на землю, и не останется у него, и у всех людей, которые с ним, ни единого.

    По мнению «Мецудат Давид», здесь Хуши говорит о том, что многочисленная армия Авшалома сможет выступить против Давида широким фронтом. Благодаря своей многочисленности, она сможет полностью контролировать огромную территорию, как роса, которая покрывает всю землю, не оставляя промежутков, и поэтому обязательно сможет обнаружить то место, где укрывается Давид со своим отрядом. После этого, воинам Авшалома следует перебить воинов Давида поголовно, и если Давид замаскируется, облачившись в одежду простого воина, это его не спасет, и он тоже будет убит вместе с остальными своими людьми.

    Мальбим приводит мнение Абарбанэля, который понимает сказанное здесь несколько иначе, и говорит о том, что, пока Авшалом будет собирать свою армию, его разведка в точности сможет выяснить, где скрывается Давид, после чего Авшалом сможет направить свои войска в совершенно определенное место. Кроме этого, атаковать Давида следует не ночью, а утром, в тот час, когда роса падает на землю, и когда будет достаточно света для того, чтобы убедиться, что не остался в живых ни Давид, ни кто-либо из его воинов.

13. И если в городе он соберется, то принесут весь Израиль к городу тому веревки, и перетащат его до ручья, до тех пор, пока там не останется и камешка».

    Здесь Хуши, используя стилистическую фигуру гиперболу, говорит о том, что если в то время, когда Авшалом будет проводить всеобщую мобилизацию, Давид укроется в каком-либо укрепленном городе, то это тоже не будет проблемой. Мобилизованные Авшаломом воины, благодаря своему количеству, смогут опутать стены города веревками и с их помощью перетащить весь этот город к ручью, пока от него и камешка не останется. В то время укрепленные города строились на вершинах гор, и таким образом, здесь Хуши говорит о том, что воины Авшалома будут способны стащить город, в котором укроется Давид, с горы к руслу ручья, протекающего у ее подножия. Смысл сказанного здесь состоит в том, что, даже укрывшись в укрепленном городе, Давид не сможет противостоять тому количеству воинов, которое соберет Авшалом.

    Следует заметить, что, несмотря на то, что и план Хуши включал в себя убийство Давида, выдвинув этот план, Хуши дал возможность Давиду выиграть время для того, чтобы подготовится к нападению Авшалома.

14. И сказал Авшалом и каждый муж Израиля: «Лучше совет Хуши Аркейца совета Ахитофеля!», а Господь велел нарушить хороший совет Ахитофеля, чтобы принес Господь Авшалому зло.

    Комментаторы разошлись во мнениях о том, кто были люди, о которых здесь сказано «каждый муж Израиля». Понятно, что под этими словами не может подразумеваться весь еврейский народ. К тому же, слово «муж» в ТАНАХе обычно указывает на важность и значимость персоны, о которой идет речь. Поэтому часть комментаторов считают, что здесь говорится о тех же самых старцах Израиля, которые упоминались выше, в предложении №4, и вместе с Авшаломом принимали участие в созванном им совещании. Другие комментаторы считают, что это не так, и утверждают, что «каждый муж Израиля» – это совершенно другие люди. По мнению этих комментаторов, здесь идет речь не о мудрецах, которыми являлись упомянутые выше старцы Израиля, а о приближенных к Авшалому политиках. Более того, обозначив такое различие, Ральбаг пишет, что в нашем предложении сказано о том, что план Хуши был признан лучшим, чем план Ахитофеля, лишь Авшаломом и его политической верхушкой, но присутствовавшие на совещании мудрецы с этим категорически не согласились.

    Из того, что сказано во второй части нашего предложения, следует, что на самом деле план Ахитофеля был идеальным планом, и если бы Авшалом им воспользовался, все бы произошло именно так, как об этом говорил Ахитофель в предложениях №1-3. Но Бог вмешался в мыслительный процесс Авшалома и его приближенных, и сделал так, чтобы план Хуши им понравился гораздо больше плана Ахитофеля. Это дало Давиду возможность  уйти за Иордан и приготовиться к противостоянию с Авшаломом. «Даат Микра» пишет, что зло, которое Бог принес Авшалому, явилось ему наказанием за то, что он восстал против Давида, и за то, что он сделал с его наложницами.

15. И сказал Хуши Цадоку и Эвьятару коэнам: «Так и так советовал Ахитофель Авшалому и старцам Израиля, и так и так советовал я.

    Выше (см. главу 15, предложения №27-28 и №35-36) рассказывалось, что, уходя из Иерусалима, Давид оставил в столице коэнов Цадока и Эвьятара, чтобы они через своих сыновей Ахимааца и Йехонатана передавали ему сведения о планах и деятельности Авшалома. Затем Давид направил в Иерусалим также Хуши, которому дал задание войти в окружение Авшалома для того, чтобы противодействовать Ахитофелю и, находясь в царском дворце, добывать интересующую Давида информацию. Эту информацию Хуши должен был докладывать Цадоку и Эвьятару, а они несли ответственность за то, чтобы она достигла ушей Давида.

    Итак, здесь говорится о том, что Хуши встретился с Цадоком и Эвьятаром, и передал им все, что происходило на созванном Авшаломом совещании, включая план, предложенный Ахитофелем, а также тот план, который предложил он сам. Мальбим пишет, что, несмотря на то, что Авшалом принял к действию план Хуши, а не план Ахитофеля, Хуши очень опасался того, что Авшалом передумает. Поэтому он сказал Цадоку и Эвьятару то, что будет приведено ниже.

16. И теперь пошлите срочно и расскажите Давиду, говоря: «Не ночуй этой ночью в степях пустыни, и также перейди, дабы не случилось плохого с царем и со всем народом, который с ним»».

    «Мецудат Давид» пишет, что Хуши подозревал, что Авшалом лишь для вида выбрал предложенный им план, чтобы он не передал Давиду, что ему немедленно следует уходить, и чем дальше, тем лучше. А на самом деле Авшалом воспользуется планом Ахитофеля, и уже сегодняшней ночью пошлет своих воинов во главе с Ахитофелем в погоню за Давидом.

    Поэтому Хуши просит Цадока и Эвьятара срочно передать Давиду, что ему ни в коем случае не следует оставаться на ночь в степях Йерихо, как он изначально задумывал (см. главу 15, предложение №28), и он должен немедленно пересечь Иордан и уйти в расположенные к востоку от него земли.

17. И Йехонатан и Ахимаац стоят у Эйн Рогеля, и пошла служанка и рассказала им, а они пойдут и расскажут царю Давиду, ибо не могли они показаться входящими в город.

    Эйн Рогель упоминался в Книге Йехошуа (15, 7) при описании прохождения линии границы между наделами колен Йехуды и Биньямина. Слово «эйн» (עין) в географических названиях означает «источник», а «рогель» (רוגל) переводится с иврита, как «пинающий ногами». Таким образом, Эйн Рогель в дословном переводе на русский означает «Источник Пинающих ногами», и Раши, основываясь на переводе на арамейский Йонатана, пишет, что в те времена этот источник использовался прачками, которые, стирая грубую шерстяную одежду, погружали ее в этот источник и топтали ее ногами. Эйн Рогель и сейчас носит это название, и находится в пределах современного Иерусалима, в полукилометре к югу от Старого города, там, где долина Гей Бен Хином впадает в ручей Кидрон. Арабы почему-то называют его «Бир Айув» (31°46'4.68"N, 35°14'2.02"N), что означает «Колодец Иова»:

    

    Источник Эйн Рогель высох, по всей видимости, в результате землетрясения, описанного Йосифом Флавием в книге «Еврейские древности» (9, 225), и сейчас он представляет собой колодец на территории мечети «Бир Айув» в арабской деревне Силуан:

    

    В описываемый здесь исторический период этот источник еще был действующим и находился вне пределов Иерусалима. Как сказано в конце нашего предложения, Ахимаац и Йехонатан не могли все время покидать Иерусалим и возвращаться, так как это совершенно справедливо было бы расценено, как то, что они служат связными между Давидом и его людьми в городе. Поэтому они выбрали местом своей дислокации Эйн Рогель, который был очень удобен с нескольких точек зрения. Во-первых, он находился вне пределов Иерусалима. Во-вторых, был расположен невдалеке от него. И в-третьих, доставлявшая им сведения служанка могла ходить к Эйн Рогелю под видом того, что она идет постирать, либо набрать воды из этого источника.

    Итак, здесь говорится о том, что служанка («Даат Микра» пишет, что это была служанка Цадока) пошла к источнику Эйн Рогель и передала ожидавшим возле него Ахимаацу и Йехонатану слова Хуши, чтобы они, в свою очередь, передали их Давиду.

18. И увидел их отрок, и рассказал Авшалому, и пошли оба они быстро, и пришли к дому мужа в Бахурим, а у него колодец во дворе его, и спустились они туда.

    Несмотря на предпринятые Ахимаацем и Йехонатаном меры предосторожности, у источника Эйн Рогель они были замечены отроком, то есть, воином или слугой Авшалома, который тут же побежал и доложил об этом своему господину. Ахимаац и Йехонатан, в свою очередь, поняли, что они раскрыты, поэтому быстро ушли от Эйн Рогеля и направились в город Бахурим, который упоминался в главе 16, предложении №5. Там рассказывалось, что из ворот этого города вышел Шими, сын Геры, который начал поливать Давида обильными проклятиями. Теперь в этот город пришли сторонники Давида Ахимаац и Йехонатан, чтобы в нем спрятаться, и это может указывать на то, что не все жители Бахурим ненавидели Давида. Вместе с этим, возможно, это совсем не так, и они выбрали этот город именно из-за того, что его жители славились ненавистью к Давиду, и поэтому люди Авшалома стали бы их в нем искать в самую последнюю очередь.

    В Бахурим Ахимаац с Йехонатаном пришли к их знакомому, у которого во дворе был колодец или вырубленная в скале яма для сбора дождевой воды. В любом случае, в то время в колодце или яме воды не было, либо ее было очень мало, и Ахимаац с Йехонатаном там спрятались.

19. И взяла женщина, и расстелила циновку на устье колодца, и рассыпала на ней дробленую пшеницу, и не было заметно ничего.

    Женщина, о которой здесь идет речь, была женой хозяина, во дворе которого нашли укрытие Ахимаац и Йехонатан. Вместе с этим, в Мидраше Шмуэля (32, 4) сказано, что это была жена Шими, сына Геры, который очень враждебно отнесся к Давиду незадолго до этого, когда тот оказался в окрестностях города Бахурим (см. главу 16, предложения №5-8 и 13). В соответствии с этим, Ахимаац с Йехонатаном спрятались во дворе Шими, что представляется маловероятным.

    Присутствующее в оригинальном тексте слово «масах» (מסך) на современном иврите означает «экран», а в текстах ТАНАХа – сделанное из толстой ткани полотнище, либо тростниковую плетенку. Такие циновки широко использовались в качестве перегородок, как в жилых помещениях, так и в прилегающих к ним дворах.

    Колодец, в котором спрятались эти юноши, по своему внешнему виду не был похож на привычные для нас гидротехнические сооружения. В те времена он выглядел, как дырка в земле, которая, чтобы избежать несчастных случаев, прикрывалась большим и тяжелым камнем. Колодцы такого типа до сих пор используются в Израиле бедуинами, и обычно они выглядят так:

    

    Как здесь сказано, женщина накрыла устье колодца циновкой, а на этой циновке, якобы для просушки, рассыпала дробленые зерна пшеницы, таким образом сделав укрытие Ахимааца и Йехонатана совершенно незаметным. Так как, с одной стороны, колодец совершенно не выступал над уровнем окружавшей его земли, а с другой, никто не мог обнаружить его, случайно наступив на его устье, так как на нем была рассыпана пшеница, найти этот колодец можно было, лишь зная о его существовании. Но так как воинам Авшалома о колодце ничего не было известно, найти его они не могли.

20. И пришли рабы Авшалома к женщине этой домой, и сказали они: «Где Ахимаац и Йехонатан?», и сказала им женщина эта: «Прошли они водоем», и искали они, и не нашли, и вернулись в Иерусалим.

    «Мецудат Давид» пишет, что воины Авшалома пришли домой к этой женщине после того, как получили сведения о том, что Ахимаац и Йехонатан нашли укрытие в ее доме. Но эта женщина оказалась сообразительной, и не стала отрицать, что Ахимаац и Йехонатан к ней приходили. Она сказала, что они у нее были, но затем ушли за некий водоем, который находился в окрестностях города. Воины Авшалома бросились в погоню за Ахимаацем и Йехонатаном в указанном женщиной направлении, но их там не нашли, свернули поиски и вернулись в Иерусалим.

    Следует заметить, что эта женщина поступила точно так же, как в свое время поступила жительница Йерихо Рахав, которая, спрятав двух посланных Йехошуа разведчиков, сказала явившимся за ними слугам царя Йерихо, что эти люди к ней приходили, но уже ушли в неизвестном направлении (см. Книгу Йехошуа 2, 3-5).

21. И было после ухода их, и поднялись они из колодца, и пошли, и рассказали царю Давиду, и сказали Давиду: «Вставайте и перейдите срочно воду, ибо так посоветовал про вас Ахитофель!».

    После того, как воины Авшалома покинули дом спрятавшей Ахимааца и Йехонатана женщины, они поднялись из колодца и направились прямиком к Давиду в степи пустыни (см. главу 15, предложение №28), где Давид со своими людьми дожидался известий из Иерусалима.

    Они передали Давиду то, что приказал передать Хуши (см. предложение №16), сказав ему, чтобы он не оставался на ночь в месте своей дислокации, а срочно перешел «воду», то есть, реку Иордан. Следует заметить, что из сказанного в нашем предложении следует, что Ахимаац с Йехонатаном пересказали Давиду совет Ахитофеля. Вместе с этим, о совете Хуши Авшалому здесь не сказано ни слова, из чего следует, что, либо они его не пересказали, либо пересказали, но Книга Шмуэля об этом умалчивает.

22. И встал Давид и весь народ, который с ним, и перешли они Иордан до утреннего света, до единого, не осталось того, кто не перешел Иордан.

    Давид послушался переданного ему совета Хуши, и той же ночью со всеми своими людьми пересек Иордан, после чего оказался в землях, расположенных от него к востоку.

23. А Ахитофель увидел, что не был сделан совет его, и запряг он осла, и встал он, и пошел к дому своему, к городу своему, и завещал он дому своему, и удушился он, и умер, и был похоронен в могиле отца своего.

    Когда Ахитофель убедился в том, что Авшалом не последовал его совету (а по мнению Мальбима, после того как он узнал о том, что Давид со своими людьми ушел за Иордан), он понял, что его песенка спета, так как Авшалом обязательно потерпит поражение и Давид снова станет еврейским царем. После своего возвращения на трон, Давид наверняка жестоко расправится с изменившими ему придворными, и прежде всего, он казнит Ахитофеля. Казнь за измену в те времена обычно сопровождалась конфискацией всего имущества казненного в пользу короны, поэтому Ахитофель все сделал для того, чтобы после его смерти члены его семьи не остались голыми и босыми.

    Как здесь сказано, Ахитофель запряг своего осла, и поехал на нем к себе домой, но отправился не в свою иерусалимскую резиденцию, а в тот дом, где проживало его семейство, и который находился в родном городе Ахитофеля, то есть, в Гило (см. главу 15, предложение №12). Прибыв к себе домой, Ахитофель первым делом составил завещание, в котором передал все свое имущество своим наследникам, а затем «удушился», то есть, повесился. Тем самым Ахитофель смог уберечь своих родственников от нищеты, а сам получил возможность быть похороненным в фамильной погребальной пещере, чего никогда бы не случилось в том случае, если бы он был казнен за измену по приказу Давида.

24. И Давид пришел в Маханаим, а Авшалом перешел Иордан, он, и весь муж Израиля с ним.

    Город Маханаим уже упоминался в Книге Шмуэля (см. главу 2, предложение №8), и о нем говорилось, что он служил столицей сыну Шауля Иш Бошету. Теперь его сделал своей временной столицей Давид, и из этого следует, что жители этого города остались верны Давиду. О местонахождении Маханаим – см. там в комментарии.

    Как здесь сказано, Авшалом тоже перешел Иордан вслед за Давидом, и он двигался со всеми мужами Израиля, о которых рассказывалось в предложении №14, и которым понравился предложенный Хуши план.

25. И Амасу поставил Авшалом вместо Йоава над армией, а Амаса – сын мужа, и имя его Итра Израильский, который пришел к Авигаль, дочери Нахаша, сестре Цруи, матери Йоава.

    Так как Йоав остался верен Давиду, то вместо него Авшалом сделал военачальником упомянутого здесь Амасу. Имя Амаса является однокоренным с именами Амасья и Амос, и означает, что Бог будет заботиться о носителе этого имени, как нянька заботится о новорожденном.

    Об Амасе здесь сказано, что он был сыном «мужа», то есть, важного и влиятельного человека. Отца Амасы звали Итра (יתרא), а в Первой Книге Хроник (2, 17) он назван Йетер (יתר). Оба этих имени обладают значением «изобилие». Итра здесь также назван «Израильский», что не совсем понятно, ведь так можно было назвать любого жившего тогда еврея, но в Первой Книге Хроник (2, 17) он назван не «Израильский», а «Ишмаэльский», а это уже бесспорно являлось явной отличительной чертой. На этом основании рабби Шмуэль бар Нахмани утверждает, что Итра был принявшим иудаизм потомком сына Авраама Ишмаэля, но другие мудрецы с ним не согласны и считают, что он был евреем, который долгое время прожил среди потомков Ишмаэля (см. Иерусалимский Талмуд, Явамот 8, 3). Отец Радака объясняет расхождение между книгами Шмуэля и Хроник тем, что, когда Итра находился среди евреев, они его называли «Ишмаэльский», а когда он находился среди потомков Ишмаэля, они его называли «Израильский».

    Об этом Итре здесь довольно необычно сказано, что он «пришел к Авигаль», вместо того, чтобы просто сказать о том, что он был ее мужем. Выражение «прийти к какой-либо женщине» в ТАНАХе обычно является эвфемизмом, означающим половой акт, и поэтому Радак говорит о том, что Итра переспал с Авигаль в то время, когда та была незамужней. Другие комментаторы идут еще дальше и считают, что он это сделал еще до того, как принял иудаизм.

    Об Авигаль Книга Шмуэля тоже говорит довольно необычно. О ней здесь сказано, что она была сестрой Цруи, которая, в свою очередь, приходилась матерью Йоаву. Как уже неоднократно отмечалось выше, Цруя была родной сестрой Давида, а Йоав и его брат Авишай приходились Давиду племянниками. Из этого следует, что и Авигаль была родной сестрой Давида, и действительно, в Первой Книге Хроник (2, 16) она фигурирует, как Авигаиль, дочь Ишая, сестра Давида. Вдобавок, Авигаль здесь названа не дочерью Ишая, а дочерью Нахаша.

    Объясняя эти сложности, «Мецудат Давид» пишет, что Ишай был вторым мужем матери Авигаль, и он женился на ее матери после ее рождения и после рождения Цруи. Первого мужа жены Ишая звали Нахаш, и Авигаль здесь названа сестрой Цруи, а не Давида, потому что она с Цруей были сестрами, как по матери, так и по отцу, а Давиду она приходилась сестрой лишь со стороны матери.

    Другие комментаторы считают, что у Ишая было два имени, одно – Ишай, а другое – Нахаш, в доказательство чему приводят слова Ишаяху, где он прямо называет Ишая Нахашем (см. Книгу Ишаяху 14, 29). Ишай мог получить имя Нахаш из-за того, что он вел свое происхождение от Нахшона, сына Аминадава, главы колена Йехуды (см. Первую Книгу Хроник 2, 11). В Вавилонском Талмуде (Шабат 55, б) присутствует другое объяснение, и оно основывается на том, что «нахаш» (נחש) на иврите означает «змея». Как известно, человек стал смертным после того, как Хава отведала плод запретного дерева, и ее убедила это сделать змея. Но вместе с этим, за всю историю человечества люди умирали из-за совершенных ими грехов, и лишь четыре человека не грешили, и умерли в силу наказания за грех Хавы. Это были сын Яакова Биньямин, отец Моше Амрам, отец Давида Ишай и сын Давида Килеав. В честь этого Ишай был назван также Нахашем.

    В любом случае, из сказанного здесь следует, что Йоав и Амаса приходились друг другу двоюродными братьями, но в дальнейшем это не помешает Йоаву убить Амасу.

26. И встал лагерем Израиль и Авшалом в земле Гилад.

    После того как Авшалом и перешедшая на его сторону еврейская армия пересекли Иордан, они основали свой опорный лагерь в Гиладе, в котором намеревались пребывать до тех пор, пока не выяснится, где находится Давид со своими людьми.

    Земля Гилад – это географический район, расположенный к востоку от Иордана, который простирается от ручья Хешбон на юге до ручья Ярмух на севере. Река Ябок делит Гилад на две половины:

    

    Следует заметить, что понятие «земля Гилад» иногда в ТАНАХе означает все территории, лежащие к востоку от Иордана, включая как сам Гилад, так и расположенный к северу от него Башан, а также еврейские земли, расположенные к востоку от Мертвого моря.

27. И было, как пришел Давид в Маханаим, и Шови, сын Нахаша, из Рабат Бней Амона, и Махир, сын Амиэля, из Ло Двара, и Барзилай Гиладец из Роглим,

    Здесь начинает идти речь о материальной помощи, которую оказали Давиду перечисленные здесь люди после его прихода в Маханаим.

    В главе 10 рассказывалось о войне Давида с царством Амона, столицей которого был город Рабат Бней Амон, а в главе 12, предложениях №26-31 рассказывалось о завоевании Давидом самого Рабат Бней Амона. Инициатором той войны был царь Амона Ханун, сын Нахаша, который сначала нанес оскорбление Давиду, публично унизив его посланников, а затем нанял царей соседних государств для ведения против него войны (см. главу 10, предложения №4 и №6). Вместе с этим, Книга Шмуэля не говорит о том, что Давид после своей победы над Амоном казнил оскорбившего его и начавшего против него войну царя Амона Хануна, а здесь говорится о том, что Давиду помог человек по имени Шови, сын Нахаша, из Рабат Бней Амона. На этом основании «Даат Микра» пишет, что, по всей видимости, Шови был братом побежденного Давидом Хануна, и Давид назначил его своим наместником в Рабат Бней Амоне. Вместе с этим, часть комментаторов, а также Йосиф Флавий, считают, что Шови – это и есть побежденный, но не казненный бывший царь Амона Ханун.

    В настоящее время город Рабат Бней Амон является столицей современного королевства Иордании.

    Махир, сын Амиэля, уже упоминался в Книге Шмуэля (см. главу 9, предложения №4-5). В его доме долгое время скрывался сын Йонатана и внук Шауля Мефивошет. Из сказанного здесь следует, что Махир, сын Амиэля, не принял сторону Авшалома и остался верен Давиду. О местонахождении города Ло Двар – см. там в комментарии.

    Имя Барзилай (ברזלי) происходит от слова «барзель» (ברזל), что означает «железо», и это может указывать на то, что этот человек был родом из района Железной горы, расположенной на стыке государств Моава и Эдома (к востоку от южной оконечности Мертвого моря). Эта гора упоминается в Мишне (Сука 3, 1) и в трудах Йосифа Флавия. А из того, что сказано в Иерусалимском Талмуде (Кидушин 4, 1) следует, что Барзилай был принявшим иудаизм неевреем. Местонахождение города Роглим, в котором проживал Барзилай, в настоящее время неизвестно.

    Мальбим пишет, что бежавший от Авшалома Давид до этого момента ни разу не удостоился чьей-то помощи и поддержки, и только добравшись до Маханаим, он удостоился богатых даров, которые, как будет сказано ниже, принесли ему перечисленные здесь люди. По мнению Мальбима, это указывает на то, что в этот момент многие достойные люди стали склоняться к мысли, что им следует поддержать Давида, а не Авшалома. Причиной этому послужило то, что Авшалом сделал с наложницами Давида (см. главу 16, предложения №21-22), в результате чего он сильно испортил себе репутацию и прославился в народе как нечестивец, посягнувший на женщин своего отца.

28. Постель, и кружки, и гончарные изделия, и пшеницу, и ячмень, и муку, и прожаренное, и бобы, и чечевицу, и прожаренное,

    Здесь перечислены подарки, которые доставили Давиду в Маханаим Шови, Махир и Барзилай.

    Постель – это всевозможные постельные принадлежности, то есть матрасы, простыни, одеяла и т.д.

    Под кружками и гончарными изделиями здесь подразумевается всевозможная посуда.

    Пшеница и ячмень были доставлены в двух видах: в виде муки и в виде прожаренных зерен, которые не гниют и хорошо сохраняются в походных условиях. Бобы и чечевица были доставлены как свежими, так и прожаренными на огне.

29. И мед, и масло, и мелкий скот, и коровий сыр, поднесли они Давиду и народу, который с ним, есть, ибо сказали они: «Народ этот голоден, и устал, и иссушен жаждой в пустыне».

    Масло в оригинальном тексте обозначено словом «хема» (חמאה), то есть, здесь идет речь не о растительном, а о животном масле.

У Вас недостаточно прав для комментирования.