И сказал Он мне: «Сын человеческий, то, что найдешь ты, ешь! Съешь свиток этот и иди, говори дому Израиля!».

По мнению Радака, в первой части приведенных Йехезкелем слов Бога присутствует так называемая укороченная запись. Йехезкель имеет в виду, что Бог велел ему съесть все, что тот обнаружит в Его руке, а именно, протянутый ему свиток. «Мецудат Давид» считает, что Бог велит Йехезкелю съесть все, что написано на лицевой и на обратной стороне свитка. После того, как Йехезкель его съест, он должен идти говорить с домом Израиля, то есть с изгнанными в Бавель евреями.

Мальбим напоминает, что свиток, как было сказано в последнем предложении предыдущей главы, содержал перечень бедствий, которым подвергнутся евреи в наказание за грехи и несоблюдение заповедей. Люди, находящиеся под угрозой наказания, склонны соглашаться с предъявляемыми к ним требованиями, но источником этого согласия является страх перед страданиями, а не внутренняя убежденность в справедливости предъявленных требований. Ввиду этого вполне возможно, что после того как угроза наказания исчезнет, эти требования не будут выполнены. Поэтому просто прочесть свиток и заучить наизусть все, что в нем было записано, Йехезкелю было недостаточно, и Бог велел ему усвоить содержание свитка так же, как организм человека усваивает пищу, в результате чего она становится частью его тела. И лишь после того как это произойдет, Йехезкель должен был пойти и говорить с изгнанными в Бавель евреями.

И раскрыл я рот мой, и накормил Он меня свитком этим.

И сказал Он мне: «Сын человеческий, живот твой накорми и внутренности твои наполни свитком этим, который Я даю тебе!», и съел я его, и стал он в устах моих как мед сладкий.

В конце нашего предложения Йехезкель рассказывает о том, что после того как он съел свиток, тот стал в его устах как сладкий мед. Вместе с этим, в последнем предложении предыдущей главы было сказано, что этот свиток содержал «траурные песни, стенание и плач», и признание Йехезкеля в том, что съев его, он ощутил сладость, выглядит несколько странно. На эту странность обращают внимание все комментаторы, и они пишут, что съеденный Йехезкелем свиток показался ему сладким, как мед, из-за того, что это были слова Бога, а они являются сладкими сами по себе, вне зависимости от их содержания.

И сказал Он мне: «Сын человеческий, иди, приди к дому Израиля, и говори словами Моими им.

В любом случае, в нашем предложении Бог велит Йехезкелю отправиться «к дому Израиля», а точнее, к изгнанным в Бавель представителям колен Йехуды и Биньямина (см. комментарий к предложению №3 главы 2) в качестве пророка. Здесь следует обратить внимание на сказанное в конце нашего предложения, где Бог велит Йехезкелю говорить с изгнанниками «словами Моими», хотя правильней было бы сказать «слова Мои». На эту особенность обращают внимание все комментаторы, но объясняют ее по-разному. По мнению «Мецудат Давид», это означает, что Йехезкель должен был в точности произносить слова Бога, ничего в них не меняя. Вместе с этим, такое понимание сказанного выглядит довольно странным, так как если пророк начинает нести отсебятину, он сразу превращается в лжепророка. «Даат Микра» считает, что то, что Йехезкель должен был говорить с изгнанными в Бавель евреями словами Бога, означает, что он должен был произносить слова «Так сказал Господь Бог!», как было велено ему Богом в предложении №4 предыдущей главы. По мнению Радака и Мальбима, в конце нашего предложения Бог велит Йехезкелю говорить с изгнанными в Бавель евреями на том языке, на котором с ним говорит Бог, то есть на иврите. При этом Мальбим пишет, что изгнанные в Бавель евреи привыкли говорить на языке местного населения, и, веля Йехезкелю говорить с ними на иврите, Бог отметает возможное возражение Йехезкеля, которое состоит в том, что он не знает местного языка и поэтому не может выполнить данное ему поручение. Следует отметить, что до Йехезкеля были пророки, которые пытались отказаться от того, чтобы таковыми быть, и подробней об этом можно прочесть в комментарии к предложению №8 предыдущей главы.

Ибо не к народу, глубокому языком и тяжелому языком ты посылаем, к дому Израиля.

Не к народам многим, глубоким языком и тяжелым языком, речей которых не поймешь ты, если не к ним послал Я тебя, слушать будут они тебя.

Вторая часть нашего предложения звучит гораздо менее понятно. По мнению большинства комментаторов, она является клятвой Бога в том, что если бы Он послал Йехезкеля ко многим (или дальним) народам, говорящим на непонятных языках, они бы к нему прислушались, несмотря на языковый барьер. Для того чтобы превратить конец нашего предложения в клятву, эти комментаторы ставят частицу отрицания «не» перед словом «будут», а также добавляют целый ряд других слов. В результате этого вторая часть нашего предложения приобретает следующий вид: «если бы к ним послал Я тебя, пусть Я подвергнусь бедствиям, если слушать не будут они тебя». По мнению «Мецудат Давид», здесь Бог клянется Йехезкелю в том, что если бы Он послал его к другим народам, и Йехезкелю бы пришлось переводить свои пророчества на иностранные языки, в результате чего он не смог бы говорить «словами Бога», они все равно бы к нему прислушались. Вместе с этим, в арамейском переводе Йонатана проблема со второй частью нашего предложения решена без того, чтобы превращать ее в данную Богом клятву. Слова «если не», начинающие вторую часть нашего предложения, Йонатан понимает как «если бы». В соответствии с этим, Бог говорит Йехезкелю о том, что если бы Он послал Йехезкеля к другим народам, те бы к нему прислушались, не смотря на то, что говорят на незнакомых ему языках.

Но дом Израиля не пожелают слушать тебя, ибо они не желают слушать Меня, ибо весь дом Израиля крепки лбом и грубы сердцем они.

Во второй части нашего предложения Бог объясняет это тем, что все изгнанные в Бавель евреи «крепки лбом и грубы сердцем». Прежде всего, это напоминает сказанное в предложении №4 предыдущей главы, где изгнанные в Бавель евреи были названы «грубые лицом и крепкие сердцем». Как было сказано там в комментарии, это означает, что изгнанные в Бавель евреи полностью лишены стыда и очень упрямы, и так «Даат Микра» понимает то, что о них сказано во второй части нашего предложения. По мнению «Мецудат Давид», «крепкий лоб» – это то же самое, что «медный лоб» в пророчестве, приведенном в Книге Ишаяху (48, 4), и является указанием на наглость и дерзость изгнанных в Бавель евреев. Значение слов «грубы сердцем» «Мецудат Давид» не разъясняет. Мальбим также считает, что «крепкий лоб» означает «наглость». По его мнению, она проявляется в том, что изгнанные в Бавель евреи отвергают различные знаки и знамения, предъявляемые им пророками. Крепость сердец изгнанных в Бавель евреев, по мнению Мальбима, проявляется в том, что они не бояться наказаний за грехи, предвещаемых им пророками.

Вот, сделал Я лицо твое крепче лиц их и лоб твой крепче лбов их.

Как шамир крепче кремня сделал Я лоб твой, не страшись их и не робей перед ними, ибо дом мятежный они».

Рассмотрим фрагмент «ибо дом мятежный они». О том, что Йехезкель не должен страшиться изгнанных в Бавель евреев и не должен перед ними робеть, «ибо дом мятежный они», уже говорилось в предложении №6 предыдущей главы. Как было сказано там в комментарии, «мятежный дом» – это общество, бунтующее против Бога, а слово «ибо» используется в несвойственном ему значении «несмотря на то, что…». В соответствии с этим, речь идет о том, что Йехезкелю не следует бояться изгнанных в Бавель жителей Йехуды и испытывать перед ними робость, несмотря на то, что они бунтуют перед Богом, и поэтому отнесутся к его пророчествам крайне недоброжелательно. По мнению «Мецудат Давид», Йехезкель не должен бояться изгнанных в Бавель евреев, так как они, будучи бунтовщиками, все же не причинят ему никакого вреда. Радак понимает сказанное в конце нашего предложения диаметрально противоположным образом. По его мнению, Бог говорит Йехезкелю о том, что тот должен бесстрашно отправиться к изгнанным в Бавель евреям, несмотря на то, что те отнесутся к нему с неприкрытой враждебностью.

О том, что шамиром в нашем предложении может быть назван этот таинственный червь, упоминает в своем комментарии Раши, а Мальбим считает, что здесь идет речь именно о нем. Поэтому Мальбим понимает то, что здесь сказано, не так, как остальные комментаторы. Он пишет, что червь, называемый шамиром, сам по себе является существом очень слабым, но все же он крепче кремня, так как обладает способностью его раскалывать. То, что Бог сделал лоб Йехезкеля как шамир, который крепче кремня, означает, что Бог придал Йехезкелю способность побеждать своих оппонентов, несмотря на то, что он один против всех, и поэтому гораздо слабее. По этой причине Йехезкель не должен страшиться проявляемой изгнанными в Бавель евреями злобы, и не должен перед ними робеть, несмотря на то, что их много, так как они «мятежный дом», и поэтому, в отличие от Йехезкеля, лишены поддержки со стороны Бога.

И сказал Он мне: «Сын человеческий, все слова Мои, которые говорить буду Я тебе, возьми в сердце твое и ушами твоими слушай!

Во-вторых, комментаторы обращают внимание на тот факт, что для того, чтобы Йехезкель мог взять слова Бога в свое сердце, ему необходимо сначала их выслушать, но здесь Бог сначала велит Йехезкелю взять Его слова в свое сердце, а затем их выслушать. По мнению Радака и «Мецудат Давид», в конце нашего предложения Бог велит Йехезкелю взять Его слова в свое сердце после того как он внимательно их будет слушать своими ушами. Это мнение приводит и «Даат Микра», но сам он считает, что выражения «возьми в сердце твое» и «ушами твоими слушай» обладают идентичным значением. По мнению Мальбима, эти два веления относятся к двум совершенно разным вещам, которые никак между собой не связаны. Как было сказано выше, слова «возьми в сердце свое» относятся к видениям. А слова «ушами твоими слушай» относятся к пророчествам, которые Йехезкель должен передать изгнанным в Бавель евреям.

И иди, приди к изгнанию, к сынам народа твоего, и говори им, и скажи им: «Так сказал Господь Бог!», если слушать будут они, и если прекратят».

Фрагмент «к сынам народа твоего», стоящий после слов «к изгнанию», означает то же самое, что изгнание, и поэтому выглядит лишним. Большинство комментаторов не обращают на это никакого внимания, по-видимому, считая, что этот фрагмент является повтором, уточняющим, к какому именно изгнанию должен отправиться Йехезкель. Но Мальбим, считающий, что повторов в ТАНАХе не бывает, понимает это сказанное в начале нашего предложения не так, как другие комментаторы. По его мнению, то, что Бог направляет Йехезкеля «к изгнанию», означает, что Бог его посылает лишь к изгнанным в Бавель евреям, так как в среде евреев, все еще остававшихся на Земле Израиля, действовал другой пророк, Ирмияху. Фрагмент «к сынам народа твоего» означают, по мнению Мальбима, то, что Йехезкель был послан Богом лишь к изгнанным в Бавель евреям, но не к другим народам, которые тоже пребывали в Бавеле в изгнании. Ниже в Книге Йехезкеля будут приведены пророчества, касающиеся других народов, но Мальбим считает, что эти пророчества Йехезкель должен был передать лишь изгнанным в Бавель евреям. Этим он отличается от Ирмияху, который был обязан пророчествовать другим народам тоже.

И понес меня ветер, и услышал я за собой звук шума великого: «Благословенна слава Господа с места Его!».

Прежде всего, Йехезкель рассказывает о том, что его понес ветер, но не упоминает, куда именно. Так как в предыдущем предложении Бог велел Йехезкелю отправиться к изгнанным в Бавель евреям, Раши считает, что именно к ним Йехезкеля понес ветер, причем понимает это буквально: Йехезкель был подхвачен ветром и унесен туда, где находились изгнанные в Бавель евреи. Похожего мнения придерживается Радак, считающий, что Йехезкель был подхвачен ветром и унесен к изгнанным в Бавель евреям в своем пророческом видении. По мнению Мальбима, ветер вознес Йехезкеля вверх, оторвав от земли. «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что Йехезкель был унесен ветром прочь с того места, где он увидел описанную в главе 1 Колесницу Бога и получил пророчество, приведенное в главе 2 и в начале нашей главы.

Радак и «Мецудат Давид» понимают слово «коль» как «голос», при этом сказанное о «голосе шума великого» они понимают по-разному. Для того чтобы аннулировать сопряженность этих слов, «Мецудат Давид» добавляет к слову «шум» предлог «в». В соответствии с этим, Йехезкель рассказывает о том, что услышал за собой «голос в шуме великом», то есть голос, сопровождаемый сильным грохотом, который произнес слова, приведенные в конце нашего предложения. Радак понимает слова «голос шума великого» как «очень громкий голос». В соответствии с этим, никакого шума Йехезкель не услышал, он услышал лишь очень громкий голос, произнесший слова, приведенные в конце нашего предложения.

Другие комментаторы связывают приведенное в конце нашего предложения изречение с тем, что в то время, когда Йехезкель их услышал, Бог уже принял решение о разрушении Первого Храма (см. комментарий к предложению №4 главы 1). По мнению «Мецудат Давид», услышанный Йехезкелем голос предостерег его от мыслей о том, что когда Божественное Присутствие покинет Храм, Бог уже не будет так благословен и славен, как в период Его пребывания в Святая Святых Храма. Бог благословен и славен в любом месте, где бы Он ни пребывал, а вот у евреев после ухода Божественного Присутствия из Храма начнутся серьезные проблемы.

Мальбим, по-видимому, строит свое понимание изречения, приведенного в конце нашего предложения, на сказанном в Псалмах (135, 21): «Благословен Господь из Циона, живущий в Иерусалиме…», хотя прямо на Псалмы не ссылается. По его мнению, в конце нашего предложения сказано, что благословение Бога не покинет Иерусалим даже тогда, когда слава Бога уйдет из Храма, так как Бог является источником благословения в любом месте Его пребывания.

И звук крыльев зверей, ударяющих друг о друга, и звук колес напротив них, и звук шума великого.

Слово «машикот» (מַשִּׁיקוֹת) переведено здесь как «ударяющих» в соответствии с арамейским переводом Йонатана, которому следуют Раши и «Даат Микра». Радак и «Мецудат Давид» понимают это слово как «касающихся» (в современном иврите слово «машик» (משיק) используется в качестве математического термина «касательная»). По мнению Мальбима, слово «машикот» означает «соединяющихся».

По мнению Мальбима, звери соединили верхнюю пару своих крыльев с нижней парой, причем с помощью верхней пары крыльев они взлетели вместе с Колесницей, что указывает на управление миром не в соответствии с естественными законами (см. комментарий к предложению №7 главы 1). Это означает, что победоносная война, которую должна была вести армия Бавеля с другими царствами, противоречила естественным историческим закономерностям, и ее исход был обусловлен решением Бога. Необходимую для этого энергию звери получали из верхних миров посредством простертой вверх верхней пары крыльев, а ее соединение с нижней парой крыльев обеспечивало передачу энергии в нижние миры (см. комментарий к предложению №23 главы 1). В материальном мире это создавало «звук шума великого», то есть шум, сопровождавший активные военные действия.

И ветер понес меня и взял меня, и пошел я, горек, в гневе духа моего, и рука Господа на мне сильна.

Так как Йехезкеля понес ветер, глагол «пошел» в данном случае следует понимать как «полетел, подхваченный ветром», а далее Йехезкель описывает свое состояние как «горек, в гневе духа моего». Это означает, что Йехезкель испытывал горечь и гнев, и большинство комментаторов связывает эти эмоции с тем, что Йехезкель только что узнал о том, что Храм будет разрушен из-за совершаемых евреями грехов. В соответствии с этим, Йехезкель испытывал горечь из-за того, что вскоре Божественное Присутствие уйдет из Храма, и гнев на евреев, чьи грехи явятся этому причиной. Вместе с этим, «Мецудат Давид» пишет, что гнев Йехезкеля был более похож на тревогу, которую тот испытывал из-за последствий ухода Божественного Присутствия из Храма. Раши слова о гневе духа Йехезкеля не объясняет, а относительно того, что тот был «горек», пишет, что Йехезкель испытывал горечь из-за того, что ему не хотелось спорить с изгнанными в Бавель евреями, к которым его послал Бог.

О том, что на Йехезкеле была рука Господа, уже говорилось в предложении №3 главы 1. Как сказано там в комментарии, рука Господа – это один из видов пророчества, которое снисходит по инициативе Бога, а не пророка, и Раши считает, что рука Господа принуждает пророка к какому-либо действию. В соответствии с этим, в конце нашего предложения Йехезкель говорит о том, что Бог вынудил его отправиться к изгнанным в Бавель евреям с только что полученным пророчеством (как было сказано выше, Раши считает, что Йехезкеля понес ветер в действительности, а не в видении). По мнению других комментаторов, в конце нашего предложения сказано, что Бог придал Йехезкелю силы для того, чтобы тот исполнил возложенную на него миссию.

И пришел я к изгнанию в Тель Авив, к живущим на реке Квар, и жил я с ними, живущими там, и жил я там семь дней, потрясенный, среди них.

В этом предложении Йехезкель несколько многословно рассказывает о том, что прожил в Тель Авиве вместе с проживавшими там евреями семь дней. Слово «машмим» (מַשְׁמִים) переведено здесь как «потрясенный» в соответствии с мнением большинства комментаторов, считающих, что в течение этих семи дней Йехезкель все еще был потрясен видением Колесницы и полученным пророчеством. Вместе с этим, в арамейском переводе Йонатана это слово переведено как «молча», и его мнению следует Мальбим, который объясняет наше предложение так, чтобы оно не содержало повторов. По его мнению, Йехезкель рассказывает о том, что после своего прибытия в Тель Авив он молчал, так как еще не до конца осознал, то что сказал ему Бог, несмотря на то, что жил среди населяющих Тель Авив евреев, и несмотря на то, что жил среди них семь дней.

И было по истечении семи дней, и было слово Господа мне, говоря:

«Сын человеческий, наблюдателем сделал Я тебя дому Израиля, и слушать будешь ты из уст Моих слово, и предостерегать будешь ты их от Меня.

Слова «от Меня», завершающие наше предложение, можно понимать несколькими способами, и от этого зависит смысл всего сказанного во второй части нашего предложения. По мнению Раши, Мальбима и «Мецудат Давид», следующих арамейскому переводу Йонатана, эти слова следует понимать как «от бедствий, которым Я подвергну их за грехи». В соответствии с этим, во второй части нашего предложения Бог говорит Йехезкелю о том, что он должен слушать пророчества о бедствиях, которым Бог собирается подвергнуть изгнанных в Бавель евреев за совершаемые ими грехи, и незамедлительно их об этом предупреждать, тем самым склоняя их к раскаянию. Радак понимает слова «от Меня» как «теми же словами, которые ты услышишь от Меня». В таком случае, во второй части нашего предложения Бог говорит Йехезкелю о том, что тот должен внимательно слушать слова Бога, и теми же словами предостерегать изгнанных в Бавель евреев, ничего к ним не добавляя и не опуская. Кроме этого, «Даат Микра» пишет, что слова «от Меня» можно понимать и как «от Моего имени». В соответствии с этим, во второй части нашего предложения Бог говорит Йехезкелю о том, что тот должен слушать Его слова, и затем от Его имени предостерегать изгнанных в Бавель евреев (см. предложение №11, а также предложение №4 главы 2).

При речении Моем злодею: «Умрешь ты!», и не предостерег ты его, и не говорил ты, предостеречь злодея от пути его злодейского, сохранить жизнь его, он, злодей, в грехе своем умрет, а кровь его с тебя спрошу Я.

Похожего мнения придерживается Радак, но он пишет, что даже в том случае, если Йехезкель утаит от злодея информацию о вынесенном ему Богом смертном приговоре, тот «в грехе своем умрет», а не по вине Йехезкеля, так как сам знает, что совершает грехи, за которые полагается суровое наказание. Вместе с этим, вина за смерть злодея падет не на него самого, а на Йехезкеля, который его не предостерег, и за это он тоже понесет наказание.

По мнению Мальбима, здесь Бог начинает объяснять Йехезкелю, что тот ни в коем случае не должен утаивать свои пророчества, и в нашем предложении говорит о злодее, который грешит сознательно, раскаиваться не собирается, и Йехезкель знает, что к его словам этот злодей не прислушается при любых обстоятельствах. И когда Бог выносит такому злодею смертный приговор, а Йехезкель его о нем не предупреждает, и если он не убеждает злодея покинуть свой злодейский путь, чтобы сохранить ему жизнь, такой злодей умрет из-за своих грехов. При этом Йехезкель не должен думать, что хорошо поступил, не предупредив злодея, зная, что тот к нему не прислушается, так как считал, что лучше, чтобы злодей грешил по ошибке, а не сознательно. Все обстоит в точности наоборот. Злодей все равно умрет, при этом он умрет злодеем, а Йехезкель понесет наказание за то, что лишил его шанса раскаяться.

И ты если предостерег злодея, и не отвратился он со злодейства своего и с пути его злодейского, он в грехе своем умрет, а ты душу свою спас.

И при отвращении праведника от праведности его, и сделал он злодеяние, и помещу Я препятствие перед ним, он умрет, если не предостережешь ты его, в грехе своем умрет он, и не будут помниться праведности его, которые делал он, а кровь его с тебя спрошу Я.

Толкование начала нашего предложения содержится в брайте, приведенной в трактате Йома (86, б) Вавилонского Талмуда. Кроме этого, в трактате Кидушин (40, б) того же Вавилонского Талмуда приведены слова мудреца Рейш Лакиша, толкующего предложение №12 главы 33, где говорится о том же, о чем сказано в конце нашего предложения. Наиболее полно придерживается Вавилонского Талмуда Раши, который считает, что в нашем предложении идет речь о начавшем грешить праведнике, который грешит тайно, продолжая притворяться праведником. Так же как в трактате Йома, Раши понимает слово «михшоль» в значении «грех». По его мнению, а также по мнению Талмуда, в начале нашего предложения Бог говорит о том, что такого мнимого праведника Он сделает широко известным грешником, поместив перед ним такой грех, о котором всем станет известно. Это Бог сделает для того, чтобы после того как этот человек умрет из-за совершенных им грехов по вынесенному ему Богом смертному приговору, люди не задумывались о том, что его праведность не помогла ему избежать бедствий и последовавшей за ними смерти.

«Мецудат Давид» считает, что злодеяние, о котором говорит здесь Бог, это именно злодеяние в единственном числе, а не злодеяния. По его мнению, в нашем предложении идет речь о праведнике, решившем, что за то, что он всегда был праведником, Бог простит ему один-единственный грех, который он собирается сделать. Перед таким праведником Бог поместит «препятствие» в смысле «бедствие», из-за которого тот умрет, если Йехезкель, как наблюдатель, не предостережет его от совершения этого единственного греха. Сказанное в конце нашего предложения у «Мецудат Давид» почему-то никаких вопросов не вызывает.

Объясняя сказанное в начале нашего предложения, «Даат Микра» предлагает два варианта понимания значения слова «михшоль», и как «грех», и как «наказание». В соответствии с первым вариантом, Бог говорит о праведнике, совершившем злодеяние из-за того, что Бог дал ему возможность согрешить. Если Йехезкель его не предостережет, этот человек умрет из-за совершенного им греха. В соответствии со вторым вариантом, Бог говорит о том, что, если праведник станет грешником, Бог подвергнет его наказанию, в результате которого тот умрет, если Йехезкель его не предостережет и не вернет на путь истинный.

Исходя из всего этого, Мальбим понимает сказанное в этом предложении не так, как другие комментаторы. По его мнению, здесь идет речь о праведнике, который, из-за незаметного препятствия, поставленного на его пути Богом, собрался совершить некую неправедность. Эта неправедность грехом ни в коем случае не является, и если бы ее совершил злодей, о котором шла речь в двух предыдущих предложениях, Бог бы не обратил на нее никакого внимания и не подверг бы злодея за нее наказанию. Но к праведникам Бог относится гораздо строже, чем к злодеям и даже чем к обычным людям, и за мелкие проступки спрашивает с них как за сознательно совершенные тяжелые грехи. Поэтому, совершив эту неправедность, праведник умрет в соответствии с вынесенным ему Богом смертным приговором, и Йехезкелю не следует считать, что он не должен предостерегать об этом праведника, ввиду того, что неправедность он совершит по ошибке и из-за того, что его заслуги защитят его от сурового наказания. Это не так, потому что, во-первых, праведник умрет из-за греха, совершенного по ошибке, и во-вторых, из-за того, что вынося ему смертный приговор, Бог не будет помнить обо всех совершенных им «праведностях». Поэтому Бог спросит с Йехезкеля за кровь такого праведника, и тоже подвергнет его наказанию за бездействие.

И ты, если предостерег праведника не грешить, и он не согрешил, жить будет он, ибо предостережен он, а ты душу твою спас.

Мальбим считает, что сказанное в этом предложении следует понимать двояко. Во-первых, здесь сказано, что если Йехезкель предостережет праведника от совершения самого малого греха по ошибке, тот не согрешит, так как к нему прислушается. Поэтому праведник будет жить, а Йехезкель спасет свою душу, то есть тоже не подвергнется наказанию. Второе понимание сказанного в этом предложении несколько напоминает вышеприведенное мнение «Мецудат Давид». В соответствии с ним, Бог говорит Йехезкелю, что ему не следует опасаться того, что праведник не прислушается к его предостережению, в результате чего превратится из праведника, согрешившего по ошибке, в злонамеренно грешащего злодея. Этого не произойдет, так как праведник обязательно к нему прислушается и останется праведником.

И была на мне там рука Господа, и сказал Он мне: «Встань, выйди в долину, и там говорить буду Я с тобой».

Прежде всего, Бог велел Йехезкелю выйти из Тель Авива в долину, и сказал, что в этой долине Он будет с ним говорить. Это означает, что Бог не желал говорить с Йехезкелем, пока тот находился в Тель Авиве. Комментаторы обращают внимание на эту деталь, но причину, по которой Бог велел Йехезкелю выйти из Тель Авива в долину, они объясняют по-разному. По мнению Мальбима, этому была не одна, а две причины. Во-первых, долина, куда должен был выйти Йехезкель, представляла собой тихое и уединенное место, где тот мог сосредоточиться и подготовиться к общению с Богом. Во-вторых, в нашей и в предыдущей главе об изгнанных в Бавель евреях неоднократно говорилось как о мятежном доме, то есть как об обществе, бунтующем против Бога. Поэтому проживавшие в Тель Авиве евреи не были достойны того, чтобы в их присутствии на пророка снисходило пророчество.

И встал я, и вышел в долину эту, и вот, там величие Господа стоит, как величие, которое видел я на реке Квар, и упал я на лицо мое.

Фрагмент «и вот, там величие Господа стоит» говорит о том, что когда Йехезкель вышел в долину, его там уже ожидала Колесница Бога, хотя обычно сначала пророк приходит в указанное Богом место, и там его посещает пророческое видение. На эту деталь обратил внимание еще Рав, чьи слова приводит рав Гидель в трактате Недарим (8, а) Вавилонского Талмуда. Основываясь на сказанном в нашем предложении, Рав делает вывод о том, что когда человек назначает кому-либо встречу в определенном месте, он должен явиться туда первым. Не упоминая Вавилонский Талмуд, Раши в комментарии к нашему предложению пишет, что это правило применимо в тех случаях, когда назначившие встречу люди занимают одинаковое положение, но если учитель назначает встречу ученику, ученик должен явиться первым и ожидать появления учителя. Вместе с этим, Бог превзошел эти правила вежливости и дожидался появления Йехезкеля в назначенном месте встречи.

И вошел дух в меня, и поставил он меня на ноги мои, и говорил со мной, и сказал мне: «Приди, запрись в доме твоем!

Подняв Йехезкеля на ноги, Бог велел ему вернуться к себе домой и там запереться. Это довольно сильно противоречит предыдущим указаниям Бога Йехезкелю, то есть тому, что Он послал его к изгнанным в Бавель евреям, сделал его наблюдателем и т.п., а здесь вдруг выясняется, что Йехезкель должен запереться в своем доме и ни с кем не общаться. За исключением «Мецудат Давид», на эту странность обращают внимание все комментаторы, но, как обычно, объясняют ее по-разному. Раши считает, что Йехезкель, запершись в своем доме, должен был показать изгнанным в Бавель евреям, что они недостойны того, чтобы он убеждал их раскаяться. Вместе с этим, такое понимание этого указания Бога является не менее странным, чем само указание, так как главной обязанностью пророка является быть посредником между людьми и Богом, и, в частности, побуждать их к раскаянию.

По мнению Радака, Йехезкель не должен был выходить из своего дома, пока не получил все пророчества, которые намеревался передать ему Бог, и завершением этих пророчеств является предложение №24 главы 11.

И ты, сын человеческий, вот наложили на тебя канаты и связали тебя ими, и не выйдешь ты среди них.

Вместе с этим, Мальбим считает, что наложение канатов на Йехезкеля связано с изгнанными в Бавель евреями. По его мнению, Бог говорит Йехезкелю о том, что из-за грехов, совершаемых изгнанными в Бавель евреями, он как будто связан толстыми канатами, то есть ограничен в своих возможностях заступаться за евреев перед Богом. Сказанное в конце нашего предложения Мальбим понимает как абсолютный запрет Йехезкелю общаться с изгнанными в Бавель евреями, даже в том случае, если они сами явятся к нему домой.

И язык твой приклею Я к небу твоему, и онемеешь ты, и не будешь им мужем убеждающим, ибо дом мятежный они.

Во второй части нашего предложения Бог говорит Йехезкелю, что тот не должен быть «мужем убеждающим» по отношению к изгнанным в Бавель евреям, так как они являются «мятежным домом», то есть обществом, бунтующим против Бога. Здесь следует обратить внимание на то, что «муж убеждающий» – это необязательно пророк. Им является любой человек, который видит, как кто-либо совершает грех, и пытается убедить его этого не делать. В отличие от пророка, такой человек не ограничен в содержании своей речи, он может убеждать людей не совершать грехи любыми словами по своему усмотрению. Таким образом, во второй части нашего предложения Бог запрещает Йехезкелю не только пророчествовать перед изгнанными в Бавель евреями, но и вообще склонять их к раскаянию, объясняя, что они являются «мятежным домом», и поэтому к нему не прислушаются.

И при речении Моем тебе раскрою Я уста твои, и скажешь ты им: «Так сказал Господь Бог!», слушающий услышит, а прекращающий прекратит, ибо дом мятежный они».

Комментаторы расходятся во мнениях относительно времени, начиная с которого Бог будет раскрывать уста Йехезкеля. Раши, «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что никакого определенного момента времени для этого не было, Бог раскрывал уста Йехезкеля всякий раз, когда находил это нужным. Вместе с этим, по мнению Мальбима, Бог начал раскрывать уста Йехезкеля после того как тот исполнил все указания Бога, которые будут приведены в главах 4 и 5. По мнению Радака, это случилось после того как Бог закончил говорить с Йехезкелем, то есть, начиная с предложения №25 главы 11.

Для того чтобы понять мнение «Даат Микра» относительно сказанного во второй части нашего предложения, следует заглянуть немного вперед, а именно, в предложения №26-№27 главы 24 и в предложения №21-№22 главы 33, где сказано, что немота Йехезкеля исчезла, и что это произошло после разрушения Иерусалима и Первого Храма. В предложении №21 главы 33 также сказано, что Йехезкель обрел дар речи в двенадцатый год своего изгнания, а описанные здесь события произошли в пятый год его изгнания, о чем упоминалось в предложении №2 главы 1. Таким образом, если предположить, что Йехезкель был полностью нем до разрушения Первого Храма, получается, что он молчал в течение семи лет, что невозможно себе представить. Кроме этого, до главы 33 несколько раз упоминается о том, что он говорил. Из этого следует, что веление Йехезкелю говорить лишь в тех случаях, когда Бог раскрывает его уста, сохраняло свою силу до разрушения Первого Храма, а затем было аннулировано. Соответственно этому изменилось и отношение Йехезкеля к поведению изгнанных в Бавель евреев. В нашем предложении, где идет речь о периоде времени до разрушения Первого Храма, Бог говорит Йехезкелю о том, что часть изгнанных в Бавель евреев к нему прислушаются, а другая часть к нему прислушиваться откажется, так как они бунтуют против Бога. Вместе с этим, Йехезкелю не следует особенно стараться склонить их к раскаянию, так как сейчас его целью является сделать так, чтобы они знали, «что пророк был среди них», как было сказано в предложении №5 предыдущей главы. Но после разрушения Первого Храма все изменится. Вынужденная немота Йехезкеля будет аннулирована, он обретет полную свободу в общении с изгнанными в Бавель евреями, так как тогда его задачей будет подготовить еврейский народ к возвращению на Землю Израиля. «Даат Микра» также отмечает, что после главы 33 стиль пророчеств Йехезкеля меняется кардинальным образом.