1. И пересчитал Давид народ, который с ним, и поставил над ними начальников тысяч и начальников сотен.

   После того как Давид основал свою временную столицу в городе Маханаим, к нему начали стекаться его сторонники, и в результате этого его войско так увеличилось, что для эффективного командования Давиду потребовалось назначить командиров. Здесь говорится о том, что Давид сначала пересчитал собравшихся под его знамена воинов, чтобы выяснить, сколько в его распоряжении находится людей, а затем разбил их на тысячи и на сотни. Во главе этих тысяч и сотен он поставил назначенных им офицеров.

2. И отослал Давид народ этот: треть под руководство Йоава, и треть под руководство Авишая, сына Цруи, брата Йоава, и треть под руководство Итая Гатца; и сказал царь народу этому: «Выйду и я с вами».

   Если в предыдущем предложении шла речь о назначении младшего и среднего офицерского состава, то здесь говорится о назначении старших офицеров. Давид разделил свое войско на три части, каждую из которых отдал под командование перечисленных здесь людей. Это были родные братья Йоав и Авишай, верные соратники Давида еще со времен правления царя Шауля, а также Итай Гатец, о котором уже рассказывалось выше (см. главу 15, предложения №19-22).

   Следует заметить, что для Йоава такое назначение было своего рода понижением в должности, ведь раньше он служил военачальником всей армии Давида, а не одной ее трети (см. главу 8, предложение №16). Причиной этому могло быть то, что Давид в некоторой степени опасался Йоава, который неоднократно проявлял себя вольнодумцем, имеющим собственное представление о государственных нуждах (см., например, рассказ об убийстве Йоавом Авнера, приведенный в главе 3, предложениях №23-27). Вместе с этим, из того, что будет рассказано ниже (начиная с предложения №16), следует, что в ходе военных действий Йоав командовал всем войском Давида. На этом основании некоторые комментаторы считают, что с самого начала Йоав непосредственно командовал одной третью армии Давида, а кроме этого, исполнял обязанности общего военачальника, то есть, никакого понижения в должности не было.

   Немного странными выглядят приведенные здесь слова Давида, в которых он выразил свое желание принять участие в боевых действиях. Давид на своем веку принял участие во множестве войн и сражений, и всегда (за исключением войны с Амоном – см. главу 11, предложение №1) сам вел своих воинов в бой, поэтому его слова, в которых он выражает свое желание присоединиться к войску, вызывают недоумение. Это недоумение рассеивается после прочтения главы 21, в которой описываются события, произошедшие до восстания Авшалома, и в частности, там рассказывается о том, что приближенные Давида закляли его впредь воздерживаться от участия в войнах, так как считали, что его гибель принесет еврейскому народу большие бедствия (см. там предложение №17).

3. И сказал народ: «Не выходи, ибо, если побежим мы, не обратят на нас внимания, и если умрут половина нас, не обратят на нас внимания, ибо теперь таких, как мы, десять тысяч человек, и теперь лучше, если будешь ты нам из города помогать».

   По всей видимости, приведенные здесь слова были сказаны Давиду не всем народом, а лишь его офицерами, которые отговаривают Давида от его намерения принять участие в боевых действиях. И несмотря на то, что общий смысл сказанного ясен, выдвинутые здесь аргументы по-разному понимаются различными комментаторами.

   Во-первых, комментаторы расходятся во мнениях о том, кто не обратит внимания на то, что воины Давида побегут, либо на то, что половина их будет перебита. Раши, Радак и «Мецудат Давид» считают, что здесь идет речь о воинах Авшалома. Они пишут, что сражение, в котором Давид не будет участвовать, не будет решающим по определению. Поэтому, если воины Давида будут сломлены и побегут, воины Авшалома не станут их преследовать, а если им удастся выбить из воинов Давида половину, они не станут этому сильно радоваться, понимая, что генеральное сражение все еще впереди. «Даат Микра» считает, что здесь имеются в виду воины Давида, которые не будут озабочены защитой своего царя, и даже если их часть будет сломлена и побежит, или половина из них будет перебита, другие воины не обратят на это внимания и будут сражаться, как будто ничего не случилось.

   Фраза «ибо теперь таких, как мы, десять тысяч человек» тоже воспринимается комментаторами по-разному. Следует заметить, что ни один из них не считает, что здесь говорится о том, что войско Давида в тот момент насчитывало 10,000 человек. «Даат Микра» предлагает два варианта объяснения. В соответствии с одним из них, число 10,000 в данном случае означает «множество». В соответствии с другим, офицеры Давида здесь говорят ему о том, что таких, как они, есть тысячи, и смерть их части ничего не изменит. Но Давид есть лишь один, и его смерть будет означать окончательную и полную победу Авшалома. «Мецудат Давид» пишет, что здесь офицеры Давида говорят ему о том, что, даже если бы его воинов было в 10,000 раз больше, чем сейчас, воины Авшалома не обратили бы на них внимания, так как им нужен лишь один человек, и этот человек – Давид.

   Относительно помощи, которая будет оказана Давидом из города (т.е. из Маханаим), комментаторы пишут, что Давид будет помогать своему войску молитвой, общим командованием, а в случае надобности, также высылкой резервов. Ральбаг добавляет к этому, что Давид поможет своим воинам также тем, что, в случае его отсутствия на поле боя, схватка будет менее ожесточенной.

   Мальбим, как обычно, предлагает свое понимание сказанного, и пишет, что, пытаясь отговорить Давида от участия в боевых действиях, его офицеры выдвигают три следующих аргумента. Во-первых, если Давида не будет на поле боя, воины Авшалома не будут очень усердствовать в уничтожении его людей, так как их целью является Давид, а не поголовное истребление его сторонников. Во-вторых, то, что царь не ведет своих людей в бой лично, а отдает их под командование офицеров, обычно означает, что он посылает в бой лишь малую часть своей армии, оставив главные силы под своим командованием, чтобы в решающий момент битвы ввести их в бой, и этим решить исход всего сражения. Поэтому, заметив отсутствие Давида на поле боя, офицеры армии Авшалома придут к заключению, что он находится сзади с мощным резервом. И даже если в ходе сражения воины Авшалома перебьют половину воинов Давида, они не сочтут это победой, так как будут уверены, что вот-вот нагрянет Давид с еще десятью тысячами таких же воинов. Кроме этого Мальбим пишет, что вполне вероятно, что Давид действительно оставил такой резерв в Маханаим. В-третьих, оставаясь вне боя, Давид сможет обратиться с молитвой о победе к Богу, наблюдая за ходом сражения, осуществлять общее командование, и, в случае надобности, выслать своим войскам свежее подкрепление из оставленного в Маханаим резерва.

4. И сказал им царь: «То, что будет хорошо в глазах ваших, я сделаю», и встал царь возле ворот, и весь народ вышли по сотням и по тысячам.

   Давид согласился с доводами своих офицеров и остался в городе Маханаим. После этого воины Давида разбились на подразделения и отправились сражаться с неприятелем, а Давид провожал их, стоя возле городских ворот Маханаим.

5. И велел царь Йоаву, и Авишаю, и Итаю, говоря: «Осторожней мне к отроку, к Авшалому», и весь народ слышали, как приказывал царь всем начальникам насчет Авшалома.

   Давид велел Йоаву, Авишаю и Итаю обращаться с Авшаломом осторожно, терпеливо и спокойно, и из слов Давида «…к отроку, к Авшалому» видно, что он, несмотря на произошедшее, все еще испытывал к Авшалому отцовские чувства, и, по мнению «Даат Микра» считал, что его восстание было вызвано его юношеской горячностью. Об этом говорит также слово «мне», которое Мальбим и «Даат Микра» объясняют, как «ради меня».

   Ральбаг считает, что Давид понимал, что восстание Авшалома явилось следствием совершенного им греха по отношению к Бат-Шеве и ее мужу Урие, и, восстав против своего отца, Авшалом выступил в роли инструмента наложенного на Давида наказания. О том, что Давида за его грех постигнет наказание, и что инструментом этого наказания будет один из членов его семьи, Давиду в свое время прямо сказал пророк Натан (см. главу 12, предложение №11): «Вот, Я восстанавливаю на тебя зло из дома твоего…». На основании этого Давид считал, что Авшалом, в сущности, ни в чем не виновен, и поэтому должен быть пощажен.

   Из сказанного во второй части нашего предложения следует, что Давид велел пощадить Авшалома и не причинять ему вреда не только своему высшему офицерскому составу в лице Йоава, Авишая и Итая, но и офицерам, которые принадлежали к среднему и низшему командованию. Упомянутые здесь начальники – это назначенные Давидом начальники сотен и тысяч, о которых рассказывалось в предложении №1. А так как эти офицеры проходили рядом с Давидом вместе с вверенными им подразделениями, то об этом приказе Давида узнали не только они, а вообще все верные Давиду воины.

6. И вышел народ в поле навстречу Израилю, и была война в Лесу Эфраима.

   Израилем здесь названа армия Авшалома, в которую он, в соответствии с планом Хуши, мобилизовал жителей всего Израиля (см. главу 17, предложение №11).

   Здесь говорится о том, что сражение между войсками Давида и Авшалома произошло в Лесу Эфраима, и следует разобраться, откуда этот лес получил такое название. Дело в том, что описанные здесь события происходили в местности, расположенной к востоку от Иордана, а надел колена Эфраима находился в западной части Израиля, в районе, который сейчас называется Шомрон (Самария). Классические комментаторы ТАНАХа для объяснения происхождения названия этого леса приводят Вавилонский Талмуд (Баба Кама 80, б), где говорится о том, что Йехошуа в свое время вынес указ, по которому представители колен не имели права запрещать представителям других колен пасти скот на территории, принадлежащей их колену. И так как местность, расположенная к востоку от Иордана, представляет собой более или менее ровное плато, она была более удобна для выпаса скота, чем принадлежавшая колену Эфраима гористая местность Шомрона. Поэтому евреи из этого колена переходили Иордан и пасли свой скот в расположенных к востоку от него землях. В частности, они использовали для выпаса скота этот лес, который поэтому даже был назван Лесом Эфраима.

   Мальбим и «Даат Микра» говорят о том, что Лес Эфраима получил свое название из-за того, что в нем когда-то пытались укрыться беженцы из колена Эфраима, которых безжалостно истреблял судья Ифтах (см. Книгу Судей 12, 4).

   Исследователь ТАНАХа и знаток древнесемитских языков профессор Нафтали Герц Тур-Синай считает, что присутствующее в нашем предложении слово «אפרים» следует читать не как «Эфраим», а как «апарим», что, по его мнению, является множественным числом от аккадского «аппару», которое переводится, как «дикие свиньи». В соответствии с этим, лес, в котором состоялось сражение между войсками Авшалома и Давида, назывался не Лесом Эфраима, а Лесом диких свиней.

   В любом случае, территории, расположенные к востоку от Иордана, большей своей частью представляют собой довольно засушливое плато, на котором лесов не может быть по определению. Леса могли быть расположены лишь на западной границе этих земель, то есть, в непосредственной близости от Иордана. Из этого, по мнению Мальбима, следует, что армия Авшалома, перейдя Иордан, не стала углубляться в земли Гилада, и остановилась вблизи его западной границы. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что воины Авшалома узнали, что Давид собрал довольно большое войско, и они стали опасаться идти на сближение с войском Давида.

7. И были истреблены там народ Израиля перед рабами Давида, и было там истребление великое в тот день, двадцать тысяч.

   В нашем предложении дважды говорится об истреблении, и Мальбим объясняет это тем, что вначале воины армии Авшалома были истреблены морально, то есть, они испугались воинов Давида. А после этого настало и физическое их истребление: в бою с войском Давида войско Авшалома потеряло 20,000 человек.

8. И была там война рассеянная по поверхности всей земли, и больше лес съел в народе, чем съел меч в тот день.

   Здесь говорится о том, что воины армии Авшалома стали спасаться бегством кто куда, и рассеялись по всей местности, на которой проходило сражение. Большая часть воинов Авшалома попытались найти укрытие в лесной чаще, но и там они погибали, проваливаясь в ямы, которыми этот лес изобиловал, и попадая в лапы к водившимся в нем хищникам. Из разных книг ТАНАХа известно, что в описываемый здесь исторический период в лесах в районе Иордана водились львы, волки, дикие свиньи, медведи и другие хищники. Как здесь сказано, они послужили причиной того, что в лесу погибло гораздо больше воинов Авшалома, чем их пало от меча воинов Давида.

9. И приключился Авшалом перед рабами Давида, и Авшалом скачет на муле, и пришел мул под заросли большого фисташкового дерева, и была схвачена голова его фисташковым деревом, и остался он между небом и землей, а мул, который под ним, прошел.

   В то время, когда воины Авшалома разбегались, сам Авшалом совершенно случайно оказался в непосредственной близости от воинов Давида. Понимая, что сейчас его пленят, а возможно убьют, Авшалом пришпорил своего мула и попытался на нем ускакать, чтобы спасти свои жизнь и свободу. Как следует из сказанного в главе 13, предложении №29, в то время царские сыновья передвигались верхом на мулах, и у Авшалома тоже был свой мул. По всей видимости, следуя примеру своих воинов, этого мула Авшалом тоже направил в Лес Эфраима, а в этом лесу произрастало большое фисташковое дерево, и мул Авшалома проскакал под ним.

   Подвид фисташковых деревьев, характерный для местности, в которой происходили описываемые здесь события, по латыни называется Pistacia atlantica. Фисташковые деревья этого подвида могут достигать больших размеров и отличаются очень густой кроной, и эти две особенности сыграли свою печальную роль в судьбе Авшалома. Взрослое фисташковое дерево подвида Pistacia atlantica выглядит так:

   

   В главе 14, предложении №26, рассказывалось о том, что Авшалом носил густые и длинные волосы, которые состригал один раз в год. Там же в комментарии приведен расчет, из которого следует, что вес состриженных Авшаломом волос достигал 2.4кг, то есть, он отличался необычно густой шевелюрой. А здесь говорится о том, что своими длинными и густыми волосами Авшалом зацепился за густые ветви большого фисташкового дерева, и когда его мул проскочил под этим деревом, Авшалом повис на своих волосах.

   Почему Авшалом не отрезал свои волосы и не освободился? Раши в своем комментарии приводит сказанное в Вавилонском Талмуде (Сота 10, б), где говорится о том, что он попытался это сделать, но когда он вытащил свой меч, чтобы им отрубить зацепившуюся за ветви часть своей шевелюры, то увидел, что ад разверзся под его ногами, после чего прекратил попытки.

10. И увидел муж один, и рассказал Йоаву, говоря: «Вот, видел я Авшалома, висящего на фисташковом дереве».

    Увидевший Авшалома человек назван здесь мужем, и это говорит о том, что он был одним из офицеров Давида, которые, как было сказано в предложении №5, получили от него указания поласковей обращаться с Авшаломом.

11. И сказал Йоав мужу, рассказавшему ему: «И вот, видел ты… Но почему не побил ты его там на землю? А за мной – дать тебе десять серебра и пояс один!».

    Выражение «побить на землю» в ТАНАХе означает «убить». Таким образом, Йоав говорит рассказавшему ему об Авшаломе воину: «Что мне с того, что ты его видел? Тебе надо было убить его, а я дал бы тебе за это десять шекелей серебром и один пояс!».

    Десять шекелей серебром в свое время были годовым жалованием левита, который служил в построенном Михой капище идолов (см. Книгу Судей 17, 10). Из этого следует, что десять шекелей в те времена являлись довольно приличной суммой.

    Пояс, о котором здесь идет речь, использовался для крепления на нем ножен с мечом, и иногда богато украшался серебром, золотом и драгоценными камнями. По всей видимости, Йоав имеет в виду не просто кожаный ремень, а именно такой пояс.

    «Даат Микра» пишет, что в приведенных здесь словах Йоава содержится намек на то, что и сейчас еще не поздно пойти и убить Авшалома, после чего получить за это вознаграждение в виде десяти шекелей серебром и богато отделанного пояса.

12. И сказал муж этот Йоаву: «Если бы я взвешивал в ладонях моих тысячу серебра, не пошлю я руку мою к сыну царскому, ибо в уши наши велел царь тебе, и Авишаю, и Итаю, говоря: «Сохраните кто отрока, Авшалома!».

    Собеседник Йоава отказался убивать Авшалома, ответив, что даже если  бы ему были не обещаны десять шекелей, а уже заплачена тысяча шекелей вперед, то и в этом случае он бы не согласился сделать то, что ему предложил сделать Йоав. В своих словах этот воин приводит также две причины своего отказа: во-первых, речь идет о царском сыне, и во-вторых, его убийство явилось бы прямым нарушением отданного Давидом приказа.

    Слова «…ибо в уши наши велел царь тебе, и Авишаю, и Итаю…» означают «мы все слышали, как царь велел тебе, Авишаю и Итаю…».

    Не совсем ясные слова «Сохраните кто отрока, Авшалома!» комментаторы объясняют двумя способами. Раши и «Мецудат Давид» считают, что они означают «Тот из вас, в чьи руки попадет Авшалом, должен привести его в целости и сохранности». По мнению Ральбага и «Даат Микра», слово «кто» здесь означает любого человека. Поэтому, по их мнению, эта фраза означает «Следите за тем, чтобы никто не причинил вреда Авшалому».

13. Или сделал я в душе своей ложь, и любое дело не будет скрыто от царя, а ты встанешь напротив!».

    Самым трудным для понимания в этом предложении является его первая часть: «Или сделал я в душе своей ложь…», и комментаторы говорят о том, что присутствующее в ней слово «или» следует понимать, как «если». В соответствии с этим, здесь воин говорит Йоаву о том, что случилось бы, если бы он согласился выполнить приказ Йоава и убил Авшалома. В этом случае, он бы сделал в своей душе ложь, то есть, нарушил бы царские указания и солгал бы ему во время следствия. То, что воин упоминает при этом свою душу, говорит о том, что в этом случае он был бы вынужден сопроводить свои лживые показания клятвой, то есть, говоря современным языком, солгать под присягой.

    Нарушение царских приказов и ложь по отношению к царю, дают основание обвинить совершившего это человека в бунте против царской власти, и в своих словах «…и любое дело не будет скрыто от царя…» этот воин говорит о том, что так все и случится. Давид проведет тщательное расследование обстоятельств смерти Авшалома, в ходе которых выявит убившего его человека, который нарушил царский указ и к тому же солгал под присягой Давиду во время дачи своих показаний.

    Вне всякого сомнения, сделавший это человек будет приговорен к смерти, а отдавший ему приказ Йоав в это время «встанет напротив». По мнению «Даат Микра» это означает, что Йоав встанет на сторону обвинения, а «Мецудат Давид» считает, что Йоав сделает вид, что он не имеет к этому никакого отношения и ничем обвиняемому не поможет.

    Таким образом, мы здесь имеем дело с проявлением открытого неповиновения Йоаву, который намеревался, убив Авшалома, нарушить царский указ, и свалить всю вину за это на исполнившего его приказание воина. Но этот воин расценил отданный Йоавом приказ, как незаконный, и на этом основании отказался его выполнять.

14. И сказал Йоав: «Нехорошо упрашивать мне тебя», и взял он три палки в ладонь свою, и вонзил их в сердце Авшалома, все еще живого в сердце фисташкового дерева.

    Большинство комментаторов понимают слова Йоава так, как они здесь переведены. Вместе с этим, Мальбим считает, что Йоав сказал воину: «Не ты убьешь его. Я на твоих глазах начну делать это», то есть, Йоав сообщил воину, что он сам начнет убивать Авшалома и примет на себя всю ответственность. «Даат Микра» приводит еще одно понимание слов Йоава: «Нехорошо мне ждать длительное время, пока, наконец, ты соизволишь выполнить мое распоряжение».

    В любом случае, после этого Йоав взял три заостренных палки, а «Даат Микра» пишет, что это могли быть три заостренных железных прута, и воткнул их в сердце Авшалома. Но и после этого Авшалом все еще оставался жив, как здесь сказано, «в сердце фисташкового дерева», что означает «внутри кроны фисташкового дерева» (крона фисташкового дерева может достигать земли – см. вышеприведенный снимок).

15. И окружили десять отроков, оруженосцев Йоава, и побили Авшалома, и умертвили его.

    Авшалом был добит десятью оруженосцами Йоава, которые окружили фисташковое дерево, на котором он повис, и прикончили его своими мечами.

16. И протрубил Йоав в шофар, и вернулся народ с погони за Израилем, ибо сберег Йоав народ этот.

    О том, что Йоав использовал шофар в качестве сигнального рожка, писалось в главе 2, предложении №28. Информацию о шофаре – см. там в комментарии.

    Здесь говорится о том, что, убив Авшалома, Йоав с помощью шофара протрубил отбой, после чего воины Давида прекратили преследовать воинов Авшалома и дали им скрыться. Мотив, которым руководствовался Йоав, приведен в заключительной части нашего предложения. После того, как Авшалом был убит, Йоав не видел никакой пользы в продолжении кровопролития, и, прекратив бой, он предотвратил ненужные потери как среди своих воинов, так и среди воинов Авшалома, которые, потеряв лидера, в любом случае впоследствии должны были вернуться в армию Давида.

17. И взяли они Авшалома, и бросили его в лесу в пустоту большую, и установили на нем очень большую груду камней, и весь Израиль бежали, каждый – к шатрам его.

    После прекращения военных действий с телом Авшалома поступили не как с телом царского сына, а как с падалью. Его сняли с дерева и бросили в одну из больших «пустот», то есть ям, которыми изобиловал Лес Эфраима. Затем эту яму завалили очень большой грудой камней. Следует заметить, что Йехошуа в свое время точно также поступил с телом Ахана, с телом царя Ая и с телами пяти царей эмори (см. Книгу Йехошуа 7, 26; 8, 29 и 10, 27).

    В заключительной части нашего предложения сказано, что, после того как с Авшаломом было покончено, его воины разбежались. А так как им было все равно куда бежать, то все они побежали к «шатрам их», то есть, разбежались по своим домам.

18. И Авшалом взял и установил себе при жизни своей памятник, который в Царской долине, ибо сказал он: «Нет у меня сына, чтобы напоминал имя мое», и назвал памятник именем своим, и был назван он Рукой Авшалома до сегодняшнего дня.

    Это предложение является небольшим отступлением, которое рассказывает о том, что Авшалом, несмотря на то, что еще при жизни установил себе памятник, был похоронен, как падаль, в одной из ям в Лесу Эфраима.

    Памятники в то время было принято устанавливать возле погребальной пещеры, и такой памятник установил себе Авшалом, из чего следует, что рядом с этим памятником находилась приготовленная им погребальная пещера, в которой он должен был быть похоронен.

    Этот памятник, как здесь сказано, был установлен Авшаломом в Царской долине. Большинство исследователей считают, что Царская долина находилась к югу от Иерусалима того времени, в том месте, где долина ручья Кидрон расширяется в точке своего соединения с Гей Бен Хиномом:

    

    Как здесь сказано, строительство памятника Авшалом объяснил тем, что у него нет сына, который бы продолжал носить его имя, и построенный им памятник должен был способствовать тому, чтобы имя Авшалома не было забыто. Вместе с этим, в главе 14, предложении №27, говорилось о том, что у Авшалома было три сына, а также одна дочь. Вавилонский Талмуд (Сота 11, а) объясняет эту неувязку тем, что ни один из трех сыновей Авшалома не подходил для того, чтобы занять его место на троне, и поэтому Авшалому понадобился памятник для того, чтобы народ не забыл о том, что он был еврейским царем. Это мнение приводит в своем комментарии Раши. Другие комментаторы считают, что в то время, когда Авшалом строил себе памятник, все трое его сыновей по какой-то причине уже умерли, и у него не осталось наследника. А Йосиф Флавий в своей книге «Еврейские Древности» пишет, что Авшалом построил этот памятник на тот случай, если его род когда-либо пресечется, и тогда этот памятник не даст людям забыть имя Авшалома.

    Поэтому Авшалом назвал построенный им памятник своим именем, и, как сказано в заключительной части нашего предложения, народ называл этот памятник Рукой Авшалома «до сегодняшнего дня», то есть, до времени написания Книги Шмуэля.

    Почему построенный Авшаломом памятник получил такое название? В Первой Книге Шмуэля (15, 12) упоминалось о том, что в свое время «руки» любил устанавливать также царь Шауль, и «Даат Микра» там объясняет, что «рука» в те времена означала «памятник». Мальбим там пишет, что памятник, называемый рукой, представлял собой высокий обелиск в форме руки, либо рука была на нем высечена. Следует заметить, что памятники с высеченными на них руками были обнаружены в ходе археологических раскопок кургана Тель Хацор.

    Следует заметить, что в долине ручья Кидрон, между Масличной горой и восточной стеной современного Старого города Иерусалима, находится древний памятник, который принято называть Рукой Авшалома:

    

    Вместе с этим, к Авшалому это сооружение никакого отношения не имеет, и оно было построено в Период Второго Храма (1-й век до н.э.), то есть, через много сотен лет после смерти Авшалома. Следует заметить, что вплоть до середины прошлого века в Иерусалиме существовала традиция, в соответствии с которой проходивший возле этого памятника народ бросал в него камни, выражая этим свое отношение к Авшалому. Традиция эта была довольно древней, и англичанам, исследовавшим этот памятник в 1924г., пришлось буквально откапывать его нижнюю часть от набросанных в течение длительного времени камней.

19. И Ахимаац, сын Цадока, сказал: «Побегу я, пожалуйста, и возвещу царю, что рассудил его Господь от рук врагов его».

    В предыдущей главе (предложения №15-22) рассказывалось о том, как Ахимаац с Йехонатаном передали Давиду сообщение от Хуши, в соответствии с которым он должен был незамедлительно пересечь Иордан и уйти в земли, расположенные от него к востоку. Там также рассказывалось о том, что деятельность Ахимааца и Йехонатана была раскрыта людьми Авшалома, и им пришлось прятаться от посланной за ними погони. Поэтому, передав сообщение Давиду, Ахимаац не вернулся в Иерусалим, где его наверняка казнили бы за государственную измену, а остался с Давидом и присоединился к его войску. Из того, что будет сказано в следующем предложении, следует, что Ахимаац служил под командованием Йоава, и именно у него он спросил разрешение сбегать к Давиду, чтобы передать ему радостную весть о том, что Бог рассудил спор Давида с его врагами и разгромил их.

20. И сказал ему Йоав: «Не вестник ты в день этот, и возвестишь ты в другой день, а в этот день не возвестишь ты, ибо поэтому сын царя умер».

    Большинство комментаторов говорят о том, что Йоав не позволил Ахимаацу сообщить Давиду о разгроме его врагов, так как эта весть была совсем не радостной и включала в себя сообщение о смерти Авшалома. При этом Йоав обещает Ахимаацу послать с ним сообщение Давиду в другой раз, когда доставленное им известие действительно будет хорошим.

    Мальбим обращает внимание на то, что приведенные здесь слова Йоава содержат ряд неясностей. Во-первых, Йоав дважды говорит примерно одно и то же: сначала «Не вестник ты в день этот…», а затем «…в этот день не возвестишь ты…». Во-вторых, он говорит «…и возвестишь ты в другой день…». Что именно должен будет Ахимаац возвестить в другой день? В-третьих, его слова «ибо поэтому сын царя умер» должны раскрыть следствие приведенной ранее причины, но причину эту Йоав не приводит. В-четвертых, в любом случае кто-то должен был сообщить Давиду о том, что случилось, так почему это не мог быть Ахимаац?

    В свете всех этих неясностей, Мальбим находит приведенное выше мнение других комментаторов слишком упрощенным, и предлагает свое понимание сказанного Йоавом. По его мнению, Йоав говорит Ахимаацу о том, что известие, которое тот просит разрешить ему доставить Давиду, не является радостным, так как оно должно включать в себя рассказ о смерти Авшалома. Такие известия должен доставлять тот человек, который назначен вестником «в день этот». Дело в том, что в описываемый здесь исторический период во время ведения военных действий было принято каждый день назначать определенного воина на должность вестника, то есть, связного между полевым командованием и остававшимся в тылу царем. Поэтому в начале своих слов Йоав говорит Ахимаацу, что сегодня не он назначен вестником, и весть о смерти царского сына должен доставить специально назначенный для этого воин. Вместе с этим, иногда царю следует доставить известие о чудесном избавлении от врагов, произошедшем на поле боя, такого рода известия лучше посылать не с назначенным вестником, а с коэном, таким как Ахимаац. Поэтому Йоав обещает Ахимаацу, что пошлет его к Давиду «в другой день», когда ему нужно будет передать Давиду подходящее известие. В заключительной части своих слов Йоав говорит Ахимаацу о том, что тот хотел передать Давиду: «что рассудил его Господь от рук врагов его», как было сказано в предыдущем предложении. Здесь Йоав говорит Ахимаацу о том, что «поэтому», то есть, в результате Божьего суда, «сын царя умер», как самый главный враг Давида. Извещение отца о смерти его сына в любом случае не может считаться хорошей вестью, и поэтому Давид должен быть оповещен об этом не Ахимаацем, а назначенным для этих целей воином.

21. И сказал Йоав Куши: «Иди, расскажи царю, что видел ты», и пал ниц Куши перед Йоавом, и побежал он.

    По мнению Мальбима, Йоав понимал, что посылает Куши к Давиду не с радостным известием, поэтому сказал ему «иди, расскажи царю…», а не «беги, извести царя…». Кроме этого, Мальбим приводит мидраш «Пиркей де рабби Элиэзер», где сказано, что Куши был тем самым воином, который заметил висевшего на дереве Авшалома, рассказал об этом Йоаву, а затем отказался подчиняться его приказу (см. предложения №9-13). В соответствии с этим, Мальбим объясняет слова Йоава «…что видел ты», как приказание Куши рассказать Давиду о том, что он нашел Авшалома повисшим на дереве, за крону которого он зацепился своими волосами. А так как обычно такое не случается, то это должно было навести Давида на мысль о Божественном Вмешательстве в печальную судьбу Авшалома, и отвести гнев Давида от Йоава.

    «Даат Микра» понимает сказанное Йоавом гораздо проще, и говорит о том, что Йоав не разъяснил Куши, что именно тот должен будет рассказать Давиду, так как понадеялся на его смекалку.

22. И продолжил еще Ахимаац, сын Цадока, и сказал он Йоаву: «Будь что будет, побегу, пожалуйста, и я за Куши!», и сказал Йоав: «Зачем это ты бежишь, сын мой, и у тебя нет известия подходящего?».

    После того как Куши побежал к Давиду для того, чтобы рассказать ему о последних событиях, Ахимаац не успокоился и продолжил просить Йоава разрешить ему отправиться вслед за Куши. При этом он говорит «будь что будет», то есть, выражает свое желание встретиться с Давидом, невзирая на то, что Давиду предстоит услышать совсем не радостные известия, и его гнев может плохо отразиться на окружающих. В связи с этим возникает вопрос: почему в таком случае Ахимаац так страстно хотел встретиться с Давидом? Мальбим обращает внимание на то, что Ахимаац намеревается бежать вслед за Куши, то есть, обгонять его он не собирается. На основании этого Мальбим делает вывод, что Ахимаац хочет дать возможность Куши рассказать Давиду о смерти его сына Авшалома, а затем уже Ахимаац расскажет ему о полном разгроме неприятельской армии, то есть, сообщит ему радостное известие, которое, как только что объяснил Йоав, лучше всего сообщать коэну. На это Йоав ему отвечает, что бежать за Куши ему все же не следует, так как на самом деле известий не два, а одно, и, сообщив Давиду о смерти Авшалома, Куши тем самым сообщит ему и об окончательном разгроме неприятельской армии, так как без Авшалома эта армия не представляет для Давида ни малейшей опасности.

    Другие комментаторы считают, что Йоав попытался отговорить Ахимааца от его намерения под тем предлогом, что известие, которое тот доставит Давиду, совсем не такого рода, за которое ему следует ожидать награды.

23. «Будь что будет, побегу я!», и сказал он ему: «Беги!», и побежал Ахимаац через долину, и обогнал Куши.

    По мнению большинства комментаторов, Ахимаац ответил Йоаву, что награда его не интересует, и он в любом случае хочет доставить сообщение Давиду.

    Мальбим пишет, что на возражение Йоава о том, что известий не два, а одно, Ахимаац ответил, что в таком случае он побежит так, чтобы обогнать Куши, и тогда, прибежав к Давиду первым, он сможет сообщить ему радостную весть о полном разгроме армии Авшалома, а потом уже прибежит Куши и расскажет Давиду о смерти Авшалома.

    Как здесь сказано, на этот раз Йоав ответил Ахимаацу согласием, и Ахимаац побежал в Маханаим к Давиду, но не напрямую по бездорожью, как это сделал Куши, а «через долину». Под долиной здесь подразумевается Иорданская долина, а точнее, долина восточного берега Иордана. По ней проходила ровная и широкая дорога, от которой отходили ответвления, которые, в свою очередь, вели в расположенные на востоке города, в частности, в Маханаим. Ахимаац побежал именно этим путем, и, несмотря на то, что он был длиннее, чем путь, который выбрал Куши, он был гораздо удобней, и, следуя им, Ахимаацу удалось его обогнать.

24. И Давид сидит между двух ворот, и пошел наблюдатель к крыше ворот, к стене, и поднял он глаза свои, и увидел: вот, муж бежит в одиночестве.

    Город Маханаим был обнесен двойной стеной, и, соответственно, обладал двумя городскими воротами, которые располагались одни напротив других. В ожидании известий с фронта Давид сидел между двумя этими воротами, то есть, находился напротив ворот в пространстве, ограниченном двумя городскими стенами.

    Наблюдатель сначала находился на крыше, устроенной над внешними городскими воротами, но бегущего человека не видел, так как Ахимаац, по всей видимости, для того чтобы наверняка обогнать Куши, срезал угол, и приближался к городу не по ведущей к воротам дороге, а сбоку, где дороги не было. Поэтому наблюдатель его заметил только тогда, когда перешел с крыши городских ворот на внешнюю стену Маханаим.

25. И позвал наблюдатель, и рассказал царю, и сказал царь: «Если в одиночестве он, известие в устах его», а он шел и приближался.

    В соответствии с уставом караульной службы, о приближении человека к городу наблюдатель должен был сообщить не Давиду, а привратнику. Привратник, в свою очередь, должен был передать слова наблюдателя царю, а царь должен был решить, должен ли привратник допускать к нему прибывшего. Именно таким образом наблюдатель поступит в следующем предложении. Но так как Давид находился рядом с городскими воротами из-за того что он с нетерпением ожидал известий с театра военный действий, на сей раз наблюдатель нашел нужным отклониться от устава, и немедленно доложить о бегущем к городу человеке Давиду. Кроме этого, из-за того, что этот человек приближался к городу со стороны городской стены, а не со стороны ворот, наблюдателю было проще прямо сообщить о нем находящемуся внизу Давиду, чем бежать к городским воротам, чтобы передать ему сообщение через привратника.

    Если бы речь шла о поражении войска Давида и бегстве его воинов под прикрытие стен Маханаим, то по направлению к этому городу бежал бы не один человек, а целая толпа. Рассудив так, Давид пришел к выводу, что один бегущий человек не является признаком поражения, а, по всей видимости, служит связным, в задачу которого входит доставить Давиду известия с фронта.

    В конце нашего предложения сказано о том, что разговор наблюдателя с Давидом происходил в то время, пока бегущий человек приближался к городу, но еще не достиг его.

26. И увидел наблюдатель другого человека бегущего, и позвал наблюдатель привратника, и сказал: «Вот, муж бежит в одиночестве», и сказал царь: «И этот вестник».

    Второй человек приближался к городу по ведущей к городским воротам дороге, и сейчас наблюдатель решил действовать в соответствии с уставом. Во втором приближавшемся к городу человеке особой новизны уже не было, и поэтому наблюдатель сообщил о нем привратнику, а привратник доложил об этом человеке Давиду. Давид подумал, что два бегущих по направлению к городу человека – это еще не толпа, поэтому рассудил, что и второй человек должен сообщить ему какое-то известие.

27. И сказал наблюдатель: «Я вижу бег первого, как бег Ахимааца, сына Цадока», и сказал царь: «Муж добрый это, и с доброй вестью придет».

    Стиль бега можно различить с гораздо большего расстояния, чем черты лица бегущего человека. Поэтому наблюдатель, который, несомненно, был профессионалом своего дела, по стилю бега опознал Ахимааца еще до того, как смог узнать его в лицо.

    Ахимаац был одним из верных сторонников Давида, и он недавно его предупредил, чтобы тот не задерживался в западной части Израиля и срочно искал укрытия в восточных землях, тем самым дав Давиду возможность уйти из-под удара и подготовиться к военным действиям. Поэтому Давид был уверен в лояльности Ахимааца, знал, что тот желает ему добра, и на этом основании решил, что если Ахимаац так к нему торопится, то это означает, что он несет ему добрую весть.

28. И воззвал Ахимаац, и сказал царю: «Мир!», и пал он ниц перед царем лицом своим на землю, и сказал: «Благословен Господь, Бог твой, который предал людей, которые подняли руки свои на господина моего царя!».

    Слово «воззвал» означает, что Ахимаац прокричал Давиду «Мир!» издалека, как только Давид оказался в пределах прямой видимости. После этого он приблизился к Давиду, пал перед ним ниц и сказал ему то, что приведено в нашем предложении.

    Следует заметить, что Ахимаац говорит Давиду «Господь, Бог твой». Это не означает, что Господь не был Богом самого Ахимааца. Этими словами Ахимаац подчеркивает, что Бог, который всегда помогал Давиду, помог ему и на сей раз, и избавил его от врагов его.

    Из разговора, который у него состоялся с Йоавом, Ахимаац извлек все необходимые выводы. Поэтому говорит Давиду не то, что намеревался сказать вначале (см. предложение №19), а строит свои слова так, чтобы передать ими лишь радостную весть о победе войска Давида над армией Авшалома, но ни в коем случае не намекнуть о том, что Авшалом умер.

29. И сказал царь: «Мир отроку, Авшалому?», и сказал Ахимаац: «Видел я толпу великую, послать раба царя, Йоав, и раба твоего, и не знал я, что».

    Давида больше всего интересовало, остался ли Авшалом в живых, поэтому, никак не среагировав на доставленное Ахимаацем сообщение об одержанной его войском победе, Давид спросил именно об этом. Ахимаацу меньше всего на свете хотелось отвечать на этот вопрос, он думал, что Давид начнет его расспрашивать о состоявшемся сражении, а о смерти Авшалома ему расскажет не он, а Куши, после того как доберется до Маханаим. Но Давид спросил его о судьбе Авшалома, и Ахимаац растерялся до такой степени, что начал путать слова. На самом деле, Ахимаац хотел сказать Давиду следующее: «Видел я толпу великую, и не знал я, что, и Йоав послал раба царя и раба твоего».

    После того, как мы выстроили сказанные Ахимаацем слова в более или менее связный текст, следует разобраться с его содержанием. Итак, Ахимаац хочет сказать, что в определенный момент сражения он увидел большую толпу ликующих воинов Давида, но он не смог понять, из-за чего они ликовали. Прежде чем он смог в этом разобраться, его вызвал Йоав, и велел немедленно бежать к Давиду с известием о победе. Кроме этого, Ахимаац заметил, что сразу после этого Йоав послал к Давиду еще одного воина («раба царя»), и, по всей видимости, этот воин должен доставить Давиду известие о судьбе Авшалома.

    Мальбим пишет, что, возможно, Ахимаац здесь не очень сильно отклоняется от истины. Вполне могло быть так, что когда воины Давида узнали о гибели Авшалома, они действительно возликовали, так как она означала окончательную победу Давида и его возвращение на трон. Ахимаацу причина их ликования могла быть сначала неизвестна, но он понял, что война завершилась победой, и пожелал известить об этом Давида, как об этом было сказано в предложении №19. После этого состоялся приведенный выше разговор Ахимааца с Йоавом, в ходе которого выяснилось, что известие, которое следует доставить Давиду, не может считаться радостным, но вначале все происходило именно так, как сейчас рассказал Ахимаац.

30. И сказал царь: «Повернись и встань сюда», и повернулся он, и встал.

    Здесь Давид говорит Ахимаацу либо о том, чтобы тот освободил место для другого воина, посланного к нему с известием, либо указывает ему встать так, чтобы Куши, когда придет, его не увидел. Так как, если он увидит Ахимааца, то решит, что тот уже все рассказал Давиду и не станет ничего рассказывать.

    Как здесь сказано, Ахимаац беспрекословно выполнил это распоряжение Давида.

31. И вот, Куши пришел, и сказал Куши: «Известится господин мой царь, что рассудил тебя Господь сегодня от рук всех вставших на тебя».

    Следует заметить, что в этом и в следующем предложениях слова «Куши» снабжены определенным артиклем «ха-», который обычно указывает на то, что слово, с которым он связан, не является именем собственным. На иврите слово «куши» (כושי) означает «негр», то есть, вполне возможно, что человек, о котором здесь рассказывается, был негром.

    Куши не получил урок дипломатии, подобный тому, что Йоав преподал Ахимаацу, поэтому он сказал Давиду примерно то же самое, что ему собирался сказать Ахимаац до того как Йоав объяснил ему, что так говорить не стоит.

32. И сказал царь Куши: «Мир ли отроку, Авшалому?», и сказал Куши: «Да будут, как отрок, враги господина моего царя, и все, кто встали на тебя во зло!».

    Давид задал Куши почти тот же самый вопрос, который он до этого задал Ахимаацу. Единственным различием между ними является частица «ли». По мнению Мальбима и «Даат Микра», эта частица говорит о том, что во время беседы с Ахимаацем Давид не волновался о судьбе Авшалома, но после того, что только что сказал ему Куши, Давид заподозрил, что с его сыном произошло непоправимое.

    На этот вопрос Куши ответил, что дай Бог, чтобы все враги Давида пришли в такое же состояние, в котором сейчас находится Авшалом, и Давид понял, что Авшалома больше нет в живых. Следует заметить, что и Куши проявил некоторый такт по отношению к Давиду, и не сказал ему прямо «Авшалом мертв!».

У Вас недостаточно прав для комментирования.