«И ты, сын человеческий, возьми себе кирпич, и помести его перед собой, и вырежи на нем город, Иерусалим.

Итак, в нашем предложении Бог велит Йехезкелю взять изготовленный из глины кирпич, поместить его перед собой и вырезать на нем Иерусалим. Удивительным образом ни один из комментаторов не поясняет, что подразумевается под вырезанием Иерусалима. Вместе с этим, из сказанного в следующем предложении выяснится, что Йехезкель должен был либо нарисовать Иерусалим, либо изобразить карту этого города. Конец нашего предложения «город, Иерусалим», по мнению большинства комментаторов, является повтором, который подчеркивает важность Иерусалима: «город, и не просто город, а Иерусалим».

По мнению Радака, Бог велел Йехезкелю взять кирпич, а не глиняную табличку, так как города строят из кирпичей либо из камней, но на кирпиче что-либо вырезать гораздо проще, чем на камне.

И помести на него осаду, и построй на него осадные башни, и насыпь на него насыпь, и помести на него лагеря, и поставь на него тараны вокруг.

Относительно указанных здесь деталей осады Иерусалима мнения комментаторов разделились. Слово «дайек» (דָּיֵק) переведено здесь как «осадные башни» в соответствии с мнением Радака, «Мецудат Давид», «Даат Микра» и современных исследователей. Осадные, или штурмовые, башни, были введены в военный обиход ассирийцами, по крайней мере, их изображения впервые встречаются на ассирийских барельефах периода 9 в. до н.э., а затем они начали использоваться и другими армиями, в частности, вавилонской. Барельеф, изображающий осадную башню (а также расположенный на переднем плане таран), был найден в городе Нимруде, в северо-западном дворце ассирийских царей:

На основании этого изображения можно прийти к выводу о том, что осадные башни использовались в качестве позиций для лучников, которые, находясь в высоком месте, могли успешно уничтожать живую силу защитников города. Следует также отметить, что на этом барельефе можно видеть, что осадные башни были снабжены колесами, и это позволяло их использовать для высадки десанта, приближая их вплотную к стенам города. Вместе с этим, арамейское слово «дайек» (разговорный язык Ашура периода появления осадных башен) означает «смотреть», «наблюдать», из чего следует, что изначально осадные башни использовались как передвижные наблюдательные пункты, находясь на которых, наблюдатели могли следить за тем, что происходит в осажденном городе.

По мнению Радака, «Мецудат Давид» и «Даат Микра», насыпь, которую должен был изобразить Йехезкель, служила для того, чтобы с ее помощью воины неприятеля могли достичь верха городских стен. Такую насыпь осаждавшие войска возводили с помощью грунта, выкопанного в окрестностях осажденного города, и ее до сих пор можно видеть рядом с древней крепостью Мецада. Именно она позволила римлянам завоевать эту считавшуюся неприступной крепость:

Слово «солела» (סֹלְלָה), переведенное здесь как «насыпь», Раши переводит на старофранцузский как «bastion». В таком случае, Йехезкель должен был изобразить вокруг Иерусалима возведенное неприятелем земляное укрепление, позволявшее неприятелю наблюдать за происходящим в городе и обстреливать стрелами его защитников. Мальбим понимает значение слова «солела» точно так же как Раши.

Прямым значением слова «карим» (כָּרִים), переведенного здесь как «тараны», является «тучные бараны». По мнению отца Радака, Мальбима, «Мецудат Давид» и «Даат Микра», здесь идет речь о так называемых железных баранах, то есть о таранах, с помощью которых воины неприятеля пытались пробить городские стены. Таким тараном снабжена осадная башня, которую можно видеть на вышеприведенном изображении ассирийского барельефа. Вместе с этим, в арамейском переводе Йонатана слово «карим» переведено как «лагеря». Мнение Йонатана приводит в своем комментарии Раши, который пишет, что в данном случае имеются в виду выставленные неприятелем дозоры, целью которых является пресечение вылазок и бегства мирных жителей из осажденного города. Кроме этого, Раши высказывает свое собственное мнение, согласно которому «карим» – это командиры, ответственные за осаду определенных участков городской стены, и Радак придерживается такого же мнения.

И ты возьми себе противень железный, и сделай его стеной железной между тобой и между городом этим, и обрати лицо твое к нему, и будет он в осаде, и осадишь ты его, знак это дому Израиля.

Как сказано в конце нашего предложения, все описанные здесь действия, которые должен был произвести Йехезкель, являлись знаком дому Израиля, но суть этого знака комментаторы понимают по-разному. В трактате Брахот (32, б) Вавилонского Талмуда сказано, что железный противень должен был символизировать железную стену между Богом и еврейским народом, которая возникла после разрушения Первого Храма. Вместе с этим, Вавилонскому Талмуду следуют лишь Радак, Мальбим и «Даат Микра», причем лишь отчасти. По мнению «Даат Микра», железный противень символизировал железную стену между Богом и Иерусалимом, возникшую из-за совершаемых евреями грехов. Радак считает, что эта железная стена разделяла Бога и еврейский народ, опять же, из-за совершаемых евреями грехов. Кроме этого, Радак пишет, что железная стена символизировала сердца евреев, которые были такими же твердыми и черными, как железо. Мнение Мальбима будет приведено ниже.

По мнению Радака, фрагмент «и осадишь ты его» означает, что Иерусалим будет находиться в осаде до тех пор, пока не падут его стены, а знак «дому Израиля» состоит в том, что неприятель будет осаждать Иерусалим вплоть до его завоевания. «Даат Микра» считает, что знаком является не только это, а вообще все, что описано в нашем предложении. Кроме этого, он пишет, что домом Израиля здесь названы не только изгнанные в Бавель жители Йехуды, но и весь еврейский народ, так как осада и разрушение Иерусалима касаются не только его жителей, но и всех остальных евреев.

Относительно того, что означает железная стена, «Мецудат Давид» следует мнению Раши, а то, что Йехезкель обратит к Иерусалиму свое лицо, по его мнению, означает, что сам Йехезкель как будто будет воевать с Иерусалимом. Соответственно этому, фрагмент «и будет он в осаде, и осадишь ты его» означает, что вдобавок к изображенной Йехезкелем на кирпиче осаде Иерусалима, он тоже будет его осаждать, и это явится знаком еврейскому народу, что, кроме завоевателей, Иерусалим будет осаждать сам Бог.

И ты ляг на бок твой левый, и помести грех дома Израиля на него, число дней, которое лежать будешь ты на нем, нести будешь ты грех их.

Здесь возникают три следующих вопроса. Во-первых, какое значение вкладывает Бог в то, что Йехезкель должен лежать именно на левом боку? Во-вторых, кто именно здесь назван домом Израиля? В-третьих, что подразумевается под тем, что Йехезкель будет нести грех дома Израиля? Комментаторы отвечают на эти вопросы по-разному, что, соответственно, существенно влияет на их понимание смысла приведенного здесь веления Бога Йехезкелю.

Мальбим пишет, что правая рука Бога указывает на управление материальным миром посредством чудес и других сверхъестественных явлений, о чем сказано в Псалмах (118, 16), в то время как Его левая рука указывает на управление материальным миром посредством законов естественного порядка. В отношении жителей царства Израиля Бог в большинстве случаев применял естественные законы, почти не совершая для них чудес, не давая им сверхъестественных знаков и знамений, и почти не посылал в царство Израиля своих пророков. Поэтому они начали служить идолам, и поэтому левый бок Йехезкеля символизирует царство Израиля. По мнению Мальбима, в этом содержится некоторое оправдание поведения жителей царства Израиля.

Далее Бог говорит Йехезкелю о том, что на свой левый бок он должен поместить грех дома Израиля, и он будет нести этот грех все дни, которые пролежит на своем левом боку (в следующем предложении выяснится, что этих дней будет немало). Человек, лежащий на одном боку длительное время, начинает испытывать страдания, и, по мнению Раши и «Мецудат Давид», этими страданиями Йехезкель искупит грех идолопоклонства, совершенный бывшими жителями царства Израиля. Нужду этого вмешательства Йехезкеля в судьбу бывших жителей царства Израиля «Мецудат Давид» объясняет тем, что, если бы Йехезкель своими страданиями не искупил их грехи, Бог бы подверг их тотальному уничтожению. Вместе с этим, в соответствии с представлениями иудаизма, человек может искупить лишь свои собственные грехи, но не грехи, совершенные другим человеком. Кроме этого, непонятно, почему Бог без страданий Йехезкеля должен был уничтожить бывших жителей царства Израиля, которые уже давным-давно понесли наказание за свое идолопоклонство, и уже более ста лет пребывали в изгнании. Поэтому мнение Раши и «Мецудат Давид» выглядит довольно проблематичным, и другие комментаторы понимают смысл приведенного здесь веления Бога иначе.

Хороший ответ на вопрос о том, по какой причине Йехезкель должен был страдать за чужие грехи, дает рабби Абаху, слова которого приведены в трактате Санхедрин (39, а) Вавилонского Талмуда. Там рассказывается о том, что однажды рабби Абаху посетил еретик, который сказал, что Бог рабби Абаху издевается над своими пророками: сначала Он им велит много дней лежать на левом боку, а затем – на правом (см. предложение №6). Рабби Абаху ответил еретику, сравнив Бога с царем, против которого восстала одна из провинций его царства. Если царь жесток, он уничтожит всех жителей этой провинции. Если он милостив, то уничтожит лишь половину. Но если этот царь неописуемо милостив, он подвергнет страданиям лишь лидеров населения восставшей провинции. Точно так же Бог подверг страданиям Йехезкеля, чтобы облегчить совершенные евреями грехи.

И Я дал тебе годы греха их числом дней, триста девяносто дней, и нести будешь ты грех дома Израиля.

Те комментаторы, которые считают, что домом Израиля Бог называет бывших жителей царства Израиля, объясняя, откуда взялось число 390 лет совершенных ими грехов, основываются на книге «Седер Олам». При этом Раши и Радак скрупулезно подсчитывают, когда и при каких обстоятельствах грешили жители царства Израиля, достигая 354 лет и 352 лет соответственно, а недостающие до 390 лет годы добавляют различными способами. Так как для того, чтобы объяснить, о чем именно они пишут, следует пересказать Книгу Судей, а также Первую и Вторую книги Царей, мы их подсчет опустим. Важно лишь отметить, что совершенные жителями царства Израиля грехи Раши и Радак начинают считать с момента вторжения евреев в Землю Израиля под предводительством Йехошуа, сына Нуна (а точнее, с момента его смерти, когда начался период, описанный в Книге Судей), и заканчивают изгнанием десяти населявших царство Израиля колен в Ашур. Следует также отметить, что в этом подсчете существует проблема, связанная с тем, что с момента вторжения евреев в Землю Израиля и вплоть до начала правления сына Шломо Рехавама никакого царства Израиля не было, и все двенадцать еврейских колен проживали в едином еврейском государстве. Поэтому следует понять, по какой причине грехи, совершенные евреями до возникновения царства Израиля, Бог приписывает его жителям. На этот вопрос отвечает «Мецудат Давид», хотя сам он ничего не подсчитывает, а лишь ссылается на «Седер Олам». По его мнению, грехи, совершенные евреями до возникновения царства Израиля приписаны его жителям, так как их было гораздо больше, чем жителей Йехуды.

По мнению Мальбима, Бог засчитал Йехезкелю каждый день его лежания на левом боку за год, когда жители царства Израиля против Него грешили, из-за того, что те в своих грехах не очень были виноваты. Как было сказано в комментарии к предыдущему предложению, Мальбим считает, что в отношении жителей царства Израиля Бог большей частью применял законы естественного порядка, вследствие чего они почти не ощущали Его присутствия и поэтому начали грешить. Относительно 390 указанных здесь лет Мальбим приводит другое мнение Авраванэля, в соответствии с которым их отсчет начинается с возникновения царства Израиля в начале правления сына Шломо Рехавама, когда жители царства Израиля начали грешить, и заканчивается разрушением Первого Храма. В таком случае, в число 390 лет входят не только годы греха жителей царства Израиля, но и годы греха жителей Йехуды после того как царство Израиля прекратило свое существование.

И завершишь ты эти, и лежать будешь на боку твоем правом вторично, и нести будешь ты грех дома Йехуды сорок дней, день за год, день за год дал Я их тебе.

В нашем предложении Бог утверждает, что жители Йехуды грешили против Него в течение сорока лет, и центральным вопросом, занимающим комментаторов, является вопрос о том, откуда взялось это число. Дело в том, что, если подсчитать все годы правления царей Йехуды, которые в Первой и Второй книгах Царей названы грешниками, то их наберется гораздо больше, чем сорок лет. Ввиду этой сложности Раши и «Мецудат Давид» считают, что Бог начинает отсчет совершенных жителями Йехуды грехов с того момента, когда царство Израиля прекратило свое существование, а десять населявших его колен подверглись изгнанию в Ашур. В соответствии с этим, Йехезкель, лежа на своем левом боку в течение 390 дней, страдал за грехи, совершенные и жителями царства Израиля, и жителями Йехуды. Но после того как жители царства Израиля подверглись изгнанию, жители Йехуды продолжали грешить еще сорок лет, поэтому Йехезкелю пришлось перевернуться на свой правый бок и страдать еще сорок дней за совершенные ими грехи. Но даже если начать считать годы греха жителей Йехуды с момента изгнания десяти колен, населявших царство Израиля, в Ашур, сорок лет выглядят маловато, так как лишь один Менаше, царь Йехуды, который был отъявленным идолопоклонником, царствовал в течение 55 лет, как сказано во Второй Книге Царей (21, 1). Вместе с этим, Раши и «Мецудат Давид» было прекрасно известно, сколько лет процарствовал Менаше, а также о том, что тот был грешником. Но им было также известно, что во Второй Книге Хроник (33, 11-13 и 15-16) рассказывается о том, что после того как Менаше заковали в оковы и увели в Ашур, он в своих грехах раскаялся. Таким образом, Менаше не грешил все 55 лет своего царствования, и следует понять, сколько лет он грешил. Для определения рамок этого периода Раши и «Мецудат Давид» привлекают Вторую Книгу Царей (21, 3), где о Менаше сказано, что он все делал, как ранее делал Ахав, царь Израиля, который тоже был отъявленным грешником. В Первой Книге Царей (16, 29) об Ахаве сказано, что тот царствовал в течение 22 лет, из чего Раши и «Мецудат Давид» заключают, что столько же лет грешил Менаше. К этому они добавляют два года правления царя Йехуды Амона, одиннадцать лет правления Йехоякима, и, принимая во внимание, что приведенное здесь пророчество относится к пятому году царствования Цидкияху, получают требуемые сорок лет греха жителей Йехуды.

Как было сказано в комментарии к предыдущему предложению, Мальбим согласен с Авраванэлем, считающим, что началом 390 лет послужило возникновение царства Израиля, а их концом стало разрушение Первого Храма и начало Вавилонского изгнания. В соответствии с этим, сорок дней, которые Йехезкель должен был пролежать на своем правом боку, входили в те 390 дней, которые он уже пролежал на левом, и поэтому здесь Бог говорит ему о том, что эти сорок дней он должен пролежать вторично. Объясняя причину, по которой Йехезкель должен был второй раз пострадать за то, что он уже пострадал, Мальбим пишет, что сорок лет греха жителей Йехуды считаются не в соответствии с правлением тех или иных царей-грешников, а представляют собой сорокалетний период деятельности пророка Ирмияху. В Книге Ирмияху (1, 2) упоминается о том, что Ирмияху стал пророком в тринадцатый год правления царя Йошияху, и именно тогда, по мнению Мальбима, Бог принял решение о разрушении Храма. Но это решение было не окончательным, и в течение сорока лет Бог постоянно посылал Ирмияху к жителям Йехуды с призывами к раскаянию. Тем самым Бог задействовал свою правую руку, то есть непосредственно вмешивался в ход исторических событий, в отличие от того, что было до изгнания жителей царства Израиля в Ашур. Таким образом, в 390 лет совершенных еврейским народом грехов входит сорокалетний период греха, совершенного лишь жителями Йехуды, который он состоял в том, что они отказывались прислушиваться к пророчествам Ирмияху о разрушении Храма и к его призывам к раскаянию. Мальбим также пишет, что, если в отношении жителей царства Израиля Бог засчитал день Йехезкеля страданий за год их греха из-за того, что, управляя ими, Бог действовал левой рукой, то есть применял к ним законы естественного порядка, то о жителях Йехуды этого сказать нельзя. В среде жителей Йехуды постоянно действовал Ирмияху и другие пророки, поэтому у их греха нет этих смягчающих обстоятельств. День страданий Йехезкеля был засчитан Богом за год греха жителей Йехуды из-за заслуг посланных Им пророков, которые делали все от них зависящее для того, чтобы склонить жителей Йехуды к раскаянию, предотвратить их изгнание и разрушение Храма.

И к осаде Иерусалима обращай лицо твое, и рука твоя обнажена, и пророчествуй о нем.

Вне всякого сомнения, обнажение руки Йехезкеля обладает символическим значением, но комментаторы расходятся во мнениях относительно того, в чем именно оно заключается. Следует отметить, что в Книге Ишаяху (52, 10) говорится об обнажении руки Бога, где идет речь об освобождении еврейского народа из изгнания, и там комментаторы расходятся во мнениях о том, что это означает, точно так же, как они расходятся во мнениях об этом в комментариях к нашему предложению. Большинство комментаторов считает, что выражение «обнажить руку» соответствует по значению русской идиоме «закатать рукава», то есть означает «приступить к тяжелой работе». В частности, воины закатывали рукава своей одежды перед началом сражения, чтобы она не стесняла их движения во время боя. По мнению Раши, обнажение руки Йехезкеля символизирует осаждающих Иерусалим воинов армии Невухаднэцера. Как было сказано в комментарии к предложению №1, Мальбим считает, что своими действиями Йехезкель должен был копировать действия Бога. В комментарии к нашему предложению такого же мнения придерживаются «Мецудат Давид» и «Даат Микра», считающие, что обнажение руки Йехезкеля олицетворяет обнажение руки Бога, который, закатав рукава, приступил к осаде Иерусалима.

В отличие от других комментаторов, Мальбим считает, что обнажение руки Йехезкеля, символизирующее обнажение руки Бога, означает великие чудеса, которые творит Бог. Поэтому, по мнению Мальбима, Йехезкель должен был обращать свое лицо к вырезанному на кирпиче осажденному Иерусалиму все время, когда он лежал на левом и на правом боку, но обнажать свою руку и пророчествовать он должен был лишь сорок дней, которые пролежал на своем правом боку. Это объясняется тем, что для десяти колен, ранее населявших царство Израиля, Бог почти не обнажал свою руку, то есть почти не совершал чудес и почти не посылал к ним своих пророков. Но в отношении жителей Йехуды Бог действовал иначе, Он совершал для них чудеса и постоянно посылал к ним своих пророков, пытавшихся убедить их раскаяться в грехах и вернуться к Богу. Именно деятельность этих пророков, в частности, Ишаяху и Ирмияху, символизировало то, что все сорок дней Йехезкель должен был пророчествовать об Иерусалиме.

И вот наложил Я на тебя канаты, и не переворачивайся с боку на бок до завершения тобой дней осад твоих.

О том, что на Йехезкеля наложены канаты, то есть, что он ими связан, уже говорилось в предложении №25 предыдущей главы. Здесь выясняется, что Йехезкеля связал канатами сам Бог. О том, что это означает, можно прочесть в комментарии к предложению №25 предыдущей главы. Здесь же следует отметить, что, по мнению «Даат Микра», сказанное в этом предложении в общем плане повторяет то, что было сказано в предложении №25 предыдущей главы, но сопровождается тремя важными деталями. Во-первых, здесь указывается, что канаты на Йехезкеля были наложены самим Богом. Во-вторых, что все время, пока тот связан канатами, ему запрещено поворачиваться с боку на бок. И в-третьих, что канаты на Йехезкеля наложены на ограниченное время, то есть до того как тот завершит свои осады, как сказано в конце нашего предложения.

Как было сказано в комментарии к предложению №25 предыдущей главы, Мальбим считает, что наложение канатов на Йехезкеля означает запрет покидать его жилище и общаться с изгнанными в Бавель евреями, даже если те сами явятся к нему домой.

И ты возьми себе пшеницу, и ячмень, и бобы, и чечевицу, и пшено, и полбу, и помести их в сосуд один, и сделай их себе хлебом, число дней, которые ты лежишь на боку твоем, триста девяносто дней, ешь его.

Прежде всего, следует обратить внимание на перечисленные здесь продукты. Полба – это один из видов пшеницы. Таким образом, указанная здесь пшеница, полба и ячмень являются зерновыми культурами, вполне пригодными для выпечки хлеба. Но бобы и чечевица относятся к бобовым растениям, а пшено – это крупа, получаемая из проса. Таким образом, бобы, чечевица и пшено никак не подходят для того, чтобы выпекать из них хлеб. Следует отметить, что в трактате Эрувин (81, а) Вавилонского Талмуда рассказывается о том, что один из самых авторитетных вавилонских мудрецов Шмуэль ради эксперимента испек хлеб по приведенному в нашем предложении рецепту и попытался накормить им свою собаку, но та такой хлеб есть отказалась. Из этого следует, что хлеб, которым в течение 390 дней должен был питаться Йехезкель, обладал очень плохими вкусовыми качествами, по-видимому, из-за того, что в него входила мука из бобов, чечевицы и пшена. Поэтому все комментаторы считают, что испеченный Йехезкелем хлеб символизировал пищу жителей осажденного города, которые, испытывая дефицит продовольствия, смешивают в муку все, что имеется в наличии. А так как выше шла речь об осаде Иерусалима, этот хлеб символизировал пищу его жителей во время осады армией Невухаднэцера.

Ввиду этой сложности Мальбим и «Даат Микра» считают, что жители осажденного Иерусалима испытывали недостаток продовольствия 390 дней, а не в течение всего периода осады, которая длилась полтора года. В соответствии с этим, 390 дней, указанных в предложении №5 и в нашем предложении, являются всего лишь совпадением. По мнению «Даат Микра», сначала в Иерусалиме не было дефицита пшеницы, но затем он появился, и люди стали смешивать муку из перечисленных здесь ингредиентов. Так они смогли продержаться 390 дней, а когда продовольствие полностью закончилось и в Иерусалиме не стало хлеба, завоеватели смогли ворваться в город, о чем рассказывается в Книге Ирмияху (52, 6).

И пищу твою, которую есть будешь ты, весом в двадцать шекелей в день от времени до времени есть будешь ты.

И воду мерой пей, одну шестую хина от времени до времени пей.

Здесь Бог велит Йехезкелю пить воду так же, как ее будут пить жители осажденного Иерусалима, в котором ощущалась острая нехватка воды.

В современном иврите слово «месура» (מְשׂוּרָה) означает «мензурка», и здесь оно переведено как «мера» в соответствии с мнением большинства комментаторов, считающих, что в нашем предложении Бог велит Йехезкелю отмерять воду, которую он будет пить. Вместе с этим, «месура» это не просто «мера», а древняя единица измерения объема жидкостей, равная, по различным мнениям, 9.6 или 16.58 миллилитрам. Таким образом, месура гораздо меньше хина, и из этого исходит Радак в своем понимании сказанного в нашем предложении. По его мнению, здесь Бог велит Йехезкелю выпивать «от времени до времени», то есть в течение суток, одну шестую хина (0.6 или 1.2 литров) воды. При этом ему запрещается выпивать это количество жидкости за один раз, чтобы ему никогда не удавалось полностью утолить свою жажду. В один прием он может выпивать лишь месуру, то есть 9.6 или 16.58 миллилитров воды, так как именно так будут пить воду жители осажденного Иерусалима.

И лепешку ячменную ешь, и она, на сухих экскрементах человеческих испеки ее на глазах их».

Объясняя сказанное о ячменной лепешке, Раши приводит мнение рава Папы без изменений. По мнению Мальбима, «Мецудат Давид» и «Даат Микра», Бог называет хлеб, который должен был испечь Йехезкель, ячменной лепешкой из-за того, что ячмень является кормом домашнего скота. Радак считает, что в начале нашего предложения Бог велит Йехезкелю есть хлеб, испеченный их шести перечисленных в предложении №9 ингредиентов, так, как будто это ячменная лепешка. Это означает, что Йехезкель должен был потреблять этот хлеб без отвращения, несмотря на то, что, кроме пшеницы, ячменя и полбы, в него входили бобы, чечевица и пшено, которые существенно портили его вкус. Радак также отмечает, что Бог не назвал этот хлеб пшеничной лепешкой, несмотря на то, что в него входили два вида пшеницы, так как это бы означало, что Йехезкель должен был его поедать не просто без отвращения, но и с аппетитом.

В конце нашего предложения сказано, что испечь эти лепешки Йехезкель должен был на глазах изгнанных в Бавель евреев, и все комментаторы считают, что это должно было послужить им знаком. «Даат Микра» пишет, что, на первый взгляд, это указание противоречит тому, что Йехезкель должен был запереться в своем доме и никуда не выходить, как было сказано в предложениях №24-№25 предыдущей главы. Но «Даат Микра» не усматривает в этом никакого противоречия, так как, по его мнению, Йехезкель должен был есть эти лепешки на протяжении 390 дней, и он не мог за один раз приготовить их на весь этот период, так как большая их часть бы испортилась. Поэтому Йехезкель должен был время от времени печь следующую порцию лепешек, и это вполне могли увидеть изгнанные в Бавель евреи. Вместе с этим, следует отметить, что такое понимание противоречит другому указанию Бога Йехезкелю, которое было приведено в предложениях №4-№5, и в соответствии с которым Йехезкель должен был все 390 дней пролежать на своем левом боку без движения.

Вместе с этим, как было сказано выше, такое понимание сказанного противоречит тому, что Йехезкель 390 дней должен был пролежать на своем левом боку без движения. Поэтому Мальбим понимает знак, который Йехезкель должен был дать изгнанным в Бавель евреям, иначе. По его мнению, этот знак относится не к периоду осады Иерусалима, а к периоду, который последует после его завоевания, то есть к периоду Вавилонского изгнания. В соответствии с этим, слепить ячменные лепешки и испечь их на сухом человеческом кале Йехезкель должен был уже после завершения 430 дней, которые он должен был пролежать на своем левом и правом боку. Ячменные лепешки были знаком того, что евреи, которые подвергнутся изгнанию после завоевания Иерусалима, будут питаться в Бавеле пищей, которую обычно едят домашние животные, и это явится им наказанием за то, что они из-за своих грехов потеряли человеческий облик и стали подобны животным. То, что эти лепешки Йехезкель должен был испечь на человеческом кале, по мнению Мальбима, означает, что, несмотря на то, что жители Йехуды стали подобны животным, их нечистота осталась человеческой.

И сказал Господь: «Так есть будут сыны Израиля хлеб их нечистый в народах, куда изгоню Я их».

Слово «тамэ» (טָמֵא), переведенное здесь как «нечистый», в ТАНАХе обычно указывает не на грязь, а на ритуальную нечистоту. Вместе с этим, все комментаторы считают, что в данном случае это слово следует понимать как «омерзительный», так как речь идет о лепешках, испеченных прямо на углях из человеческого кала, к которым некоторые из таких угольков прилипли. Несколько выпадает из этого мнение Радака, который считает, что слово «тамэ» здесь используется в обоих своих значениях: и как «омерзительный», и как «ритуально нечистый». Относительно второго значения этого слова следует отметить, что, несмотря на то, что Тора не запрещает людям потреблять ритуально нечистую пищу, потребление ритуально чистой пищи ей приветствуется. Пища может стать ритуально нечистой в различных ситуациях, связанных с трупами, в частности, в результате прикосновения человека, ранее прикоснувшегося к трупу или пребывавшего с ним в одном помещении. Для того чтобы очиститься от такой нечистоты, такому человеку следует произвести целый ряд действий, в частности, совершить определенные жертвоприношения в Храме. В условиях изгнания и после разрушения Храма это становится невозможным, поэтому постепенно все население становится ритуально нечистым, а значит, такой же ритуальной нечистотой обладает и вся их пища.

И сказал я: «Аха, Господь Бог, вот, душа моя не осквернена, и падаль и растерзанное животное не ел я с отрочества моего и до сих пор, и не входила в рот мой плоть пигуля!».

Прежде всего, Йехезкель говорит Богу о том, что его душа не осквернена, после чего ведет речь о том, что с юности не употреблял различные виды запрещенной пищи. Принимая это во внимание, Мальбим, «Мецудат Давид» и «Даат Микра» считают, что и в первом фрагменте своей речи Йехезкель говорит о том, что он никогда не ел пищу, которая оскверняет душу. При этом «Даат Микра» пишет, что в ТАНАХе слово «душа» иногда используется в значении «тело», и именно так значение этого слова следует понимать в нашем предложении. Под пищей, оскверняющей душу или тело, эти комментаторы понимают пищу, приготовленную с нарушением норм чистоты и гигиены, наподобие лепешек, испеченных на человеческих экскрементах. По мнению «Даат Микра», Йехезкель говорит также о том, что никогда не ел ритуально нечистую пищу. Вместе с этим, в трактате Хулин (37, б и 44, б) Вавилонского Талмуда, где обсуждается наше предложение, сказано, что то, что душа Йехезкеля не осквернена, означает, что всегда он избегал таких мыслей о женщинах, после которых у мужчин происходит ночное семяизвержение. Раши в своем комментарии дословно цитирует Талмуд, а Радак понимает это в более широком плане, включая сюда также мнения других комментаторов. По мнению Радака, упоминая о том, что его душа не осквернена, Йехезкель говорит о том, что никогда не осквернял свою душу плохими мыслями, а тело – ритуально нечистой и просто грязной пищей.

В принципе, пигуль является понятием, относящимся к храмовой службе. Так называется один из видов забракованных жертвоприношений, причем к нему относятся жертвы, забракованные принесшим их коэном посредством мысли. Каждая жертва должна  быть съедена в определенный срок и в определенном месте, но если принесший ее коэн задумал съесть ее после истечения этого срока или вне определенного места, она становится пигулем и запрещена к употреблению в пищу. Таким образом, в соответствии с простым пониманием текста, Йехезкель, который был коэном (см. предложение №3 главы 1), в конце нашего предложения говорит о том, что никогда не ел запрещенные в пищу бракованные жертвоприношения, и такого мнения придерживаются Радак и Мальбим.

До сих пор, комментируя сказанное в этом предложении, мы исходили из того, что Йехезкель говорит Богу, что даже в отрочестве не употреблял в пищу падаль, растерзанных животных и бракованные жертвоприношения, и поэтому не должен питаться испеченными на экскрементах лепешками. Вместе с этим, такое понимание сказанного в нашем предложении категорически отвергается в трактате Хулин (37, б и 44, б) Вавилонского Талмуда. Мудрецы Талмуда совершенно справедливо указывают на то, что, в соответствии с простым пониманием текста, Йехезкель говорит Богу о том, что он всегда соблюдал заповеди Торы, не употребляя запрещенную пищу. Так обязан поступать каждый еврей, так что в том, что Йехезкель не ел некошерное мясо, никаких особых заслуг нет, но почему-то он, упоминая об этом, пытается добиться отмены веления Бога о поедании испеченных на экскрементах лепешек. Поэтому мудрецы Талмуда считают, что все перечисленные в нашем предложении виды мяса были разрешены Торой, но Йехезкель все же избегал их употреблять в пищу из-за их проблематичности. По их мнению, падалью и растерзанными животными Йехезкель называет больных животных, которых хозяева спешат отвести на убой, пока те не умерли. Пигулем Йехезкель называет уже забитых животных, в отношении которых возникли вопросы относительно их кошерности (это может случиться вследствие ошибок резника, либо вследствие обнаруженных повреждений внутренних органов), но специалист разрешил употребить их в пищу. В соответствии с этим, Йехезкель, пытаясь избежать поедания испеченных на экскрементах лепешек, говорит Богу о том, что он всегда был очень щепетилен в отношении поедаемой им пищи, и отказывался есть даже разрешенное, но несколько проблематичное, мясо. Раши в своем комментарии цитирует сказанное в Вавилонском Талмуде.

И сказал Он мне: «Смотри, дал Я тебе навоз коровий вместо экскрементов человеческих, и сделаешь ты хлеб твой на нем».

Бог принял к сведению слова Йехезкеля, приведенные в предыдущем предложении, и заменил человеческий кал коровьим навозом в качестве топлива при изготовлении лепешек. Лепешки, испеченные на коровьем навозе, менее омерзительны, чем лепешки, которые были испечены на человеческих экскрементах.

И сказал Он мне: «Сын человеческий, вот Я ломаю посох хлебный в Иерусалиме, и есть будут они хлеб взвешенно и в тревоге, и воду отмеренно и в ошеломлении пить будут они.

Из-за того, что недоставать будет хлеба и воды, и ошеломлен будет муж и брат его, и размякнут они в грехе их».

Слово «лемаан» (לְמַעַן) переведено здесь как «из-за того, что…» в соответствии с мнением большинства комментаторов. Вместе с этим, его прямым значением является «чтобы», и так его понимает Мальбим. По его мнению, здесь Бог говорит Йехезкелю о том, что в течение 390 дней он должен будет отмерять съедаемый им хлеб, как было сказано в предложении №10, чтобы по истечении этого времени он у него полностью закончился. Это явится жителям Иерусалима знаком, что за сорок дней до падения их города у них полностью закончатся хлеб и вода (см. мнение Мальбима в комментарии к предложению №9). Слово «намаку» (נָמַקּוּ) переведено здесь как «размякнут» в соответствии с мнением большинства комментаторов, но Мальбим понимает его как «умрут» (следует отметить, что в современном иврите это слово обладает сходным значением). По мнению Мальбима, далее Бог говорит о том, что после начала голода жители Иерусалима начнут воевать не столько с врагом, сколько друг с другом, так как одна их часть будет полна решимости отстаивать Иерусалим до последнего, а другая будет считать, что его нужно сдать неприятелю и тем самым избежать голодной смерти (см. комментарий к Книге Ирмияху (21, 4)). В результате этого жители Иерусалима умрут от меча и голода, и это произойдет из-за совершенных ими грехов.